Встреча

      Неотвратимый, как речь президента в новогоднюю ночь, приближался вторник.       Гостей Майолин принимала на верхнем этаже своего озёрного замка — уютной веранде, одну из стен которой заменяли тугие струи падающего сверху водопада.       Такими ночами, как эта, лучи трёх лун — медно-рыжей и двух золотистых — обращали водяную штору в бесконечный поток медовых и тёмно-карамельных искр. Порой слой воды становился почти прозрачным — и зрителю открывался сюрреалистично искажённый вид на залитое лунным светом заповедное озеро.       Магия защищала веранду от лишних брызг — свечи на полу горели ровно — и приглушала шум водопада. Сквозь искрящуюся завесу доносилось перемежаемое игривым плеском таинственное русалочье пение. Таинственное — потому что Катьяри никак не мог удосужиться добавить в конфигурацию заклинания-переводчика местный язык. Этот мир, как и прочие, имел, конечно, свои проблемы, иногда более-менее успешно разруливаемые Майолин; Катьяри же без знания языка видел лишь мармеладную картинку, которая словно срисована была с какой-нибудь девочковой сказки и ничуть не тянула углубиться в детали.       Он появился без спецэффектов. Коротко кивнул.       Майолин указала ему на кресло, в которое превращена была фантастического вида коряжка:       — Ну, рассказывай.       Что рассказывать? Как он докатился до такой жизни? Прокурорша, блин, нашлась! От растерянности он ушёл в глухую оборону:       — Это ты меня сюда позвала! Что хотела-то, говори!       — А на Сборе ты не выглядел как человек, который справится со своими проблемами сам, — укорила она. — Хорошо, я подскажу. Начал всерьёз задумываться о реальности нашей магии, так?       Он посмотрел на женщину почти с суеверным страхом.       — Я уже видела подобные симптомы. Даже более мощные… Я оттягиваю этот момент как могу, но боюсь, рано или поздно это ожидает нас всех. Круг переживает переходный возраст, Катьяри. И я не знаю, переживёт ли. По крайней мере, в таком виде, как сейчас.       — Система Заповедей рухнет? — спросил он просто из вежливости.       — Не в Заповедях дело. У них действительно чисто прикладное назначение — защищать нас. Мы смелы, пока можем безнаказанно смыться, сильны, потому что во сне возможно всё. Мы имеем дело с неведомым, всячески неведомого избегая. Это позиция страуса с головой в песке, но другой я не знаю. Безопасной, по крайней мере… Тарк — не второй из нас. Давным-давно, ещё до создания Заповедей, колдовать во сне умели только я и один хороший мальчишка. И однажды он сказал, что некий журналист собирается исследовать его феномен. Поставить пару опытов. А я… я не отговорила его. Я понимала, что это опасно, но не догадывалась насколько. Он появился ещё раз, но в каком виде! Он «рассыпáлся» на ходу — почище, чем ты на последнем Сборе. Его заклинания были невероятно мощны, но выходили из-под контроля, оборачиваясь какой-то белибердой… С тех пор от него ни слуху ни духу. Я не удивлюсь, если он повредился умом.       — Но, Майолин, — выдохнул Катьяри, — за что такая несправедливость? Многие ли из обычных людей теряют разум при виде летающей тарелки?       — Задавалась уже таким вопросом, — грустно ответила та. — Может, мы просто более чувствительны? Мы меняемся и в миру, замечал? Расти в магии без этого невозможно. Более цепким стало внимание, ярче представляются образы…       Это было действительно так. За фотографическую память Вадима на работе прозвали Объективом.       — Но… если мы в миру становимся круче, может, дело, напротив, идёт к тому, чтобы мы научились колдовать и там? — Он развёл ладони в стороны, всеми силами демонстрируя, что это шутка.       Майолин осталась серьёзной:       — Утака с Салли убеждены, что это и есть наша следующая ступень. Ребятки из молодых, да ранних. Ну, ты знаешь: им проще. Никаких журналистов приглашать не надо. Достаточно сверить с утра сюжет прошедшего сна.       — А почему тогда они не «рассыпаются», как я или тот мальчишка?       — Либо ещё не сверили. Либо нашли способ делать это безболезненно. Проклятый магэтикет! Я даже спросить у них не могу!       — А со мной откровенничаешь, — поразился Катьяри. Обсуждение отсутствующих за глаза тоже считалось вопиющим нарушением магэтикета. — Стоп. Я понял. Утаки не было два Сбора подряд — ты думаешь, не связаны ли эти его идеи и происшествие со мной…       — Думаю, — кивнула Май. — Но Салли ведёт себя как ни в чем не бывало, так что на этот вариант я б не поставила. Тарк порой пропадает месяцами — и ничего… — И хищно подобралась: — Я слышала слово «происшествие»…       После признаний старейшины Круга собственная история показалась Катьяри детскими страшилками про гнома-матершинника. Чего, наверное, та и добивалась.       — Я видел в деле одного из наших магов. Так сказать, со стороны. — Он на мгновение подзавис, подбирая слова, которые не могли указать на детали его мирской жизни. Ага, про автобус не стоит… — В аккурат перед позапрошлым Сбором на меня напала банда хулиганов. Меня… и ещё одну женщину.       — И тут появился маг и всех раскидал?       — Одного Плетью, другого файерболом. Прочие наложили в штаны.       — Немудрено. Помимо Третьей Заповеди, ещё и Первая. Лицá ты, естественно, не видел?       — Он был в автомобиле. Джипе. Высунул только руку.       — А как ты тогда узнал, что это наш?       — Он дал мне знак. Показал пентаграмму.       — М-да… — протянула Майолин. — Это уже наглость. Сам бы ты не справился?       — Не уверен… Слушай, я вот что подумал. Я тогда считал, что маг находится, как обычно, в теле сновидения. И джип, скорее всего, иллюзия. Но если можно колдовать наяву…       — Я такого не говорила. Возможно, кое-кто пытается. Но заклятия были достаточно сложными.       — Плеть с файерболом? Брось! В Кругу их за месяц осваивают.       — А как этот маг нашёл тебя, причём в тот момент, когда тебе нужна была помощь? Без Нити Поиска явно не обошлось!       Недостатков у Майолин было много, но плохая соображалка в их число не входила.       — Это был единственный эпизод такого рода? — продолжала допытываться она. — Больше в твоей жизни этот маг не появлялся?       Катьяри мотнул головой:       — Никаких признаков присутствия. Сам, наверное, испугался последствий.       — Будем надеяться. Самая лучшая идея — и тебе не ворошить этот случай. Делай вид, будто ничего и не было. Понемногу впечатление сгладится, и ты войдёшь в колею. Есть такая вероятность, по крайней мере.       Он увёл взгляд. По скале совсем рядом с водопадом сползала капелька, вспыхивающая, как маленький стробоскоп… Стоило ради ожидаемого от консервативной магички вывода идти на встречу, да ещё выворачивать душу наизнанку!       — Ладно, — вздохнула Майолин, — намёк понят. Принудить тебя я ни к чему не могу, но мне хотелось бы знать, каких фокусов ожидать от тебя в ближайшем будущем. Пока ты циклишься на этой истории, боец из тебя никакой. Собираешься искать нарушителя?       — Нарушителя чего? — Он выделил вопрос голосом, показывая, что так просто джиповода не сдаст. Для кого-то нарушитель — кому-то спаситель.       — Твоего спокойствия, — выкрутилась магичка. — Ты кого-то подозреваешь? Кроме Утаки, разумеется: мы его уже обсудили.       «Тебя. Тебя, всезнающая рыжая стерва. Ты специально подстроила эту ситуацию, чтобы показать мне, что бывает с нехорошими магами, нарушающими Заповеди».       — Салли, — сказал он вслух. — Файерболы — её конёк.       — Против Тарка имеешь что-нибудь?       — Нет, а что?       — Был в этой истории один момент, на который ты не обратил внимания. — Волшебница качнулась в кресле. — Помнишь марку джипа, в котором сидел маг?       — Знаешь, мне в тот момент было… Подожди… — Катьяри сосредоточился. — Ближе к опелевским. На «Монтерей» похож, но не он. Сдаётся мне, я такой марки на дорогах ещё не видел. Но видно, что не из дешёвых.       — Тарк богат.       Катьяри замер:       — Откуда ты…       — Не пугайся. Я не расспрашивала его о мирской жизни. Но с ним мы знакомы дольше и ближе всех. А у меня достаточно наблюдательности, чтобы понять: Тарк ведёт себя как человек, не озабоченный тем, как свести концы с концами.       — И… мне-то что теперь делать? — Катьяри чувствовал, что запутывается вконец. В подозреваемых — в лучших традициях детективного жанра — были все четверо его товарищей по Кругу.       — Я готова тебе помочь, — неожиданно предложила Май. Уточнила строго: — Но на определённых условиях. Я выясняю, кто это был, сообщаю тебе — а взамен ты обещаешь не поднимать с ним в разговорах эту тему. Если он пойдёт на «рецидив», беседовать с ним буду уже я. И ни в коем случае не ищи с ним встреч в миру. Как бы ни тянуло тебя получить последнее подтверждение реальности Круга. Согласен?       — Допустим, — осторожно сказал Катьяри. — И как ты собралась это выяснить?       — Спасши тебя, маг создал у себя в голове этакую зацепочку. Пусть он делал это бескорыстно, но на благодарность от тебя всё же отреагирует. Настроившись, я смогу засечь вспышку… Улавливаешь, о чём я?       — Почти.       — Достаточно под любым предлогом сказать человеку спасибо. Если это тот самый маг на джипе, он выдаст скачок эмоций, пусть даже виду не подаст. Если же это не он, ты всегда сможешь увести разговор в другое русло, чтобы никто ничего не заподозрил. Попробуем?       — Попробуем. — Катьяри поднялся. — Спасибо тебе, Майолин!       — Не за что, — отозвалась она и тут же, сообразив, в чём дело, рассмеялась:       — Зря стараешься, Кати! Это была не я, поверь!       Хотел бы он ещё кому-нибудь верить!