Пятница, квартира Росси, 02:18
Тик… Так… Тик… Так… И так до бесконечности. Так до бесконечности Бьянки смотрела на табло будильника, стоящего на прикроватной тумбочке, и про себя произносила характерный звук часов, даже несмотря на то, что электронный прибор, будящий её и Сульфуса почти каждое утро, привык молчать до половины восьмого. Девушка не спала всю ночь, прокручивая в голове события последних нескольких часов и долго думая над всей совокупностью маленьких бед и неприятностей, которые оставались в памяти не самыми лучшими воспоминаниями. В голове всплывали слова отца, разъярённая тирада Гейба в вечер выпускного и прощальные слова матери, прозвучавшие за несколько минут до её кончины… Раф с абсолютно отсутствующим выражением лица смотрела на то, как цифра восемь сменилась на девятку, и каждый раз ловила себя на мысли о том, что всё то, из-за чего она раньше плакала ночами напролёт, уже не вызывало никаких эмоций. Прошлое изменить нельзя, а рыдать из-за этого уже поздно: мать умерла от лейкемии и тяжёлых последствий аварии около двенадцати лет назад, отец отказался от неё за пару месяцев до совершеннолетия, а Гейб… Да, история с ним ещё не закончена, хоть она и сбежала и успела порвать контракт до июля… Большинство страданий было именно из-за него: новые психические травмы, куча угроз и укусов, заставляющих бояться его, как огня, боязнь любого прикосновения со стороны парней… А сейчас уже всё равно. Она поняла, что каждое воспоминание о нём уже кажется просто плохим сном или какой-то фантазией. Но опасности и продолжения этого сна допустить никак нельзя. Белокурая тихо вылезла из-под одеяла и встала с кровати, схватив с тумбочки телефон. Удостоверившись в том, что Росси продолжает спокойно и безмятежно спать, она открыла список сообщений и сделала то, о чём даже думать было страшно пару месяцев назад. «Я подумала над твоими словами. Нам надо обсудить это лично. Если ты сейчас не спишь, предлагаю встретиться на набережной у моста Маттеотти. Искренне надеюсь, что ты пойдёшь мне навстречу, Гейб… Рафи…» Почему-то этот поступок, пойти первой на контакт с бывшим женихом, уже не вызывал столько волнения и страха, как раньше. Быстро напечатав текст СМС, она внимательно перечитала его и на секунду задумалась, стоит-ли отправлять сообщение или нет. Вроде так просто: нажать на иконку со стрелочкой и ждать ответа, а некая неуверенность всё же присутствует. Раф знала, что Мизери ненавидел уступать, если предложение собеседника его хоть в чём-то не устраивало, но почему-то в глубине души была надежда, что он согласится. Другой возможности поговорить с ним в спокойной обстановке вряд-ли ещё будет, а пока глубокая ночь, Сульфус спит, и те четырнадцать дней, данные ей в предыдущем сообщении, ещё не истекли, есть шанс что-нибудь наладить… «Отправить» — она нажала на иконку. Вопреки её ожиданиям ответ не заставил себя ждать слишком долго. От «ОН»: «Ладно, буду ждать тебя там через двадцать минут. Торопись, любимая, пока я не передумал…» Прочитав СМС ещё раз, словно не верила прочитанному, девушка заблокировала экран и подошла к креслу, сняв со спинки джинсы и нижнее бельё. Зная, что ночью на улице уже тепло, она не стала надевать ничего поверх бюстгальтера и бандажа, ограничившись только своей синей мотоциклетной курткой, что уже две недели висела в шкафу без дела после выписки из больницы. Только когда со сборами было покончено, белокурая ощутила неприятное чувство тревоги, которое тут же заставило пожалеть о своём поступке. Бьянки медленно повернулась лицом к кровати и подошла ближе, нехотя осознавая, как сильно она рискует. Если всё пойдёт не по плану, а, когда речь идёт о разговорах с Гейбом тет-а-тет, чаще всего так и происходило, то она может навсегда попрощаться с этим местом, которое стало для неё вторым домом, со своей свободой и с ним… С человеком с самыми тёплыми, самыми добрыми золотистыми глазами и таким же сердцем, что сейчас безмятежно отдыхал в царстве Морфея. Идя на встречу с бывшим женихом, она рисковала потерять и того, кто подарил ей свободу, желание жить и бороться, и самое красивое чувство на свете… Однако другого выхода не было. Словно прощаясь, девушка осторожно прильнула к его губам и крепко обняла, стараясь запомнить последние объятья надолго. С каждой долей секунды нежное касание становилось больным, когда подсознание чуть-ли не рыдало о том, что, возможно, это самый последний раз. Следующие поцелуи уже будут полны ненависти, будут казаться худшей пыткой. Болью будут напоминать о том, как она сходила с ума и таяла, находясь в объятьях любимого человека…***
Тот же день, набережная около моста Маттеотти, 02:33
— Да уж… Хороший я себе смертный приговор подписала… — Раф горько усмехнулась, оглядываясь по сторонам и вдыхая свежий воздух. Она решила приехать чуть раньше. Хотелось ещё немного побыть одной и хорошенько подумать, хоть и, кроме как о плохом, думать было особо не о чем. Хотелось насладиться парой минут уединения с ночной атмосферой города и еле ощутимым дуновением ветра, что норовил поиграть с волосами и выпустить несколько локонов из пучка. А, как назло, время шло всё быстрее и быстрее. Облокачиваясь о мотоцикл и напряжённо смотря то на луну, то на неяркие звёзды созвездия «Ангела», что порой поблёскивали в синем небе, она чувствовала, как на лице появлялась грустная полуулыбка. Мама часто говорила, что, если в жизни что-то случается, значит так и должно быть, только ни маленькая Рафи, ни семнадцатилетняя Раф истинного значения этих слов никогда не знала. Сейчас же она понимала, что любые неудачи в жизни были и останутся испытаниями, которые нужны, чтобы сделать тебя сильнее. А некоторые из них могут привести тебя и к счастью, если того пожелает судьба. Главное — терпеть и пытаться идти вперёд, иначе так и падёшь слабаком и уже никогда не поднимешься из бездны. Голубоглазая ощущала себя счастливой, даже несмотря на то, что очень скоро она вновь будет жить в атмосфере ненависти и лжи. Те три месяца, которые стали возможностью открыть для себя мир и посмотреть на окружающих людей с другой стороны, стали самыми яркими воспоминаниями за всю жизнь. Казалось, что даже в такой момент, когда она может потерять всё, она не жалеет ни об одном своём поступке: ни о побеге, ни об освобождении от контракта, ни о том, что полюбила и доверилась Сульфусу. Даже ссоры и конфликты, которые заканчивались объятиями, она вспоминала с улыбкой. А про это любовное приключение, путь борьбы с собой и своими страхами и про каждый день, наполненный радостным смехом и счастливым взглядом янтарных глаз, лучше промолчать, ибо описать всю гамму эмоций и впечатлений просто невозможно… — Я вижу, ты поумнела и поняла, что лучше мне не перечить, — за спиной раздался противный голос Мизери, отвлёкший её от мыслей. Нехотя Бьянки развернулась и встретилась с серьёзным и слегка рассерженным взглядом зелёных глаз, чей хозяин вышел из только что припаркованной зелёной «Audi». Вспомнив номер и сам автомобиль, который, словно по иронии, сбил её мотоцикл двадцать первого апреля, девушка про себя усмехнулась. Раз он её чуть не отправил на тот свет, когда она поругалась с Росси и пыталась уехать на пару часов, чтобы успокоиться и остыть, значит, и сейчас, скорее всего, не пожалеет. — Конечно… Ты же меня собьёшь своей «ласточкой» ещё раз, если я посмею ослушаться, — Раф отошла от мотоцикла и приблизилась к бывшему жениху, тут же сменив ухмылку на лице абсолютной серьёзностью. — Укусы в шею меня уже не исправят. — Конечно, не исправят, — ехидно-слащавым голосом произнёс шатен. — Ты же у нас стала такой борзой, что тебя даже никакая плётка не сделает покорной. Это тебя твой ублюдок научил так дерзить мне? Неужели, ты не боишься, что… Не успел он договорить, как тут же получил жёсткую пощёчину и почувствовал, как в живот упирается что-то острое, а рука невесты крепко хватает его шею. — Не смей называть его «ублюдком», или такое прозвище ты будешь носить до конца наших дней, если я не проткну твой живот! — тихо прорычала Раф, оскаливая зубы и гневно смотря в ошарашенные глаза Мизери