Голод_Жажда_Безумие

Сунув руки в карманы, Гермиона неспешно шла по тропинке, ведущей к вилле. После столкновения с Эджкомб она вернулась к Паоло и Элизабетте, смутно надеясь, что Люциус будет все еще спать в постели и дожидаться ее. Времени было около полудня. Люциус не любил спать так допоздна, если только приступ бессонницы не заставлял его бодрствовать ночью. Но там его не оказалось. Так же, впрочем, как и хозяев. Сегодня был понедельник; вероятно, они отправились на работу. А Гермиона вообще должна была направиться на занятия. Еще никогда в жизни ее посещаемость не была настолько ужасной, как в первом семестре школы целителей. Гермиона вздохнула полной грудью. Ей всегда очень нравилась дорога до виллы. Ухоженная, чистая, окаймленная красивыми даже поздней осенью деревьями и цветами, она, как ничто другое, могла отвлечь ее от мрачных раздумий, а обходить редкие лужи казалось лишь еще одним поводом для медитации. Она уже вытащила палочку, готовясь произнести пароль, чтобы пройти охранные заклинания, когда что-то ее остановило. Что-то странное мелькнуло на дорожке мгновение назад, и Гермиона не могла понять — почему, но это «что-то» явно не укладывалось в картинку привычно виденного возле дома. Повернувшись, Гермиона сделала пару шагов назад и глаза ее расширились. Да, они ее не обманули. На траве рядом с тропинкой… лежала брошенная палочка Люциуса. Открыв рот от изумления, она присела, чтобы поднять этот драгоценный предмет. В этот момент раздался звук, в котором она узнала сердитый вопль кошки. А подняв голову, увидела, что к ней приближался большой шар. Закричав, Гермиона, которую застали врасплох, направила на приближающийся шар палочку Люциуса. Она уже была готова бросить в него заклятие, когда поняла, что в магический шар заключен Муха. Это действительно был их котенок. Орущий, злой и взъерошенный, он явно пребывал не в восторге от этой ситуации. ______________________________________________________________________________ Люциус едва удержал себя от тошноты, когда аппарация наконец закончилась. Пришлось ему, конечно, нелегко, но он справился. Придя в себя, он поднял голову, морщась от колющих болей, и посмотрел на своего похитителя. Однако, как только он это сделал, стало очевидно, что ситуация гораздо серьезнее, чем казалась поначалу. Глаза Люциуса слегка расширились, как только он осознал происходящее. Он понял, что находится теперь там, где печатают книги. Типография казалась пустынной, но то, что это именно типография, было совершенно неоспоримо. Доказательства от аккуратных стопок чистого пергамента до огромных чанов с чернилами и сложных гибридных магически-механических машин, все вокруг кричало о том, что здесь производят книги. Люциусу стало интересно, как это будет выглядеть, если механизмы запустят. Мгновение спустя он сглотнул, заметив большую стопку книг, ожидающих упаковки и отправки. Десятки или даже сотни книжных томов уставились на него, и на каждом из них было написано слово Faim. В своем последнем письме Незервуд упомянул, что книга все еще хорошо продается, несмотря на то, что вышла она уже давно. И спустя несколько месяцев даже вышел повторный тираж. Доказательство его слов лежало перед Люциусом. А то, что его похититель знал об этом и был никем иным, как убийцей Незервуда — в этом он был уверен. — Все эти машины, — раздался задумчивый голос незнакомца. — Интересно они выглядят в состоянии покоя, не так ли, Малфой? — он подошел к ближайшему печатному станку и активировал его простым прикосновением своей палочки. Станок зажужжал и начал молниеносно выдавать страницу за страницей, так что Люциус едва успевал следить за ним глазами. Похититель отошел