Hell Effect

Сутки спустя боя у ретранслятора 314. Планета Менора. Региональный штаб пятой группы войск Турианской Иерархии. Трибун Артериус пришел в комнату для брифинга предпоследним, буквально на пять минут опередив командующего Пятой группой войск. Обычно Десолас приходил одним из первых, однако звонок с Палавена от патриарха древнего и прославленного рода Артериусов и разговор с отцом занял гораздо больше времени, чем полагал молодой командир. Говорили о многом - Десолас рассказывал в основном о службе и товарищах, а отец, как обычно, вкратце (то есть примерно за полчаса) расписал то, что творится в Ближнем совете Примарха, который, как известно, является болотом, глубиной своей не уступающим самым глубоким трясинам Сур'Кеша. Десоласа прочили на место отца, так что Артериуса патриарх постепенно вводил в курс дела. За беседой с отцом время пролетело быстро, и по окончанию разговора Десолас с удивлением обнаружил, что до совещания осталось десять минут. Так что в зал брифинга Артериус нёсся со скоростью идущего на боевую посадку десантного челнока. Заняв своё место, турианский офицер кивком головы поприветствовал сидящих рядом командиров и стал ждать легата. Тот ждать себя не заставил. - Господа, садитесь, - начал командир, - примерно сутки назад в зоне ретранслятора 314 патрульной флотилией под командованием коммандера Кассана была обнаружена группа кораблей неизвестной принадлежности, активирующая масс-реле. Коммандер, действуя в соответствии с инструкциями, попытался окружить флотилию и, установив контакт, дал указание лечь в дрейф. После отсутствия реакции со стороны неизвестных наш крейсер дал предупредительный залп, после чего один из объектов, идентифицированный как "крейсер", открыл огонь по эскадре, серьёзно повредив патрульный крейсер "Легиос". По рядам слушателей прошла волна шепотков. И было отчего - турианские корабли не могли похвастаться азарийскими щитами, но имели более тяжелую броню, и нанести повреждения крейсеру всего одним залпом дорогого стоило. Конечно, существовала вероятность получить "золотой выстрел", но при полностью заряженных щитах на такое был способен лишь дредноут. - Так как из-за повреждений "Легиос" более не представлял из себя полноценную боевую единицу, - продолжал легат, - коммандер приказал крейсеру отходить на базу и сообщить о нарушителях. Пришедшие на место боя корабли обнаружили несколько групп обломков, имеющих следы высокотемпературного воздействия, характерного для термоядерного оружия мощностью ориентировочно до ста килотонн. На этот раз шепотки были гораздо более громкими. Десолас и сам был в шоке - ядерные бомбы последний раз массово использовались во времена Восстаний кроганов. А тут неизвестные ударили по меньшей мере пять раз. Командующий, проявив редкую терпеливость, переждал шум, и продолжил. - По результатам расследования выяснилось, что после окончания боя вражеская эскадра отступила через ретранслятор, поэтому высока вероятность того, что мы имеем дело с новой цивилизацией, не имеющей понятия о законах Цитадели как относительно активации масс-реле, так и ограничений на использование оружия массового поражения. Несмотря на это, командованием Пятой группы войск Иерархии принято решение провести рейд в пространство за ретранслятором 314 в качестве ответа на уничтожение патруля. В нашу задачу входит планирование наземной операции, в которую будет входить... Артериус выходил из комнаты на негнущихся ногах, с головой уйдя в свои мысли. А мысли трибуна были далеки от цензурных. Легат прямым текстом сказал, что они имеют дело с цивилизацией, не имеющей понятия о законах Цитадели, и всё равно вместо того, чтобы послать контактную группу, претор решил послать туда флот и легион. Хотя, если вдуматься, претора понять можно - потеря патрульной группы для флота сродни пощечине, и теперь эти парни жаждут крови пришельцев. Да и самого претора, говоря честь по чести, за оставленный без ответа удар ждало бы снятие с должности, но легче от этого трибуну не становилось. - Десолас, - окликнул задумавшегося турианца знакомый голос, - можно тебя на пару слов. Артериус обернулся, и увидел трибуна Виктуса, быстрым шагом догонявшего Десоласа. - Конечно, Адриан, - кивнул головой трибун, - пройдём. Дойдя до комнаты Артериуса, офицеры присели, и Виктус осторожно начал. - Что ты думаешь о нашей новой задаче? - Честно сказать, - потёр мандибулу Десолас, - она мне более чем не нравится. И я уже серьёзно сомневаюсь в адекватности не только претора, но и нашего легата. - Ну, легат уж точно ни при чём, - качнул головой Виктус, - он сам турианец подневольный. А вот самоуправство претора мне лично не нравится. Да, самоуправство, - поднял руку трибун, призывая Артериуса дослушать, - будь уверен, наш командующий сейчас действует в нарушение устава. Думаю, ты