Голод_Жажда_Безумие

Два светловолосых волшебника встретились перед дверью большой столовой мэнора, которая не открывалась более четырех лет. Казалось, это было так давно, что уже никто и не помнил, как выглядел коридор без этой огромной и всегда закрытой двери из красного дерева. Но зато Люциус с Драко хорошо помнили, что происходило за этой дверью. — Охранные заклинания на месте? — уточнил Люциус. Перед тем, как открыть комнату, он послал Драко, чтобы проверить защиту южной и западной части дома, а сам отправился проверить северную и восточную. Заклинания должны были обеспечить стабильность и защиту мэнора, как внутри, так и снаружи. «Если уж решился изгонять из дома темных духов, учти, что все двери придется открыть настежь. И без охранных заклинаний оставлять их нельзя…» — Ты предупредил маму? — Ее здесь нет, и я даже не знаю, куда она ушла, — ему было интересно, куда отправилась Нарцисса. После окончания войны в свет та выходила нечасто. Даже несмотря на то, что спасла Гарри Поттера, она привыкла держаться в тени: редко бывала где-то без приглашения, да и к себе не особо звала гостей. Насколько он знал, сегодня Нарцисса никуда не собиралась… «Хотя откуда мне знать… Вот уже много месяцев мы не обсуждаем планы друг друга». — Ладно, сколько времени это займет? — Понятия не имею, — Люциус уставился на дверь, и между бровей у него появилась морщинка. — Мы даже не знаем точно, с чем именно столкнемся там… Драко слегка поморщился. — Вот это-то мне и не нравится. Глубоко вздохнув, Люциус сделал шаг вперед. Он поднял руку, чтобы толкнуть дверь, пытаясь заглушить в себе страх, но неловкое движение выдало его. Будто устыдившись этого, Малфой облизнул губы и вынул свою волшебную палочку. — И никогда не узнаем, если только не найдем в себе силы войти. — Может… проще оставить это к черту? Подняв палочку перед собой, другой рукой коснулся холодной дверной ручки. — Проще, да… Но, думаю, не стоит дарить часть своего дома этому мертвому демону, что годами мучил нас. Как считаешь? Взгляд Драко стал твердым и холодным. Поведение изменилось. Он достал свою палочку из кармана и чуть поднял ее обеими руками, недвусмысленно демонстрируя, что готов прикрывать отцу спину. — Что ж… раз ты не против… — кивнул Люциус, — пойдем. Дверь открылась так легко, что отцу с сыном это показалось настораживающим. Никто их не задерживал, по крайней мере, явно. Как скоро они поймут — этому была причина. Никогда не бывший дураком Люциус, конечно же, догадывался, что Темный Лорд ни за что бы не пожелал признать свое поражение и добровольно отпустить что-нибудь или кого-нибудь на свободу. На поместье же Малфоев он вообще словно бы поставил некое клеймо, считая его практически своим. Пожалуй, Малфой-мэнор даже больше, чем что-то другое. Теперешняя надежда его хозяев заключалась в том, что Волдеморт умер не здесь, не в поместье Малфоев, да и призрак его (если и остался) вряд ли мог прижиться в этом доме. Обнадеживало еще и другое... Родовая защита мэнора срабатывала так, что хозяевам, тем, кто носил имя Малфоев, никто и ничто не могло причинить вред в стенах поместья. И эта магия была настолько древней и настолько сильной, что, сколько бы ни пытался Темный Лорд справиться с ней (а пытался он не единожды, а много больше), у него ничего не получалось. Люциус помнил, как каждый раз Волдеморт злобствовал и шипел от ярости, комментируя очередную попытку овладеть магическими силами Малфой-мэнора. Нажав дверную ручку и войдя в комнату, Люциус прошептал: — Люмос. — Нужно было сделать это днем… — пробормотал позади него Драко, повторяя мысли отца. — Поздно спохватился, — тот чуть прошел в глубину столовой. С еще одним зажженным Люмосом Драко проследовал за ним. То, на что наткнулся взгляд, выглядело необычным. Посреди комнаты стоял длинный обеденный стол, окруженный многочисленными высокими креслами с парчовой отделкой и канделябр, до сих пор покрытый следами оплывшего воска. Камин, видневшийся на другом конце столовой, казался страшно запущенным и явно нуждался в очистке. На другой стене (напротив камина) висело большое зеркало. Глянув на него, Люциус нахмурился. Зеркало выглядело мутным и каким-то потемневшим от дыма, словно его пытались уничтожить пламенем. В комнате царил такой холод, что ненароком выдохнувший Драко