Голод_Жажда_Безумие

http://images.vfl.ru/ii/1560593575/3ec9b9db/26893546.jpg - иллюстрация к гл.30.2 Почувствовав рывок портключа, Драко чертыхнулся, поняв, что совсем забыл: мемуары — это как раз и есть пароль. «Твою же мать… Значит сейчас я появлюсь в офисе Паунда, где, вероятно, и застряну до утра, пока он не откроется». Когда головокружение и ощущение сжатия прекратились, его охватила боль — к несчастью, приземлился он неудачно: прямо на копчик. Драко даже увидел в глазах звездочки и едва удержался, чтобы не заорать от боли. «Черт, как больно! Я же сидеть не смогу неделю…» В любом случае, место, куда он попал, было не похоже на офис. Пол здесь оказался бетонным. А перекрещенный перекрытиями потолок парил высоко где-то над ним. Скорее, это был склад или часть цеха, и он застрял здесь в каком-то странном проходе, заставленном ящиками. По крайней мере, Драко казалось, что это проход. Поднявшись и осторожно хромая, он пытался найти выход отсюда, но на пути попадалось только еще больше коробок. Дальнейшее изучение показало, что он был буквально помещен в какой-то u-образный прямоугольник пространства, площадью где-то пять ярдов на двадцать, огражденный аккуратно сложенными почти до потолка коробками. Причем, ряды их выстроены были с такой аккуратностью, что без труда угадывалась помощь магии. — Что за черт? — негромко пробормотал он. Драко никогда не страдал клаустрофобией, и здешняя теснота ничуть не встревожила его. Тревожило другое… тишина этого здания. Казалось, в этом месте не было ни единой души. Кто знал, насколько оно велико? И сколько времени нужно было работникам, чтобы добраться из одного угла в другой. Странно, здесь не наблюдалось ни воды, ни туалета. Словом, вполне можно было умереть, если остаться надолго. «Так во что же играет Паунд? Зачем ему это делать? Это должно быть что-то, чего я точно не знаю. И наверняка у него есть серьезная причина для этого…» Драко выдохнул. Все было неважно. Важным казалось только одно: чтобы он нашел выход отсюда. Он сел, задумался, а потом повернулся и прилег на живот, чтоб думалось легче. А точней, не отвлекала боль в ушибленном копчике. _____________________________________________________________________________ Люциус бездумно смотрел на миску с тающим мороженым. Бокал выскользнул из его руки и разбился об пол, поранив голень отскочившим осколком, но боли он почему-то не чувствовал. «Так значит, Паунд, стремясь поднять ставки, теперь сделал своей целью Драко», — это было неоспоримо. И значило, что именно Паунд был убийцей. Люциус не знал как, не знал почему, но он точно знал правду: его похитил именно этот человек. _____________________________________________________________________________ Бедолага Долиш чуть не упал с кровати, когда в спальне взорвался вопилер. «Боги… кто же это орет, черт возьми, и почему его голос звучит, будто это сам дьявол?» — но когда сознание смогло преодолеть шок, слова вдруг стали обретать смысл. — …А ЭТА ВИЗИТКА ОКАЗАЛАСЬ ПОРТКЛЮЧОМ, И СЕЙЧАС МОЙ СЫН ПОХИЩЕН! НАМ НУЖНО СРОЧНО НАЙТИ ИХ! ИМЕННО ПАУНД И ЕСТЬ НАШ РАЗЫСКИВАЕМЫЙ УБИЙЦА! Я КЛЯНУСЬ МЕРЛИНОМ, ЕСЛИ ЧТО-НИБУДЬ СЛУЧИТСЯ С ДРАКО... Заклинание Долиша сожгло пронзительно орущий красный конверт как раз вовремя. Вздохнув, он спрыгнул с кровати, понимая, что нужно срочно направляться в Малфой-мэнор... и на этот раз его визит точно не будет бесконечно приятным, как те, что были раньше, когда он мирно пил там чай с Нарциссой. ____________________________________________________________________________ Драко уже перепробовал все, что мог придумать. Аппарация была заблокирована. Портключ в обратную сторону не работал. Попытка взобраться на ящики была опасной и оказалась невозможной из-за того, как точно и ровненько они были уложены. Драко попытался подняться по ним, но не мог оторваться от пола выше шести футов. Затем он попытался раздвинуть коробки, пары-тройки футов было бы для него достаточно, чтобы пролезть между ними, но, к сожалению, те оказались