(С)емья
19 апреля 2018 г. в 16:00
Пик не самый лучший Дон, и он, конечно же, это знает. В хорошей семье все преданы Дону. Они не сбегают в закат, прикончив своих убийц, а смиренно принимают уготованную им участь. И уж точно не представляют угрозы для устоев мафии. Если бы отец был жив, он бы такого не допустил. Отец не бросал слов на ветер, и его люди сдерживали слёзы на похоронах, когда тот внезапно скончался.
Пик ненавидит, когда его сравнивают с отцом. Иногда ему кажется, будь отец жив, он бы никогда не допустил, чтобы Пик стал Доном.
В его руках семья трещит по швам, и Пик плетёт паутину лжи, пытаясь собрать её воедино. Он знает: тот, кто однажды попал в неё, больше не выберется оттуда. У этого несчастного не будет иного выхода, кроме как поверить Дону. Поклясться в верности, стать его глазами, ушами, руками, если придётся.
Его паутина оплетает весь город, захватывая каждого в свою сеть.
Поэтому Пик не понимает, как Де’Карли удалось вырваться из неё, прихватив с собой этого паршивца. Он почему-то уверен, что Риккардо ни за что бы не предал его отца, как и его отец ни за что бы не солгал своему преемнику, загнав того в тупик. Верность Де’Карли никогда не ставилась под сомнение – это и делало её страшным оружием.
Это и подвело Дона, который слишком поздно понял, кому Де’Карли верен теперь.
Иногда Пик задумывается, будет ли кто-то плакать на его похоронах и стоит ли он вообще чьих-то слёз. Пик отвратительный Дон, корыстный, упрямый, мстительный, но он знает, что делает. Его семья держится на лжи, но Пик – искусный лжец. И он может удержать то, что уже давно разбилось бы вдребезги в чужих руках.
Вместе с тем от Пика ускользает важное осознание. Он ужасный отец. И единственная семья, которая будет по нему плакать, не может питаться ложью. Единственную семью, которая будет с ним до конца, нельзя удержать силой. Его единственная семья – это Хелен, слишком слабая, чтобы выжить в паутине, но достаточно сильная для того, чтобы не угодить в капкан сладкой лжи.
Может быть, Риккардо и Вару нашли себе новую семью, верную и честную, и потому сбежали.