увидел, как с губ слетает облачко пара и, кружа над ним, потихоньку исчезает. Понятно, что на дворе стояла глубокая осень и что долгое время столовая оставалась пустой… Понятно, что когда-то в ней бушевал пожар. Но не это все было причиной ледяного холода, заставляющего дрожать, нет… теплоизоляция в их доме была отличной. Теперешний холод был явно обусловлен чем-то другим… чем-то абсолютно паранормальным. У обоих Малфоев не осталось ни единого сомнения, что здесь обитают призраки. Вот только ни Люциус, ни Драко еще не знали, сколько их и как они относятся к семейству Малфой. «Уж точно не пылают от любви… — мрачно подумал Люциус, ожидая худшего. — В конце концов, все они умерли здесь». В комнате стояла гробовая тишина, настолько тяжелая и густая, что, казалось, ее можно было потрогать. И приглушить любые звуки. Да и вся атмосфера дышала затхлостью. И вдруг, на фоне этой пугающей тишины до уха Люциуса донесся какой-то звук. Низкий. Грубый. Было похоже, будто по полу тянут что-то большое и шершавое. Люциус узнал его! Еще бы… ведь этот звук доводилось слышать не раз. И даже не два… Казалось, по полу скользит… огромное и тяжелое змеиное тело… ______________________________________________________________________________ Нарциссу била нервная дрожь. Уже несколько лет прошло с тех пор, как она чувствовала нечто подобное. Впрочем, сказать, что нервничала, было бы неправильно, нет… Скорее, ее охватывал самый настоящий страх. «Я и сама не знала, что побудило меня сделать это. Ведь сумасшедшая же идея. Лучше бы просто сидела дома, наслаждаясь последним днем, что могу провести с сыном и его отцом. Люциус ясно дал понять, что не задержится в поместье, что хочет остаться со мной друзьями, и надежды на возвращение былых отношений нет уже никакой. Поэтому, вряд ли я буду видеть его часто… Теперь он принадлежит другой женщине… И кем бы та ни была, она действительно сделала его счастливым. Да и не только счастливым, а еще гораздо мягче, терпеливей, добрей. Хм… Да похоже, она просто творит чудеса», — Нарцисса вздохнула, горячо надеясь, что и ей хоть немножко перепадет благодати этих чудес. ______________________________________________________________________________ — Ты слышал? — Слышал «что»? — прошептал Драко. Ничего не ответивший Люциус замер, пытаясь определить, откуда раздался звук. — Где-то сзади… — словно про себя негромко сказал он и замолчал. Понять, где же эта змея, не получалось. Казалось, звук раздавался отовсюду. Малфой медленно повернулся, внимательно следя за комнатой и напрягая глаза. Ему было страшно увидеть хоть какое-нибудь движение и блеск змеиной кожи. Дыхание Драко стало тяжелей, здешняя тишина угнетала. Хотелось, чтобы это мертвящее безмолвие нарушили хоть какие-нибудь звуки. И чем дольше приходилось напряженно вслушиваться, ожидая неизвестно чего, тем страшней становилось Драко. Но долго ждать не пришлось. Через несколько секунд он услышал, как отец резко вдохнул сквозь зубы. Спина Люциуса изогнулась, а волосы рассыпались по плечам белоснежным занавесом. В тусклом свете своего Люмоса Драко увидел, как отец с бледным, искаженным гримасой боли лицом хватается за левую руку. — Папа! — выдохнул он, одним шагом преодолевая короткое расстояние, бывшее между ними. ______________________________________________________________________________ Уже в третий раз Нарцисса поднимала руку, чтобы постучать в дверь, и в третий раз опускала ее. «Будь же честна, Нарцисса! — увещевала она себя. — Решила, так делай…» И наконец-то заставила себя постучать в расписную деревянную дверь. За той не раздавалось ни звука. И это было не самое ужасное. Ужасней было ожидание. Мучительно глотнув, Нарцисса чуть отступила от двери. Прошло несколько долгих секунд. А затем послышались приближающиеся шаги, будто кто-то спускался по лестнице. — Минуту! — раздался женский голос, от звука которого Нарцисса вздрогнула. Этот голос… совсем не изменился. Времени, чтобы обдумать свои эмоции, уже не было, потому что дверь распахнулась… и Нарцисса Малфой впервые за двадцать лет встретилась со своею сестрой. ______________________________________________________________________________ Из левой руки отца текла кровь, но что еще хуже, эта кровь, просачивающаяся сквозь белую рубашку, текла из метки. И рубашка