чертовски тяжелыми, и у него получилось лишь слегка переместить их на полу. Затем он попытался вызвать метлу. «Здесь же должна быть хоть одна метла… ну, пожалуйста», — но над коробками так ничего и не взлетело. Его обуревало желание направить свою палочку на спину и наложить на копчик обезболивающее заклинание. Болезненная мучительная пульсация там упорно отвлекала его. Даже идеи, как выбраться отсюда, с каждой минутой становились все более и более туманными. Собравшись с мыслями, Драко предположил, что может зажечь коробки, а потом попытаться прорваться через препятствие, но это заставило его вздрогнуть. Драко никак не мог забыть неконтролируемую природу огня. Он помнил, как тот с непостижимой скоростью захлестнул в Хогвартсе Выручай-комнату. Хуже того, он до сих пор помнил, как тот живьем пожирал Винсента. Прах его погибшего друга так и остался там, в ее обгорелых развалинах. «Нет, не надо огня. Это может выйти из-под контроля и покончить не только с коробками, но и со мной. Лучше подождать до утра. Тогда, может быть, кто-нибудь придет, и все мое беспокойство окажется напрасным». _____________________________________________________________________________ Люциус, не останавливаясь, ходил туда-сюда по комнате, словно умалишенный, а бледная с одеревеневшей спиной Нарцисса неподвижно сидела на диване в гостиной. Долиш чувствовал, как бешено колотится его сердце, столько чая он выпил за последние несколько часов. Все, что они узнали, это то, что Паунда не было дома, его не было у бывшей жены, и не было в редакции «Акулы пера». Проще говоря, его нигде не было, и это сводило их всех с ума. Рано утром сова ненадолго прервала их сумасшедшее напряжение. Сообщение было для Люциуса. Тот раскрыл небольшой пергамент и быстро пробежал глазами, на мгновение прикрывшимися от облегчения. «Слава Мерлину, ситуация с шантажом Гермионы решилась сама собой», — но сейчас это казалось таким незначительным... — Что там? Требование выкупа заложника? — спросил Долиш. Люциус качнул головой и смял пергамент. — Это подтверждение закона вселенной, что когда что-то одно хоть немного улучшается, другое обязательно должно ухудшиться… Оба (и Нарцисса и Долиш) уставились на него. Люциус бросил записку в огонь, и они увидели, как та почернела и осыпалась. Ни один из них не произнес вслух ни одного из множества вопросов, что бурлили у них в головах. Сейчас было не время для вопросов. — Хорошо, давайте подумаем, где еще он может быть? — Склад! — Люциус резко щелкнул пальцами. — Какой? — Склад! При типографии, где они делают книги. Он притащил меня туда в прошлый раз! — Я думал, ты не знаешь, где это, — осторожно напомнил Долиш. — Неважно. В любом случае я могу туда аппарировать, если хорошо представлю его, — он вытащил палочку, очевидно, намереваясь сделать именно это. — Нет! Я категорически против. Тебя же расщепило в прошлый раз. — Тогда у меня было меньше секунды, чтобы подготовиться, так как меня вот-вот должно было раздавить. Думаю, это несколько другие обстоятельства, — Малфой прикрыл глаза. Образ печатного станка мелькнул у него в голове, так же ярко, будто увидел его наяву. «Я смогу добраться туда. Знаю, что смогу...» — Он действительно собирается сделать это, — услышал Долиш предупреждение Нарциссы. — Люциус, ты идиот… Раздался хлопок аппарации. Они втроем приземлились одной кучей, поскольку в последний момент Долиш схватил его за руку, чего Люциус и ожидал, а в самый последний момент Нарцисса схватилась за рукав мантии Долиша, чего тот никак не ожидал. Люциус повернулся к Нарциссе, готовый спасать ее, потому что с таким ненадежным захватом ее тоже мог запросто ожидать расщеп. — Нарцисса, ты не должна была так рисковать... Второй голос прозвучал одновременно с голосом Люциуса, произнося то же самое. Люциус и Долиш обменялись неловкими взглядами. — Не указывайте мне, что я должна и не должна делать, — раздраженно отозвалась та, заставляя обоих замолчать. Она поднялась и отряхнула мантию. — Будь я