Победитель

Лайт долго осмысливал произошедшее. Даже тогда, когда прибывшие в срочном порядке врачи возились с L в соседних апартаментах, он всё ещё не мог поверить в то, что произошло. Но это действительно было так. Ягами Лайт воскресил Рюдзаки. Кира воскресил L… «Какой же я идиот!» — Лайт сжал зубы до хруста эмали. «Если он всё вспомнит — мне открыта прямая дорога на эшафот!» Кира до сей поры вёл восхитительную игру, но сейчас допустил огромный промах. Даже отец сделал предположение о возможности Киры воскрешать мёртвых. Иначе произошедшему нет никаких других объяснений. Теперь слово L станет решающим… Как глупо и бездарно Кира подставил сам себя, споткнувшись о собственную подножку и теперь неминуемо летя в пропасть! Полицейские так и оставались в кабинете расследования — им надо было прийти в себя и как следует всё обдумать. Когда врачи покинули апартаменты детектива, Лайт всё ещё не решался войти и долго мялся у двери. Что он, собственно, собирался сказать L? «Привет, Рюдзаки. Я убил тебя, потому, что я Кира, а потом воскресил, потому, что я идиот!» Ягами младший устало потёр переносицу и, наконец решившись, взялся за ручку двери, дёргая её на себя. Номер или.квартира Рюдзаки была обставлена довольно неплохо. Здесь было всё для уюта и комфорта её владельца, начиная с мягкого покрытия пола и заканчивая всякого рода ночниками и светильниками, расставленными повсюду. Это выглядело мило и вместе с тем странно для Рюдзаки, обычно не придававшему значения обстановке. Видимо, эта…квартира L имела такой вид и раньше, а Лайт, будучи прикованным к дотошному детективу, не видел этих апартаментов потому, что L проводил почти безвылазно все двадцать четыре часа в своём кресле перед мониторами. Разве он умеет отдыхать? Разве что, в те редкие ночи, когда сыщика скашивал-таки сон, он позволял себе прилечь на пару часов на широкую кровать Лайта (пока тот крепко спал) в апартаментах, отведённых для его подозреваемого и которые благодаря цепи им приходилось делить вдвоём. В большинстве же случаев, Рюдзаки, если не оставался в кабинете расследования, обустраивался за своим лэптопом рядом с постелью Лайта и убаюкивал его тихими стуками по клавишам. Кира не спеша вошёл в спальню. — Рюдзаки? L сидел на огромной кровати в своей любимой позе, поджав под себя ноги, положив голову на скрещенные на коленях руки, и выглядел спящим. А, может, он и правда спал? Лайт прежде никогда не видел как спит великий детектив, ведь тот, если и спал, то заведомо ложился позже него как и вставал, и Ягами-младший уже почти поверил, что сыщику совсем не требуется сон и смирился с этим феноменом. И был бы удивлён обратному сильнее, чем вестям о грядущем зомбипокалипсисе. L поднял голову и уставился на Лайта отстранённым невидящим взглядом. — У тебя тут уютно. Можно приземлиться на твой аэродром? — попытался отшутиться Кира за то, что, по всей видимости, нарушил его сон, и сел на кровать, не дожидаясь ответа. L, впрочем, и не торопился отвечать. Меланхолично качнул головой и застыл, вперившись взглядом и сверля какую-то одному ему видимую точку на стене. Верного дворецкого детектива, или кем он там ему приходился, забрали врачи — ему повезло меньше. Что именно с ним, пока неизвестно. Результаты обследования будут известны только завтра. Но L даже не помнит своего старика… Кем же они приходились друг другу, Лайт так и не имел понятия. Пауза слишком затянулась, и Лайт решил прервать её первым. — Рюдзаки? L медленно перевёл взгляд на него, но в глазах детектива не было не интереса, ни любопытства, ни такой привычной тени подозрений… ни-че-го. Он был абсолютно равнодушен к пришедшему гостю. — Как твоё самочувствие? Выглядишь ты неважно… — начал было Лайт, но по всей видимости, недостаточно тактично, поскольку в глазах детектива полыхнули непонятные огоньки и на мгновение он даже выпрямил спину. — А как, по твоему, должен выглядеть человек, в одно мгновение забывший, кто он есть и утерявший все свои воспоминания? Даже собственная внешность кажется мне чужой, будто это вовсе… не моё лицо, не моё тело. Ты чувствовал когда-нибудь что-то подобное, Ягами-кун? Лайту это не показалось: он действительно был с ним откровенным сейчас, без интеллектуальных ловушек и масок? И просто разговаривал как с обычным человеком, не представляющим смертельную угрозу и не обладающим смертоносной силой? Эл был эмоциональным? Какая-то тёплая домашняя атмосфера, светящиеся ночники и мягкая мебель действовали на Лайта, как наркотик, навевая приятное спокойствие. Он не стал бурно реагировать на выпад заклятого друга, он всё понимал — тому надо привыкнуть, освоиться. Это слишком большой стресс даже для L и всё, что он может сейчас — поддержать его, тем самым снизив для себя подозрения в будущем (в том, что L снова будет подозревать его, Лайт не сомневался). — Нет, — слегка помедлив, ответил Кира. — Я не терял память и не могу понять, что ты сейчас чувствуешь. Но я хочу, чтобы ты знал: я твой друг и всегда готов тебя поддержать, что бы ни случилось. Лайт старался говорить искренне, хоть и ощущал недоверие со стороны собеседника, обладавшим хорошим шестым чувством, которое никогда его не обманывало. К тому же, Кира действительно солгал сейчас: память ему терять доводилось, хоть и частично, ведь однажды воспоминания о тетради на определённый срок стёрлись из его головы. — Спасибо. А теперь можешь оставить меня? Я бы хотел побыть один. Детектив снова выстроил стену отчуждения и откинул голову к стене, показывая, что собеседник его абсолютно не волнует, а разговор можно считать оконченным. Как бы хотелось Лайту сейчас остаться рядом, прижать к себе это одинокое потерянное существо и сказать, что он никогда его не оставит, сколько бы тот ни просил… Но краем сознания он понимал, что это всего лишь одна из масок. Это ловушка. L никогда не бывает настоящим, и даже сейчас наверняка ведёт какую-то игру. И уж точно он никогда не признается в том, что нуждается в простом человеческом тепле и поддержке, и нуждается ли он в ней вообще? Чёртов упрямец! Последний раз взглянув на L, Кира нехотя покинул комнату и вернулся к команде, чтобы доложить о самочувствии Рюдзаки. Выслушав Лайта, Ягами Соичиро отдал распоряжение Айдзаве пойти домой, а Мацуде и Могги остаться в штабе. Сам он тоже намеревался идти к семье и обратился с тем же вопросом к сыну. Однако Лайт, на всеобщее удивление, предпочёл дежурить этой ночью в штабе, уверяя отца, что всё в порядке и он, после того, что случилось, в состоянии мыслить трезво и здраво. Засев за компьютер рядом с воодушевлённым более-менее благоприятным исходом событий Мацудой, он редко бросал скучающие взгляды на дверь в апартаменты великого детектива…