от печатного станка. Он направился к бесчисленному количеству копий Faim и взял одну из них с вершины стоящей рядом стопки. — Удивительно, правда? Эта небольшая книга покорила многих людей. И все же, до сих пор никто не знает, правда в ней написана или ложь, — он повернулся с книгой в руке. — Никто, кроме тебя. Люциус сохранял спокойствие. Его лицо не дрогнуло. Ему повезло, вот уже много лет он практиковался ничего не демонстрировать выражением своего лица. И сейчас похититель наблюдал, пытаясь уловить в нем хоть что-нибудь. Но нет… Вместо этого Люциус заговорил и заговорил предельно спокойно: — Ошибаешься. Все, что я сделал, это помог Незервуду создать учетные записи в банке. Я не имел никакого отношения ни к книге, ни к ее автору. — Я тебе не верю, — тот уронил томик на пол. Книга приземлилась с громким ударом, звук которого эхом раздался по всей типографии. — Если ты через минуту не скажешь мне, кто автор Faim, я наложу на тебя Империус и заставлю засунуть свою руку в эту машину. Люциус перевел взгляд на устройство, коим ему угрожали. Он смотрел, как агрегат всасывает лист пергамента и прокатывает его между двумя металлическими роликами. Если туда попадет человеческая рука… она окажется, по крайней мере, раздавлена, а в худшем случае будет просто оторвана. Это ему очень не понравилось. — Видишь ли, я потратил много сил, чтобы дать шанс Незервуду. Это заняло слишком много времени и в итоге стало довольно грязным делом. Я усвоил урок, поверь, — он направил свою палочку на Люциуса. — У тебя двадцать секунд, Малфой. Двадцать секунд, чтобы придумать план. Двадцать секунд, чтобы понять, как подобраться к нему достаточно близко, чтобы суметь физически атаковать мерзавца и вырвать у него палочку. Или заставить опустить ее… Нет, лучше бросить. Палочка в руках у похитителя подрагивала. И Люциус быстро заговорил: — Я не знаю, кто написал эту книгу, но я помогу тебе найти человека, который знает это. Повисла тяжелая пауза, во время которой Люциус уже приготовился к Империю. Но потом: — Говори: кто это! Мысленно Люциус улыбнулся. По крайней мере, он купил себе еще пять минут. — Это один из его контрагентов, — сказал он, напряженно ожидая, что будет дальше. ______________________________________________________________________________ Гермиона была вне себя. Она не знала, кого искать. Нет, она была в курсе, что по тому делу Люциус поддерживал связь с аврором Долишем, но, увы, показаться в кабинете Долиша было не самой хорошей идеей. Сам этот факт потребует множество объяснений. «Хотя, если Мариэтта все равно собирается обнародовать новости о нас, то, возможно, та правда о них, что узнают авроры, не будет иметь никакого значения! Я сама могу пойти к Гарри. Мерлину только известно, готов ли он сейчас помочь мне. Но, по крайней мере, он уже знает о нас…» Это решило все. Гермиона решила для начала попробовать обратиться к Гарри. И если бывший лучший друг откажется помочь ей, выбор останется только один: пойти к Долишу или к самому Кингсли. Время тайн прошло. Теперь имело значение только одно: чтобы Люциус вернулся к ней живым и здоровым. Инструкторы в тренировочном лагере авроров сообщили ей, что сегодня Гарри находится на патрульной службе в Косом переулке. Она молилась, чтобы он не дежурил с Роном. Хотя Рон и был на редкость толстокожим, он определенно заметил бы то напряжение, которое наверняка существует между его лучшим другом и бывшей девушкой. А как раз это было то, с чем ей не хотелось бы иметь дело именно сегодня. Правда, если б пришлось… то, конечно, она бы сделала это. Гермиона пробиралась сквозь толпу Косого переулка, отчаянно желая увидеть в ней лохматые черные волосы или взгляд