Победитель

Маленькая, но уютная комната насквозь пропиталась дымом сигарет, несмотря на распахнутые настежь окна. — Хватит дымить, Мэтт! Дышать уже нечем! — окрикнул приятеля голубоглазый блондин, врываясь в комнату словно ураган и стремительно начавший кидать вещи в громоздкий чёрный чемодан. Парень выглядел взволнованным и сосредоточенным, укладывая свои бесчисленные кофты, джинсы, пояса и различные аксессуары, коим не было счёта. Рыжеволосый парень, докуривающий последнюю сигарету, чуть заметно улыбнулся краешками губ. Вспыльчивость и нервозность друга вкупе с суетой явно забавляли его. — Спокойно, Мелло. L жив, а это самое главное. А Ватари обязательно выкарабкается: нам ли не знать, какой он сильный, — проигнорировав замечание блондина, отозвался приятель, одарив его тёплым взглядом из-под жёлтых мотоциклетных очков. — Давай, собирайся! Я не буду укладывать твои вещи за тебя, — с привычным металлом в голосе, отчеканил блондин и захлопнул наполненный доверху чемодан. Мэтт, вздохнув, затушил о подоконник бычок и оставил его тлеть рядом с переполненной пепельницей. Перелёт должен занять немного времени, и уже завтра они будут в Японии. Роджер получил тревожное сообщение от Ватари, а связаться с ним не предоставлялось никакой возможности. Его координаты пробил Мэтт (не зря же он был одним из лучших воспитанников) по просьбе старого директора — и выяснил все обстоятельства. Мелло принял решение за них обоих. Они просто не могут больше оставаться в тени, чувствуя, что сейчас они нужны их идолу и его названному отцу. Самолёт вылетает в час. *** Правило тринадцати дней было досрочно забыто, и это играло Лайту на руку. Сейчас команду расследования волновал новый выпад Киры. Мнения полицейских разделились. Могги и Ягами Соичиро считали, что Кира теперь может воскрешать людей и, возможно, провёл подобный эксперимент с L и Ватари с целью проверки своей новой силы. Мацуда и Айзава же предположили о том, что вторая тетрадь, которая, несомненно, находится в руках Киры, каким-то образом дала сбой. L был погружён в депрессию и практически всё время находился в своей квартире по соседству с командой расследования. Восстанавливал свои «системные файлы» и не был готов продолжать вести дело. Его мозг как будто перезагрузили, забыв сохранить открытые вкладки. Отформатированный и чистый, он пытался воссоздать общую картину, собирая недостающие части, получая и обрабатывая информацию из уст полицейских и документов по делу Киры. Но этого было слишком мало. Мысли L и его личные выводы о Кире были уничтожены, стёрты из базы данных с пометкой «Files all deleted» и восстановлению не подлежали. Ватари впал в глубокую кому. Его мозг был повреждён, а если точнее, был мёртв несколько минут, и это не может обойтись без последствий, как и в случае с L, только его молодой организм оказался выносливее. Есть, конечно, шанс, что старик очнётся, но он не велик. Кира чувствовал укол вины за то, что L теперь остался совсем один. Он не помнит Ватари, не помнит, что нуждался в нём. Но разве Кира должен сопереживать ему, своему врагу? Однако сердце всё равно каждый раз ёкало, когда Рюдзаки выползал из своих апартаментов, чтобы расспросить полицейских об интересующих его вещах. Он выглядел таким потерянным, по-прежнему в задумчивости кусая большой палец, внимательно слушая начальника полиции. Этот его помятый, усталый вид вкупе с какой-то детской беззащитностью тревожили сердце массового убийцы, заставляя его отводить взгляд, когда огромные глаза детектива устремлялись на него. Лайт чертовски не хотел будить в себе совесть из-за того, что отнял у кого-то воспоминания. В конце концов, он отнимал жизни, а это ценится куда выше. В один день после подобного разговора с полицейскими и опять выяснив что-то для себя, Рюдзаки впервые обратился к лучшему ученику Японии. — Лайт-кун, ты не мог бы пройти ко мне, мне надо кое о чём тебя