своими очами, светящимися синим цветом. — *Б ТВОЮ МАТЬ, ТЫ СОВСЕМ БОЛЬНАЯ?! — оттолкнув от себя девушку, вскрикнул Гейб. Отстранившись от невесты, парень вновь посмотрел на неё с более безопасного расстояния, но страшных синих глаз, смотрящих на него с абсолютной ненавистью, он не увидел. Просто голубые глаза с обычным широким зрачком и яростным взглядом. Успокоившись, он продолжил разговор, как ни в чём не бывало. — А теперь говори: что ты имела ввиду насчёт «наших дней»? Я же знаю, что ты что-то хочешь этим сказать. — Верно, хочу… — монотонно ответила Бьянки. — Гейб, я согласна вернуться к тебе, но… — НЕТ! — даже не дав ей договорить, рявкнул Мизери и резко схватил её за руку. — Я и так долго тебя искал и терпел твои выходки! Даже не мечтай! Я дал тебе две недели! Я, с какого-то хера, согласился встретиться с тобой, хоть и не очень хотел этого, а ты ещё смеешь просить больше времени, чтобы сбежать от меня заграницу или куда-нибудь ещё?! Я не настолько тупой, как ты думаешь, дорогуша! Так что не наглей! — Да не собиралась я бежать! — Бьянки выдернула кисть руки из его хватки. — Я не собираюсь тебя больше обманывать! И бегать от тебя в страхе я тоже уже не хочу… — Тогда чего ты хочешь?! — недоверчивым и слегка удивлённым тоном спросил зеленоглазый. — Только одного… Если бы кто-нибудь сказал ему, что она добровольно возьмёт его за руку и мягким взглядом, просящим чего-то, посмотрит ему в глаза, он бы рассмеялся, толи от счастья, толи от мысли, что тот человек не в себе. Кто бы мог подумать, что одна из маленьких мечт о её взаимности станет реальностью именно в такой момент, когда её снова хочется прибить за дерзость, но, при этом, и поцеловать, соглашаясь на любые условия. Она никогда не решалась проявить к нему капельку внимания и частичку ответных чувств: никогда не говорила, что любит, не обнимала и, тем более, не очень-то и спешила поцеловать. А сейчас она просто сама взяла его за руку, заставляя пальцы автоматически зажать её руку в своей ладони, в своём крепком замке. От одного такого простого жеста сердце стучало, как сумасшедшее, взгляд становился немного ласковее, а губы так и тянулись к устам, принадлежащим только ему. Он подарил ей её первый поцелуй, и прямо сейчас, спустя долгие два месяца, он вновь почувствует их манящий вкус и мягкость, которые всегда должны присутствовать в любом её поцелуе и в любом прикосновении. Казалось, что одного простого касания губ будет достаточно, чтобы всё стало, как раньше… — Не надо, — серьёзно и холодно произнесла Бьянки, увернувшись от поцелуя, когда шатен уже был готов поцеловать её. — Ты получишь то, что хочешь, когда я вернусь, но только если мы договоримся. — Ладно, и чего же ты от меня требуешь? — тем же слащавым тоном спросил парень. Отказу девушки и моментальному разрушению всех грёз он явно был недоволен. Стоило представить миг, когда всё недопонимание уйдёт от одной капельки взаимной любви — она снова всё испортила, продолжая шантажировать и используя уже его методы достижения цели против него самого. — Неужели, за моё расположение к тебе и за моё милосердие ты не отплатишь мне даже одним простым поцелуем? — Гейб, не начинай, прошу. Мы с тобой уже столько раз ругались насчёт этого… — прикрыв глаза, она отрицательно покачала головой и тяжело вздохнула. Всё то, что она собиралась высказать прямо сейчас, буквально комом застряло в горле, заставляя бояться своих же слов. Парочка предложений, а всё равно тяжело. — Я вернусь к тебе… Мы снова будем вместе… Мы пож-женимся… И всё б-будет, как раньше… Но я тебя прошу, как человека… Как того, кто меня любит и хочет остаться со мной до конца жизни… Пожалуйста, Гейб, не трогай никого. Кто бы не был замешан в этой истории, умоляю, пощади… Я прекрасно понимаю, что в твоих силах вычислить человека, кто приютил меня у себя, и только поэтому прошу тебя не трогать его. Он ни в чём не виноват. Я сама сбежала и сама заработала денег для выплаты долга и аннулирования контракта. Он тут не при чём. Оставь его в покое, и я никогда не уйду. Буду до конца жизни рядом с тобой… Только с тобой… Мизери рассчитывал на любое условие… Кроме этого… Он был готов поспорить, что Бьянки попросит его больше никогда не применять грубую силу или попросит бросить пить, но никак не сохранить жизнь той сволочи, которая посмела её спрятать у себя под крылом. Хотя, с другой стороны, зная её милосердие и доброту, именно похожего предложения от неё и можно было ожидать. И именно это раздражало. Когда речь шла о нём, он был в её глазах кем угодно: уродом, садистом, извращенцем, насильником и монстром. И она никогда не торопилась остыть, попросить прощения первой и попытаться наладить отношения. Она никогда не хотела его прощать и давать ему шанса, а ради какого-то человека, с которым прожила два с половиной месяца, была готова себя в жертву принести. И если бы на кону стояла её или жизнь Гейба, Рафи точно предпочла бы спасти себя, оставляя его самого умирать в муках предательства… — И не надейся!.. — прошипел шатен и резким движением выдернул руку из ладони голубоглазой. Мрачные мысли о её истинном намерении тут же разрушили всю идиллию, заставляя кровь кипеть в венах и чувствовать, как желание убить виновника побега невесты возросло вдвое. Надо было с самого начала догадаться, что она отреагирует на СМС, отправленное с помощью сообщника, только ради спасения своего нового «героя-любовника». Ей уже плевать на себя, на свою сломанную психику и даже на свои фобии. Она, по сути, добровольно лезет в его хватку на всю жизнь, только лишь бы не пострадал «Он»! Габриэль Мизери ей нахрен не сдался, для неё важен тот, кто помог ей от него избавиться на три месяца! Она любит именно «Его», а не своего жениха, готового посвятить всю свою любовь только ей! Окончательно разозлившись, парень развернулся и быстрым шагом пошёл в сторону машины. — ЧТО?! Нет, Гейб, послушай! — запаниковала она, пытаясь его догнать и ухватиться за руку. — Пожалуйста! — Надо было всё-таки сбить тебя насмерть в тот день… У тебя две недели, — злобно повторил он и, открывая дверь и встречаясь взглядом с теми же обеспокоенными глазами Бьянки, начал жестикулировать. — Я никого щадить не стану, и ты мне не помешаешь! Решай, Рафаэлла: либо ты до конца этих двух недель сама возвращаешься в мой особняк, либо я сам тебя из-под земли достану! Тогда только попробуй заговорить о пощаде… Тогда ты до конца жизни будешь жалеть, что убежала с ним с выпускного! Я тебе это гарантирую, «любимая»!.. — Гейб, пожалуйста!.. — умоляла Бьянки, но было уже поздно. Зелёная «Audi» скрылась за поворотом, оставив её в полном одиночестве на пустынной набережной. Когда шок прошёл, до девушки дошло, что шатен хотел сказать. От его слов и паники хотелось рвать волосы на голове. Схватив гальку, разбросанную кое-где на улице, она начала со всей силы швырять её в сторону умчавшей машины Гейба. — Чёрт! Чёрт! Чёрт! Я ненавижу тебя, Мизери! Ненавижу!.. Чтоб ты… Чтоб тебя… А вот от всех выкриков становилось хуже только ей. Все крики и «проклятья», адресованные зеленоглазому, увы, слышали только набережная и воды Тибра, что неспокойными волнами бушевали в реке от поднявшегося ветра. Гнев и уныние, заставляющие сердце биться ещё быстрее, буквально убивали изнутри и вынуждали каяться в желании спокойно поговорить с Мизери. Она ведь знала, что такой исход событий возможен. Знала! Но всё равно пошла на поводу у собственной доброты и наивности, надеясь до последнего, что Гейб один раз уступит ей, проявив каплю человечности. А это оказалось ещё одной фантазией. Монстра, который никогда не скупался на насилие, бранные слова, домогательства и притворство с лицемерием на глазах у посторонних, уже ничто не исправит. А ведь она просто попросила никому не причинять вред, добровольно соглашаясь на свадьбу и на совместную жизнь до конца своих дней. Он и на это не согласился… Выместив свой гнев на сидении мотоцикла и стукнув по нему обеими кулаками, Раф тяжело вздохнула и медленно надела шлем, после чего завела мотор, пока в голове крутился один и тот же больной вопрос:«Зачем ты это сделала?!»
