Встреча

      Всю неделю Вадим напряжённо ждал. Двух вещей. В меньшей мере — вызова к следователю. По идее, потерпевшими в той истории были как раз они с Танькой, которую ему было несложно уговорить не нести никаких заявлений в милицию. Но оставался ещё обожжённый мальчишка, о серьёзности травм которого можно было только догадываться: после драки, к тому моменту, как к Вадиму вернулась способность связно мыслить, шпана из поля зрения дематериализовалась, а затихающий мотоциклетный треск перед тем мог объяснить, как ей удалось провернуть сей финт. Тогда, будучи на нервах, Вадим ситуацией не проникся: раз способны передвигаться из пункта А в пункт Б, до больницы уж как-нибудь доползут. Но теперь изводился: а вдруг там тяжкие телесные или вообще труп, вдруг у мальчишки агрессивные родственники, способные взрыть носом асфальт по периметру тепличного комбината, лишь бы докопаться до истины? Ни джип, ни его хозяина не найдут (в этом Вадим не сомневался), а вот ему самому придётся давать показания уже как свидетелю. Протокол его допроса, что, сразу в «Очевидное — невероятное» нести?       Но гораздо больше Вадим ждал — и опасался — повторения видений. Пару раз он специально прошёлся пешком с работы — по тёмным улицам, в поздний час! — проверяя, не столкнётся ли вновь со своим таинственным защитником. Или хотя бы с агрессорами. Но ничто не говорило о том, что кто-то его целенаправленно «пасёт». Выходит, пятничное нападение — стечение обстоятельств? Пацанве было всё равно, чей автобус останавливать, совершенно случайно оказался рядом друг…       Теперь, когда эмоции схлынули, он уже не собирался поднимать эту тему на Сборе. В конце концов, выручая его, неведомый помощник нарушил сразу Первую и Третью Заповеди Круга. «Засветив» его перед остальными, Катьяри бы попросту его подвёл. Каких-либо специальных санкций за нарушение Заповедей не предусматривалось, но всеобщее «фи» на грани бойкота — тоже неприятно.       Заповеди соблюдались Майолин и Тарком ещё до прихода всех прочих. Потом с ними знакомили каждого новичка, и не было никого, кто отказался бы их соблюдать, хотя цель таких ограничений — сохранять магическую силу Круга (по крайней мере, так утверждал Тарк, самый подкованный в теории) — казалась Катьяри не очень-то понятной. Только прочувствовав на собственной шкуре, как шибает по мозгам проникновение магии в реал, Вадим уверовал в справедливость подобных требований.       Первая Заповедь гласила: «Никогда и ни при каких обстоятельствах маг Круга не имеет права показывать свой магический облик и демонстрировать свою силу простым смертным мира Земли».       Из-за этого правила они и собирались там, где никто их видеть не мог: в наглухо замурованном подземелье под разрушенной церковью (Вадим догадывался, где это, но внизу в обычном теле ни разу не был), на далёком острове, в лесной глуши, а то и сразу в параллельном мире. Им были доступны несколько миров — так называемый Спектр. С совершенствованием их магии Спектр расширялся. Адаптироваться приходилось не только к языковой среде или экзотическим физическим условиям; гораздо больше забот доставляло то, что каждый мир имел свои, отличные от других, магические законы. Заклятия нужно было перерабатывать либо (что было сложней, но надёжней) искать какие-то общие принципы, не зависящие от свойств отдельно взятого пространства.       Даже степень вовлечённости в действие могла оказаться разной: порой они были бесплотными духами, способными лишь пассивно наблюдать за происходящим, а иногда получалось достоверно спроецировать в мир не только тело и то, во что оно одето, а ещё и с десяток-другой полезных предметов, которые, пока маг не покинет мир, ни один абориген не отличит от реальных.       С жителями иномирья никто общаться не запрещал (правда, для конспирации приходилось придумывать легенды). Но собираться предпочитали всё-таки на Земле, в тех местах, куда они сами в обычных телах доступа не имели.       Собственно, об этом была уже Вторая Заповедь: «Никогда и ни при каких обстоятельствах маг Круга не имеет права посещать одни и те же места в магическом и немагическом состояниях».       Формулировка немного смешна: до того, как им пришло в голову попробовать записать Заповеди (раньше они были в буквальном смысле неписаными, но соблюдались исправно), никто не задумывался над тем, как назвать то состояние, в котором они находились в Кругу (в отличие от состояния, между собой называемого «в миру»). После жаркого спора остановились на «магическом», несмотря на явную тавтологию. Зато понятно.       И Третья: «Никогда и ни при каких обстоятельствах маг Круга не имеет права встречаться и обсуждать дела Круга с другим магом, если хотя бы один из них не находится в магическом состоянии».       О, по мотивам этой Заповеди попросту рождались анекдоты! Ещё бы: маг, с которым ты на прошлой неделе бок о бок сражался с монстрами-кровопийцами из тёмных пещер Шараббта, мог оказаться твоим же собственным дедушкой, соседом по лестничной площадке или даже президентом страны. Хотя… президентом как раз-таки вряд ли. Присутствие других таких же странников им доводилось ощущать даже в других мирах, но впервые сформировать устойчивое тело мага каждому из них удалось в одном и том же месте — уже упомянутом подземелье. Тарк предполагал, что это связано, во-первых, со свойствами самого помещения, во-вторых, с тем, что каждому из них в своё время довелось услышать легенду про это место. А значит, с высокой долей вероятности можно утверждать, что вся пятёрка — жители одного и того же городка областного значения Николаев-Северный. Или, для разнообразия, туристы.       Знакомы в миру были только Утака и Салли. Даже в Круг они пришли держась за руки. Но после принятия ими Заповедей все тактично обходили стороной это обстоятельство.       С тем же тщанием, с каким игнорировались подлинные истории магов Круга, лелеялись их легенды. Салли называла себя беглой монахиней, Тарк считался бывшим королевским советником, Катьяри — принцем, лишённым права на трон. Да и что могло быть примечательного в его земной биографии? Восемь лет назад появившись перед Майолин и Тарком, он был всего лишь обчитавшимся фэнтези наивным мечтателем, и даже армия не добавила ему серьёзности.       Встретив Светку, он забросил Круг — как ему казалось, навсегда. Их роман поначалу был прекраснее всяких сказок. Но потом начались проблемы. Аборт тайком от Вадима (дурёха вбила себе в голову, что ребёнок помешает ей закончить институт). Размолвка. Примирение. Регистрация брака. Беготня по больницам. Приговор врачей: «Детей не будет».       Ему нужна была отдушина, возможность хотя бы на несколько часов в неделю забыть обо всём этом. Так полгода спустя он вернулся в Круг. Его не спрашивали ни о чём. Он знал, что не спросят.       Потом пришла молодёжь — Салли с Утакой. Последними. Уже больше четырёх лет в Кругу не было новичков. Тарк утверждал, что «пять» для магов — наиболее устойчивое число, потому что их энергии при этом гармонично замкнуты друг на друга. Сам Катьяри объяснял данный феномен проще: их пятёрка прекрасно сработалась, пришлых людей не хотелось никому, вот Круг и не притягивал их.       Символ Круга — пентаграмма — и ритуал появления с дымом и прочими прибамбасами появились сравнительно недавно.       Но это же не повод светить этой самой пентаграммой где ни попадя!