Die anywhere else

      Ноги Мэй гудели, когда она дошла до города.       В окнах зажигались огни, а фонари уже давно подсвечивали снежинки, которые кружились в студёном воздухе, подобно белым мухам.       Поссум Спрингс был красивым в темноте.       Жизнь всё равно кипела здесь даже с наступлением темноты: вывески мигали, машины гудели, вороны каркали, раскачивая провода.       Мэй казалось, что прошла уже целая вечность с отъезда друзей. На самом деле, прошло около трёх часов, но пока она пробиралась через лесной бурелом, новые отпечатки событий и мыслей каким-то образом вытеснили происходящее ранее.       Всё отчего-то опрокинулось, стало казаться нереальным. Мэй не понимала, как описать это чувство, но мозг будто перестаёт осознавать картину и запирается в реальности, забывая эмоции и фантазии.       Это реально… странно.       Не беспокоит больше отъезд Грегга и Ангуса, не беспокоит усталость в ногах.       Бредёшь по улице и думаешь, что если вдруг машина заскользит на дороге и её вынесет на пешеходный, ты даже не отпрыгнешь в сторону, потому что мир стал какой-то сонный, опухший.       Пытаешься осознать происходящее, ловишь его на секунду. И тебя тут же прошибает горечью тоски, утраты, пусть и не полной.       А потом тут же возвращаешься в реальность и становится вроде бы плевать. Странное состояние.       Мэй заходит домой, только сейчас понимая, что замёрзла.       Это чувство опустошения не позволяло даже осознать, что твоё тело превратилось в ледышку и теперь, попав в тепло, неприятно покалывает и щиплет. Особенно руки. — Мэй, ты дома? — слышится голос папы из гостиной.       «Где же мне ещё быть?» — Ага, — Мэй снимает верхнюю одежду и проходит в комнату. Папа как обычно сидит перед телевизором.       Даже не смотря на экран, можно увидить мелькающие картинки в стёклах его очков. Это, должно быть, забавно. — Ну что, Мэй? Как прошёл твой день?       Мэй моргает, старается осознавать мир немного больше. Вернутся в реальность.       И здесь, дома, вроде бы получается. Папа, телевизор, тепло.       Но частичка Мэй где-то там, возле поездов и стука колёс, всё ещё не понимает, что происходит. Всё ещё не чувствует. — Было… холодно, — старается улыбнуться кошка. — Снег на улице? — спрашивает папа. — Да… То есть, лежит. Не идёт, — Мэй запрыгивает на диван.       На каретку. Отсюда гораздо лучше видно обстановку в комнате.       Отчего-то, сейчас здесь уютнее, чем летом.       Это то самое странное свойство зимы, когда помещение делается твоим укрытием от холодов.       От осознания этого хочется сразу зарыться в тёплый плед и наслаждаться теплом и уютом, греясь под светом искусственного солнца, висящего на потолке. — Виделась сегодня со своими друзьями?       Этот вопрос возвращает Мэй в реальность. Всего на секунду. — Да.       Папа кошки берёт пульт, застрявший среди обивки дивана, переключая каналы.       Как назло, ничего хорошего не попадается.       Он фыркает и раздражённо нажимает на красную кнопку, будто это она в чём-то виновата.       Телевизор потух, оставляя Мэй наедине с комнатой. Будто обрушился какой-то портал. И это, наверное, тоже странные мысли. — Эй, пап, — начала Мэй. — знаешь, Ангус и Грегг сегодня уехали. — Сегодня? Уже так скоро?       Лампочка с кухни, что тусклым светом освещала пространство, равнодушно моргнула.       Мэй тяжело давались слова. Но она знала, что это единственный способ распутать сознание. Сделать его словами. Других путей не было. — Да, я тоже так подумала.       Папа почесал затылок. — Ну, у них получилась. Рад за них.       Наверное, правда, что никто не осознавал, насколько этот город особенный, и как много он значит. И каждому важнее была работа, которой здесь не хватало, инфраструктура, которой здесь не хватало, цели в жизни.       Все были здесь, кажется, взрослые, хотели посмотреть что-то, побывать где-то.       Мэй же просто дорожила местом, где произошли все важные события её жизни. Первые шаги, первые преступления.       Она ценила это. — Ага, пап. Наверное, ты прав, — равнодушно сказала кошка. Ей не хотелось рассказывать её мнение на этот счёт. — Прав в чём, котёночек?       Мэй уже поднималась по ступенькам, намереваясь провести клочок вечера в своей комнате. В маленьком убежище. — Спокойной ночи, пап, — отрешенно ответила кошка вместо пояснения. Она даже не была уверена, услышали ли её. Но это было вроде и не так важно.       