***
Тот же день, квартира Росси, 02:55
Из открытой форточки в спальне подул ветер, развивая тёмно-синие шторы, словно волны реки Рима. Серебряные лучи лунного света кое-где пробивались сквозь облака, заглядывая в окна, а шум одиноких машин доносился и эхом раздавался в тихой комнате. Всё это создавало ощущение чьего-то присутствия. Присутствие кого-то, кто, аккуратно присев на край кровати, поглаживал иссиня-чёрные пряди волос и тихо шептал имя спящего парня, прося его проснуться. Чувствуя мягкие прикосновения и слыша тихий и нежный шёпот, он слегка поморщил глаза и, томно простонав, лег на спину. Видимо, просыпаться он не торопился. Тогда гостья щелкнула пальцами, и лежащий в выключенном состоянии телефон тут же завибрировал и не очень громко заиграл рингтон. — Твою мать… Гас… Опять звонишь, когда не надо!.. — спросонья произнёс Росси и, не открывая глаз, потянулся за телефоном, что не прекращал играть «Traitor» и «ползать» по тумбочке от каждой вибрации. Однако сколько он не пытался нащупать устройство — телефон продолжал уползать от него. Наконец, виновник раннего пробуждения был схвачен. — М-м-м… Телефон — проклятье человечества! Алло, блин!.. — Тебе никто там не ответит, — раздался знакомый голос, вместо голоса в трубке. Узнав человека, кому он принадлежит, Сульфус удивлённо распахнул глаза и разглядел давнюю гостью, что с невозмутимым выражением лица сидела рядом и наблюдала за всей сценой пробуждения. — Прости, что пришлось разбудить тебя именно таким способом. Кивнув на выключенный смартфон, который парень сжимал в руке, «Лунная» девушка слегка улыбнулась и перевела серьёзный взгляд на самого черноволосого, что в тот момент удивлённо оглядывался, заметив отсутствие Бьянки в спальне. — А где?.. — не успел он договорить, как синеглазая тут же его перебила. — Именно об этом я и должна… Не дав ей сказать ни слова, Росси вскочил с кровати и зашел в туалет, затем проверил ванну, кухню и кабинет с балконом. Девушки нигде не было. На кресле, куда она клала одежду перед сном, не было её штанов и бюстгальтера, сейчас там лежали только его домашние шмотки. Росси наспех надел джинсы с футболкой и, снова схватив смартфон и включив его, начал набирать номер голубоглазой. В трубке послышались долгие гудки, вместе с которыми он отчётливо слышал своё неспокойное дыхание, однако на другом конце трубку никто брать не собирался. Единственный, кто соизволил ответить на звонок, был голос оператора, сообщающий, что абонент не отвечает. Пока он пытался найти девушку, гостья тихо сидела на краю кровати и наблюдала за каждым его действием, словно ждала, когда он успокоится и захочет её выслушать. Начав искать белокурую, он даже не дослушал её до конца. — Сульфус, выслушай. Мне надо поговорить с тобой, — встав, произнесла она, когда очередная попытка дозвониться до девушки не увенчалась успехом. — Ты издеваешься? Раф нигде нет, а ты собираешься говорить со мной прямо сейчас? — возмутился парень, отбросив телефон на кровать и подойдя к «Лунной» ближе. — Я её ищу, а… — он тут же перестал говорить. Холодные, слегка бледные, пальцы коснулись его губ, заставив замолчать, а в голове тут же эхом раздалось строгое «нет». Серьёзно и немного сердито глядя прямо в глаза, гостья не давала ему сказать ни одного слова — сейчас её очередь говорить, а от него требуется только выслушать. Сульфус, конечно, терпеть не мог, когда его затыкали. Он привык к свободе во всём, хоть последнее время и стал себя ограничивать в некоторой «роскоши», вроде пьянок и разгульного образа жизни. Но чтобы ему не давали высказаться… Надо быть очень смелым человеком, чтобы попробовать лишить его слова. Решив в очередной раз позволить беловласой контролировать его, парень уступил, мысленно сказав, что готов слушать. Тогда она одобрительно кивнула и убрала ладонь от его лица. — Что ты хотела сказать мне? — выдохнув, спокойно спросил Росси. — С ней всё в порядке, она скоро будет дома… Но это ненадолго… — ответила «Лунная». — Сульфус, ты помнишь, что я тебе сказала о том, что ты должен сделать, чтобы изменить свою жизнь и судьбу? — Я должен изменить судьбу другого человека… Но я ведь помог Раф избавиться от контракта и от её страхов. Что ещё от меня требуется? Я всё сделал правильно: она счастлива со мной, а я — с ней, и ей больше ничего не угрожает, — возразил янтароглазый. — Нет… — девушка прикрыла глаза и покачала головой, затем положила ладонь на его левое плечо и посмотрела синими очами ему в глаза, заставив мурашки пробежаться по его коже. — Поверь, это только полпути. Твоя миссия на этом не закончилась. Помоги ей избавиться от источника бед, и тогда ты обретёшь истинное счастье, как и хотел этого… — К-как это сделать? — удивлённо пролепетал Росси. Однако девушка не стала ничего отвечать, так же прикрыв глаза и опустив голову. Парень взял её за предплечья и легонько потряс. — Прошу тебя, скажи, как мне это сделать? — Для начала, поговори с ней, — монотонно ответила синеглазая. — Ответ сам придёт к тебе, Сульфус. Главное — учись доверять и не сдавайся. Не бойся упасть… — Бойся не подняться… — закончил фразу Росси, отпуская её руки и замечая, как уголки её бледно-розовых губ медленно приподнимаются. Шесть заветных слов, прозвучавших когда-то ещё в марте на террасе отеля «Golden Sea», тут же вызвали дежавю. Перед глазами всплыла картинка той судьбоносной встречи: тёплый вечер, еле слышный с крыши шум города и свет серебристого диска полной луны, что отражали её волосы цвета платинового блонда. Порой Росси казалось, что он просто себе придумал эту загадочную девушку с глубокими глазами синего цвета, похожую на нимфу, а вышло, что она, словно тень, преследует его и, будто ангел-хранитель, ведёт на правильный путь. Почему-то иногда его не покидали мысли о том, что он знал её когда-то, возможно даже их что-то связывало, но он ничего не помнит. Не знает её имени, не знает какова её истинная внешность, спрятанная за белоснежными волосами и синими, как ночное небо, глазами, что сейчас сияли в мраке. Она просто остаётся для него той таинственной незнакомкой, с которой началась его новая жизнь… — Правильно, — мягкая улыбка появилась на лице гостьи. — Никогда не бойся что-то сделать не так или ошибиться. Выход всегда найдётся… С этими словами, она попятилась назад, к окну, всё ещё улыбаясь и не спуская глаз со своего «подопечного». Когда лунный свет полностью осветил её фигуру, беловласая начала словно испаряться в воздухе, превращаясь в ту же серебристую пыль, которую тут же подхватил ветер и унёс через открытую форточку. Сульфус вновь остался один. Глубоко вздохнув, он направился в ванную, чтобы хоть как-то избавиться от сонливости, хорошенько взбодрив кожу лица прохладной водой, затем вернулся в спальню. Облокачиваясь спиной об оконную раму, парень устремил взгляд на улицу и на часть двора, где были видны ворота. Даже несмотря на слова «Лунной» девушки, тревога