Грязные дела чистокровного мальчика

Проходит неделя. Мучительная неделя, наполненная занятиями, поручениями Макгонагалл, дежурствами по замку в ночное время..неделя сливается в один бесконечный день сурка, где существует лишь Драко Малфой и его нескончаемый поток мыслей и чувств. Впервые за долгое время ему достается полнейшее одиночество, хотя вокруг него постоянно то и дело мелькают лица сокурсников и преподавателей — все теряются за завесой размышлений. Одиночество, которого он добивался, вдруг становится бременем, которое больше давит, нежели доставляет удовольствие. Драко никогда так не хотелось снова заговорить с Гермионой, как сейчас, но она непреклонно молчала, позволяя себе лишь приветствия и пожелания спокойной ночи. Во время совместных дежурств Грейнджер куталась в свою легкую шаль и обходила его на несколько шагов вперед, давая понять, что стоит держать дистанцию; Драко уважал её желания и держался подальше до тех пор, пока они не возвращались в гостиную старост, где расходились по комнатам. Что касается Лидии, Эллисон не соврала ни на каплю, пообещав ограничить их общение, а если быть точным, свести его к нулю: на занятиях они садились за первые парты, ведь прекрасно знали, что Малфой никогда не сядет так близко, во время перерывов они сразу уходили в кабинет следующего урока, а после занятий сразу же возвращались в Подземелье или вовсе уходили из замка. Арджент всегда была рядом, как и пообещала.

***

Вечер субботы обещает быть скучным; Драко слышит, как в гостиной Гермиона болтает со своими дружками и они планируют выбраться в Хогсмид. Прежний Драко Малфой уже бы давно вышел к ним и выкинул пару неприятных колкостей в их адрес, но сейчас ему не хочется совершенно. Не хочется даже напрягать мозг для выдумывания очередной гадости в их сторону. Или вообще в чью-либо сторону. Хочется расслабиться и ни о чем не думать, но изможденный мозг не позволяет отключить разум ни на минуту. Драко скидывает одежду, оборачивается в полотенце, закрепив его вокруг пояса и шагает в душ, где пытается сосредоточиться на каплях прохладной воды, которые бьются о бледную кожу, потом собираются в небольшую водяную змейку и по телу сползают на пол. Малфой представляет, как вода внезапно превращается в водного Василиска и начинает затапливать комнату. Как он шипит, вот-вот набросится на него и заполнит собой его лёгкие. И как Грейнджер утром найдет холодное тело с дебильным предсмертным выражением лица. Он не хочет умирать, не собирается совершать суицид или еще какую глупость. Просто это в голове выглядит забавно, и позволяет хоть на пару минут подумать о чем-то, кроме своей ничтожности. После душа ему вдруг хочется выговориться или выслушать кого-то, а если быть точнее, Блейза, потому что он единственный, кто может ему в этом помочь. Да и вообще, он единственный, с кем сейчас может разговаривать. Драко быстро обтирается, натягивает белье и брюки; хватает первый попавшийся свитер с полки, зачесывает волосы с помощью палочки и уходит, в надежде на то, что Блейз сейчас не занят чем-то более интересным, чем беседы со старым другом, потому что и здесь Арджент его превзошла. Путь до Подземелий занимает немного времени, и вот он уже стоит перед входом и произносит пароль. В гостиной Слизерина не пусто, студенты проводят время выходного занимаясь чем-то интересным: читают книги, болтают, практикуют несложные заклинания. Дорогу в комнату Забини Драко преодолевает в несколько шагов; в комнате пусто. Легкая злость берет верх над Драко, и кулаки его сжимаются. Он почти готов швырнуть что-нибудь об стену. — Малфой? — слышится за спиной знакомый голос друга, и агрессия подпускает. — И где тебя носило, Блейз? — голос холодный, будто Забини в чем-то виноват, хотя Драко прекрасно понимает, что это не так: никто ему ничем не обязан. И когда такие мысли стали посещать его все чаще? Раньше он наоборот был уверен, что все вокруг обязаны Малфоям из-за их чистокровности, из-за статуса и положения его отца, которые он собирался перенять, превратившись в такого же черствого высокомерного урода. — В наше время нельзя и в туалет выйти, — закатывает глаза мулат и легко улыбается, совершенно не обращая внимание на тон Малфоя, — не видел тебя здесь с тех самых пор, как вас с Мартин застали ранним утром, — Забини устраивается на своей постели и жестом предлагает сесть рядом, но Драко опирается плечом о стену и продолжает стоять на месте. — Был занят своими делами, — коротко отвечает, надеясь на собственную убедительность. — Какой-то у тебя вид..