Забота и нежность — все, что нужно нам

После осеннего дождя на улице зябко и мерзко. Холодные лужи выглядят грязными пятнами на дорогах. Тяжёлые тучи нависают над городом, словно в любую секунду готовы пролиться очередной порцией сильного дождя. Утро сегодняшнего дня не задалось с самого начала. Проснувшийся с головной болью Шерлок сидит на кровати, кашляя и шмыгая носом, разглядывает спящего Джона. Горло болит и чувствуется холод, от которого наверняка не спасешься одеялом — температура. Холмс снова ложится, закутываясь, словно гусеница в кокон. В попытке хоть как-то отогреться, он придвигается ближе к теплому Джону. Тот, что-то бормоча, просыпается. Смотрит сначала на приболевшего, оттого слегка взъерошенного и помятого, детектива, после — на часы. — Доброе утро, — все еще сонно произносит Ватсон, садясь на кровати. — Не очень, — осипшим голосом с трудом отвечает Шерлок. Сильный приступ сухого кашля больно режет горло. Холмс не любит болеть с самого детства. Когда маленький Шерлок заболевал, мамочка всегда вызывала семейного врача — низенького лысого мужчину со смешными очками. Он обычно слушал жалобы больного, осматривал его, а после выписывал кучу лекарств. Невкусные таблетки и горькие сиропы от кашля были худшими врагами маленького Шерлока. — Так, сегодня никаких клиентов и прочих дел, будешь лежать в кровати. И только попробуй встать, — угрожающе произносит Джон, встает с кровати и одевается. Шерлок лишь кивает и с выражением полного страдания на лице еще плотнее заворачивается в одеяло. Сегодняшний день обещает быть скучным и утомительным. Выйдя из спальни, Джон первым делом отправляется на кухню: сварить овсянку и сделать чай. Легкий завтрак должен пойти больному на пользу. Пока варилась каша и нагревался чайник, Ватсон был уже полностью умытым, одетым и причесанным — в общем, готовым к труду и обороне. Джон заходит в спальню, держа в руках поднос с чашкой чая, тарелкой овсянки и маленькой баночкой меда, что нашелся на кухне. Он осторожно ставит поднос на прикроватную тумбу. — Вот, позавтракай, а я в ближайшую аптеку. И попытайся съесть хоть чуть-чуть, тебе нужны силы, — строгим врачебным голосом наказывает Ватсон, уходя из комнаты. Шерлок в ответ лишь послушно кивает, беря тарелку с пищей. Есть совсем не хочется, но пару ложек ради Джона Холмс готов вытерпеть. Теплый чай с медом оказывается очень даже вкусным. Детектив ставит тарелку с чашкой на место. От теплого напитка горло болит уже не так сильно. Шерлок укладывается, закрывая болящие глаза. Говорят, сон — лучшее лекарство, поэтому Шерлок последует этому совету. Холмс просыпается, когда Джон заходит в спальню, держа в руках чашку с теплым чаем и пакетик лекарств. Ватсон подходит к постели, ставит пакет и чай на тумбу. Он достает из пакета маленькие коробки и флакончики, ставя их на тумбу. Шерлок лишь морщится при виде такого количества лекарств. — Так, смотри, это спреи для носа и горла, их нужно брызгать через каждые полтора часа. Это таблетки для рассасывания, чтобы не болело горло. Сироп от кашля и антибиотики ты будешь пить три раза в день, ясно? — жёстко и бескомпромиссно говорит доктор, протягивая Холмсу лекарства и чашку. На улице холодно, сильные порывы ветра стучат в окна, срывают желтую, где-то оранжевую, изредка красноватую листву с деревьев, разнося ее по дорогам, тротуарам. Тяжелые серые тучи проливаются сильным дождем, который мочит и так сырые опавшие листья, пожелтевшую траву. Город серый, мрачный и промозглый, лишь редкие разноцветные зонты прохожих дарят ему яркие пятна. После приема Шерлоком таблеток Джон уходит, унося поднос с почти нетронутой овсянкой и пустой чашкой от чая. Шерлок вновь ложится спать, голова неприятно гудит, горло все еще саднит. Мышечная слабость чувствуется сильнее, но скоро она должна пройти: начнется действие лекарства. Правда, из носа течет уже не так сильно, слава салфеткам (которые лежат в тумбочке совсе-е-м для других целей) и спрею. Холмс закутывается в одеяло, закрывает глаза, погружаясь в сон. *** За окном уже вовсю царствует темный осенний вечер. Свет фонарей, рекламных щитов, фар проезжающих машин делает город более современно-неоновым, но вместе с тем — ярким, живым. Прохожие суетятся, бегут, наступают в еще не высохшие лужи, снова бегут. Шерлок просыпается уже не таким разбитым и уставшим. Головные и мышечные боли прекратились. Кашель уже не так сильно рвет горло. Холмс садится на кровати, включает ночник. После темноты комнаты свет слегка неприятен для глаз. Детектив сидит, уставившись в одну точку. Он думает о Джоне, о том, как тот вызвался его лечить, забыв о своем давно запланированном примирительном походе в гости к Гарри. Дверь в комнату распахивается, и на пороге появляется Ватсон, держа в руках поднос с чашками, что наполняют едва уловимым запахом шоколада и бананов комнату. Джон подходит, ставит поднос на кровать и садится рядом. — Как ты себя чувствуешь? — заботливо спрашивает доктор. — Уже лучше. Зачем это? — слегка осипшим голосом уточняет Холмс, указывая на содержимое подноса. — А это лекарство тебе, — гордо и даже слегка торжественно заявляет Джон, ставя поднос на колени Шерлоку. Тот лишь с недоумением смотрит на Джона, мол: «Не сбрендил ли мой любимый». — Я знаю, что ты не любишь болеть и пить лекарства, поэтому я порылся в интернете и нашел маленькие компромиссы. Многие ученые утверждают, что одна чашка теплого шоколада хорошо устраняет боль в горле, а бананы отлично борются с кашлем. Но хочу заметить, что это лишь бонус, лекарства никто не отменял, — усмехаясь, произносит Джон. — Спасибо, — шепчет Шерлок, принимаясь за еду. — Не за что, — тихо отвечает Ватсон, убирая на время поднос с колен Холмса, тянется ближе к детективу. Целует того в сладкие, липко-шоколадные, с легким привкусом банана губы. Шерлок отвечает на поцелуй, осторожно обнимая доктора за плечи. — Заболеешь, — отстраняясь шепчет Холмс. — Я надеюсь, ты меня вылечишь? — улыбаясь, произносит Джон. — Обязательно вылечу, — отвечает Шерлок, предвкушающе целуя губы любимого мужчины.