не хуже меня понимаешь, что с ним сделает совет преторов за потерю двух крейсеров и четырёх фрегатов, и всем будет плевать, что это по большей части вина Кассана, который неадекватно оценил появление чужих кораблей в зоне патрулирования. Думаешь, наш дорогой командир просто так оказался в этом секторе? - Да нет, отец меня просветил, - произнёс Десолас, - претором его сделали за ту десантную операцию против батарианцев, когда он, наступая, положил половину легиона. Задачу-то он выполнил, за что и стал претором, но за чудовищные потери его наказали, отправив сюда. - В точку, Десолас, - поднял палец вверх Виктус, - и для нашего претора, известного карьериста, между прочим, это самая что ни на есть ссылка. А тут вдруг такая возможность выслужиться, и он её, будь уверен, не упустит. Вот только за его награды платить будут наши с тобой, Десолас, легионеры. И помяни моё слово, плата будет очень высокой. Мы фактически ничего не знаем о противнике. Тактика, вооружение, количество - всё это для нас тайна за семью масс-реле. - Всё ты правильно говоришь, Виктус, - качнул головой Артериус, - вот только нам от этого не легче. Приказ есть приказ, а нам остаётся лишь минимизировать потери, да и самим выжить при этом было бы неплохо. - Сейчас сделать, конечно, ничего не выйдет, - согласился Адриан, - за саботаж приказа командования нас ждет трибунал. Но вот сказать об этом кому надо нам вполне под силу. - Я не стукач, Адриан, - вскинулся Десолас, - в нашем штабе и доносить-то уже некому. - Ха, тут ты прав, - улыбнулся трибун, - но вот если прыгнуть через голову начальства и рассказать о деталях операции нашим знакомым... - А ведь верно, - просиял Артериус, - даже если мы и не выживем в этой операции, нашему претору все равно отвечать перед Примархом за самоуправство! Ни Виктус, ни Артериус не знали, что их мысли удивительным образом совпадали с инструкциями одного неприметного турианца, жившего на другом конце планеты. И что уже сейчас оный турианец вовсю строчил отчёт своему начальству о действиях опального претора Иерархии. Отправив отчёт по защищённому каналу, резидент турианской службы безопасности минуту сидел, глядя на монитор. Затем, приняв решение, турианец скопировал отчёт и отправил его уже совсем на другой адрес. В конце концов, торговля секретной информацией всегда была прибыльным, хоть и рискованным делом, а Серый Посредник хорошо платит за такие документы. *** Орбита Шаньси, двое стандартных суток спустя. Рудзов обессиленно рухнул в кресло в кают-компании и устало потёр виски. Прошедшие с момента боя трое суток казались адом похуже самого сражения. Долетев до планеты буквально на честном слове и на одном движке, "Варяг" зависнув на геостационарной орбите, приступил к ремонту. Впрочем, ремонтом это было назвать сложно - после того, что пережил корабль, ему следовало уйти в "сухой" док (прим. авт. жаргонное название закрытых доков с атмосферой), желательно поближе к метрополии. Увы, Шаньси была молодой колонией, и имела лишь небольшой орбитальный космопорт, проводящий лишь оперативное техническое обслуживание. Справедливости ради стоило заметить, что крейсер восстанавливали, что называется, всем миром, привлекая каждого, кто имел хоть какое-то представление о ремонте космических кораблей. Это было нарушением правил, ведь у большинства привлечённых банально не было допуска на работу с кораблем, но времена были не те, чтобы выбирать. Однако свой результат это дало - за три дня работ техники, поставив рекорд скорости обслуживания и заодно нарушив несколько пунктов регламента ТО, превратили "Варяг" из полумёртвого инвалида в относительно боеспособный корабль. Конечно, был ряд вещей, которые починить не удалось банально из-за отсутствия запчастей - например, одно из лазерных орудий и правый двигатель, но Рудзов на это и не рассчитывал. А вот то, что ремонтники ввели в строй повреждённую плазменную пушку, оказалось приятным сюрпризом. После боя в распоряжении капитана осталось лишь восемь ПКР, из них три термоядерные, и два снаряда с термоядерными БЧ, что, на взгляд Рудзова, было крайне мало, ведь никто не знал, сколько кораблей пришельцев придёт мстить за разбитый флот. Кстати, о пришельцах. Одновременно с ремонтом экипажу крейсера пришлось возиться с трофеями и пленными. Отходя с поля боя, люди хватали всё, что, по их мнению, представляло хоть какую-то ценность. Большая часть ожидаемо оказалась хламом, но то, что осталось рабочим, в будущем могло принести немалую пользу человечеству. Отдельным пунктом шли пленные и трупы. На этот раз врагом людей оказались существа, словно застрявшие в своём развитии между динозаврами и птицами. Особенностью пришельцев были костяные наросты по всему телу, которые, по словам учёных, проводивших вскрытие трупов, служили для защиты от радиоактивного