— он запинается, — больной. Сходи к Мадам Помфри. — Какой же ты заботливый, — язвит, как и раньше. Блейз возвращал его в прежние времена, потому что хоть он и влип в отношения с Арджент, оставался собой всегда. Просто больше времени проводил с ней. — Ну, вот, прежний Драко Малфой проглядывается сквозь этого унылого нытика. Никогда бы не подумал, что ты развалишься из-за девчонки. Или девчонок? — Забини ведет бровью, прекрасно зная, что происходит в жизни хмурого друга, хоть и не детально. — Лучше ты расскажи мне новости, чем я стану распинаться об этой ерунде, — приуменьшает. Словно от этого что-то изменится. Драко усаживается на кровать соседа Блейза, а тот начинает рассказывать действительно какую-то ерунду, а потом в комнату заваливается Панси с объятиями, которая то и дело твердит о том, как соскучилась. Кребб и Гойл подтягиваются позже. И всё становится так, как было раньше..пока кто-то не заводит разговор о Хогсмиде. — Я за Эллисон, встретимся на выходе, — Паркинсон закатывает глаза на фразу Блейза. Все прекрасно понимают, что Панси не то, чтобы ненавидит Эллисон, просто особо теплых чувств не питает, ей даже как-то похеру, но делает это чисто для вида. — Говорят, у тебя с её подружкой произошло что-то, из-за чего они обе тебя люто ненавидят. Даже не знаю, кого выберет Блейз из вас двоих: тебя или Арджент, которая ублажает его каждый вечер? — помыслы у Панси неясные, но дурацкие сто процентов. Она не психолог, но любит залезть в голову. — Зачем ему кого-то выбирать, Паркинсон? — огрызается. — Наверное, оттого она и его девушка, а я его друг, потому что это разные вещи. А если бы ему нужен был друг в её лице, они бы не трахались. — Мы с тобой спали, как друзья. Ты сам это говорил. Разберись в себе, Малфой, — она почти обиженно дуется. Вроде, ничего херового сказать не хотел, а получилось. Как и всегда, по умолчанию. — Отстань, Панси, — понимая, что ему даже не хочется даже пытаться спорить с ней. Они все вместе идут на выход, и Драко нужно заскочить за пальто к себе в комнату; поэтому, он их обгоняет и просит подождать. К тому времени, как все собираются, Драко уже почти на месте. И всё бы ничего, но среди друзей он видит проблески меди, и сердце предательски сбивается с ритма, ускоряясь то ли от злости, то ли от смущения. Лицо у неё расслабленное, она болтает с Эллисон и улыбается; до компании друзей остается несколько шагов, которые делать словно мучительно больно. Она поворачивается лицом и переводит взгляд на него, случайно смотря прямо глаза в глаза. А потом, время будто замедляется: он замечает микроскопический страх и ненависть в её взгляде, отворачивается она также быстро, как меняется выражение её лица — моментально. Лидии непонятно. Лидии никак. Хоть улыбка произвольно рисуется на лице, внутри всё как-то странно; не то чтобы она готова раскраснеться от вида Малфоя, ей становится немного тяжело на сердце. Мартин убедительно врёт вслух в своей голове, мол, я не влюбляюсь в идиотов, но Джексон приветливо машет ручкой. — Джексон хотя бы не идиот на все 100 процентов, — шепотом вслух произносит Лидия, и Эллисон откликается замолкая. — При чем тут Джексон? — улыбается Арджент, кладя ручку на плечо подружки, а потом тоже замечает платяные проблески среди всех, — а он тут что забыл? — никто не знает, обращается она к Блейзу или это риторический вопрос; Забини нехотя оборачивается и рисует на лице такую безобидную улыбку, каких не видел этот свет: "детка, прости, но он тоже мой друг". Эллисон понимает его без слов и хмурит брови, пальцами машинально сжимая ткань пальто Лидии. — Прости, дорогая. Меня не предупредили, — мягко произносит Эллисон, но Лидия кивает в ответ одобрением. — Слушай, мне не 14ть, чтобы переживать из-за мальчишки, — для пущей уверенности Мартин даже закатывает глаза. Мол, смотрите, я сильная и мне плевать на какого-то там Малфоя; а по ночам он мне не снится уж и тем более. Лидия уверенно врет даже самой себе, хотя в глубинах сознания хранит его прикосновения к бледной коже и технику поцелуев от Драко Малфоя. Ему бы пособие написать. Дорога до излюбленного паба занимает не так уж много времени; Эллисон вышагивает впереди всех с Лидией под руку, словно возглавляя сие шествие, она даже не тащит с собой Забини, предоставляя его в компанию Драко, который что-то безэмоционально рассказывает. Лидия заказывает сливочное пиво и практически все время просто помешивает пенку пластиковой трубочкой, изредка притрагиваясь губами, чтобы отпить пару глоточков. — Нам нужно пробежаться по магазинам, я знаю, что тебя это расслабляет, — между делом говорит