проклят, — буркнул Долиш, делая то же самое. — Так это и есть тот станок, которым он пугал тебя, угрожая размозжить руку? Сверкнув глазами, Люциус кивнул и попытался сориентироваться. Он пропустил гримасу возмущенного аврора, поскольку был слишком занят, пытаясь понять, насколько велико это помещение. Предыдущий визит сюда отнюдь не способствовал внимательному наблюдению за обстановкой вокруг. Это было довольно большое сооружение. Справа от них стояло производственное оборудование из металла, работающее при помощи магии. Одна часть типографии была такой же большой, как поле для квиддича. Слева стояли ряды и ряды коробок, уже готовых к отправке, похожих на те, что чуть не погубили Люциуса. Ряды эти тянулись бесконечно. Он вообще не мог разглядеть дальнюю стену, и у Люциуса тревожно кольнуло что-то. Ситуация очень напомнила ему то, давнишнее пребывание в Зале Пророчеств в Министерстве. «Черт… неужели это будет продолжаться вечно…» — Нам нужно разделиться, — заметил Долиш. — Или еще лучше вернуться назад и позвать подмогу… — Ничто не мешает тебе это делать, — коротко ответил Люциус. — Я должен найти выход, чтобы точно определить, где мы находимся. Вот только… заклинания местоположения очень привередливы, если нет неба над головой. — Тогда ищи выход. А мы с Нарциссой будем искать Драко. Долиш выглядел сомневающимся, и Люциус был уверен, что это не имеет к нему никакого отношения. Он беспокоился явно о другом. Точней, о другой… По правде говоря, Малфой и сам бы хотел, чтобы Нарциссы здесь не было, он не желал, чтоб ей угрожала опасность. С другой стороны, не мог забыть, насколько грозной может быть эта женщина, когда ее провоцируют. А уж что-то, а похищение ее сына выходило очень далеко за рамки обычной простой провокации. — Хорошо, — аврор чуть смягчился. Он щелкнул палочкой, и на его запястье появилось два ряда надписей. Буквы и цифры быстро пульсировали приглушенным зеленым цветом. — Это показатели ваших жизненно важных органов, — в порядке объяснения уточнил он. — Если возникнут проблемы, я увижу ваше сердцебиение, дыхание и кровяное давление, и смогу узнать, что вам нужна помощь. — Да, но как насчет тебя?.. — спросила Нарцисса. Долиш ответил напряженной улыбкой. — Я и сам могу позаботиться о себе. _____________________________________________________________________________ Кто-то толкнул его ногой в бок, и Драко сразу же инстинктивно повернулся назад, почувствовав какую-то тревогу. Копчик снова отдался болью. Опираясь на локоть, Драко чуть-чуть поднялся и почувствовал некоторое облегчение, пытаясь отдышаться. Перед ним находился Алоизий Паунд. Скрестив руки, он стоял посреди этой картонной тюрьмы и больше ничем не напоминал того добродушного толстячка, который подошел к нему на выходе из «Флориша и Блоттса». «Как, черт возьми, он попал сюда?» — понимая, что, по-видимому, из этого картонного коридора все же был какой-то способ убежать, понимал Драко и еще кое-что: Паунд появился здесь отнюдь не для того, чтобы вызволить его отсюда. — Извини, парень, но я позволил себе забрать у тебя палочку, — спокойно произнес он. Драко с усилием поднялся на ноги. — Какого черта тебе надо? — Просто хочу показать твоему отцу, насколько я серьезен. Не правда ли, он большой тугодум? — О чем это ты? — выплюнул Драко. Паунд проигнорировал этот вопрос. — Видишь ли, бизнесмен никогда не должен забывать своих партнеров, — пробормотал он, потирая левое предплечье. Затем улыбнулся: — Папочка, конечно же, уже пришел, чтобы спасти тебя, мой дорогой мальчик. Разве ты не счастлив? Теперь тон его голоса был уже пугающим. Драко сглотнул и отступил на шаг. И его опасения оправдались: через мгновение в тусклом флуоресцентном свете вспыхнула палочка, и тело Драко вдруг перестало быть его собственным, оно больше не слушалось хозяина. «Мерзавец! — мелькнула у него мысль. — Он наложил на меня Империус…» _____________________________________________________________________________ Они с Нарциссой медленно продвигались внутри