излучения, а также вполне могли остановить мелкокалиберную пулю. Молва о внешности инопланетян разнеслась довольно быстро, и вскоре вся планета заочно называла пришельцев "костелицыми". Отдельным пунктом шёл вопрос о пропитании - совершенно неожиданным для людей оказался тот факт, что "велоцирапторы" были существами декстроаминокислотными, и кушать человеческую пищу не могли. Выяснилось это после того, как пятеро пленных через час после кормёжки вдруг забились в конвульсиях и вскорости околели от асфиксии. Поэтому оставшихся пленных Рудзов, недолго думая, переправил на научные корабли. Заодно капитан отдал уходящим кораблям бортовые накопители крейсера, хранившие записи боя с инопланетянами, оставив себе резервный комплект. От воспоминаний о проделанной работе Андрея Фёдоровича отвлёк вызов с мостика. Тяжело вздохнув, Рудзов поднялся из кресла и, изрыгая про себя проклятия, отправился на палубу. К приходу капитана на мостике царило нездоровое оживление. Уже предчувствующий неладное Андрей Фёдорович сел в капитанское кресло и затребовал доклад. - Сэр, около десяти минут назад был зафиксирован переход через ретранслятор эскадры из десяти вымпелов с характерным дизайном пришельцев, - отчитался оператор систем слежения, - спутник слежения перед своей гибелью успел заснять и отправить фотографии флота противника. - Это мы удачно с ремонтом закончили, - подумал Рудзов, вслух отдав команду, - Изображение на экран. Выведенные снимки показывали довольно внушительный флот. Три крейсера, на первый взгляд однотипных уже встреченным, следовали в ордере, похожем на треугольник, окружённые мелочёвкой из шести эсминцев. Сама по себе эта сила уже внушала, но наибольшее опасение вызывал корабль, который сами крейсера прикрывали. В центре вражеского ордера следовал огромный, примерно километр длиной, звездолёт с характерными для пришельцев "перьями" по бокам. По земной классификации такой корабль назвали бы линкором или ударным кэрриером, и оба варианта для Рудзова были не просто плохими, а х*евыми. Несмотря на то, что пришельцы пока не продемонстрировали ничего из ряда вон выходящего в плане технологий (за исключением своих торпед с неизвестным принципом работы и отличной для земных кораблей маневренности), капитан не питал иллюзий относительно своей судьбы. Даже сам по себе такой корабль, линкор или кэрриер, расправился бы с побитым крейсером, не напрягаясь, да и остальная флотилия пусть и с потерями, но уничтожила бы "Варяг". Впрочем, отступать Рудзов в любом случае не собирался - кроме него защищать планету было некому, а ведь прорвавшиеся пришельцы наверняка начнут бомбить колонию. "Варяг" же, пусть и не в состоянии предотвратить прорыв, вполне способен дать время на подготовку планетарной защиты, заодно подсократив количество вражеских вымпелов. - Экипаж, внимание! - произнёс Рудзов, переключив селектор связи на трансляцию по кораблю, - три дня назад мы впервые столкнулись в бою с новой угрозой, которую мы так долго ждали. Без объявления причин наша исследовательская эскадра была атакована кораблями чужих, и в тот день мы все, показав свои навыки, исполнили свой долг, защитив наши суда. Но сегодня нам вновь придется столкнуться с мстительными инопланетянами, которые на этот раз пришли к нам. Не скрою, нам предстоит крайне тяжелая битва, в которой не все останутся в живых. Однако лишь наш корабль сейчас стоит между чужими и колонией, и лишь мы в силах дать Шаньси время, чтобы как следует подготовиться и встретить чужих так, как мы встретили демонов. Помните, костелицые здесь, чтобы принести разорение и опустошение в наш мир, а потому я прошу от вас всей вашей силы, навыков и самопожертвования! И пусть мы, возможно, и не выживем, но мы сделаем всё, что в наших силах, чтобы защитить людей, и сделаем это так, чтобы об этом рассказывали по всему человечеству! Так давайте покажем этим пришельцам, на что способны люди и докажем им, что они связались не с той расой!!! Экипаж "Варяга" взорвался воодушевлённо-яростным рёвом. Пусть капитан и не был великим оратором, и говорил в общем-то очевидные вещи, но даже такое простое напутствие сильно подняло боевой дух людей. Теперь команда шла в бой с той самой грозной доблестью, о которой пелось в старой песне времён двадцатого века (прим. авт. для тех, кто не в теме, посмотрите советский фильм "Офицеры"). И этот настрой буквально вылился в песню. Неизвестно, кто начал петь первым. Уже после войны одни говорили, что это была инициатива второго пилота, другие говорили, что песню запели в реакторном отсеке, третьи вообще утверждали, что начал комендор оставшейся лазерной пушки. Как бы то ни было, вскоре весь экипаж, включая самого Рудзова, во всю силу лёгких, вкладывая душу, пел песню, на ходу переделывая слова на современный лад. Наверх, о товарищи, все по