не оставляла его в покое; интуиция будто намёками подсказывала о беде, которая случится, если не сейчас, то в ближайшем будущем. И почему-то в голове зазвучал разъярённый голос Мизери и душераздирающий крик Раф в вечер выпускного — подсознание явно заодно с шестым чувством… Значит, в этом точно замешана его вечная заноза в заднице… Ожидание и одиночество сыграли неплохую роль — дали подумать над словами «Лунной» и почти привели к догадке. Надо что-то делать, чтобы избавиться от соперника. Фактически, шатен с самого начала был главной преградой его общению, а позже и отношениям с Раф. Постоянное насилие и домогательства приводили к боязни даже случайного прикосновения, уже не говоря о более близких контактах. А угрозы и повадки собственника, ограничивавшие девушку, даже когда его не было рядом, заставляли закрываться от мира всего и прятать свой истинный характер и темперамент, который Сульфусу удалось раскрыть, именно когда получилось завоевать доверие и дружбу, а после уже и любовь голубоглазой… И как бы он ни старался, как бы ни был дружелюбен, как бы ни был заботлив, ласков и нежен с ней, главным кошмаром наяву оставался тот с кого всё и началось. Габриэль Мизери… Тот самый источник бед, от которого они пытались избавиться, сконцентрировав внимание только на куске бумаги, отсутствие которого теперь полностью развязало руки больного урода… В коридоре раздался негромкий щелчок щеколды и скрип открывающейся двери. Росси отвлёкся от рассуждений и выглянул в окно: у подъезда стоял его припаркованный мотоцикл, а автоматические ворота только что закрылись, издав громкий металлический стук. Вернулась. И как он не услышал шум мотора байка и не заметил свет фар?.. Да и уже не важно, главное, что Бьянки дома. Только его до сих пор мучал вопрос: куда ей понадобилось ехать поздно ночью и какого чёрта она не ответила ни на один звонок? Недовольство и капля ревности заиграли на нервах, требуя объяснений от белокурой. Когда девушка тихо зашла в спальню, заметив проснувшегося черноволосого у окна, она испугалась и чуть не выронила шлем. — Господи! Ты чего так пугаешь? — на одном дыхании спросила Раф, когда он резко повернулся к ней и одарил не самым приветливым взглядом. Теперь-то до неё дошло, что дела плохи: он заметил её отсутствие и сейчас точно будет скандал. А чего ещё можно ожидать, если она без малейшего предупреждения уехала на его мотике в половину третьего, да и, к тому же, в одном только лифчике с повязкой на рёбрах под мотоциклетной курткой? Точно неправильно подумает. Глубоко вздохнув и поджав губы, она положила шлем на пол и направилась к Росси, не произнося ни слова. — Где ты была? — скрестив руки на груди, холодно спросил черноволосый, едва не прожигая в ней дыру горящими от злости янтарными глазами. — На часах — три ночи, а ты где-то тусуешься и не отвечаешь на звонки! — Сульфус, я устала, завтра поговорим, — серьёзно ответила Бьянки и направилась в туалет, желая избежать скандала, что уже назревал, судя по голосу Росси. — Нет, не завтра! Почему ты не можешь просто сказать, где была, и на этом мы спокойно пойдём спать? — возмущённо спросил он, следуя за девушкой. — Или ты опять от меня что-то скрываешь? — Я ничего не скрываю. Я просто хочу отдохнуть, вот и всё! — нервно процедила Бьянки и повернулась к нему лицом. — Пожалуйста, давай не будем ссориться и спокойно всё обговорим завтра? — Ты смеёшься надо мной? — с сарказмом удивился Росси, затем перешёл на возмущённый крик. — Ты уехала посреди ночи хрен знает во сколько и хрен знает куда! Трубку ты не берёшь и ты не соизволила перезвонить мне! Ты даже никакой записки не оставила, чтобы я не волновался! А я просыпаюсь в три часа ночи и, как мамка подростка, думаю, где ты, и что с тобой! Что я, по-твоему, должен думать всю ночь? Что ты поехала проветриться на мотике до магазина или поехала в клуб к кому-то, а?! Я требую, чтобы ты немедленно мне всё объяснила, тогда и не будет ссоры! — Т-ты думаешь… Что я тебе изменяю?! — с нахлынувшими слезами на глазах крикнула белокурая, резко развернувшись. — ТЫ ТАКОГО ОБО МНЕ МНЕНИЯ?! — Нет. Я всего лишь хочу узнать, где ты была и почему ты уехала так поздно! — продолжал черноволосый. — Но ты опять недоговариваешь! Ты всё время скрывала от меня, что Гейб — твой жених, который постоянно к тебе приставал или бил, и что твой старый одноклассник в тебя влюблён, потому и навязывался и поцеловал! Ты понимаешь, что мы с тобой ссоримся именно из-за того, что ты мне ничего не говоришь, а я, как идиот, начинаю ломать голову, ревновать без причины, ругаюсь с тобой и вновь довожу тебя до нервного срыва?! — Я НЕ МОГУ ТЕБЕ НИЧЕГО РАССКАЗАТЬ! И НЕ ОБЯЗАНА! — пятясь назад, кричала Бьянки. — Умоляю, не докапывайся до меня! Не надо! Не в силах больше сдерживать накопившиеся за всю ночь эмоции, девушка забежала в туалет и по давней привычке закрыла дверь на замок прямо перед носом у черноволосого, когда тот попытался её остановить. Сульфус был вне себя, когда понял, что очередная тайна, которую она была готова чуть-ли не унести с собой в могилу, была связана с Гейбом. В вечер выпускного она почти то же самое высказала ему в лицо, когда они поругались после того, как она его, мягко говоря, «отшила». «Я ничего не обязана тебе объяснять!» — именно так сказала Раф, когда до-последнего не хотела его посвящать в правдивые отношения с Мизери. Сказала, чтобы защитить и не дать жениху ни малейшего повода навредить самому Росси, чья вина была только в том, что он влюбился в неё. Но ни разу, что бы ни случилось, она так и не говорила ему этого, а просто продолжала вести рискованную игру против зеленоглазого садиста и молчать, лишь бы с любимым всё было в порядке… — Раф, Ра-аф, — прислонившись к двери и тихонько стукнув, парень глубоко вздохнул и позвал плачущую девушку снова. — Раф, пожалуйста, открой дверь. Ты же знаешь, я не могу спокойно слышать, как ты плачешь. — Ты снова начнёшь докапываться! — в туалете раздался крик и стук о деревянную поверхность — она облокотилась о дверь и скатилась по ней, несильно стукнувшись головой. — Пожалуйста, оставь меня одну, пожалуйста!.. — Раф, прошу тебя, открой дверь и расскажи мне всё, как есть! — продолжал настаивать на своём янтароглазый, хоть слышать всхлипы и плач становилось с каждой секундой всё больнее и неприятнее. — НЕТ! — Ты обещала мне! — повысил голос Росси, прислонившись к замку и приложив к двери обе ладони. В туалете послышались только тяжёлые вздохи. Ненадолго успокоилась. — Раф, совсем недавно, в понедельник утром, ты лежала рядом со мной и обещала, что больше никогда не будешь молчать, и, если что-то случится, ты мне обязательно обо всём расскажешь! Обещала! Да, я знаю… Я тоже хорош: наобещал кучу всего и в один день нарушил почти все клятвы… Но, неужели, ты тоже бросаешь слова на ветер и не собираешься держать обещания, как это делал я? Неужели, я не могу доверять