зеленых глаз в очках. Наконец ответ пришел сам собой: она должна направиться к магазинчику Уизли. Конечно же, именно там она и нашла Гарри, стоящего возле магазина и разговаривающего с Джорджем. «Должна заметить, аврорская мантия явно предает ему солидности». Джордж увидел ее первым, и лицо его сразу же загорелось. На какое-то мгновение Гермиона почувствовала себя виноватой, что не сможет остаться и поговорить с Джорджем. — Привет, Гермиона! — приветливо сказал он, ухмыляясь от уха до уха. — Не видел тебя целую вечность… Она позволила себе оказаться сжатой в фирменных объятиях Уизли, от которых у нее, как правило, перехватывало дыхание. Рон редко бывал способен на проявление столь ярких эмоций. «А на что он вообще бывал способен? Впрочем, неважно». — Привет, Джордж, — Гермиона слабо улыбнулась. — Прости, мне бы очень хотелось наверстать упущенное, но я должна поговорить с Гарри. Это важно, поверь. Ее тон и умоляющий ее взгляд, должно быть, что-то сказали ему, и Джордж кивнул. — Что ж, тогда я лучше оставлю его в покое. Во всяком случае, не пропадай, ладно, Гермиона? У меня есть несколько интересных новых разработок, хочу, чтобы ты меня отругала... — Обязательно, — сказала она, имея в виду как раз то, что и сказала. Улыбнувшись на прощание, Джордж махнул рукой и исчез в своем магазине. Гермиона осталась на углу одна с Гарри. Он выжидающе смотрел на нее, как и вчера — будто надеялся на что-то. Но разговор не начинал. И не кричал на нее… Несколько раз она глубоко вздохнула. — Есть ли здесь неподалеку место, где мы можем несколько минут поговорить наедине? — О чем? — коротко бросил он. — Не будь таким толстокожим… — ответила она и огляделась вокруг. В данный момент квартал выглядел не слишком переполненным. Понизив голос, Гермиона слегка наклонилась к нему и прошептала: — Мне нужна твоя помощь, Гарри, не как друга, а как аврора. — Что, неужели ты убедила еще кого-нибудь солгать ради Малфоя, и теперь он нуждается в помощи, чтобы скрыть следы этого? Лучше уходи отсюда, Гермиона. Ужасно хотелось ударить его, но Гермиона понимала, что это будет самой большой ошибкой. Она зажмурилась, прежде чем ответить. — Да, Гарри, понимаю, что это не совсем правильно, но я должна иметь с этим дело. — И что же (или кто) тебе мешает не иметь дела с этим? — Не испытывай меня, Гарри. Я могу попросить тебя о помощи, но не позволю оскорблять себя. Губы его слегка сжались, но он ничего не ответил. Наконец повернул голову, чтобы увидеть ее глаза. — Что ты хотела? — Я думаю, что Люциус был похищен, — она достала из кармана его палочку, которая была очень узнаваема по серебряной рукоятке в виде змеиной головы. — Я нашла ее по дороге на виллу, а наш котенок оказался заключенным в такую же сферу, как и та, в которую Волдеморт посадил Нагини. Взгляд Поттера переместился с палочки на ее лицо. Он вздохнул, и взгляд стал заметно взволнованным. — Думаешь, это как-то связано с делом Незервуда? Гермиона кивнула. — Люциус говорил, что следующей целью убийцы будет именно он. И именно поэтому поставил новые и очень сильные охранные заклинания, — Гермиона прикусила губу. — Должно быть, они застали Люциуса врасплох, прежде чем куда-то отволочь его… Гарри искоса посмотрел на нее. — А ты где была? Подняв подбородок, Гермиона посмотрела ему в глаза. — У меня была короткая встреча с Мариэттой Эджкомб. Между ними повисла напряженная тишина. А затем Гарри провел рукой по волосам. — Что… и тебя достала эта противная сучка, да? Гермиона проглотила комок в горле. По крайней мере, в этом они были согласны. — Да. Она опустила голову, но потом снова подняла глаза на него. — Гарри, я бы по-любому рассказала тебе первому, даже если б