местам, Последний парад наступает, Врагу не сдаётся наш гордый "Варяг", Пощады никто не желает. Все вымпелы вьются, моторы визжат, Наверх ПКР поднимая, Готовятся к бою орудий ряды, На солнце зловеще сверкая. С орбиты родной мы все в битву идём, Навстречу грозящей нам смерти, За Родину в космосе тёмном умрём, Где ждут костелицые черти. Свистит, и визжит, и грохочет кругом, Вой плазмы, шипенье снарядов, И стал наш бесстрашный, наш верный "Варяг", Подобьем кромешного ада. В предсмертных мученьях трепещут тела, Вкруг грохот, и дым, и стенанья, И судно охвачено морем огня, Настала минута прощанья. Прощайте, товарищи, с Богом, Ура! Колония наша за нами, Не думала, братья, планета вчера, Что нынче умрём мы все с вами! Не скажут ни знамя, ни крест, где легли, Во славу земного мы флага, Лишь космос безмолвный прославит в веках Геройскую гибель "Варяга"! Мало кто заметил, что в самом начале песни офицер-связист переключил связь, транслируя хоровое исполнение на планету и в космопорт. Позднее во время вторжения на Шаньси запись переговоров попала в руки турианцев, а затем один из солдат Иерархии выложил непонятную песню, привлёкшую своим грозным исполнением, в экстранет, распространив её по всему пространству Цитадели, сделав её символом несгибаемости и готовности идти до конца, выполняя свой долг. Песню о героическом крейсере исполняли на свой манер почти все расы галактики, от азари и саларианцев до дреллов и кроганов. Она снискала свою славу даже у турианцев, несмотря на то, что "Варяг" был их противником, и частенько исполнялась экипажами кораблей Иерархии, когда думали, что командир не слышит. *** То же время. Турианская эскадра. Наварх Тассен с мрачным удовлетворением наблюдал за медленно расползавшимся в космосе мусором, что ещё недавно был спутником слежения врага. Конечно, теперь противнику известен численный состав эскадры, но турианец не слишком сильно переживал по этому поводу. В конце концов, он не какой-то там сосунок Кассан, а вполне заслуженный флотоводец, гонявший батарианских пиратов ещё в те времена, когда этот сопляк только школу заканчивал. Да, этот парень умудрился при почти трёхкратном перевесе слить бой, и его прощал лишь тот факт, что чужие использовали неизвестный вид оружия. Ну ничего, жертва Кассана, да примут его Духи, напрасной не была - теперь флот Иерархии знал, с кем имеет дело, а значит, скоро положение дел выправится. И его, Тассена, операция, будет лишь первой в череде блистательных побед, которыми покроет себя Турианский флот, вновь доказав, кому на самом деле принадлежит космос в этой галактике. - Сэр, на орбите третьей планеты замечен крейсер противника, - доложил оператор, - судя по всему, это тот самый крейсер, с которым столкнулась наша патрульная эскадра. Тассен оскалился от радости. И было отчего - корабль, хоть и висел на орбите, всё же был изрядно побит. Всё-таки Кассан не посрамил флот и смог нанести хоть какие-то повреждения вражескому звездолёту. К тому же, в данных также фигурировал фрегат, которого обнаружить не удалось. Тассена это напрягло - с противника станется спрятать корабль где-нибудь в астероидном поясе, а затем нанести удар в спину, и хотя самому флотоводцу хотелось верить, что вражеский корабль так и сгинул в бою у ретранслятора 314, терять корабли из-за лишней самоуверенности не хотелось. А потому наварх, скрепя сердце, отдал команду на перестроение. Теперь часть фрегатов рассыпалась вокруг ударного кулака эскадры, непрерывно прощупывая пространство сенсорами. Два часа спустя. Эскадра постепенно сближалась с кораблём, сохраняя боевую формацию. Рудзову это было на руку - целиться в них при текущей траектории намного проще. - Сэр, корабли в зоне поражения, - пришёл доклад от комендора лазерной пушки, - орудие заряжено и ждёт команды. - Огонь по крупному кораблю противника, - отдал приказ Андрей Фёдорович, про себя добавив, - посмотрим, насколько крепка твоя броня. Вой синхротрона гонявшего пучок электронов по кругу уже полминуты, резко оборвался - выстрел! А через полсекунды на корпусе корабля пришельцев произошёл взрыв - попадание пучка гамма-квантов разорвало броню, образовав декомпрессию в одном из отсеков. К сожалению Рудзова, на этом всё и закончилось - мощности пушки не хватило, чтобы причинить более существенные повреждения. Немалую роль в этом сыграла также привычка турианцев защищать ключевые системы вторичными. Таким образом, попадание главного калибра "Варяга" хоть и убило несколько членов экипажа и повредило одну из вторичных систем, но критичным не было. Турианская эскадра. - Господин, попадание в четвёртый отсек, серьёзных повреждений нет, - доложил один из опционов, - погибло трое из-за разгерметизации отсека. Напрягшийся было наварх расслабился - внушавшее ужас оружие неизвестных на деле оказалось не столь