попросить. Лайт на мгновение растерялся от неожиданного внимания со стороны детектива, до сего момента не выказывающего к нему интереса. Но тут же взял себя в руки и с лёгкостью согласился, готовый услышать от L что-то важное, о чем нельзя говорить в присутствии посторонних. Ягами младший снова почувствовал себя избранным, как тогда, когда великий детектив начал охоту на Киру, принял его вызов и вступил с ним в смертоносное сражение. Выделил его из всего мира, сосредоточился на нём и все его мысли занимал лишь серийный убийца. Когда кроме них и их битвы не существовало никого на свете, когда любой промах мог стоить жизни. «Ты проиграл, L. Нет, тебе пат. Ты загнан в угол, и тебе не найти выхода, пока ты не вспомнишь всё. А пока — будем друзьями, Рюдзаки. Пока ты не готов сражаться с Кирой, Ягами Лайт будет твоим другом». L тактично попросил снять обувь у входа. Это не удивительно: мягкий ковролин устилал всё помещение. Лайт не без улыбки приметил то, что в первый раз ускользнуло от его внимания: в спальне Рюдзаки ворс ковра был таким мягким, густым и длинным, что при желании в нём, наверно, можно было утонуть. Детектив сел на белый, пушистый ковёр, поджав ноги и Лайт, не дожидаясь приглашения, уселся рядом в позе лотоса. — Я хочу тебя спросить, Лайт-кун, — начал Рюдзаки мягким, вкрадчивым голосом. — Почему ты избегаешь меня? Кира не был готов к такому. Можно считать, что L забил гол. Пусть Рюдзаки и лишился памяти, но его внимательность никуда не исчезла. Вот где был просчёт. — С чего ты это взял? — скрыв глаза за светлой чёлкой, просто отвечал Лайт, стараясь ничем не выдать своё волнение. — Я не хочу тебя лишний раз тревожить, вот и всё. — В первый раз, когда ты пришёл поговорить со мной наедине, ты сказал, что ты мой друг. Но ведёшь ты себя так, будто чего-то боишься. Ты так напряжен и стараешься лишний раз не смотреть на меня. У нас что-то произошло? Я в чём-то виноват перед тобой? Нокаут. Потеряв соперника, Кира продолжал вести игру за двоих, и это была его грубая ошибка. Снова гол. Рюдзаки, чуть склонив голову и закусив указательный палец, прожигал Лайта своими чёрными, от расширившихся зрачков, глазами. Он изучал его. В глубине души Кира ликовал, что вновь смог получить интерес L. Но не мог предугадать его следующий выпад, что делало его уязвимым. Будто L нащупал брешь в его броне. — Всё в порядке, Рюдзаки. Мы не были в ссоре, и я не был на тебя обижен. Хотя… ты и подозревал меня. Усилием воли Лайт выдавил из себя улыбку и подавшись вперёд, несильно сжал плечо детектива, пытаясь войти в его доверие. L как-то странно покосился на его руку, которая медленно сползла к кисти. В его глазах было изумление от того, что кто-то посмел нарушить его пространство. И было это не в первый раз. Когда Рюдзаки пришёл в себя, Лайт позволил себе некоторые вольности, но просто от радости, что сердце великого детектива снова бьётся, и их игра получает продолжение. И сам Лайт не придал тогда этому значение. L перевёл взгляд на Киру и, едва заметно облизав губы, потянулся к массовому убийце, сокращая до того небольшое расстояние между ними. — Скажи, Лайт-кун, кем мы были друг для друга? — горячим шёпотом произнёс детектив, выбивая Лайта из колеи. — О чём ты, Рюдзаки? Ты же ознакомился с материалами дела. Ты — следователь, а я был подозреваемым. Потом я присоединился к команде расследования, когда ты сам снял с меня подозрения. Кира думал, что такой ответ устроит L и именно его он и ждал, но выражение лица детектива по-прежнему было нечитаемым. Он положил ладонь на щеку Лайта, оказавшись совсем близко, в непозволительной для Киры близости. «Что он собирается делать?» Кира не поспевал за действиями и мыслями своего врага. L снова негромко, но настойчиво повторил свой вопрос. — Ты не понял, Лайт-кун. Кем. Мы были. Друг для друга? Лайт не успел вовремя среагировать и отстраниться, как губы заклятого друга накрыли