На верху, в своей комнате, она уже хотела было лечь в кровать и просто обдумать свой день, прекрасно понимая, что не уснёт, проснувшись в четыре часа, но её отвлёк компьютер, мигающий рядом с кроватью.       Мэй открыла его и решила посмотреть обновления.       «Может, Грегг написал?» — подумала она немного радостно, но одновременно и грустно.       Однако сообщений от Ангуса или Грегга не было.       Зато были от Беи.       17:22 «Мэй, ты там как? Нормально добралась?       17:50 Эй! Ответь. Я же типа…       17:51 Чувствую какую-то ответственность, понимаешь? Что не подождала тебя.       18:31 Надо было настоять на своём.       18:51 Блять, Мэй       19:21 Просто напиши, когда придёшь, ладно?»       Читая это, кошка невольно улыбнулась. Здорово осознавать, что про тебя помнят. И волнуются. Ну или хотя бы ответственность чувствуют, что ли?       В любом случае, было приятно читать подобное, особенно от Беи, которая редко писала что-то в таком духе.       И немного совестно.       Всё же не стоило поддаваться эмоциям и думать только о себе.       20:01 «Беа!!! Прости, что так долго!» — кошка строчила текст, бешено стуча по клавиатуре.       Ответ пришел спустя несколько минут.       20:04 «Боже, Мэй. Где тебя носило?       20:04 Я подумала, что ты попала в неприятности или заблудилась       20:05 Аргх»       20:06 «Всё в порядке, я просто немного прогулялась и привела мысли в порядок. Мне это было необходимо» — ответила Мэй максимально примирительно.       20:06 «Окей, чувак, но это реально странно.»       20:07 «Чёрт, я знаю. Можешь даже не говорить об этом       20:07 *писать»       В чат-листе ненадолго воцарилось молчание.       20:12 «Ну чтож, если у тебя всё окей, то я пойду смотреть сериалы. Ты же знаешь, я люблю это.» — написала, наконец, Беа, чтобы прервать неловкую паузу и завершить диалог.       20:12 «Ага, иди. Заранее спокойной ночи»       20:13 «Спокойной.»       Беа вышла из онлайна.       Недолго думая, Мэй решила убить время, играя в компьютерные игры, а затем лечь спать. В сегодняшнем дне ловить уж точно нечего. А завтра… будет совсем иной день. Акклиматизация после отъезда, наверное. Он будет сложным. И поэтому надо лечь пораньше, хотя бы попытаться.

***

      Маргарет не понимала, спит она этой ночью или нет. Она видела сны.       Они нависли над ней космосом и громовыми облаками, гремели, рокотали и сверкали молниями, обсыпая метеоритами и звёздной пылью.       Мэй бегала и искала кого-то. Кого-то очень дорогого. Казалось, ему угрожала самая реальная опасность. И что она должна сделать что-то, вот только не знает, что именно.       И поэтому продолжает бегать и искать его.       Она открывала двери заброшенных, прогнивших домов и видела в них лишь зияющую черноту, не находя в них того, кого искала по всему городу.       Асфальт здесь пропитался свежей кровью. Каждая трещинка, каждый камень был свидетелем боли и смерти.       Каждая травинка дышала отчаянием.       Небо — фиолетово-синее, переходящее от одного цвета к другому, висело равнодушно и немного зловеще.       Звёзды градом сыпались с него, но превращались в пыль, не долетая до Мэй всего пару сантиметров.       Огромное существо, похожее на птицу, сотканную из звёзд или даже галактик, летало в вышине и рассекало воздух своими крыльями, острыми, как кинжалы.       Весь этот странный, пропитанный отчаянием мир сотрясся леденящим душу визгом. — Мэй, проснись!       Компьютер монотонно подмигивает тишине, звенящей в ушах.       Снежинки за окном медленно падают чо двор, засыпая своими телами, покрытыми белым пухом, уставшую землю.       Мэй чувствует, что вся дрожит и плотнее покрывается одеялом, закутываясь и стараясь унять дрожь, волнами пробегающую по телу.       Она лежит так некоторое время, слыша стук сердца, переселившееся от страха куда-то в виски.       Мэй глотает воздух ртом, разевая его в попытках вдохнуть полной грудью и ощутить эту комнату целиком.       Кошка поднимается, путаясь в одеяле и спотыкаясь о домашние тапочки.       «Интересно, этот сон что-то значил?» — думает она.       Все самые чёрные, самые странные мысли выползали из самых мрачных глубин подсознания.       У неё пересохло во рту.       Тихо, чтобы никого не разбудить, Мэй крадётся на кухню, при этом шумя ещё больше и создавая огромное количество шорохов.       Как ни крути, это её фишка — стараясь, только усугублять положение.       Но Мэй слишком поймана своими снами. Загнана в угол.       