тебе так же, как ты доверяешь мне? — Сульфус, я не могу сдержать обещание! Пожалуйста, просто поверь мне, я не могу тебе ничего сказать! — Да твою ж мать… Почему?! Скажи мне, по-че-му?! — ПОТОМУ ЧТО НЕ ХОЧУ ТЕБЯ ПОТЕРЯТЬ! СЛЫШИШЬ?! НЕ ХОЧУ! Я ВСЕГО ЛИШЬ ХОТЕЛА УГОВОРИТЬ ЕГО НЕ ТРОГАТЬ ТЕБЯ! — в истерике на одном дыхании крикнула Бьянки и, поднявшись, быстро открыла дверь. Когда Сульфус встал на ноги, отойдя от двери на пару шагов, янтарные глаза встретились взглядом с мокрыми и опухшими голубыми, что с усталым видом глядели на него из-под чёлки с красной прядкой. Всё ещё стоя в мотоциклетной куртке и опираясь о дверной косяк, девушка глубоко дышала и вытирала с щёк ещё свежие дорожки горячих слёз, не прекративших падать на куртку и её растрёпанные волосы, что ещё минуту назад были собраны в аккуратный пучок. Громко сглотнув, Бьянки прикрыла глаза и вышла из туалета, закрыв за собой дверь. — Мама умерла, оставив на попечение «горе-папаше», которому я и особо-то не была нужна… Малаки несколько часов назад отказался от меня и назвал предательницей… Гейб мне никто, и видеть я его не хочу, а о других родственниках я знать не знаю… — глубоко вздохнув и негромко шмыгнув носом, она перевела взгляд на черноволосого. — Ты понимаешь, что у меня больше никого нет?.. Никого, кроме тебя… Я не могла заснуть, всё думала о том сообщении, которое получила вчера, и я назначила ему встречу. Я встретилась с Мизери и поняла, что его ничего не остановит… Даже тот факт, что я готова добровольно вернуться, не заставил его передумать и оставить тебя в покое… Я никогда тебе ничего не говорила по этому поводу, потому что знаю, что ты не оставишь это просто так… А он только этого и ждёт, чтобы расправиться с тобой, понимаешь?.. Приблизившись к Бьянки на пару шагов, Росси аккуратно приподнял её подбородок кончиками пальцев, заставляя смотреть ему в глаза, будто желал удостовериться в искренности её слов. Голубые зрачки, обрамлённые красной роговицей, слегка поблёскивали от слёз и обеспокоенным взглядом смотрели вглубь его глаз цвета жидкого золота, что не отрывали взгляда и словно просили продолжать говорить, чтобы услышать всю правду. Но произнести просьбу он так и не решился. В глубине души он уже знал, что она только что полностью раскрыла все секреты. И когда в классе у неё потекла кровь из носа, она выбежала в туалет, столкнулась с Мизери и убежала от него, закрывшись в лаборатории; и теперь в сообщения, полученные в среду, он верил, как в реальную угрозу, а не в бред голубоглазой из-за нервного срыва. Девушка была больше не в силах стоять. Опустив взгляд, она рухнула на колени, после чего вновь встретилась с взглядом парня, что был уже не таким серьёзным и давящим. Но эта связь продлилась недолго. Уже через секунду она почувствовала, как родные тёплые руки заключили её в свои объятья и приятно гладят волосы и спину, пока любимые губы трепетно касаются её щеки и шеи. Он так же сидел на коленях и крепко прижимал её к себе, не желая отпускать и чувствовать горячие капли слёз, что впитывались в его футболку, когда она уткнулась лицом ему в плечо. Теперь ей уже было больно осознавать, что данные ей две недели — очень маленький срок. Всего какие-то жалкие уже тринадцать дней пролетят очень и очень быстро, а деваться ей некуда. Что делать, она уже понятия не имела… Хотелось до конца жизни сидеть так, в объятьях янтароглазого и чувствовать, что оба в безопасности, что никто и ничто им не угрожает. А сейчас ощущать эту иллюзию означало понимать жестокость реальности и готовиться к больному удару и расставанию… Он чувствовал то же самое. Когда пазл всей истории собрался в одну картинку, Сульфусу тоже стало не по себе. Зеленоглазого он, конечно, не боялся. Да и, вообще, он никого не боялся, однако почему-то именно в этот момент ему так же стало страшно, как и Раф. Плохое предчувствие вновь заставило волноваться, дыхание участилось, и он снова чувствовал негативные эмоции девушки, которые, казалось, отрицательно влияли и на него самого… Такое же состояние у него было всю ту кошмарную неделю, что пришлось провести в полном одиночестве, когда её сбила машина, и она пролежала в больнице. Такое же состояние было, когда он понял, что ему плохо без неё, что однажды потерять её снова — потеряться самому. С того самого момента, когда он понял, что она ему важна, Росси делал всё, чтобы она была в безопасности, даже не подозревая о том, что она в тайне делала для него то же самое, хоть и, по сути, рисковала жизнью больше. Но ей всё равно. Она себя никогда не жалела, и жалеть не станет, лишь бы с ним всё было хорошо… — Он дал мне две недели… — с комом в горле прошептала Бьянки. — Сульфус, две недели, и мне придётся вернуться к нему. Иначе он сам меня найдёт, а тебя на месте прикончит… А я не хочу этого… Не хочу быть его рабыней и подстилкой до конца жизни, зная, что тебя больше нет… — Зачем ты тогда добровольно на это идёшь? Зачем ты продолжаешь жертвовать своей свободой, психикой и жизнью, скажи мне? — спросил парень. — Неужели, эти два с половиной месяца мы с тобой пытались избавиться от контракта, чтобы потом снова вернуться в начало, а? — Я сама не знаю… Но он не оставляет выбора… Или я — или мы оба. Я выбрала первое… — после последней фразы, ощущение тепла ненадолго пропало — Росси отстранился, серьёзно глядя ей в глаза. — Поверь, Гейб только кажется простым соперником, но, на самом деле, это сущий дьявол, который никого никогда не щадит. Если я не вернусь добровольно и не уговорю его — он просто тебя уничтожит. И не факт, что он не захочет лишить тебя жизни самым мучительным способом на моих же глазах… — Ты знаешь… Я потратил два с половиной месяца и кучу усилий не для этого, — на секунду грустно улыбнувшись и взяв её за руку, произнёс черноволосый. — С тех пор, как я понял, что ты мне небезразлична, я делал абсолютно всё, чтобы помочь тебе и, каждый день садясь за парту, видеть твою улыбку или слышать твой смех. А сейчас МЫ с тобой делали абсолютно всё, чтобы быть вместе и больше не беспокоиться о Мизери. Вспомни, сколько нервов и слёз было из-за него, вспомни, как мы не щадили друг друга и целыми днями тренировались на мотоцикле. Сколько дней мы убили на съёмках, сколько кошмаров, страхов и ссор было из-за этого ирода! Ты понимаешь, что нельзя каждый раз плевать на себя и спасать остальных, жертвуя всем, что у тебя есть?! Я знаю, что ты готова на всё, чтобы меня защитить. Я всегда готов сделать то же самое для тебя, но, умоляю, выбрось из головы эту идею с возвращением в его лапы! Всё, через что мы прошли, этого не стоит. А моя жизнь никогда не будет под угрозой, если я буду уверен в том, что ты со мной, слышишь?.. — на каждый вопрос она лишь молча кивала, порой пуская слезу, пока снова не оказалась в его тёплых объятьях. — Я сделаю всё, чтобы он не добрался до нас. Больше не позволю мучить и пугать. Он за всё ответит… — Я