его собственные, вовлекая в нежный, почти целомудренный поцелуй. Рюдзаки мягко, несмело захватывал поочерёдно то нижнюю, то верхнюю губу, аккуратно проводил языком между ними, и от этого по телу будто проходили разряды тока. На вкус он был, конечно же сладкий. Такой же сладкий, как и его вечные пирожные и любимые лакомства, и эта запретная сладость кружила голову. Однако краем сознания Лайт понимал, что это безумие надо как можно скорее прекратить. И окончательно он опомнился, лишь когда L зарылся пальцами в его волосы, пытаясь углубить поцелуй. Выставив руки вперёд и надавив на грудь детектива, Лайт резко отстранил его от себя, отчего тот потерял равновесие и упал, стукнувшись копчиком и упираясь локтями в пол. — Стоп! Что ты творишь, Рюдзаки?! От нахлынувших эмоций Кира даже подскочил, устремляя на L полный ярости взгляд. Нет смысла скрывать, что он пришёл в бешенство от выходки детектива. Рюдзаки же был несколько сконфужен полученным результатом своего эксперимента, затем его лицо снова приняло нечитаемое выражение, и он уселся в прежнюю позу. — Просто некоторые твои действия можно расценивать двусмысленно, Лайт-кун, — сказал он, как ни в чём не бывало и пожал плечами. — И, с учётом того, что я потерял память, я решил, что нас связывали не только дружеские отношения и дело Киры. Сволочь. Выходит, Рюдзаки расценил его действия как попытку…домогательства? Грёбаный извращенец! Лайт с силой сжал кулаки, пытаясь впитать в них всю нахлынувшую ярость. Упрекнуть его в тяге к собственному полу, к тому, что он считал совершенно неприемлемым, мерзким и противоестественным — для лучшего ученика Японии, идеального студента, примерного сына и будущего Бога нового мира это было последней каплей в чашу ненависти к L. — Ты в своём уме? — процедил сквозь зубы Кира, сощурив глаза в две узкие щёлки. Рюдзаки сидел нешелохнувшись, закусив ноготь большого пальца. В его глазах был интерес. И тут Киру осенило, к чему всё это шло, и от догадки злость взыграла сильнее: L прощупывает его. Он действительно не знает, какие у них были отношения и что за человек Ягами Лайт, представившийся его лучшим другом. Другом того, у которого (Лайт готов был положить голову на отсечение) никогда не было друзей из-за его замкнутости, странности и гениальности. И огромного эгоизма, превосходящего, пожалуй, по масштабам равнодушия к окружающим даже его собственный. И сейчас Рюдзаки сделал ни что иное, как проложил дистанцию между ними, чётко разделив дружеское и интимное пространство, за которое Лайт никогда не должен заступать. Сыграв на гордости и достоинстве Киры, проложил черту. Выходит, L не вышел из игры и даже не брал тайм-аут. Он всё ещё остаётся сильным противником, с которым надо держать ухо в остро. Просто он не помнит предыдущего счёта их игры, вот и всё. — Я просто проявлял к тебе дружеское сочувствие, одновременно с тем пытаясь не навязываться и не докучать тебе, видя в каком ты состоянии. В этом есть что-то странное? — продолжил Лайт, понемногу остывая. Рюдзаки потупил взгляд в пол. — Наверное, ты прав, — меланхолично пробубнил он, разглядывая свои ступни и ссутуливаясь ещё сильнее. Кире стало его жалко. Может, он и правда переборщил с напором по отношению к ещё не пришедшему в норму другу (другу ли?). Но ведь он сам взялся за свои эксперименты, сам начал провоцировать! — Рюдзаки, ты отвечаешь за свои действия? Я же мог тебя ударить! Детектив вскинул голову и вопрошающе посмотрел на Лайта. — Именно. И меня беспокоит то, почему ты этого не сделал. Судя по твоей вспыльчивости, ты часто пускаешь в ход кулаки. Мы дрались с тобой когда-нибудь? Кира даже онемел от такого вопроса. Как потрясающе метко L попадает прямо в яблочко. Его дедукция работает чётко, не допуская ни единого промаха. — Было один раз, Рюдзаки. И ты был в этом виноват — сам меня спровоцировал. — И, дай угадаю, ситуация была немного иная. Драка была не по