так и намокала. В виде метки. — Отец, что происходит? — пробормотал Драко, сотрясая Люциуса, казавшегося парализованным от боли. Глаза его были сжаты, рот слегка оскален, а каждая мышца в теле напряглась от агонии. — Я могу сказать тебе, что происходит, — раздался холодный зловещий голос. И Драко тут же почувствовал, как желудок переполняет желчь и поднимается наверх, по пищеводу. Несколько раз он глотнул, отчаянно пытаясь успокоиться, и только потом повернулся в сторону, откуда раздавался этот отвратительный голос, про себя молясь, чтобы это оказался… не Тот, называть которого было нельзя. Всё было так и не так. Затуманенное зеркало словно бы ожило и теперь напоминало собой гигантский портрет. В серебристом полумраке этого портрета едва заметно виднелся Темный Лорд, почти таким, как Драко и помнил его. Лысым, смертельно бледным, с кроваво-красными глазами. Только теперь он выглядел еще и полупрозрачным, почти как привидение. Что, впрочем, не мешало тому невероятному самодовольству, которое демонстрировал Темный Лорд при жизни. — Ты! — неверяще прохрипел Драко. — Но ты мертв! Оставь нас в покое! — Мда… Похоже, что вы, Малфои, еще бОльшие дураки, чем я думал, раз считали, что сможете избавиться от меня, — прорычал портрет. — Я ждал тебя, Драко, — призрачный Волдеморт склонил голову, а его почти несуществующие губы сложились в глумливую усмешку. — Ты готов умереть, мальчик? — Ты не можешь убить меня, — через силу ухмыльнулся Драко и наставил на портрет палочку. — Ты прав… Я не могу… — портрет невесело засмеялся и указал длинным как у скелета пальцем на изогнутого в агонии Люциуса. — Но он может. Люциуса же охватывала страшная боль. Хотелось кричать, но ему не хватало воздуха. Боль казалась ужасной и всеохватной, как после часовой пытки Круциатусом, знакомого ему по прошлому. Темный Лорд бросал проклятие снова и снова, но он отчаянно пытался не кричать, пытался отвлечься от этой боли, словно бы ее и не было. Стать невосприимчивым к ней. «Мое спасение лишь в этом...» — почему-то упорно билась в голове мысль. Именно она заставила его перестать бояться. А вскоре и перестало болеть все тело. Когда боль теряет смысл, бояться становиться нечего. Некоторое время он облегченно дышал. Но потом понял, что облегчение преждевременно. Теперь душу затопила пустота, а затем страх. Страх за своего мальчика. Но и это казалось нормальным. Именно тем, что и должен чувствовать родитель. Отец. С трудом он наконец-то открыл глаза. И первое, что увидел, это яркий мазок крови, почти пропитавший рубашку и теперь стекающий по ладони. Следующим был его сын, чье лицо подрагивало и кривилось от испуга. А затем… бледную руку, появившуюся над правым плечом Драко. Люциус с ужасом прокричал: — Драко! Глаза его расширились от ужаса, когда увидел, как лезвие, появившееся в этой бледной уродливой руке, полоснуло Драко по горлу. Увидел, как металл исчезает в плоти сына, как впивается в его шею и как из страшной раны фонтаном начинает бить ярко-красная кровь. Он снова издал нечеловеческий крик. «Что-то происходит с отцом… — это Драко понял мгновенно, ведь в глазах Люциуса появились боль и страх, несмотря на то, что ничего не происходило. — Черт… Он же видит сейчас что-то страшное. Какую-то задуманную Волдемортом галлюцинацию». Он готов был поспорить, что галлюцинация имеет отношение к нему. К Драко! Люциус же видел какой-то кошмар и именно поэтому кричал, заставляя кожу Драко покрыться мурашками. Ни разу в жизни он не слышал от отца подобного крика. И мог уверенно сказать, что больше не желает слышать его никогда. — Папа! Папа, очнись, это же морок! Со мной всё в порядке, Волдеморт обманывает тебя… — продолжая трясти отца за плечи, Драко пытался достучаться до него. Но Люциус не слышал сына. Или же не мог услышать. Неожиданно боль и отчаяние на его лице сменились маской чистейшей животной ненависти. — Ты!.. Ты подарил мне только боль! — вдруг взревел Люциус страшным голосом, теперь принимая Драко за кого-то другого. «Он видит вместо меня Темного Лорда! — Драко отшатнулся, не зная, что же делать.. Внутри что-то сжалось от страха. Он понятия не имел, как поступить. — Боюсь, единственно возможное — это Ступефай!» Претворить эту умную мысль в жизнь Драко так и не успел, он только поднял палочку, как Люциус