коридора из нагроможденных коробок, и она была сосредоточена так, как только могла быть сосредоточена мать, чей ребенок находится сейчас в смертельной опасности. Люциусу стало сложнее контролировать мысли, новое дежавю снова спутало их: воспоминания о том, как когда-то давно они уже вот так же, коридор за коридором разыскивали Драко по Хогвартсу во время последней битвы. И эти мысли царапали сознание чем-то очень острым. Тогда Люциус поклялся, что больше никогда не подвергнет свою семью опасности. — А я ведь знаю, что ты уже здесь, Люциус… — услышали они оба голос. Зловещий, он эхом отозвался от ящиков, уложенных стеной. Люциус остановился, чувствуя, что жена тоже замерла и стоит сейчас за его спиной. — Ну что ж, старый друг, выходи… поговорим. «Старый друг»? Он обменялся взглядом со смущенной Нарциссой, которая подозрительно глянула на него. «Но я же не знал Паунда, пока не начался весь этот бардак. Или… только думал, что не знал?» — Обещаю, что не причиню тебе никакого вреда. Просто помни, что у меня кое-что имеется… хм… некий залог, скажем так. Сознание Люциуса едва не помутилось от ярости. Его сын не мог быть залогом! Но в этот же момент почувствовал, как плечо сильно сжимает рука Нарциссы. Повернувшись к ней, он едва слышно прошептал: — Оставайся здесь. А когда сможешь добраться до Драко, забирай его и уходи отсюда. Та торжественно кивнула, признавая, что несколько удивлена. Муж наконец-то начал доверять ей, хотя и напоминал о том, чтобы не теряла головы. Потянувшись, Нарцисса сжала его руку и сразу же отпустила. Люциус же глубоко вздохнул и пошел вниз мимо ряда коробок, двигаясь прямо на голос. Далеко идти ему не пришлось. В конце этого ряда виднелся какой-то круг, в котором коробки были нагромождены большой высокой пирамидой, словно какой-то странный картонный Стоунхендж. Желудок Малфоя ухнул вниз. Драко стоял далеко наверху. На стопке этих коробок высотой около ста футов. И, насколько Люциус мог увидеть, на самом ее краешке. — Одно неверное движение, Люциус, и он шагнет вниз. Уверенность в голосе Паунда сказала Люциусу все, что ему нужно было знать. Драко находился под заклятием Империус. Конечно, ему хотелось верить, что Драко сможет побороть его, но Люциус знал: надежды его тщетны. Мало кто мог бороться с этим заклятием, россказни об этом были, как правило, мифом. Максимум, что можно было сделать, — это несколько секунд сопротивляться командам, но даже это требовало огромной силы воли. — Твою палочку, быстро. Люциус положил палочку на пол, не отводя глаз от Драко. Паунд призвал ее, и та с грохотом прокатилась по бетонному полу, пока не остановилась у его ног. На мгновение Люциусу показалось, что мерзавец вот-вот наступит на нее, но Паунд только наклонился, чтобы поднять и сунуть палочку в карман. — Чего ты хочешь? Снова узнать личность автора? — холодно спросил Люциус. Паунд усмехнулся. — О, нет. Я и сам вычислил его. Признаюсь, это заняло больше времени, чем я надеялся. Но… что поделать, поскольку поначалу искал не в тех местах. Все время я думал, что это был кто-то, с кем я работал… а не тот, против кого я работал. — О чем вообще ты говоришь? — огрызнулся Люциус, явно разочарованный. Паунд медленно приблизился к нему. Его медленное горделивое шествие чем-то напоминало то, как любил кружить вокруг своих жертв Волдеморт, когда демонстрировал свои раздумья об их судьбах, хотя на самом деле уже давно знал, что ждет их. И все это тоже знали. Люциус продолжал оставаться спокойным, он не боялся этого человека. — Ты должен помнить, что в конце семидесятых в министерстве появилось много умных молодых людей, не правда ли? Малфой не удосужился ответить. — И одним из них был ты. Его взгляд следил за Паундом, который по-прежнему приближался к нему, как приближается к своей жертве голодный хищник. То, что он говорил, было правдой, тогда Люциус и впрямь очень быстро сделал карьеру, благодаря своему врожденному уму и способности к убеждению. Но нерасторопность министерства и его