знаю… — крепко обняв Сульфуса в ответ, произнесла голубоглазая. — Просто мне страшно, понимаешь?.. За нас обоих… Мне самой больно представлять, что будет дальше… — Ну, всё, перестань, не надо плакать, — мягко прошептал янтароглазый, проводя ладонью по золотистым волосам и всё ещё прижимая её к себе. — Ты помнишь, что я тебе обещал на крыше отеля, после того, как ты хотела спрыгнуть? — Мх… — кивнув и всхлипнув, промычала она в ответ. — Ты обещал… Что никогда и ни за что… — Никогда и ни за что тебя не отдам ему. Да и, вообще, никому, — закончил Росси, грустно улыбнувшись. Отстранившись от белокурой, он посмотрел ей в глаза и аккуратно кончиком пальца вытер солёную слезинку с румяной щеки, после чего уголки губ Раф приподнялись, формируя мимолётную полуулыбку на её лице. — Пообещай мне, что больше никогда не будешь так рисковать и без меня не сделаешь ни шагу в сторону Мизери. Хорошо? — Хорошо… — прикрыв глаза, белокурая вновь кивнула. — Клянусь, больше никогда не сделаю этого… — Обещаешь, что больше никогда не сдашься и, что бы ни случилось, будешь бороться до последнего? — она кивнула. — Обещаю. Крест на сердце, — сделав характерный знак на груди, произнесла Раф. — Я никогда не сдамся. Что бы ни случилось… — Пора нам с тобой учиться полностью доверять друг другу, — после недолгой паузы широко улыбнулся Росси и погладил девушку по щеке. — Не бойся за меня. Со мной всё будет в порядке, просто так я не сдамся и тебя ни за что не отпущу к нему. Всё будет хорошо, — от тёплых слов на её лице тут же расцвела улыбка, а глаза заблестели, глядя на парня взглядом одновременной печали и радости. Заметив это, он задал свой любимый вопрос. — Ты мне веришь? — Верила, верю и буду верить, — она положила ладони ему на щёки и медленно приблизилась вплотную, тихо-тихо шепча слова, словно хотела, чтобы даже стены комнаты ничего не услышали. — Ti amo… — Ripeti… Raf, dimmelo ancora una volta… — такой же мягкий, сладкий, слегка соблазнительный и еле слышный шёпот она услышала, когда янтарные глаза, почти одновременно с её голубыми, погрузились во тьму, а медовые губы находились всего в нескольких сантиметрах от его уст. — Ti amo sopra ogni cosa, Sulfus*… Стоило только произнести последнюю букву его имени, девушка почувствовала прикосновение желанных губ, что ласково сминали её уста. Простой, недолгий, но такой мягкий, тёплый и полный чувств поцелуй, без которого, казалось, сейчас она не может прожить ни секунды, как без воздуха. Одного простого касания и робкого ответа было достаточно, чтобы полностью отключиться и позволить себе отдалиться от жестокой реальности, что мучила её пару минут назад, заставляя разрываться между любовью и совестью. Плевать. Ощущая этот странный поток страсти и сильного, но нежного чувства, от которого словно кровь кипела в венах, а бабочки огромной стаей порхали внутри, одновременно касаясь крыльями стенок живота, горькая мысль о беспощадности Мизери мигом испарилась, забирая с собой все остальные думы и тревоги. Уже единственным желанием оставались вечные объятья и любовь Росси, и больше ничего не надо. Только он… Темп ускоряется, а с ним и унисон двух любящих сердец, которые будто вот-вот выскочат из груди парня и девушки. Его страстный, горячий, но всё такой же нежный поцелуй, особенный и неповторимый, какой он мог дарить только ей, сводил с ума и не позволял останавливаться, будто стал их общим наркотиком. Он даже не чувствовал, как одна рука зарывалась в её волосы, готовая утонуть в волнах локонов цвета спелой пшеницы, а вторая ласкала мягкую кожу шеи, медленно спускаясь к молнии её куртки — он ощущал лишь лёгкие ответные касания тонких пальчиков к его чёрным, как крыло ворона, прядям и приятные поглаживания по спине. Обычные, на первый взгляд, действия, но способные, вместе с поцелуями и её еле слышным дыханием, довести до пика возбуждения… Ещё секунда, и её ноги скрестились за его спиной, обвивая торс, а ладони легли на плечи, продолжая «плыть» по ним. Расстояние сократилось ещё больше. Осторожно взяв её на руки, парень уложил девушку на кровать, снова оказавшись над ней, но уже без футболки — одним резким движением она сняла её, желая касаться не хлопка, который теперь хранит её отпечатки до следующей стирки, а его кожи, что всегда будет чувствовать прикосновения только её рук, только их трепетные движения. Медленно и плавно он подползает к ней чуть ближе и, расстёгивая молнию куртки до конца, нежно касается губами тонкой деликатной шеи и ключицы. Уста скользят по шелковистой коже, порой замирая на мгновение, чтобы почувствовать на вкус, и она слегка откидывает голову и закрывает глаза, желая полностью окунуться в чувство наслаждения, пока он аккуратно снимает плотную и тяжёлую ткань куртки с её плеч, заставляя опуститься и бретели её бюстгальтера. Словно музыка, глубокие вздохи девушки эхом звучат в голове, а её ладони нежно блуждают по его предплечьям и спине, будто хотят однажды крепко-крепко обнять и больше никогда не выпускать из своих объятий… Все предыдущие попытки сблизиться, стать единым целым, всегда чем-то ограничивались: то обоюдными страхами, то обстоятельствами. Сейчас же чувствовалась полная свобода чувства, которая не пропадёт в любой миг. Её уже ничто не остановит, ибо она неудержима. Не важно, что скоро эта ночь превратится в воспоминание — им всё равно. Пока сердце и любовь имеют полную власть над сознанием, хочется воспользоваться этим моментом. Хочется словно оказаться в Раю, в врата которого, казалось, Сульфус и Раф стучали каждый раз, когда родные, полюбившие друг друга уста встречались в жарком поцелуе, заставляя хотеть чуточку большего: больше нежности, больше безопасных и тёплых объятий, больше любви и большей дозы того состояния, когда никакие обстоятельства за пределами спальни не пугают, и не хочется ничего, кроме как чувствовать друг друга. Пальцы свободных рук медленно скрепляются в крепком замке, словно их обладатели в унисон говорят друг другу «Я здесь, с тобой», а глаза цвета чистого искрящегося золота и голубых бриллиантов с кристальным блеском смотрят друг на друга взглядом неописуемой тяги и силы любви, прежде чем они снова закроются, увлекая парня и девушку в недолгий поцелуй. — Не отпускай меня… Я не знаю, что буду делать без тебя… — прошептала она, прежде чем его губы вновь накрыли медовые уста. — Никогда. Что бы ни случилось, не отпущу… Больше их уста не проронили ни слова, в комнате раздалось только тихое шуршание ткани и простыни. Снова приняв сидячее положение и не разрывая поцелуя, пара продолжила избавляться от ненужной одежды, пока на телах не осталось только нижнее бельё. Трепетность и робость слегка замедлили темп, позволяя полностью насладиться моментом, как будто в последний раз, какими бы несовершенными не были атмосфера и прочие обстоятельства. Пусть на часах скоро будет половина четвёртого, вместо привычной полночи, пусть снова была