страшным. По крайней мере, существенных повреждений дредноуту оно нанести не могло. Хотя сам факт того, что противник обладает оружием, игнорирующим кинетические щиты, внушал опасения, и совершенно закономерные - если такими пушками вооружены крейсера, что же эта раса поставила на дредноуты? Впрочем, задумываться над этим у Тассена времени не было - перед ним стояла совершенно другая задача - зачистить орбиту, установить блокаду и, дождавшись транспортов, поддержать десант огнём с орбиты. А для этого первым делом надо ссадить настырный крейсер с небес. - Эскадре - полный вперёд, - отдал команду Тассен, - огонь открывать сразу же по достижении дистанции атаки. И выпустите дронов - пусть отвлекут ПОИСК противника от наших торпед. *** Рудзов напрягся, увидев, как чужие корабли ускорились, на ходу выпуская БПЛА, стремясь, видимо, выйти на дистанцию эффективного огня. Не добавляло оптимизма и то, что главный калибр крейсера не нанёс крупному звездолёту чужих ощутимых повреждений. Это значило, что в бою с гигантом оставалось полагаться лишь на ядерное оружие, которого в распоряжении Рудзова было откровенно мало - большую часть расстреляли во время боя у масс-реле. И теперь крейсер располагал лишь тремя ПКР с термоядерными боеголовками и всего лишь двумя снарядами со спец-БЧ. Хотя снаряды были намного меньше по мощности, чем ракеты, сам капитан делал ставку именно на них. В прошлом бою противник не демонстрировал способности сбивать летящие снаряды, предпочитая уворачиваться или принимать их на щит, а вот ракеты он сбивал вполне успешно, причём у Рудзова банально не хватало ПКР для отработки хорошо зарекомендовавшей себя "роевой" атаки. Поэтому Рудзов и решил сделать ставку на кинетические орудия - командир вражеского корабля, скорее всего, попробует принять снаряды на щит, а не увернуться, тем более, если это будет происходить на сравнительно малых дистанциях. И это будет его ошибкой - даже если корабль противника и будет способен выдержать прямое попадание атомного заряда в двадцать килотонн, то тепловое излучение от взрыва в сочетании с ЭМИ спалит всю аппаратуру вне корпуса судна, включая радары ПРО и проекторы кинетического барьера, что для корабля противника будет смертным приговором. Проблема была в том, чтобы добраться до эскадры на дистанцию выстрела, и дать залп обоими снарядами - попытка будет только одна, и дело даже не в том, что снаряды могут пролететь мимо. Атомные боеприпасы всегда делали корректируемыми, что увеличивало стоимость одного заряда, взамен существенно увеличивая вероятность поражения цели. А потому Рудзов опасался совершенно другого - в случае задержки между попаданиями капитан этой махины вполне может решить, что один БПЛА на один снаряд - вполне приемлемый размен, а кинетических орудий у "Варяга" не так много, чтобы выпустить зараз большое количество снарядов, превратив вычисление атомного боеприпаса в русскую рулетку. А потому весь их шанс был именно в одновременном, или почти одновременном попадании обоих снарядов, чтобы один спалил защиты вражеского корабля, а другой - сам звездолёт. - Лазеру - переключиться на поражение крейсеров, - отдал приказ Андрей Фёдорович, - плазменным орудиям прогреться и приготовиться к атаке крейсеров. Кинетические орудия зарядить спецбоеприпасами и зенитными снарядами. Огонь атомными по моей команде, остальным - по готовности. Ракетным шахтам - приготовиться отработать по крейсеру номер два, затем - по вражеским эсминцам. *** Тассен с напряжением смотрел на приближающуюся цель, что висела на орбите, не открывая пока огня - видимо, скорострельность их главного калибра была сравнима с главным орудием дредноута. Это обнадёживало - капитан вражеского корабля наверняка сообразил, что дредноут его пушка не берёт, и, скорее всего, перенесёт огонь на другие корабли эскадры. Поэтому наварх предпринял довольно рискованный шаг - выдвинул флагман вперёд, оставив лишь дроны для прикрытия. Крейсеры же "спрятавшись" за дредноутом, должны были вынырнуть из под прикрытия лишь тогда, когда огонь их орудий будет достаточно эффективен. С другой стороны, этим действием Тассен невольно подставлял собственный корабль - никто не знал, какие сюрпризы мог преподнести чужой. Рассчитывать приходилось лишь на мощности кинетических барьеров, крепость брони и эффективность системы ПОИСК. Вражеский крейсер успел выстрелить ещё один раз, хотя сам наварх был уверен, что выстрелов было больше, в отличие от попаданий. Один из крейсеров, утратив, видимо, бдительность, высунулся из-за прикрывающей его туши дредноута. Чем вражеский капитан тут же воспользовался. Орудие чужих не оставляет видимого следа, но Тассену показалось, что заряд вражеской пушки прошёл буквально впритирку к корпусу дредноута, поразив высунувшийся крейсер и нанеся ему повреждения средней