Эллиссон, облокачиваясь одной рукой на Блейза, совсем по-хозяйски. Лидии не то что не хочется приобретать новенькую юбку и что-то из новых коллекций, просто это кажется скучным, но на предложение лишь снова кивает. Драко старается не обращать внимание, как вокруг него всем наплевать, как мерзко и неудобно у него в душе, как терзает его непонятное новое чувство неопределенности. Он лишь замечает, как жмется в спинку стула Лидия и как она безразлично мешает мутноватый напиток в высоком стеклянном бокале трубочкой. — Да мы разнесем этих идиотов в пух и прах! — эмоционально реагирует Блейз, почти опрокидывая свой пустой стакан; хоть в начало разговора он не вслушивался, понимает, что речь о предстоящем матче. Драко отчасти интересно, что происходит в голове Лидии, что безразлично вглядывается в прохожих за окнами; о чем же она думает, находясь так близко к нему. Ему интересно, вспоминает ли она их секс или то, как они целовались в начале года в его спальне. Потому что он иногда вспоминает. Изредка, конечно, только ради того, чтобы в очередной раз одернуть себя от призрачного силуэта девчонки в его руках. Он практически не замечает, что в углу сидит Гермиона с рыжим придурком, которого называет другом. Малфой прекрасно понимает, что их союз столь странный, столь недопустимый; понимает, но щемящее в груди чувство заставляет в очередной раз встрепетнуться от мимолетного взгляда Грейнджер. Сам он старается не смотреть, конечно же, но когда краем глаза замечает как Уизли что-то говорит ей, склонившись так близко, и она в ответ на его слова заливисто и лучезарно смеется, злость берет верх. Внутри вдруг словно все закипает от неясной ненависти к рыжему ублюдку, который будто бы случайно касается ее плеча своим. Драко понимает, что он пялится слишком поздно, лишь когда уже отводит взгляд в сторону и встречается глазами с Лидией, которая единственная замечает его интерес к гриффиндорской парочке. Она на мгновение хмурится, а потом приподнимает брови так, словно все загадки и тайны этого мира становятся ей понятны. Хотя она давным давно всё знает. — Не хочешь поговорить, — как-то слишком громко произносит Малфой, обращается к девушке напротив. Эллисон ловит его взгляд и одними глазами запрещает ему вымолвить еще хоть словечко. За столом становится чуть тише, даже Панси заинтересованно начинает наблюдать. — Не хочет, — подружка Блейза отвечает быстрее, чем Лидия успевает разомкнуть губы. — Забини, придержи свою даму, — звучит как-то даже грубовато. Блейз закатывает глаза. — Все в порядке, Элли, я взрослая девочка, — Лидия мягко улыбается подруге, — нам с тобой нечего обсуждать. Шум вокруг словно сжимается. Драко даже не понимает, о чем просит её говорить. Наверное, просто привлекает внимание Гермионы в свою сторону, чтобы та прекратила смеяться над идиотскими шутками Рона Уизли, этого напыщенного рыжего индюка с лохматой башкой. — Разве? — разум кричит, что нужно сдаться и молчать, но Драко пересиливает себя в попытке перетянуть на себя все внимание. — Может быть обсудим то, что произошло между нами? — на зло выносит на общее, лишь бы Мартин уже согласилась. Панси на фоне ухмыляется и допивает остатки пива из кружки. — Это же был всего лишь секс, разве нет? — она словно специально повторяет за ним выражение его лица. Фраза режет слух, хотя до этого он сам произносил её множество раз девчонкам с милыми глазами и навязчивостью. — Значит и говорить не о чем. Но Драко все равно хочется поговорить. Узнать, осталось ли у нее это липкое чувство недопонимания после того вечера. Или, может она тоже видит его в своих снах? А может и вовсе, она реально влюбилась в него, как миловидная Грейнджер, просто со свойственным хладнокровием этого не показывает, словно пытается его выбесить. И у неё начинает получаться. Для Малфоя этот самый "просто секс" оказывается не самым простым в последствии. Драко хочется накричать на неё. Заставить отбросить эту маску идиотского безразличия и признаться: она думает о нем. Даже если ему это только кажется. — Лидия, — произносит её, а как будто ножом по стеклу, — давай поговорим. — Очень настойчиво, что даже Гойл обращает внимание. Эллисон снова стреляет глазами убийственным запрещенным. Брови Блейза ползут все выше на лоб. Панси снова ухмыляется, мол, неудивительно. А Мартин склоняет голову набок, раздумывая, стоит ли вообще уделять время платиновому ублюдку. — Что ж, если тебя это так тревожит, — она делает ударение на слово "тебя" и поднимается со стула, поправляя волосы, жестом увлекая подальше от компании друзей. А что он собрался говорить-то?