ссора, пусть снова были слёзы, пусть даже они снова полностью отдавались друг другу, когда отношения были на грани… Это — такие мелочи, которые уже вряд ли будут волновать. Важным лишь оставалась глубокая ночь, окутывающая влюблённых мраком, и уединение с тем миксом самых ценных чувств, которые можно испытывать только к тому, кого любишь всей душой. На протяжении всей ночи бархатные слова, произнесённые в эйфории, эхом звучали в голове, словно текст «заразной» песни, который напевается ещё очень долго. Казалось бы, слушать одно и то же просто невыносимо, но не когда каждый шёпот вызывает желание растаять и буквально раствориться друг в друге, а эти моменты, когда не чувствуешь ничего, кроме ласк любимого человека, хочется продлить минимум до вечности. Каждый звук, каждое движение, действие, и каждая искра чувства моментально забываются, прячась где-то в подсознании, чтобы как-нибудь потом напомнить обо всём, что было. Чтобы как-нибудь потом, совсем скоро, напомнить о том состоянии, когда чувствуешь себя в его объятьях, словно в поднебесье… С глубоким выдохом откинувшись на спину, черноволосый потянул на себя девушку, что с едва слышным томным стоном медленно легла ему на грудь, накрывая её спину одеялом. Уставшие, наполовину закрытые глаза снова распахнулись, и она повернула голову в его сторону, встречаясь взглядом с двумя тёплыми янтарями, которые будто отражали солнечный свет в кромешной тьме. Потом этот же блеск заметил он, но уже в радужках небесного цвета, по которым, казалось, вот-вот поплывут белые пушистые облака. — Ты хорошо себя чувствуешь? — тихо спросил парень, глубоко дыша и поглаживая её голову. — Да… Просто немного устала… — слегка улыбнулась девушка и, громко выдохнув, обвила руки вокруг его шеи. — Мы всю ночь нормально не спали… — Ну, и что?.. — с усмешкой спросил Росси. — Зато помирились, верно? — Верно… Как в первый раз… — тут белокурая слегка ухмыльнулась, прикрывая губы ладонью, будто собиралась издать смешок. — Надеюсь, что прямо сейчас тут не появится Гас и не спалит нас в таком виде. Повторного срама я не переживу. — Учитывая, как он бегал от меня и умолял не душить подушкой, я бы сказал, что повторного случая не переживёт он, — усмехнулся Сульфус. — Да уж… Мне даже его было немного жалко, когда ты бегал за ним по всей квартире и лупил подушкой, — мягко улыбнулась она и вновь положила голову ему на плечо, задумчивым взглядом сверля стену, пока его пальцы играли с блондинистыми локонами. — Зато теперь точно больше не появится, иначе с ним можно будет попрощаться… — заметил янтароглазый. — Мне жаль это признавать, но, когда мне мешают, иногда я просто схожу с ума от злости. Он это, правда, знает, но всё равно постоянно лезет на рожон: звонит поздно ночью; подкалывает и перебивает часто, когда о чём-то рассказываю; на тусовках у меня вырвет бутылку с колой и всю выпивает, зараза. Чокнутый — слов нет, но я всё равно обожаю своего лучшего друга. Знаешь, иметь такого классного советчика, собутыльника, помощника, юмориста и философа с психологом в одном флаконе — бесценная роскошь. Как жаль, что я это осознал совсем недавно… — Сумасшедший лучший друг… — с улыбкой промурлыкала Раф, пальцем рисуя невидимые узоры на его груди. — Такое ощущение, или тебя тянет на таких людей? — Тянет-тянет, — кивнул он и перевёл взгляд на неё. — Я никогда не считал сумасшествие пороком, если оно не причиняет вред другим. А если сумасшедшим называют человека с кучей идей, талантов и иногда с самыми необычными взглядами на мир и жизнь, то он — самый лучший сумасшедший, с которым мне хочется провести всю жизнь бок-о-бок. И я счастлив, что один такой человек сейчас храпит у себя дома за компьютером, а второй… А второй лежит на мне и улыбается, глядя на меня своими наипрекраснейшими голубыми глазами. Белокурая пододвинулась к его лицу чуть ближе и неторопливо приблизилась к губам, желая завершить бессонную ночь маленьким нежным поцелуем, с которого всё и начиналось. Вот только всю эту идиллию, по-мнению парня, портило кое-что… Не успев поцеловать его, Раф почувствовала обе его руки на своей спине, в том месте, где десятое и одиннадцатое рёбра были до сих пор спрятаны под повязкой, и удивлённо посмотрела на Сульфуса, что с полуулыбкой и обнадёживающим взглядом аккуратно расстёгивал надоедливый тканевый пояс, отслуживший свой срок на теле девушки. — По-моему, она тебе больше не понадобится, — с улыбкой прошептал Росси, вытаскивая бандаж из-под её живота и показывая его Бьянки. Посмотрев на не самый удобный аксессуар, к которому она успела привыкнуть за последние несколько дней, голубоглазая тоже улыбнулась. — По-моему, ты абсолютно прав, — с усмешкой произнесла она. — И смотрелась она на мне действительно смешно. Тихо рассмеявшись, вспоминая, как парень заметил бандаж наутро после их первой ночи, заставив голубоглазую покраснеть и тут же закрыть грудь руками, они пожелали друг другу сладких снов не менее сладким поцелуем. Целуя Раф и одной рукой гладя освободившуюся от лишней ткани кожу её спины, Сульфус швырнул второй рукой проклятую повязку куда подальше, где она, сделав скачок от стены, и нашла себе место около радиатора. Прямо рядом с обрывками красного короткого платья, которые были единственными свидетелями ещё одной счастливой ночи их хозяйки… — Честно, мне ни капельки не хочется спать, — улыбнулась белокурая, перебирая между пальцами пряди его волос. — Мне тоже. Как будто литр кофе выпил. Вряд-ли теперь усну. — Знаешь… Я тут подумала… — начала она. — Хотя нет… Плохая идея… — Ну, скажи хотя бы, а потом уже будем думать: хорошая они или плохая, — улыбнулся парень, уже начиная задумываться о том, что могло прийти девушке в голову поздно ночью. — Раз мы оба не хотим спать, может погоняем на мотоциклах, м? Чего лежать в кровати просто так?.. — Сульфус одарил её немного недоумевающим взглядом — плохая идея. Улыбнувшись своему глупому предложению и дурацкой идее, она тихо произнесла краткое «ладно, забудь». Однако вместо встречного предложения о том, как «убить» остаток бессонной ночи, черноволосый задал ей вопрос. — Ты знаешь, что ты только что сделала? — Что?.. — удивившись вопросу, после которого на его лице расцвела улыбка, спросила Бьянки. — Ты только что сделала мне самое сумасшедшее предложение, которое мне кто-либо, когда-либо делал… — Ну, Вы и интриган, синьор Росси, — усмехнулась голубоглазая и приняла сидячее положение, позволяя парню встать с постели. — А Вы как думали, синьорина Бьянки? — он подмигнул и вылез из-под одеяла. — Побежали по ваннам, а то скоро рассвет. Пока девушка про себя тихо хихикала над забавной ситуацией, янтароглазый надел боксеры и, достав из шкафа свой новый мотоциклетный костюм и подняв с пола куртку Раф, положил вещи на кресло, чтобы потом их не искать и не тратить время на сборы. — Спорим, что я первый соберусь? — усмехнулся Росси, стоя около двери туалета и с ухмылкой наблюдая за тем, как Бьянки, полностью укутавшись в одеяло, шла к шкафу за своим халатом. — Всё равно я выиграю! — наспех надев шёлковую ткань, заявила она. — Ну-ну, вы, девушки, сто лет собираетесь. Но, раз ты так хочешь поиграть — давай на желание? — А давай! Кто последний добежит до коридора полностью собранный, тот исполняет желание победителя, — улыбнулась голубоглазая и направилась во вторую ванную, находящуюся рядом с кабинетом. — Полностью согласен, ангелочек, — с этими словами оба скрылись за дверьми душевых.***