этому поводу. Так почему же сейчас ты воздержался от удара? Я ведь, наверно, задел тебя? Чего ты боишься, Лайт-кун? Как же Кире захотелось его ударить. Чертовски захотелось шмякнуть пару раз головой об стенку, заткнуть навсегда вечным кляпом, чтобы не слышать больше раздражающих вещей. — Я опасаюсь за твоё здоровье, Рюдзаки. Не вижу резона нам с тобой валять друг друга по ковру после того, что ты недавно перенёс. Слова Лайта не убедили детектива, однако интерес в его глазах сменился равнодушием, и он явно посчитал тему исчерпанной. Кира, присаживаясь на широкую кровать L, вспомнил истинную цель визита к детективу и поспешил спросить, чтобы окончательно завершить неприятный разговор. — Так для чего ты меня на самом деле позвал? Ты хотел о чём-то попросить. — Ах, да… — Рюдзаки на мгновение задумался, словно принимая решение, и посмотрел в глаза Лайту. — Я хочу, чтобы ты возглавил команду расследования по поимке Киры. Я не могу заниматься этим делом, так как не помню, чем оно меня так завлекло. Лайт оцепенел. Он не мог поверить в услышанное. В голове было лишь одно: не может быть. L потерял интерес? Неужели их противостояние сошло на нет, и L добровольно сунул меч в ножны и ушёл с поля боя, оставив его воевать с самим собой? — Ты не можешь этого сделать, Рюдзаки! — Лайт кинулся к детективу, осознанно нарушая проложенную им границу неприкосновенности, и встряхнул его за плечи, пытаясь пробудить в нём знакомый огонь, жажду победы. Однако пробудил лишь немое возмущение и толику удивления от бесцеремонного вторжения в личное пространство. — Я всё тебе объяснил, Лайт-кун, — так же спокойно проговорил Рюдзаки, глядя на него из-под пушистой чёлки. — Если ты мой лучший друг — ты должен понять. Я доверяю тебе больше, чем кому-либо. «Он взялся педалировать на слове «друг». С каких это пор L научился доверять людям, к тому же зная их по их же рассказам? Нет, это обманка, L. Я на неё не поведусь». Лайт отстранился и присел рядом на корточки, почти повторяя позу Рюдзаки. — Но почему почётное место не может занять мой отец? — задал вполне логичный вопрос Кира. — Он начальник полиции и к тому же… L с готовностью перебил. — Насколько мне стало известно, ты внёс существенный вклад в расследование. У тебя острый ум и прекрасные аналитические способности. И ты лучший ученик Японии. Разве это не аргумент? Рюдзаки буравил его непроницаемым взглядом. В глазах Киры полыхнули злые огоньки. Хорошо, что он не повёлся сразу. «Вот в чём дело — вовсе не в дружбе и доверии. Конечно… Ему банально нужен мозг. Мозг, который временно заменит великого L. Сколько же в тебе скотства?» — Хорошо, Рюдзаки, — Лайт опустил голову, будто сдавшись. — Я попробую взять всё на себя. Но пообещай, что ты обязательно вернешься к расследованию и сам завершишь начатое. Ты ведь так этого хотел. Он еле подавил в себе желание расплыться в улыбке. Теперь Лайта это начало смешить. Как забавно L покинул его в самый разгар сражения и теперь достигал абсолютного абсурда в просьбе разгромить своё же войско. Рюдзаки почесал плечо, устремив взгляд к лежащему на столе открытому лэптопу. Лайт тоже перевёл взгляд на макбук. Очевидно, L до разговора был чем-то серьёзно занят и жаждал снова приступить к своим делам. — Не могу обещать. Но я ещё раз просмотрю все материалы по этому делу… Лайт кивнул и наскоро попрощавшись с детективом, оставил его наедине с собой, тихо закрыв дверь в его апартаменты. И какого-то чёрта поймал себя на мысли, что не хотел терять его из поля зрения, не хотел уходить и искал для этого весомую причину. Он отбросил подобные мысли в сторону. L умеет выискивать уязвимые места, но не мог же он заставить усомниться в себе Бога нового мира? Вздор! Он же просто издевается, ставит очередной эксперимент. Возвращаясь к команде, Кира твёрдо решил, что какими бы странными ни были их отношения с детективом, L никогда не станет для него воздухом.