она и не шантажировала меня. Просто… мне нужно было подготовиться. Тот ничего не ответил. Но затем тяжело вздохнул. — Хорошо. Дай мне палочку. Я свяжусь с аврором Долишем и скажу, что получил анонимное сообщение и отправился проверить его. И нашел палочку. — Но он раскричится на тебя за то, что ты отправился самостоятельно, ведь ты только стажер. — Знаю, — тихо ответил Гарри. — Но это единственный способ сохранить твой секрет, не так ли? У Гермионы обрадовано загорелись глаза. Понятно, что он еще не извинился перед ней, и мир между ними заключен пока еще не был. Но… это был Гарри, ее друг Гарри, которого она знала и любила. — Не знаю, есть ли смысл лгать. Эджкомб в любой момент может встретиться с Ритой Скитер. Прямо сейчас может. — Ты сказала ей контрзаклинание? Гермиона кивнула. — О да… правда, теперь все зависит от нее. — Тогда можно надеяться, что она вдруг обнаружит у себя остатки совести. — Мне все равно! — и в ответ на пораженное выражение лица Гарри она пояснила: — Единственный человек, чье мнение действительно имело для меня какое-то значение, это был ты. Гарри закрыл глаза. — Я… я до сих пор просто не могу понять этого, Гермиона. Не могу… после всего… — Все в порядке, Гарри. Я и не прошу тебя понимать. Он снова открыл глаза и потянулся к ее руке, крепко сжав ее. — Но я хочу понять! — он посмотрел на палочку с рукояткой из змеиной головы, выглядящую так неуместно в его руке. — Обещаю, что сделаю все возможное. Он сделал шаг назад и аппарировал. ______________________________________________________________________________ — Скажи мне его имя. — Не могу, — ответил Люциус. — Не играй со мной в игры, Малфой, — угрожающим тоном ответил похититель. — Нет, я не могу произнести его имя. Я нахожусь под нерушимым обетом. Похититель негромко зарычал. — То же самое сказал мне Незервуд, — он сердито шагнул вперед. — Неужели личность этого автора настолько сенсационна, что за эту тайну стоит умереть? Это было все, что было нужно Люциусу. Ублюдок ослабил бдительность и подошел к нему достаточно близко, чтобы полноценно воспользоваться палочкой, тем более полагая, что Люциус еще не пришел в себя после предыдущего заклятия. И тогда Люциус решился. Он знал, что будет чертовски больно, но ведь многие вещи, через которые ему пришлось пройти, выглядели и казались ужасными, а он пережил их. — А ты, значит, посчитал, что это стоит того, чтобы его убить, — выплюнул Люциус. И бросился на противника. Волшебник, который не сразу понял, что его вот-вот атакуют, поднял руку с палочкой, чтобы отразить неожиданную атаку, слегка с опозданием. Люциус воспользовался его ошибкой и сделал выпад. ______________________________________________________________________________ Как и ожидалось, Долиш сразу же начал кричать на него. Это Гарри выдержал почти стоически, хотя и понимал, что не сделал ничего плохого. У него было чувство, что, если бы это был какой-то другой стажер, а не он, показательная порка продолжалась бы намного дольше. В итоге Долиш собрал команду из шести человек, не успел Гарри моргнуть глазом. А после того, как все авроры были проинформированы о месте, к которому они направляются, Долиш вдруг бросил на него острый взгляд. — Можете присоединиться к нам, мистер Поттер, раз вы так хорошо знаете этот район… ______________________________________________________________________________ Боль, охватывающая его, была ужасной, но мощный выброс адреналина помог справиться с ней. Люциус изо всех сил боролся за единственную палочку, что имелась у них. Схватившись за нее, двое мужчин катались по пыльному полу, пытаясь побороть один другого. Одной рукой противник схватился за его горло, и перед глазами