вскочил. Ему виделось, что сын его, задыхаясь от крови, упал на пол и умер. А над телом Драко возвышался теперь Волдеморт, сжимающий окровавленный нож. — Неужели ты думал, что можешь предать меня без последствий? Думал, что можешь быть неверным мне и уйти невредимым, Люциус? — прогремел его голос. — И это после всего, что я сделал для тебя?! После всего, что я подарил тебе, неблагодарный сукин сын? — Ты!.. Ты подарил мне только боль! — перед глазами у Люциуса плыли красные пятна, и он безуспешно пытался сморгнуть их. Почему-то он четко осознавал, что грань, отделяющая разум от безумия, странно колеблется. А потом сознание взорвалось на тысячу крошечных осколков, и Люциус превратился в одно огромное нечто, являющее собой ярость. Драко спас лишь идеальный инстинкт самосохранения. Он отшатнулся и отец, ринувшийся к нему, упал на пол, но сразу же потянулся к нему рукой, пытаясь схватить добычу. Он уцепился за лодыжку Драко и с силой дернул за нее. Драко грохнулся рядом, совершенно не контролируя ситуацию. И только потом осознал, что волшебную палочку Люциус у него выбил. В отчаянии Драко рванулся в ее сторону, но отец продолжал тянуть его, не давая двинуться. Оттаскивая его от палочки. И поэтому Драко сделал единственное, что мог: развернувшись, другой ногой он двинул отца в челюсть. Сил было достаточно, и он сумел оттолкнуть Люциуса. Оттолкнув, Драко пополз к палочке, понимая, что она — его единственный шанс. Но как только схватил, снова почувствовал удар отца на ноге. «Мерлин, какой же он шустрый!» — младший Малфой попытался снова метнуть заклятие, но Люциус был готов и сразу же уклонился. Теперь положение Драко стало еще более невыгодным, поскольку пропущенный от отца удар заставил его перевернуться на спину. Тогда он поднял палочку и закричал изо всех сил: — Ступефа-а-а-ай! Но отец (до сих пор думая, что сошелся врукопашную с Волдемортом) жестоко схватил его и, не обращая никакого внимания на палочку, несколько раз с силой ударил руку Драко об пол. Раздался негромкий треск — Драко понял, что, по крайней мере, две кости сломались от этого удара. Рука автоматически опустилась, и Люциус быстро вырвал из нее палочку. А потом всем своим весом навалился на Драко. Отец всегда был выше и крупней его, казалось, вариантов больше не оставалось. Продираясь сквозь дымку боли, Драко решил использовать магию, но ощутил, как рука отца сжала ему шею. Безжалостно. Почти лишая Драко какой бы то ни было возможности вдохнуть или хотя бы сказать что-то. Но как бы ни воспринимал ситуацию Люциус, она не была реальностью. Их пытался убить морок! Изо всех сил пытаясь дышать, мысленно Драко усиленно нащупывал решение. И даже думал, что нашел его, когда удалось освободить одну из рук. Жестко повернув ее, он выдернул палочку из руки отца. Но Люциуса это не остановило: он просто присоединил освободившуюся руку к первой, решив сокрушить своего воображаемого врага окончательно. Драко же понял, что должен срочно использовать магию. Без разговоров. Они были напрасны. И заклинание должно быть коротким и действенным. Зажмурив глаза, он мучительно думал. А потом выкрикнул: — Левикорпус! Левикорпус, левикорпус, левикорпус... В какой-то чудесный момент заклинание сработало. Люциус дернулся и отстранился от Драко. Пытаясь удержаться, он ненамного поднялся, и в последний раз попытавшись ухватить сына за шею, наконец-то отпустил ее, сразу же повиснув в воздухе. Тяжело кашляя, Драко пытался восстановить дыхание. Перед глазами мелькали черные пятна, а горло ужасно саднило от боли. «Нет… Я не могу сломаться. А Волдеморт добивается именно этого. Он хочет нашей смерти. Какое бы проклятие ни оставалось в этой комнате, оно сведет нас с ума. И в конце концов убьет». Ему не хватало воздуха. Драко чувствовал, что не может контролировать тело: разум туманился, а конечности просто не слушались. Он никак не мог сосредоточиться, возможно, из-за длительной асфиксии… Уже скоро он услышал звук падения: это отец упал на пол, потому что сил держать Левикорпус у Драко больше не осталось. К счастью, Люциус ударился о край стола и потерял сознание. Какое-то время оба Малфоя недвижно лежали, постепенно оправляясь от схватки. Драко понимал, что ему нужно убраться из столовой как можно скорее. «Отца придется оставить здесь, пока я не смогу