Тот же день, улица Виале Тициано, 04:00
Сумеречное небо окрасилось в серо-синий цвет, предвещая скорый рассвет и начало нового рабочего дня. Птицы стаями летят куда-то вдаль, едва махая крыльями и паря в воздухе, словно плывут по гладкой воде, а их еле слышное пение затихает в мелодии дуновения ветра. По асфальту улиц Рима проезжают редкие машины, почти не нарушая тишину и покой жителей тихого квартала, а шальной ветер сопутствует им, залетая в открытые окна и играя с волосами водителей, золотистыми локонами и иссиня-чёрными прядями, что тут же были спрятаны под шлемами. — И, всё-таки, я выиграл! — Сульфус гордо задрал голову и довольно покосился на девушку. Надев наушники и шлем, Раф скорчила недовольную мордашку и скрестила руки на груди. — О, нет! Я теперь в Вашей власти, мой господин! Не велите казнить! — театрально, с ноткой драмы, произнесла она, протянув руки в его сторону. — Хорошо, ты победил. Говори желание. — Не-е-е! Так неинтересно, — улыбнулся парень и сел на свой мотоцикл. — Просто запомни, что за тобой должок, окей? — Ладно, смотри, сам не забудь, — так же сев на свой починенный мотик и заведя мотор, белокурая подмигнула и помчалась вдаль. Её следующие слова Росси уже услышал в наушниках. — «Догоняй, черепаха!» — «Ну, всё, сама напросилась!.. Догоню — не зацелованной не уйдёшь!» — громкое рычание мотора раздалось во дворе, заставляя проснувшихся соседей заворчать и поорать что-то из итальянской матершины, когда железный конь Росси буквально полетел по проспекту, оставляя после себя клубы дыма. Ещё не выключенные уличные фонари освещают дорогу, оставляя на ней жёлтые пятна света, что отражаются в ветровом стекле его мотоцикла, а попутный ветер развивает кончики волос, вылезающих из-под шлема. Янтарные глаза устремлены только вперёд и смотрят на чёрный мотоцикл с ультрамариновыми полосами, мчащийся впереди, а в ушах слышен смех и дразнящие фразочки белокурой особы. Иногда заглядывая в зеркала, Раф довольно улыбалась и скручивала ручку байка сильнее, желая оторваться и «порвать» своего тренера на трассе. Однако каждый раз Сульфус повторял её действия и не собирался отставать, выжимая все соки из мотоцикла и отвечая колкостями на каждую дразнилку. Проигрывать он ненавидел. Важна только победа и только адреналин, бушующий в крови, как волны Тибра. Стоило догнать ученицу — их траектории начали переплетаться, словно нити: обгон за обгоном, манёвр за манёвром, колкая фразочка за усмешкой и капелькой ехидства. Уже даже всё равно на то, что недовольные водители порой нажимают на клаксон — закономерность их «танца» не прервётся. — «Ну, что? Ты ещё долго будешь пытаться меня опередить?» — ухмыльнулся Сульфус, когда Раф пришлось уступить ему первенство из-за большого количества машин впереди. — «Долго-долго. Я теперь уже никогда не сдамся. Даже тебе, » — уверенно произнесла белокурая. Воспользовавшись «лазейкой», девушка скрутила правую ручку мотоцикла и поехала дальше, снова оставляя обалдевшего Росси на втором месте. — «Догоняй!» — «Обалдеть… Нихренасе, обучил на мотике гонять…» — прокомментировал парень, так же прорвавшись вперёд. — «Это я такой классный тренер, или это у тебя от мамы такой дар?» — «Хахаха, и то, и другое, » — усмехнулась Бьянки. Продолжая диалог в течение всей поездки, пара наслаждалась компанией друг друга и мчала по набережным и широким улицам столицы Италии. Обычно, в каком-то кино в стиле вестерн, главный герой с дамой сердца уезжали на его мустанге в закат — сейчас всё было наоборот. Устроив мини-соревнование на своих «конях», они ехали в рассвет, наблюдая вдали розово-оранжевое небо, по которому плыли перистые облака, похожие на крылья ангелов из поднебесья. Казалось, что пейзаж утреннего города полностью отражал душевное состояние и Сульфуса, и Раф. Оба чувствовали неописуемый кайф, ощущение лёгкости, полной свободы и независимости, которого иногда очень часто не хватает в обычные будни. На секунду появилось ощущение, будто у них за спиной по паре крыльев и они летят так же быстро, как и их мотоциклы. Скорость и адреналин не пугали и не держали в напряжении и абсолютной концентрации. Они только придавали большего эффекта беззаботности и счастья — двух чувств, которые можно обрести на всю вечность, обитая в Раю. В том месте, где покой и радость наполняют души умерших, заслуживших вечный отдых от бремени земной жизни… Со временем желание обогнать любимую соперницу и играть в догонялки с любимым чертёнком пропало у обоих влюблённых. Бьянки слегка сбросила скорость, позволяя Росси догнать её, а парень не мог не воспользоваться шансом — теперь они уже ехали рядом друг с другом, имея возможность вновь почувствовать ту связь, которая невидимыми цепями скрепляла их вместе. Иногда на секунду задерживая взгляд друг на друге, парень и девушка мчались вперёд. Просто куда-то далеко, точный пункт назначения не имел никакого смысла. Главное — не останавливаться и ехать куда-то вместе, слыша любимый голос в ушах и рычание мотора железного коня под собой. «С ночи до утра» — именно так они и провели время вместе. Лунная ночь в объятьях и раннее утро за рулём мотоциклов стали одним невероятным воспоминанием, которое хочется пересмотреть, словно любимый фильм, бесконечное количество раз… — «Ты не представляешь, насколько мне сейчас хорошо, » — произнёс Сульфус, направляясь на другой берег Тибра по мосту Возрождения. — «Такое ощущение… Словно я умер и оказался…» — «В Раю?» — перебив его, спросила Раф. — «Да, как ты догадалась?» — «Поверь мне, amore mio, я чувствую себя точно так же… В точно таком же Раю, вместе с тобой…» Золотые лучи раннего солнца выглянули из-за крыш дальних домов и полностью осветили мост, по которому парень и девушка продолжали свой путь в неизвестность. Окрыляющее ощущение вновь стало их верным спутником, а в сердцах снова воскресла надежда на счастливый конец истории. Словно по волшебству своего названия, мост давал шанс возродиться всем положительным чувствам. Больше не будет слёз, не будет тревоги и гнева, больше не будет боли, страха и отчаяния. Пока эмоции радугой освящают душу, пока пламя внутренней силы и свободы горит в янтарных и голубых глазах, ничего не страшно, и они никогда не сдадутся, ради счастья.Ради того земного Рая, в котором они оказывались каждый раз, когда любовь, словно иммунитет, защищала от жестокой реальности…