заплясали цветные пятна, потому что воздух едва проникал в легкие. «Мерлин, помоги мне! Этому мерзавцу придется вырывать палочку из моей холодной и мертвой руки...» Потасовка приблизила их к коробкам с книгами, ожидающим отправки. Люциус почувствовал, как ударился спиной о шаткую конструкцию, которая слегка сместилась от этого удара. С широко раскрытыми глазами он вдруг увидел, как верхняя коробка начала падать. В ней, вероятно, было около пятисот книг; и это означало, что, упав с такой высоты, она вполне может убить их обоих. Противник тоже это увидел и явно решил использовать падение тяжелой коробки в своих интересах. Внезапно он отстранился, оставив палочку Малфлою. А Люциус зажмурился и стремительно попытался аппарировать домой, моля всех богов, чтобы суметь сделать это достаточно быстро. Меньше всего ему хотелось умирать под тяжестью собственных книг. Внезапно укол сухой тосканской травы в спину сообщил ему, что свой конец он все-таки встретит не в той страшной типографии. Однако что-то было не так. Люциус ощущал, что с телом что-то случилось. Он попытался шевельнуться и понял, что левая рука не двигается совершенно. Потом сел, уставившись на отсеченную руку в изумлении. Та лежала в траве, как будто и не принадлежала никогда его телу, лежала… как Хэллоуинский реквизит в виде отрубленных конечностей. В отчаянии Люциус зажмурился: с ним произошел самый настоящий большой расщеп. Потом посмотрел на отнятую у похитителя палочку в оставшейся руке. Та сломалась пополам, и держалась только благодаря тому, что обе сломанные половинки до сих пор соединял чей-то волос, что служил ей внутренним наполнителем. Теперь она была совершенно бесполезна. Борясь со слезами, навернувшимися на глаза, Люциус старался убедить себя в том, что лучше быть беззащитным и с отрубленной рукой, чем мертвым под кучей книг или ожидающим смерти, пока тот психопат пытал бы его. Уже скоро он собрался с силами и, потянувшись, схватил свою несчастную руку, не в силах бороться с сюрреализмом этого момента. Он сунул руку под мышку и, пошатываясь, поднялся на ноги. Потом выкинул сломанную палочку прочь, теперь она была совершенно бесполезна. Его собственная, родная палочка была где-то здесь, рядом… «Мерлин… если я смогу найти ее, то окажусь в безопасности». Но его палочки, единственной, что могла его сейчас защитить, нигде не было видно. Оставался последний вариант — отступление под защиту своих заклинаний на вилле. Там он окажется в безопасности и сможет вызвать Терезиаса и Гермиону через камин. В тот момент, когда он уже повернулся, за спиной раздался треск чей-то аппарации. Люциус сжал челюсти. «Пусть это будут авроры. Пусть это будет Гермиона. Пусть это будет кто угодно, только…» — Вижу, мне даже не нужно было засовывать твою руку в тот станок, — прозвучал холодный голос. — Хватило банальнейшего расщепа... Люциус развернулся и в гневе ощерил зубы. Итак, у противника изначально было две палочки. Первая, погибшая сейчас, очевидно, была запасной, которую невозможно было отследить. Теперь он держал в руке свою настоящую палочку. Хотя и не применял ее, он все еще стоял слишком близко. А Люциус держал в единственной руке лишь собственную изуродованную конечность. И ничего больше… Отдаваясь во власть гнева, Люциус покачнулся. Потому как и впрямь не каждый день ему приходилось драться с убийцей, будучи одноруким. ______________________________________________________________________________ Как только они аппарировали в Тоскану, то сразу поняли, что что-то идет неправильно. Очень, очень неправильно. На небольшом расстоянии от них вверх по дорожке бежал белокурый волшебник, а за ним бежали одни только руки и ноги. А