выяснить, как остановить его. Черт, если б знал, чем нам грозит визит в эту комнату, никогда бы не пришел сюда! И не пустил бы никого…» Драко вздрогнул, все еще задыхаясь. Люциус же тоже очнулся и начал восстанавливаться. Он неуверенно поднялся на колени, для устойчивости держась за ножку стола. Увидев это, Драко поднялся, покачиваясь, направился к двери и приблизился к ней как раз, когда Люциус встал на ноги полностью. Посмотрев на отца, Драко повернул ручку. Точней, попытался. Потому что ничего не произошло. Та даже не сдвинулась с места. Они оказались заперты! — Черт… — выдохнул он. Теперь спастись можно было единственным способом: снова вывести своего отца из строя. Повернувшийся Драко оказался поражен, когда увидел, насколько близко уже стоит отец. Всего минута и между ними опять всего несколько футов, а в руке у Люциуса снова его палочка. Рефлекторно Драко поднял свою, хотя и понимал, что никакой надежды, по правде говоря, нет. В магических дуэлях с Люциусом он всегда проигрывал. И яростный блеск в глазах отца гарантировал ему то же самое. — Знаешь ли, вообще-то ты можешь просто убить его… — самодовольно произнес зеркальный портрет. — Выбирай, Драко, или он… или ты. — Заткнись! — в бешенстве закричал Драко. — Папа, пожалуйста, очнись! Это же я… Я, Драко, твой сын. И я здесь, в полной безопасности, он же просто манипулирует тобой! — Он не слышит, мальчик, — мерзко захохотал Волдеморт. — Зато услышит твое молчание после того, как убьет тебя. А он убьет. Ты же знаешь, Люциус всегда был сильней. Что ты будешь делать теперь? У Люциуса раскалывалась голова… Темного Лорда он почти не видел. Разглядел только, что тот стоит у самой двери. «Ничего, мразь, чтобы убить тебя еще раз, мне не обязательно видеть тебя отчетливо!» — Акцио… канделябр, — задыхаясь, проговорил он. «Пусть этот монстр умрет так же, как и мое дитя. Пусть захлебнется в собственной крови...» — стиснув зубы, он трансфигурировал канделябр в длинный зубчатый нож. Сейчас ему хотелось только одного: увидеть, как этот нож войдет в отвратительно-бледную плоть, словно в масло, как он вошел в шею Драко. Люциусу хотелось не просто убить это чудовище… Нет, ему хотелось уничтожить Волдеморта, разорвать его. И рвать, рвать, рвать… пока эти красные глаза не закроются окончательно. Увидев на лице отца звериную ярость, Драко начал думать, что его последний день действительно наступил. Держа наизготовку нож и палочку, Люциус неторопливо, но упорно приближался к нему все больше и больше. — Экспелиармус! — наставив на Люциуса палочку, торопливо выкрикнул Драко, и сердце бешено заколотилось — отец отклонил его заклятие так же легко, как когда-то давно, в детстве, отклонял брошенные малышом-сыном игрушки. — Ступефай! — попробовал он еще раз, и снова луч полетел в сторону, направленный туда еле заметным движением отцовской палочки. «Черт! Что же мне использовать, чтобы не причинить ему серьезного вреда? Редукто может закончиться очень плохо… На Левикорпус он второй раз не попадется. Риктусемпра? Нет, это уж слишком… я могу убить его. Но и не могу дать убить себя». Драко снова встал в стойку, будто собираясь произнести заклинание. Проигнорировав это, Люциус засмеялся каким-то жутким, леденящим душу смехом и решил применить щит. Но в самый последний момент, в последнюю секунду Драко использовал свой последний шанс, направляя заклинание прямо в тело отца. — Петрификус Тоталус! Надежда была лишь на то, что Люциус не сможет уклониться. По опыту Драко знал, что уклониться от прямого попадания очень и очень непросто. Все-таки тело в любом случае двигалось не так быстро, не так свободно, как голова, рука или нога. Какое-то страшное мгновение Драко думал, что попасть в отца не удалось. Но вот… мышцы Люциуса одеревенели и только подстраховывающие чары, брошенные сыном, позволили ему опуститься на пол достаточно мягко. Сам же Драко недоуменно замер… Впервые в жизни он смог выиграть в прямом поединке против Люциуса Малфоя. И тут дала знать о себе боль, основательно приглушенная выбросом адреналина. Болели ребра, горло жгло, а рука, которую отец несколько раз ударил об пол, приобрела синюшно-фиолетовый оттенок и раздувалась буквально на глазах. Но самое главное… С его сознанием что-то происходило. Оно словно бы помутилось. У Драко появилось