тяжести. Заряд, пройдя почти по касательной, буквально вспорол обшивку, открыв вакууму аж пять отсеков, в секунды убив всех находящихся там разумных. На счастье турианцев, системы управления орудий предусматривали резервное управление, поэтому ввести пушки в строй удалось довольно быстро. Перезарядить главный калибр крейсеру не дали. Вышедший наконец на дистанцию прицельного огня корабль смог показать, почему звездолёты его класса называют королями поля боя. Чудовищное количество энергии, поданное на главный калибр дредноута - пушку длиной почти с сам корабль, разогнало двадцатикилограммовую вольфрамовую болванку до огромной скорости, что дало снаряду начальную энергию на выходе из ствола орудия в двадцать килотонн стандартного эквивалента. Осознавший угрозу крейсер попытался было уйти от удара, но, на счастье турианского флотоводца, дистанция была слишком маленькой, чтобы враг смог увернуться. Вспыхнувший кинетический барьер ожидаемо не смог остановить сверхскоростную болванку, и та, прошив защиту, окончила свой путь в районе правого борта. Не сказать, что это было попадание - всё же выпущенный с предельной дистанции снаряд попал не только благодаря меткости экипажа дредноута, но и неторопливости самого противника. Чудовищным ударом прошедший почти по касательной снаряд оторвал от вражеского крейсера солидный кусок, и, что ещё более удачно, жертву главного калибра сочетанием удара и возникшего перекоса тяги развернуло бортом к эскадре Тассена, ещё больше упрощая задачу турианцу. По крайней мере, так он думал. - Подойти ближе и расстрелять этого пыжака! - отдал приказ наварх, про себя добавив, - не больно-то ты и крут, чужак. *** Сознание возвращалось к Рудзову медленно и с дикой головной болью. Ужасный звон в голове и смазавшаяся картинка перед глазами действовала отупляюще, и мозг капитана просто отказывался верить в реальность происходящего, щадя психику человека. Мысли двигались неохотно, словно продираясь через густой кисель. Капитан попытался подняться, но голову в очередной раз прострелило болью, и Андрей Фёдорович со стоном осел на пол. - Капитан, вы живы! - крик набатом прозвучал в шлемофоне, заставив Рудзова мысленно проклясть пункт устава флота, предписывающий носить скафандр в боевой обстановке. С другой стороны, если бы не шлем, для него, капитана, все могло бы закончиться гораздо плачевнее. Проморгавшись и более-менее отойдя от удара, Рудзов увидел перед собой взволнованное лицо одного молодого мичмана из медчасти. Каким образом он, вернее, она, оказалась на мостике, оставалось загадкой, но задумываться над этим фактом у Рудзова возможности не было. С помощью медички капитан со стоном взгромоздился в кресло и, мысленно вздохнув, застегнул привязные ремни, лишь после этого затребовав доклад. А ситуация была не из лучших. Что уж говорить, она была откровенно хреновой. Потеря всех крупнокалиберных орудий правого борта, куда пришлось попадание, сама по себе ставила крейсер на грань не просто гибели, а гибели бесславной и бессмысленной. Но особый смак ситуации придавал тот факт, что одно из орудий, заряженных атомным боеприпасом, располагалось как раз на правом борту, и теперь по вполне понятным причинам открыть огонь не могло. В качестве вишенки на торте было повреждение части ракетных шахт, да и относительно остальных правобортовых Рудзов был не уверен - слишком хорошо он был знаком с пусковой системой. "Варяг", не успев нанести толком никакого урона, превратился фактически в мертвеца. Переключив тактический стол в режим карты, Андрей Фёдорович хмуро осмотрел поле боя. Вражеская эскадра, выстроившись, как бы сказали в двадцатом веке, кильватерной колонной, медленно, словно смакуя, приближалась к покалеченному кораблю. - Интересно, почему эти уроды не стреляют? - про себя подумал капитан, - экономят боекомплект? Или просто не хотят тратить на нас ещё один такой выстрел. Сам того не зная, Рудзов угадал причину, по которой его оппонент не захотел расстреливать "Варяг". Да, теоретически главный калибр дредноута был способен совершать один выстрел в пять секунд, но, к сожалению командиров подобных кораблей, подобная скорострельность приводила к скорому износу направляющих рельсов, приводя к необратимым деформациям секунд через тридцать такой стрельбы. А это значило лишь то, что после такого режима огня дредноут гарантированно отправлялся в атмосферный док на замену направляющих главного калибра - работу, в общем, не трудную, но долгую, муторную и неблагодарную. И именно это нежелание расходовать ресурс орудия дало командиру земного корабля шанс если не на победу, то на достойный уход. - Орудиям огня не открывать, облучение целей прекратить - доводите башни по данным основного радара. По моей команде приготовиться к залпу кинетическими орудиями по линкору противника, - после