Грязные дела чистокровного мальчика

Он уверен. Стопроцентно. Готов, как никогда. Ему так хочется выгнать её образ из своей головы. Вычистить каждое представленное движение, каждый наполненный желанием стон, каждое собственное порождение похоти в её сторону. Как же — о, Мерлин — красиво она испускает выдох блаженства, когда руки тянутся к груди. Нежная кожа под шершавыми подушечками пальцев покрывается мурашками, натягиваясь. Она крупно дрожит в малфоевских руках, полуобнаженная, доступная только одному ему, открытая похоти. Влажные от поцелуев губы приоткрываются снова и снова, словно прося новую порцию. Грудная клетка вздымается от глубоких вздохов. Глаза закрыты от запретного удовольствия. — Сними, — приказным тоном говорит он, взглядом указывая на юбку, и она покорно слушается, расстегивая молнию сбоку, — она мне безумно нравится. И эти твои крышесносные ноги...и как все смотрят. Это.. — Ревность? Ха, — отвлекается Лидия, тонкими пальцами цепляясь за плечи, облаченные в джемпер, — не в твоем стиле, Малфой..— она почти что выстанывает его фамилию. На выдохе, от блаженства. — Даже Поттер смотрит, — с нотой злости произносит он ненавистные буквы. В воспаленном мозгу всплывает жадный взгляд — на неё, без сомнений — каждому хочется бросить непростительное в лицо. "На зло тебе, я бы и его трахнула" — думается Мартин. "Ты бы не позволила себе испачкаться в этой гриффиндорской грязи" мысленно говорит Драко. Руки гладят её бедра — он представлял их, под одеждой — гладкие, приятные на ощупь. Член настойчиво пульсирует, заставляя тело пробрать дрожью. Он хочет её — сейчас. Прямо здесь, в общей ванной, и плевать, что кто-то может войти: будь то Панси, Забини или сам Дамблдор. Наплевать. Девушка в его объятьях сейчас единственное, что волнует. Её приятное на ощупь тело. Запах яблока и корицы её шампуня. Манящие распухшие губы. Тепло в руках. Это — черт — так привлекает. И плевать на чистоту её крови. На родителей-магглов. На неодобрение отца. — Хочу, сейчас, — почти стонет он. — Что мешает? — сосок под его пальцем набухает, подавая очередной сигнал. "Ничего" — мгновенно проносится в голове. Как на пол со звоном падает его ремень, а вслед и штаны с трусами он не помнит — все будто в тумане. Он отодвигает тонкую ткань её белья, проникая внутрь — горячо, влажно, приятно. Она опирается руками на раковину, балансируя, приподнимает ноги, вытягивая стопу, будто балерина — принимает сигналы тела в шумном выдохе — нравится. Ощущение первого толчка накрывает её лавиной удовольствия. Лидия млеет от тепла внутри неё, что взрывным импульсом растекается по всему телу. Ноги начинают дрожать. Она больше не контролирует тихие стоны. Она уже ничего не контролирует. Он ощущает, как содрогаются стенки напрягаясь и расслабляясь, и от этого сносит крышу. Границы стираются, оставляя прежние распри где-то там, за горизонтом егоих блаженства. Чувствует, как крепко схватилась за его плечи, спиваясь короткими ноготками в бархатную кожу спины. Воспринимает её вздохи, что ласкают слух, как победные возгласы. Его самого накрывает удовольствием до онемения ног. Лидия откидывает голову назад, упираясь затылком в зеркало, подставляет тонкую шею для поцелуев, и Драко без задержек припадает губами к теплой коже; темпа он не сбавляет. Двигаться в ней — до мозга костей потрясающе. Он убедительно вдалбливает в голову мысль, что этот секс (не любовь, точно) необходим. Он — то есть, секс — выгонит её образ из снов и грязных фантазий. И трахая ту же Пасни представлять её перестанет. — Выметайся, — негромко говорит он, отчего Мартин раскрывает глаза и смотрит на него. Чёрт! Он же хотел мысленно. — Чего?! — удивлению и возмущению нет предела. Она убирает со лба прилипшую прядь, обводя языком нижнюю губу, что так исступленно Драко целовал мгновения назад. — Забей, — он снова начинает медленно шевелить бёдрами, ожидая её действий. Она закатывает глаза, но навстречу двигаться продолжает. Лидия словно под наркотиками, видит расплывающиеся цветные круги на закрытых веках, чувствует нереальный кайф от движений навстречу друг другу. — Малфой, — в горле пересыхает как после отвязной ночки с алкоголем, она чувствует что вот-вот кончит, — я.. Малфой тоже кончает. Быстро. С диким удовольствием. Голова гудит как рой пчел, а на лбу проступают мелкие капли пота. Ему так хорошо, словно в первый раз. Драко не замечает, как блаженно Лидия растекается по раковине, тяжело дыша — понимает, что ей хорошо ровно на столько же. Ноги ломит приятной истомой, будто после тренировки, которую так долго ждал. Малфой понимает, что он всё ещё в ней, а Мартин даже не обращает внимание, цепляется за остатки самоконтроля, пытаясь немного собраться с силами и, наконец, слезть с него и одеться. — Надеюсь, это останется между нами? — не понимает, зачем задает ей этот вопрос. Просто идиотская гордыня снова берет верх, сметая останки теплого чувства к ней. Хотя сам считает, что ебаное желание ни разу не теплое к ней чувство. Лидия мгновенно приходят в себя, отталкивается на локтях, сдвигая ноги. — Конченый, — её затуманившейся фантазии хватает только на это. Злость пропитывает каждую клеточку, размывая недавнее удовольствие, заставляя быстро натянуть на себя брошенную на пол юбку и протиснуться в блузку без лифа. — Да ладно, Мартин, не строй из себя невинность, — привычно закатывает глаза, поправляя волосы, спешно натягивает бельё вместе с брюками. Набатом бьет вопрос: зачем? Зачем говорит ей эти отвратные вещи? Отталкивает? Ради чего? Не очень-то она к нему и тянулась. — Думала что ты придурок из-за недотраха, а оказалось, что нет. Ты генетический мудак. Хронический идиот, — Лидия быстрыми движениями заправляет блузку, показывает средний палец и гордо вышагивает из ванной, оставляя Малфоя наедине с собой. С собой. С собственным кретинизмом. И стояком от маниакально нахлынувших воспоминаний тепла и влаги внутри неё.