деятельность в целом — все это быстро утратило для Люциуса свое очарование, и лучшее, что он мог сделать после скандала, разразившегося в результате тогдашней «смерти» Волдеморта, это добровольно подать в отставку. Его показания, что находился под воздействием Империуса, конечно, были признаны достоверными, но Люциус знал: если он останется в министерстве и будет продолжать вести себя точно так же, как и раньше, то вера в его невиновность может оказаться под угрозой. Да и какой был смысл работать там, если нельзя нарушать правила? Кроме того, чиновников было так же легко развратить извне, как и изнутри… — Я знал, что наложенные мною Обливейты до сих пор работают. Но единственным объяснением написанного в твоей книге было то, что об этом знает кто-то еще, кто-то один из вас, — бросил Паунд. — Один из нас? — осторожно спросил Люциус. — Да, один из вас, один из молодых влиятельных людей, которые и определяли в то время политику министерства… но ты, Люциус, тогда был не на моей стороне. Люциус напрягся, отчаянно пытаясь вспомнить, кто же в то время был его противником в министерстве. Сказать по правде, большинство даже не смело противостоять ему. У него в запасе всегда имелась необычная комбинация: то, что обычно он был финансово независим от принимаемых министерством решений и умел давить на людей… или же нравится им. Тогда Люциус был очень могущественен и при этом никогда не был сторонником кровавых решений. — Я точно знал, что это должен быть один из них, и он обязательно должен вспомнить тот заговор в министерстве… «Какой еще, к черту, заговор?» — Люциус все еще пребывал в растерянности. Он понятия не имел, о чем говорит этот человек, но чем больше он молчал, тем больше было у него шансов, что Паунд не догадается о его непонимании. И, пожалуй, это был его единственный теперешний козырь. — Но проблема в том, что все, кто знал об этом заговоре, сейчас мертвы или же находятся в тюрьме, за исключением двух человек. Я нашел их. Они не помнили обо мне, до сих пор находясь под действием давнишних Обливейтов, которые я наложил на них много лет назад. А я все удивлялся, неужели мог остаться человек, который бы знал об этом заговоре в то время, когда все о нем забыли… — Ну, по-видимому, не все… — ровно ответил Люциус, чтобы заставить его говорить, тем более зная, что Нарцисса тоже все это услышит. — Точно. Ты прав. И я отправился к Незервуду, чтобы выяснить, кто же написал эту опасную книгу. Но тот оказался бесполезен. Полагаю потому, что ты заставил его дать Нерушимый Обет… О, Паунд знал, о чем говорит… Его фраза стала для Люциуса ударом в живот. Хотя тот и должен был играть круто. Еще бы, раз когда-то был министерским интриганом. Люциуса пронзило ощущение старой, до боли знакомой игры. — Хочешь сказать, что поступил бы по-другому? — Конечно нет. Но я еще тогда должен был узнать стратегию старого врага времен министерства, а я, дурак, не узнал. Я еще долго думал, что это один из тех «золотых» слизеринских мальчиков. Но потом перечитал Faim. И кое-что вспомнил, — по лицу Паунда пробежала улыбка. — Ты был не единственным, кто разбирался в различных Обливейтах. Паунд почти навязчиво коснулся рукой ближайшей коробки. И Люциус готов был поспорить, что внутри находятся экземпляры его книги. — Когда Темный Лорд послал меня, чтобы понаблюдать за тобой перед вербовкой, я подумал, что ты очень многообещающий молодой маг. И очень внимательно наблюдал за тобой. Честно говоря, я не думал, что ты был гением, но у тебя на удивление хорошие мозги, Малфой, не могу этого отрицать. А еще я увидел доказательство того, что у тебя была злоба… и подходящий темперамент, чтобы служить Темному Лорду. Нет, конечно, то, что ты переиграл меня до этого в министерстве, оставило неприятный привкус. Но… чего не сделаешь для Повелителя… — Паунд рвано дышал, погружаясь в приятные воспоминания. — Так вот, однажды вечером я пошел за тобой домой, но ты не направился туда. «Вот! Я должен был знать. Должен был понять, что это