продемонстрированной мощи вопросов по поводу "классовой принадлежности" судна у Рудзова не возникало, - плазменным пушкам, лазеру и ракетам - по готовности открыть огонь по крейсерам противника. Разделите цели - наша задача не столько уничтожить корабли, сколько вывести их из строя. - Есть, сэр! - хором отозвались наводчики. Потекли минуты ожидания. Рудзов буквально нутром чувствовал, как неумолимо тикают секунды. В ушах словно били боевые барабаны, и с каждым ударом капитан ощущал, как, скользя в темноте космоса, к ним приближаются враги. Андрею Фёдоровичу даже показалось, что на такой дистанции он слышит звук работающих двигателей того колосса, что чуть было не подписал его кораблю смертный приговор в самом начале боя. Пальцы ощутимо подрагивали, словно собираясь лично нажать на кнопку выстрела бортового вооружения, а затуманенное адреналином восприятие услужливо подкидывало картины голубоватых трассеров вражеских залпов. Но, рано, не время было открывать огонь. Эскадру надо было подпустить ближе, пусть это и равносильно смерти для "Варяга". Ближе. Ещё ближе. Вот оно!! Рудзов, даже не глядя на дальномер, на голой интуиции понял, что вот он, ШАНС. Тот самый момент, когда враг уверился в беззащитности корабля. И именно сейчас надо нанести удар. Словно сумасшедший, Рудзов проорал в микрофон заветную фразу, словно от громкости крика зависела убойная сила снарядов: - ОГОНЬ!!!! "Варяг" буквально взорвался выстрелами, разом разрядив всё работающее оружие, что имелось на борту. В одном залпе слились кинетические снаряды, противокорабельные ракеты и сгустки плазмы. И если ракеты дредноут ещё был способен сбить, то от снарядов и плазмы на фактически кинжальной дистанции уклониться не мог при всём желании. Однако вражеский линкор попытался, чем лишь ухудшил положение - пытаясь уйти от снарядов линкор невольно оставил без защиты следующий за ним крейсер, чем и воспользовался наводчик ожидавшей подходящего момента лазерной пушки. Выстрел гамма-лазера попал прямо в носовую часть крейсера, разрушив обшивку и весьма удачно попав в уже заряженные пусковые шахты дезинтеграционных торпед. Это был поистине "золотой выстрел" - попадание пучка гамма-квантов вызвало цепь вторичных детонаций торпед, и крейсер пришельцев буквально на глазах перемололо нестабильными масс-полями. Что касается дредноута, то его манёвр, столь удачно подставивший товарища, всё равно оказался неэффективным - часть снарядов, конечно, прошла мимо, однако большая часть залпа попала в цель. В том числе и аккуратно довернувший на цель спецбоеприпас. Фактически, снарядом это чудо инженерной мысли назвать было сложно - атомный боеприпас скорее походил на мини-ракету, имея собственный небольшой маршевый и маневровые двигатели, отличаясь от полноценных ПКР разве что мощностью боеголовки, размерами и, соответственно, ценой. Впрочем, командиру вражеского судна вряд ли было дело до технических характеристик снаряда. Эффект от попадания атомного гостинца был фееричен - кинетическое поле, как полагается, снаряд остановило, но на этом его защита и кончилась - взорвавшаяся боеголовка породила не только электромагнитный импульс, в момент перегрузивший щиты, но и тепловое излучение, которое, беспрепятственно пройдя сквозь пытающийся сопротивляться барьер, лизнуло огненным языком обшивку линкора. И если броня космического колосса сдержала напор инфракрасных лучей, что само по себе удивительно, то всё тонкое оборудование, как то антенны, лазеры ПОИСК и, самое главное, проекторы кинетического экрана, подобного издевательства не выдержали. Барьер рухнул, оголяя корабль с одной стороны, и открывая доступ огненному шару ядерного взрыва, который, уже не встречая сопротивления, раздался ещё больше и как-то ласково коснулся обшивки дредноута. А мимо поражённого космического корабля, словно стая акул, пролетел строй противокорабельных ракет. ПРО дредноута по ним не отработала - целью ракет был другой корабль, и система, не получившая предупреждения о ракетной атаке, не среагировала на пролетающие мимо ПКР. Зато среагировал крейсер, на который они были направлены. Разом заработали лазеры, выбивая одну ракеты за другой, и на этот раз ничто помешать кораблю чужих, увы, не могло - слишком мало было противорадарных ракет, и слишком большой была дистанция. До цели смогла добраться лишь одна ракета, и та без ядерного заряда. Крейсер отделался лишь двумя уничтоженными радарами наведения ПРО и просаженными щитами. Капитан чужих уже было вздохнул от облегчения, но именно в этот момент до крейсера долетели выпущенные заряды плазмы - наводчики решили, что перспектива добить один крейсер врага гораздо привлекательней возможности посадить щиты более далёкой цели. Один за другим в кинетический экран попали три сгустка плазмы, окончательно проламывая барьер и вспарывая