ощущение, что он увидел, каким был его отец во время худших своих дней. Пожирателем Смерти. Когда знакомые волшебники негромко шептались о беспощадности Люциуса, а заодно и насмехались над тем, что в этом плане наследник не похож на него. Нет, Драко никогда не видел его таким. Худшее, с чем он столкнулся, это определенная отчужденность отца. Ведь даже малейшее проявление жестокости Люциуса никогда не было направлено на Драко или его мать. Понятно, что отец умел унизить людей, заставить их чувствовать себя ничтожными, но жестоким и злобным Драко не видел его никогда. Но так было раньше… Теперь он знал, что отец может быть страшно жестоким. И это было ужасно. Ведь, черт возьми, несколько минут он действительно думал, что вот-вот умрет. Драко мотнул головой, понимая, что и сам мог оказаться на месте отца, если б морок Волдеморта был направлен на него. — Считай, что тебе просто повезло, мальчик, — отозвался призрак из зеркала, будто услышал его рассуждения. — Но твой Петрификус не будет длиться вечно. Скоро он очнется, и тебе придется снова защищаться. — Заткнись, — огрызнулся Драко, пытаясь собрать метущиеся мысли в единое целое. — Просто убей его сейчас, пока он не пришел в себя. Убей его… или он убьет тебя, — Волдеморт ухмыльнулся. — Ты же знаешь, что не сможешь выбраться отсюда. «Проклятье! Если я не смогу выбраться из этой ловушки, придется бесконечно сражаться с лишившимся разума отцом. А если мы не погибнем и в этом случае, то просто сдохнем от голода или жажды. Оба!» Драко понял, что должен покончить со всем этим сейчас. Тяжело сглотнув, он приблизился к неподвижному телу Люциуса и присел рядом с ним. Залез в карман и вытащил длинное заклинание, которое они составили, чтобы очистить комнату. Заклинание это они должны были произносить вместе. Оно не предназначалось для работы только одного мага, и, конечно, это должен был оказаться не Драко. Хозяином Малфой-мэнора и главой рода был Люциус. И именно его магия признавала таковым. Драко являлся наследником, и потому его присутствие было необходимо, но большую часть силы заклинанию должен дать его отец. Он посмотрел на листок пергамента, на котором элегантным почерком Люциуса было записано заклинание. Делать было нечего. Теперь ему оставалось только поверить в то, что он сможет. Сказать по правде, верилось в такую удачу мало. Шансов почти не было. Глубоко вздохнув, Драко поднялся и про себя попросил всех имеющихся в этом мире богов, чтобы голос его не дрогнул и чтобы пересохшее горло смогло прочитать все, что обязательно нужно прочесть. ______________________________________________________________________________ Глаза появившейся в двери Андромеды расширились, когда она увидела сестру. Все, что могла сделать Нарцисса — это молчать и ждать. И она ждала. Подобрать слова было трудно. Тему их разговора и даже его тон должна была определить Андромеда. Одно то, что Нарцисса нашла в себе силы и пришла, говорило о многом. Но именно Андромеда должна была либо принять этот факт, либо отклонить. В любом случае, Нарциссе придется принять решение сестры. — Зачем ты пришла сюда? — в голосе Андромеды слышались изумление и резкость. — Я… просто я хотела увидеть тебя. — Для чего? — отрезала сестра. — Что… твой бывший муж больше не содержит тебя? Нарцисса моргнула. Она не ожидала, что сестра будет настолько категорична, даже жестока. Безусловно, Андромеда имела на это право, поэтому жаловаться было не на что. Нарциссе же оставалось только выдержать все это… надеясь на прощение. — Я просто подумала, что… мы же, в конце концов, сестры, и у тебя на руках малыш… может, тебе нужна какая-то помощь. Я могу посидеть с ним, если нужно… или еще что-то. «Боги, помогите мне! Кажется, я несу какой-то бред», — Нарцисса подняла глаза на сестру и увидела, как глаза Андромеды сузились. — Ему уже четыре, Нарцисса. Он больше не малыш. — Да… Я знаю. — Неужели? Может, даже имя знаешь? — Тедди, — быстро ответила Нарцисса. — Его зовут Тедди. Андромеда переступила с ноги на ногу, и на секунду Нарциссе даже показалось, что она победила. Но лицо сестры вдруг снова помрачнело. — И у тебя хватает совести прийти ко мне? Знаешь, Нарцисса, я могу простить многое… Могу простить тебя за глупость и предвзятость. Что поделать… мы Блэки, мы были воспитаны так. Могу