хуже того, казалось, что Малфой при всем этом истекает кровью. — О, боги… — выдохнул один из авроров, — по-моему, ему не хватает руки! Гарри прищурился и почувствовал, как его начинает тошнить. Ответ на это был, однозначно, да. — Пошевеливайтесь! — пролаял Долиш. ______________________________________________________________________________ Импедимента свалила его с ног, и Люциус чертыхнулся. Он сильно ударился о землю, потому что падать только с одной рукой оказалось на редкость неудобно. От обиды хотелось разорвать похитителя на мелкие клочки, ведь до границы охранных заклинаний оставалась всего пара-тройка шагов. И если бы ему пришлось ползти, он бы… — Просто назови мне имя автора, Малфой, и я пощажу твою вторую руку, — шаги мерзавца с хрустом приближались к нему по подмерзшей земле. Он усмехался, будучи вне досягаемости Люциуса. Мерзавец усвоил урок и больше не приближался к нему. Люциус оказался в ловушке. Но все равно продолжал ползти к границе охранных заклинаний. Они были так близко, что Малфой уже чувствовал волшебный гул, покалывавший его кожу. «Я не сдамся. Я не собираюсь покидать Гермиону, не так скоро…» — Ступефай! — раздался выкрик. Люциус вздрогнул, осознавая, что все кончено. ______________________________________________________________________________ Гарри едва верилось, что Долиш может двигаться так быстро. Неудивительно, что его так высоко ценило руководство. Он даже не колебался, аппарируя в самый конец дорожки. А когда материализовался, то сразу же выстрелил из станнера. Атакующий уклонился, и Долиша нельзя было винить за это, поскольку цель его была почти невидимой. Долиш и двое подоспевших авроров открыли огонь, но в тот момент, когда их заклинания сошлись в одну точку, врезались друг в друга и создали ярко-красный фейерверк, злодей исчез. Приходя в себя, с вздымающейся грудью Люциус лежал на спине. Он не думал, что в него попало еще одно заклятие, во всяком случае, этого не чувствовалось. «Спасен! — ему хотелось безумно смеяться, но он сдержал себя. — Я, конечно, ранен, но, надеюсь, не смертельно». — Мерлин и Моргана, — выругался Долиш, наклоняясь над ним. — Мистер Малфой, с вами все в порядке? «Боги… Какой абсурдный вопрос», — глаза Люциуса закрылись от усталости. — Извините, я понимаю, что мой вопрос глуп, — пробормотал Долиш. — Нам нужно срочно отвезти вас в Св. Мунго. Руку еще можно спасти, а то сейчас все это выглядит как чистая ампутация… Люциус открыл глаза. — Кровь. Не дотрагивайся до крови! Долиш выглядел смущенным. — Но Люциус… — Нет, Долиш. Проклятие. Оно может передаваться через кровь. Если прикоснешься к ней, заразишься. Пожалуйста, не надо! Аврор стоически кивнул, несмотря на страх, звучащий в голосе Малфоя. — Хорошо. Не буду. Но нам все равно нужно скорее отвезти тебя в больницу. — Позови моего целителя. Терезиас Смит. Ты можешь вызвать его через камин на вилле. Просто… дай мне палочку, чтобы я мог снять охрану… Лицо Малфоя стало совсем белым, а глаза закатились. Некоторое время спустя веки его поднялись. Все вокруг было незнакомо, но он понял, что находится в безопасности; будто неопределенное шестое чувство подсказывало ему, что опасность миновала. А лицо, склонившееся к кровати мгновение спустя, только подтвердило это. — Черт тебя возьми, Люциус, — сказал Терезиас, выглядя усталым и взволнованным. — Ну что такое? Стоит только оставить тебя одного дольше, чем на пять минут, как ты обязательно или вляпаешься во что-нибудь, или вообще руку потеряешь. — Хочешь сказать, что теперь я однорукий? — хрипло прошептал Люциус. — Долиш сказал, что ее смогут снова присоединить… правда, он не целитель, но, вероятно, видел подобные ранения раньше, — сейчас