как-то связано с Волдемортом. Почти все плохое в моей жизни несет в себе хоть мельчайший усик единения меня с этим монстром», — Люциус сжал челюсти, задаваясь вопросом, что же еще он сейчас услышит. — В тот вечер я увидел, как ты преследуешь одного магла. Преследуешь с той же легкостью, как я преследовал тебя. Я видел, как ты похитил его. А потом увидел, как уничтожил. И сразу понял, что из тебя получится идеальный Пожиратель смерти. Вот тогда-то я и открылся тебе, чтобы передать приглашение встретиться с Темным Лордом. — Не понимаю, о чем ты говоришь, — Люциус действительно не помнил ничего подобного, теперь осознавая, что в голове все размывается от амнезийного проклятия. — Конечно, не помнишь. Я заставил тебя забыть тот вечер, но никогда не думал, что ты и сам сотрешь свои воспоминания о министерстве. Это было моей ошибкой. Я даже не предполагал, что ты позволишь мне сохранить воспоминание о том, что сделал с этим маглом, — он усмехнулся и трижды хлопнул в ладоши. — Браво, Люциус. Очень «умно» сохранить память единственному свидетелю убийства. — Ты говоришь какую-то безумную чепуху, — пренебрежительно бросил Малфой. — Не смей мне лгать! — заорал Паунд. — Не смей делать вид, будто не понимаешь, о чем я. Я ведь пытался предупредить тебя, Люциус, даже когда еще не знал, что автор — это ты. Пытался даже отправить тебе сообщение через Незервуда, но ты на него не прореагировал. Ты продолжал и продолжал издавать свой Faim. А теперь с этим надо что-то делать, — он поднял палочку, а Люциус снова посмотрел на Драко. — Потому что, уж извини, старый друг, но я не собираюсь быть обнаруженным сторонником Волдеморта и бывшим Пожирателем смерти. Я не собираюсь садиться в тюрьму. Я ни о чем не жалею, но не буду гнить в камере по прихоти бесхребетных грязнокровок и предателей крови, которые управляют теперь этим миром. И ты один знаешь, за что могут осудить меня. И что прикажешь мне делать, Люциус? — он взмахнул палочкой, и правая нога Драко вдруг резко поднялась, нависая над бездной. — Скажи же, что мне делать? — Для начала оставь в покое моего сына! Он ничем не угрожает тебе! — повысил голос разъяренный Люциус, сердце которого колотилось в горле. — Да, но он единственный, из-за кого я смогу получить от тебя гарантию молчания, не так ли? Единственный, ради кого ты пойдешь на все, что мне нужно… — теперь Драко стоял на самом краю коробок, держащий равновесие лишь благодаря одной ноге. — Снова наложи на меня Обливейт. Я не буду сопротивляться. Пожалуйста, не причиняй вред моему сыну... — Что сказать… Ты же сам знаешь, Обливейт срабатывает не навсегда. Да и недостаточно безопасен, как по мне, — Паунд облизнул губы. — Как насчет того, что предлагаешь ты, Люциус? Как насчет нерушимой клятвы? — Хорошо, — решившись, ответил Люциус и, шагнув вперед, вытянул правую руку. — Я готов принести обет. Кожа Люциуса горела, когда рука Паунда скользила по его запястью, сжимая то, а палочка Алоизия уже начала парить над их переплетенными руками. Малфой знал, что поступает глупо, потому что Паунд мог наложить на этот обет любые условия, которые бы захотел. Он вполне мог превратить жизнь Люциуса в чистый ад. Он легко мог и впрямь заставить его молчать. Помнится, самая жестокая Нерушимая Клятва когда-то заставила давшего обет даже перестать говорить из страха, нарушив его, покончить с собой. — Ты клянешься, что больше никогда не будешь говорить о… И только тогда у Люциуса вдруг возникла какая-то тревога. Он дернулся, а рука Паунда мгновенно оторвалась от его запястья. — О, Люциус, так ты привел с собой друзей, не так ли? — лицо Паунда исказилось от холодного гнева. — Это не получится… У тебя… ничего… не выйдет! — крикнул он и взмахнул своей палочкой, направив ее на Драко. Высоко над ними тот неловко пошатнулся и шагнул вниз. — Нет! — закричал Люциус, но сын уже падал. А у него, как назло, не было палочки. «Нарцисса, Мерлин, где же Нарцисса?» — Ступефай! — Арресто Моментум! Оба заклинания прозвучали одновременно