простить, что ты не общалась со мной более двадцати лет. Даже могу простить то, что позволила членам своей семьи стать верными адептами этого чудовища, допустила их служение в качестве Пожирателей смерти. Но одно я не могу простить точно: то, как ты повела себя, узнав, что погибли мои родные — муж и дочь! — она качнула головой, пытаясь смахнуть набежавшие слезы. — Никакой реакции, Нарцисса, ни открытки с соболезнованием, ни цветка! Ты не прислала даже крошечной записки, чтобы поддержать меня, свою овдовевшую сестру, потерявшую еще и единственного ребенка! Нарциссу охватил жгучий стыд. «Андромеда совершенно права. Я ничего не сделала, узнав о ее горе. Нет, я думала об этом, мучилась, но в итоге все равно ничего не сделала». — Знаю… и хорошо понимаю твою обиду, — прошептала она. — Поверь, эта новость стала и для меня кошмаром. Уверена, мои извинения тебе ни к чему, но мне действительно очень жаль. Андромеда, прости, прошу! Я… я сожалею, что все так получилось. — Что ж… я очень рада, что наконец-то ты хотя бы научилась извиняться, Нарцисса, — сестра вымученно усмехнулась. — Вот только теперь мне это не нужно. Прощай. И уходи. И Андромеда с силой захлопнула дверь. ______________________________________________________________________________ — Это не поможет… У тебя не получится. Чуть не подпрыгнув от неожиданности, Драко обернулся на звук женского голоса, раздававшегося где-то рядом. Это была она. Женщина, сцена смерти которой являлась ему в самых страшных кошмарах. Чарити Бербидж. Сейчас она выглядела довольно симпатичной молодой женщиной, наполненной светом и уверенной в себе. Ее призрак был совсем не похож на то, какой она запомнилась Драко перед смертью. И он был бесконечно благодарен за это. Пугающий до жути призрак Волдеморта заставил его совершенно забыть о других призраках. А ведь и они тоже находились здесь, хотя пока и невидимые для Драко. Он уставился на призрачную Чарити, не зная, чего ожидать: ведь призраки могут быть очень мстительными, и если захотят, могут причинить зло практически любому. «Но она же… уже застала меня врасплох, и если бы она хотела навредить нам, то уже давно сделала бы это. Не извещая меня». — У тебя не получится, — повторила она. — Заклинание не сработает, — от ее голоса у него пробежали мурашки. — Его должен прочесть не ты… — Замолчи, грязь! — проскрежетав зубами, злобно приказал ей Темный Лорд из зеркала, но призрачная Чарити проигнорировала его. Изо всех сил Драко тоже пытался не обращать на него внимания, несмотря на подступающую к горлу тошноту. — Откуда вы знаете? — осторожно спросил он. — Потому что вы должны прочесть его вместе. Как владелец дома и его наследник. Драко закусил губу. Он догадывался об этом. — Но тогда… что же мне делать? — ужасно не хотелось, чтобы голос звучал слабо или испуганно, но у него мало получалось это. — А ты ничего не можешь сделать, мальчик, кроме как прочесть его вместе со своим отцом, — прорычал призрак Волдеморта. — Идиоты! Неужели вы думали, что я дам так легко забыть себя?! «Легко? — мелькнуло у Драко. — Ага, как же!» Но вслух ничего не сказал. Меньше всего ему хотелось подарить этому злобному самовлюбленному ублюдку уверенность в собственной значимости даже после смерти. — Он прав, — тихо сказала Бербидж. — К сожалению, ты ничего не можешь сделать, — она медленно подплыла к затуманившемуся зеркалу. — Но помочь вам могу я. И прежде чем Драко смог произнести хоть слово, Чарити Бербидж снова приблизилась к ним и, словно лебедь в воду, нырнула прямо в грудь Люциуса. ______________________________________________________________________________ После тяжкой встречи с Андромедой только час спустя Нарцисса потихоньку начала приходить в себя и смогла понять, где же она находится. Огляделась — вокруг был самый настоящий магловский Лондон. Окрестности казались безопасными, прохожих было мало, да и те не обращали на нее никакого внимания. Нарциссу это не тронуло, сейчас она была даже рада остаться неузнанной. Тревожило другое… Шок понемногу улегся, и теперь она почувствовала, что вот-вот заплачет. И не просто тихо поплачет, нет. Хотелось рыдать в голос, громко всхлипывая и не задумываясь, как выглядишь со стороны. Нарцисса подумала, что близка к истерике, как никогда. Но возвращаться в поместье не хотелось. И