он до глубины души надеялся, что аврор был прав. — Нет, — Смит усмехнулся. — Это была шутка. Не хотел тебя тревожить. Вообще, ты как новенький, они пришили ее обратно, — и чтобы доказать свою правоту, он наклонился и ткнул Малфоя в левую руку. Люциус почувствовал боль и тяжело сглотнул. — Сделай это еще раз. Смит поднял бровь, но не возразил. Только на этот раз ущипнул его. — Ой, — мягко запротестовал Люциус. Он поднял руку, чтобы убедиться самому, хотя прекрасно понимал, что ведет себя по-детски, но пальцы еще были слишком неуклюжими. Он ничего не мог сделать. — Два-три дня ты будешь ощущать плохую координацию. Но это пройдет. Люциус кивнул. — Я рад, что с тобой все в порядке, Люц. — Я тоже, — ответил он. — Просто хотел, чтобы они поймали его. Смит ухмыльнулся. — Не переживай, они знают, кто он. Его кровь была повсюду, в том числе и на твоем любимом оружии. «О да...» — Люциус вспомнил, что заехал ублюдку одним или двумя ударами своей отсеченной руки. Вот когда стоило радоваться, что его кровь заразна… — Но кто он? — Тебе придется поговорить об этом с аврорами, мне они все равно не скажут. Малфой снова кивнул. Но затем его глаза вспыхнули, он слишком устал, чтобы скрыть опасение, горящее в них. — Гермиона уже знает? — Да. Именно она вызвала авроров после того, как нашла твою палочку, — Смит слегка наклонил голову. — Она была здесь раньше, когда ты был без сознания. И твоя семья, кстати, тоже… Люциус тяжело вздохнул. — Целители знали, что нужно использовать меры предосторожности, верно? Я пытался сказать Долишу, но не уверен, что оказался убедительным… — Всё в порядке. Они знали. — Хорошо. Терезиас наблюдал за тем, как Люциус борется с усталостью. Этого и следовало ожидать: он потерял уйму крови. Конечно, Терезиас предпочел бы, чтоб с ним связались пораньше. К тому времени, когда он получил вызов аврора Долиша, Люциус уже находился на операции, необходимой для повторного присоединения руки. Не то чтоб он думал, что смог бы сделать это лучше. Просто ему было бы намного удобнее находиться в операционной, чтобы наблюдать за необходимыми мерами предосторожности. К счастью, персонал госпиталя знал, что Малфой был «проклят». Их предупредил Долиш, он сказал, что его кровь может быть заразной. Поэтому все остались невредимыми, благодаря перчаткам, халатам и защитным чарам. Что ж… это был наилучший сценарий. Смит улыбнулся про себя. Такое случалось редко. Как правило, профессия медика часто оказывалась преисполненной именно худшими сценариями, и сейчас у него было чувство, что он слишком привык к этому. Какое-то негодование, которое он испытывал к Люциусу в результате своих внезапных осложнений с общественностью, испарилось напрочь. Да, работа с этим пациентом усложнила ему жизнь. Да, может быть, раньше он и был приверженцем того огромного количества сильно принципиальных людей, считавших, что такие, как Люциус Малфой, не заслуживают помощи, и что его целитель должен быть наказан за ее предоставление. Но он согласился взять его исцеление на себя. Хотя он не знал всех подробностей. И, видят боги, Терезиас ничуть не жалел об этом. Теперь он точно знал, что Люциус был хорошим человеком. Более того, он стал его другом. Его даже охватила ревность, когда увидел, что Малфоя лечит с полдюжины других целителей. «О, спасибо Мерлину, с ним все в порядке. Я хотел бы поймать этого сукиного сына, который сделал с ним это, и оторвать руку ему самому. Ничего, надеюсь, у авроров все получится...» Взглянув на Малфоя, Терезиас слабо улыбнулся, понимая, что Люциус уже провалился в страну грез. Он посмотрел на часы. «Что ж… Если уйду сейчас, у меня будет немного времени, чтобы провалиться в нее тоже».