Она залпом выпивает воду из кружки, чувствуя отвратительный привкус фарфора и стараясь унять головокружение и страх, сдавливающий так, будто ей нажали пальцами на трахею.       Кошка понимает, что ей необходим глоток воздуха, а то всё её содержимое вырвется наружу и запачкает паркет.       Самочувствие было хреновое.       Кошка обувается, трясущимися руками застёгивает куртку и выходит на улицу, освещённую тусклыми фонарями.       Вокруг ни души.       И правильно, сейчас, должно быть, около двух часов ночи. Не каждый бродит по улицам в такое время суток. Вернее, вообще почти никто не ходит.       Тем не менее, Мэй становится значительно лучше здесь, и это радует, принося частичное облегчение.       Она медленно бредёт по улице, выпуская изо рта пар, похожий на дым сигарет. И это кажется кошке забавным.       Она не замечает, как доходит до совершенной другой улицы.       Встаёт возле фонаря, и, набрав холодный воздух в лёгкие, делает губы уточкой, прислонив к ним пальцы, и выдыхает, изображая из себя курильщика.       Может быть, это и было глупо, но как ничто убавляло индикатор её взрослости. И это хорошо.       Внезапно Мэй настораживается, заслышав шорох и увидив какие-то тени, мелькающие за домом.       Там был очень тихий, узкий переулок, загаженный пустыми банками и бутылками. Обычно туда никто не ходил. Не хотел пачкаться, да и надобности не было.       Сейчас, ночью, после пережитого кошмара, это всё должно было напугать Мэй до белой горячки, но… страха она не почувствовала. Лишь странное, не свойственное в таких ситуациях, любопытство, приводящее часто не к самым лучшим последствиям.       Кошка прислушалась, но не смогла разобрать ничего.       Снежинки медленно засыпали тротуары, делая улицу более меланхоличной и чистой.       Набрав в лёгкие побольше воздуха и стараясь даже не дышать лишний раз, кошка подошла поближе к переулку, заканчивающимся тупиком. Она помнила это, ведь много раз проверяла это место из интереса.       Нет, это любопытство явно не доведёт до добра.       Мэй, решив быть более осторожной, ведь мало ли, что таят в себе ночные переулки Поссум Спрингса, спряталась за мусорные баки, прислонившись к холодной кирпичной стене, испещерённой маленькими рытвинами, образовавшимися когда-то давно от струек воды, стекающих с крыши во время дождя. — Эй, у меня сиги кончились, — послышалась раздражённая реплика из переулка. — Ты нахуй уже всю пачку скурил, пиздец просто.       Мэй подумала, что это немного забавно, хотя остальная часть диалога была покрыта для неё пеленой тайны. — Ну что, сегодня пойдём? — спросил первый собседник хриплым, прокуренным голосом. — Тебе так не терпится отомстить за товарищей?       Мэй понятия не имела, о чём был разговор, но это стало её порядком напрягать.       Казалось, даже улица стревожилась, усилив снегопад.       Сон-предостережение, теперь эти двое... Их же двое, правильно? Кошка застыла возле кирпичной стены, боясь пошевелиться. — Просто я ненавижу Мэй Боровски и всех её друзей. Хочется скорее с ними расправиться, — у Мэй сердце ушло в пятки.       Даже улица опрокинулась и сузилась, больно ударив в голову кошке.       И что теперь? Мэй поняла, что она снова в опасности. И теперь не только она.       «Этот кошмар никогда не закончится!» — подумала она, ведь шахта до сих пор преследовала её, разлагая мозг и просачиваясь в реальность.       А теперь… её хотят убить? — Дом той девушки-в-чёрном ближе, — заметил один из, как Мэй догадалась, сектантов, ведь это явно был один из тех, кто состоял в той секте, что похоронена сейчас под землёй. — можем пойти и замочить её сейчас , а завтрашней ночью подкараулим Мэй. Врываться к ней в дом нельзя, она живет не одна. Не хочу лишних жертв. А после, под шумиху, к остальным. Мы не успеем сделать всё в одну ночь, замести следы... — А они уехали вроде, — сказал тот, у кого был хриплый голос. — те два парня. — Блять, — очень красноречиво ответили ему. — ну чтож, меньше мокрухи будет. Ладно. Надо собрать остальных, всё-таки не зря мы так долго готовили их.       Мэй дальше не слушала.       Всё, что было нужно, она поняла и так.       Эти двое — одни из тех, кого по какой-то причине не было в шахте в ту ночь. Они остались живы и хотят теперь отомстить за своих товарищей. Отомстить Мэй и Бее.       Острая, как вспышка молнии, мысль озарила сознание.       «Нужно спасти Бею!»       Маргарет бесшумно выпорхнула из своего укрытия и побежала к дому подруги, не щадя своих ног.