обшивку судна. Незадачливый крейсер начал медленно вываливаться из строя, выпуская воздух из многочисленных проломов - один из выстрелов вскользь прошёл по рубке управления, отправив в глубокий нокаут рулевых. Очнуться им было уже не суждено - мгновенно опустившиеся аварийные переборки отрезали отсек от остального корабля, оставив турианцев гибнуть от удушья. Через некоторое время управление восстановили, но крейсер уже не представлял собой полноценную боевую единицу. Но, при всей удачности, этот удар был последний для "Варяга". Оставшиеся чужие, разъярённые гибелью товарищей, разом открыли огонь по обречённому земному крейсеру, в считанные секунды сбив кинетический барьер корабля. А дальше снаряды начали рвать обшивку, выбивая одно орудие за другим, разгерметизируя отсеки, убивая и калеча людей. В такой ситуации Рудзов принял тяжёлое, но единственно верное решение: - Всему экипажу, покинуть корабль! Взвыла сирена, и оставшиеся в живых люди, переведя управление системами в автоматический режим, побежали к ближайшим спасательным капсулам, забирая с собой по пути раненых и по возможности снимая именные жетоны с погибших. Через пять минут под непрерывным обстрелом эскадры пришельцев "Варяг" начал отстрел капсул, которые, помогая себе двигателями, понеслись к поверхности Шаньси. К чести чужих, капсулы их эскадра не расстреливала. Однако посты покинули не все. - Лейтенант, - рыкнул Рудзов, - заметив, что пилот не сдвинулся с места, - вы что, не слышали приказа?! - Слышал, сэр, - отозвался рулевой, не отрываясь от консоли управления. - Тогда какого хера ты ещё не в капсуле, Джо?! Тебе что, нужно особое приглашение? - Капитан Рудзов, - отозвался пилот, корректируя курс, - я не для того становился пилотом, чтобы бросать корабль. Так что, при всём моём уважении, засуньте свой приказ себе в задницу. Я посажу "Варяг", даже если это будет стоить мне жизни. Рудзов про себя сплюнул. При всех достоинствах лейтенанта, у него была одна черта - если американец упрётся, то чёрта лысого его переубедишь. Наверное, именно поэтому он, при своём возрасте, всё еще был лейтенантом, хотя мог давно получить под командование собственный корабль. - Действуй, Джо, - откинулся на спинку кресла капитан. - С радостью, сэр! - азартно выкрикнул лейтенант, доворачивая к планете. "Варяг", войдя в плотные слои атмосферы, понёсся к поверхности Шаньси, на ходу теряя куски обшивки. От трения корпус корабля раскалился, вызывая пожары в разгерметизированных отсеках. Через полминуты крейсер пронзил облака, и, оставляя след из дыма и огня, продолжил свой последний полёт. Джо отчаянно пытался сбросить скорость, одновременно стараясь удержать не предназначенный для атмосферного полёта "Варяг" от неуправляемого падения. - Десять секунд до касания. Приготовиться к удару! Предупреждение пилота было, по большому счету, лишним - Андрей Фёдорович не хуже лейтенанта понимал, чем грозит подобная, с позволения сказать, посадка. Так что касание корабля капитан обречённого крейсера встретил не только привязанным к креслу ремнями, но и вцепившись в подлокотники до белых пальцев. И всё же чудовищный удар, сопроводивший посадку, не остался без последствий для уже получившего сотрясение капитана - командир лёгкого крейсера Земного Альянса в очередной раз потерял сознание. К сожалению, лейтенанту так сильно не повезло - от удара одна из приборных панелей, сорвавшись, со всего размаха ударила пилота в район живота. Мягкий пилотский скафандр, пусть и не порвавшись, не смог спасти рулевого от разрыва органов. Смерть для него была долгой и мучительной, ведь помочь ему было, увы, некому. А за несколько сотен парсеков от Шаньси, на одной из многочисленных орбитальных станций Солнечной системы, сидел пятилетний мальчик, которому ещё в утробе матери диагностировали неизлечимую болезнь. И когда его отец, лежащий в пилотском кресле, придавленный панелью и харкающий кровью, медленно умирал, его сын, словно почувствовав гибель отца, разразился отчаянным, словно у загнанного зайца, криком, быстро перешедшим в плач. Отец так и не узнал о том, что через несколько лет его сын запишется в программу помощи инвалидам за счёт военного бюджета. Юноше в лаборатории вживят специальный эндоскелет, и он заключит контракт с армией, обязуясь отработать стоимость операции. Его сын пойдёт по стопам отца, став пилотом, и вскоре закончит лётную академию с отличием, а его рекорд пилотирования будет ещё долго занимать почётное второе место. Джозеф Моро мог гордиться своим сыном - его сын Джеффри, несмотря на синдром Вролика, в будущем станет одним из самых лучших пилотов Альянса. И хотя за неунывающий характер его ещё в летной академии назовут Джокером, в сердце пилота навсегда поселится тлеющая неприязнь к турианцам - пришельцам, которые ещё в детстве лишили его отца.