двумя совершенно разными голосами, и красный свет ударил Паунда прямо в лицо. Тот упал, словно кукла, треснувшись об каменный пол головой. А в тот же миг из ниоткуда появилась Нарцисса, сразу же рванувшаяся вперед и наверх. Она в полете подхватила уже падающего Драко, и они вместе упали вниз, чтобы, скользнув по коробкам, медленно приземлиться на них. К счастью, оставшись совершенно невредимыми. Все случилось так быстро, что Люциус почти не понял, как именно. А уже в следующую секунду увидел, как Долиш связывает Паунда магическими веревками. Драко поднял мать на ноги, опасливо расспрашивая, все ли у нее в порядке. Как будто сам находился под Империусом, пошатывающийся Люциус приблизился к потерявшему сознание магу, что когда-то так эффективно вмешался в его воспоминания. Паунд думал, что Люциус помнит о нем все: и о том заговоре, и об их вражде в министерстве. Но реальность заключалась в том, что тот блаженно не знал ничего об Алоизие и их прежнем знакомстве, если б паранойя Паунда не испортила все ему самому. — Вот, держи, — Долиш протянул ему палочку, не слишком нежно усевшись на редакторе «Акулы пера», а по совместительству, бывшем Пожирателе смерти. Все еще ошеломленный Люциус взял ее. Пространство вокруг них начало заполняться вооруженными до зубов аврорами. — Тревога сработала, когда им пришло мое сообщение. С Паундом же больше никого не было, верно? — Нет, насколько я знаю… Долиш вздохнул, вынимая еще одну палочку из кармана Паунда. — Это твоего сына? Люциус кивнул, беря и ее тоже. В настоящее время Драко был до полусмерти задушен своей матерью. — Хорошо. Забирай. Кстати, когда придете в себя, ждем вас в министерстве, чтобы дать показания. Паунд будет задержан. Люциус снова кивнул, все еще не успокоившись. — Благодарю тебя. — Да брось. Это моя работа, — довольно приветливо отозвался Долиш. — И поверь мне, никто так не счастлив, что наконец-то поймали этого чокнутого, как я. По идее, теперь, когда Паунд находился под стражей, Люциус должен был чувствовать себя спокойно, но спокойствия почему-то не испытывал. Было бы глупо думать, что Нарцисса и Драко не слышали его разговора с этим мерзавцем. И теперь они знали, что именно он, Люциус, был автором Faim и убийцей тех маглов — хотя последнее и не могло быть доказано. Понятно, что никто из них не склонен был говорить об этом. Нарцисса не переставала радоваться, что вся семья вышла из этой ужасной ситуации целой и невредимой. А Драко терпеливо пережидал материнские нежности, хотя и очень устал, да и мучился до сих пор болью в поврежденном копчике, понимая, что ему срочно нужно направляться в госпиталь св. Мунго к целителям. Но Люциус знал, что время для этого разговора еще придет, особенно для разговора с сыном. Он не мог не ожидать этого. И еще он мог лгать чужим, но не Драко. Все это заставило его дважды подумать о книге, которую Люциус пытался закончить. Меры предосторожности, которые он применил для первой части, как оказалось, были недостаточны. Он не знал, что еще можно сделать, за исключением того, чтоб вообще не публиковать вторую часть. Как можно быть уверенным, что не найдется еще один Алоизий Паунд? И почему раньше ему казалось, что это нормально — выложить столько компрометирующего материала на бумагу? Люциус знал почему. Просто… он не ожидал, что проживет так долго. И если бы его вычислили, то это уже не имело б никакого значения, потому что был бы давно мертв. Именно поэтому он и начал писать Faim. Он покачал головой… «Все-таки депрессия заставляет людей делать очень странные вещи». Он тяжело вздохнул. Правовая система, по сути, была двуличной, Люциус понимал, как быстро она сможет обернуться против него. И Мерлин, если точно выяснится, что именно он и есть автор... Внезапно в голову вступила острая боль, заставив полыхнуть прикрытые веками глаза. — Отец… с тобой все в порядке? Он перевел обеспокоенный взгляд на Драко и сказал чистую правду: — Я буду в полном порядке, когда все это и впрямь наконец-то закончится…