Драко и Люциус, увидев ее, обязательно потребовали бы объяснений, а делиться с ними всем, что произошло, Нарцисса была не готова. Стыд до сих пор жег душу. Печалило и то, что больше идти ей было некуда. Пройдясь еще немного и придя в себя, наконец она шагнула в безлюдный проулок и аппарировала домой. ______________________________________________________________________________ Сквозь кисельно-вязкую пелену страданий начал потихоньку просачиваться свет. Казалось, его сияние с трудом пробивает стену из визуальных образов, звуков и ощущений, как пробивал бы ее железный кулак. Осколки этой стены попадали в Люциуса, заставляя вздрагивать и стонать от боли, которая снова охватывала все тело. Он не мог двигаться и, казалось, уже начал терять рассудок. Всё шло не так, и он не мог остановить это… До сих пор Люциус продолжал еще видеть лица, множество лиц… Это были те, кто когда-то мучил его, и те, кого мучил он сам. Они кричали, плакали, бросали проклятия, осуждали, насмехались… сливаясь в какую-то безумную адскую очередь. Совсем скоро рядом отчетливо появился призрачный образ женщины, и Люциус подумал, что она тоже одна из них. Он узнал: та умерла, подвешенная над столом в этой комнате, проведя тринадцать дней в подземелье Малфой-мэнора. Тринадцать дней, в течение которых (и Люциус это знал) подвергалась страшным нечеловеческим пыткам. Теперь было неважно, что пытал ее не он. «Теперь… уже ничего не важно…» Но она заговорила, и почему-то, вместо того, чтобы отмахнуться, Люциус прислушался. Голос ее звучал громко, ему даже показалось, что тот проносится над ним каким-то грохотом. — Очнись! Приди в себя, Люциус Малфой. Это всё не реальность. Ничего из того, что ты видишь или чувствуешь — не является реальностью. Ничего не ответив, он пытался осознать смысл ее слов. Ему-то все наоборот казалось абсолютно реальным. Яркие цвета, отчетливые голоса, запахи и… боль, Мерлин, конечно же, боль!.. — Пойми, это сработало проклятие, Волдеморт оставил его здесь. Он хотел наказать Малфоев за показную верность, за то, что, демонстрируя ее, в глубине души вы желали его падения. Каждый из вас. Я видела, как он творил это проклятие, потому что была уже здесь. Просто он собирался активировать его после своей победы и хотел полностью уничтожить тебя и твою семью. «Значит, проклятие...» — М… мой… сын… — выдохнул Люциус, еще не понимая, действительно ли он выговорил это или просто так сильно хотел сказать, что просто представил себе. — С ним всё в порядке. Люциус знал, что такое возможно. Ведь, по сути, Драко никогда не был верен Темному Лорду. Метку он принял по необходимости, обязанности свои выполнял тоже по необходимости, и Волдеморт, откровенно говоря, всегда знал это. Но с Люциусом, рабски преданным в самом начале, всё было совсем по-другому. Его преданность разрушилась со временем, и во многом разрушил ее сам Волдеморт. Всё, что оставалось в нем к концу войны, было гневом и сожалением. — Драко… жив… — пробормотал он словно бы про себя. — Жив, — улыбнулась женщина. Больше Люциус никого, кроме нее не слышал, все остальные вокруг просто исчезли. Эта женщина казалась сейчас каким-то лучом света в сравнении с тем мраком, что убивал его, вторгшись в разум. Люциус отчаянно тянулся к ее расплывчатому образу, пытаясь спрятаться от кошмаров, окружавших его до появления этой женщины. И, будто поняв это, она приблизилась и опустилась на колени. — Ты должен сопротивляться. — Но как я… как мне узнать, что реально, а что нет? — прошептал Люциус. — Всё, что ты должен знать: твой сын жив. И если ты хочешь спасти его, то должен прийти в себя и прочесть заклинание, которое вы написали с ним. Независимо от того, что будете видеть, слышать или чувствовать, вы должны прочесть его до конца! — Но я не могу двинуться. Она кивнула. — Когда я покину твое тело, сможешь. Мысль об этом привела его в панику. — Нет! Нет, пожалуйста… Ты не можешь уйти! «Мерлин, я даже не помню ее имени». — Не оставляй меня… Я уже терял над собой контроль и могу снова проиграть. — Не проиграешь! — с нажимом ответила она. — Это вопрос лишь твоей воли. Достаточно ли у тебя ее, зная, что спасаешь Драко? — Да! — Люциусу хотелось прокричать это. — Тогда приготовься… — предупредила спасительница и, поднявшись, стремительно исчезла, оставляя его одного.