Грязные дела чистокровного мальчика

Лидия даже не ворочается, пытаясь устроиться поудобнее — просто ложится на бок и просовывает руку под подушку. Драко пытается также спокойно лечь, не тревожа соседку по кровати, но ему неудобно, поэтому он сперва ложится набок, повернувшись спиной, а потом переворачивается на спину. — Ты серьезно собираешься вот так вот уснуть? — нарушает тишину немного хриплый голос. — Нет, просто собираюсь лежать и обдумывать день с самого начала, — глухо отзывается Мартин, не шевелясь. Казалось бы, взрослые люди, чего обдумывать..но хочется снова прокрутить в голове все произошедшее. Или, например, решить как перестать вспоминать пальцы на талии, прожигающие кожу сквозь ткань одежды, и эти взгляды сокурсников, провожающие их двоих в спальню Малфоя. Понятно, что Элли завтра все расскажет ей; перескажет, как все ринулись обсуждать их новый союз. Лидии кажется, что она наперед знает все, что скажут:их компания, потом и все однокурсники, а за ними вся школа. В Хогвартсе ведь так мало тем для обсуждения, но Мартин и Малфой станут самым главным событием года. — Хочешь, вместе обсудим, — она почти чувствует его ухмылку кожей спины. — Расскажи мне, как ты понял, что влюбился, — Мартин тоже переворачивается на спину и складывает руки на животе. Она слышит шорох постельного белья и, не поворачивая головы, понимает, что он повернулся к ней лицом; проделывает то же самое. Она готова поклясться, что его глаза почти светятся в темноте неоновым серебром. — Просто понял, что никогда не ненавидел тебя, — как-то легко говорит Драко, — наверное, я скрывал свою симпатию за ширмой неприязни, потому что мне так было легче. — Лидия усмехается. — Это звучит так, будто ты повзрослел и разобрался со всеми своими тараканами в голове, — тон у нее выходит поучительным и даже чуточку как у её психотерапевта. — Я до сих пор не понимаю, что чувствую. Не только по отношению к тебе, но и вообще ко всему. — Значит, и тебе пора разобраться со своими проблемами, — Малфой аккуратно тянется к пряди волос, что свисает со лба на нос и убирает её в сторону. — Я бы помог тебе, но сделаю только хуже. — Лицо его кажется Мартин таким расслабленным впервые за все время, что она его знает. Она вдруг вспоминает того язвительного мальчишку с первого курса, которого он проносит практически до сегодняшнего дня внутри себя. С его обидами на весь мир и мнением, что этот мир у его ног. Точнее, у ног его семьи. — Ты до сих пор думаешь, что твоя кровь ставит тебя выше остальных? — сама не понимает, зачем задает этот вопрос. Задает и наблюдает за реакцией — Драко закрывает глаза и начинает хмурить брови. — Этого не искоренить, Лидия, — спустя минуту произносит он, не раскрывая глаз, — ты прекрасно понимаешь, мне это прививали годами. У меня есть свое мнение, не спорю, но в подкорку въелось то, что въелось. — Я просто спросила..— выходит как-то виновато. — Скажи мне, Лидия Мартин, что ты чувствуешь? У Лидии не было ответа и в то же время их была сотня. Лидия чувствует беспокойство. Спокойствие. Влюбленность. Смущенность. Вину. Желание. Похоть. Усталость. Прилив энергии. — Я чувствую все и сразу, — на выдохе, словно вымученно. Она так хочет сгрести все свои ощущения в одну кучу, словно кубики с буквами, а затем сесть и составить из них слова. Расставить их на полку и понять, наконец, что испытывает к нему. — Так нечестно. — Знаю. Благодаря заглушке на двери они не слышат, как их обсуждают друзья. Они даже не знают, там ли они еще или уже разошлись по комнатам. Лидии невероятно хочется понять себя, но желание вновь поцеловать его мешает. Она придвигается к нему чуть ближе и облизывает губы; Малфой тут же реагирует, молниеносно распахнув веки. — Поцелуй нужно заслужить, — почему-то шепотом. — Заткнись, — её ладони обхватывают его лицо быстрее, чем он успевает понять что-то. Да, такие выходки не в её стиле совершенно; да, маловероятно, что он бы отказался. Мягкие губы касаются его холодных в одно мгновение — Драко будто даже вздрагивает. Он мгновенно перехватывает инициативу; кладет ладони на её талию и прижимается пахом в пах, из-за чего ей приходится закинуть одну ногу ему на бедро. — Даже не думай, что мы займемся сексом, — Малфой прерывает поцелуй, чтобы сказать это. Лидию настигает прилив непонятного веселья. — Секс тоже нужно заслужить? — прекращая звонко смеяться, наконец говорит Мартин. Лицо у Драко серьезнее некуда — не шутит. — И каким образом? Не подумай, что очень хочется, просто интересно..— она в своем репертуаре. Казалось бы, это должно его повеселить, но не единый мускул на лице не дрогнет. — Расскажи мне, что чувствуешь, Лидия Мартин. Только без попыток увернуться или слукавить, — голос в тишине звучит будто поучительно; ей кажется, что Драко её отчитывает, как ребенка. — Я обреченно влюбилась в тебя, Малфой, — тоном "я же говорила", — в твои дурацкие взгляды в столовой, будто ты прямо сейчас сметешь весь завтрак, закинешь меня на стол и оттрахаешь. В твой надменный тон, когда с языка слетают грязные словечки. В случайные редкие касания в коридоре или Хогсмите. И я сделала это задолго до того, как мы переспали в ванной факультета, просто на интуитивном уровне заталкивала это куда подальше..— от нахлынувших воспоминаний возбуждение только усиливается. Лидия не понимает, дрожит ли голос и слушает ли он её идиотские признания; уж точно не собирается требовать с него того же. — А что сейчас тебе говорит твоя интуиция? — словно игнорируя все сказанное ею. В горле почему-то пересыхает. — Чтобы я бежала без оглядки, — серые глаза напротив темнеют, но выражение лица не меняется. — Ну так беги, Лидия, — ей становится не по себе от сказанных слов. Она сводит брови к переносице и ослабляет хватку ладоней на его лице, но не отводит. — Не хочется, — наконец, спустя мучительные полминуты, произносит правильные, как ей кажется, слова. Рубильник словно опускается. Драко в ту же секунду снова хватает за талию и крепко сжимает; у Лидии от его резкости сносит крышу. Дыхание перехватывает от одного касания губ в губы. — Ты об этом пожалеешь. Она не слышит ни черта, лишь бешеный стук собственного сердца; его ладони хватают за зад так, словно он делал это тысячи раз (ей совершенно не хочется думать о том, сколько ягодиц эти ладони сжимали). Рука скользит прямо между разведенных ног, прощупывая тонкие кружева трусов; с губ срывается первый тихий стон. Драко ухмыляется реакции и замедляет движение ладони. — Если ты собираешься издеваться, то не стоит, — почти шепотом требует Лидия. Пальцы проскальзывают в трусики, и он очень медленно вводит пальцы прямо внутрь неё. — Чёрт, — когда он начинает медленно двигать ими поступательно. — Ты так возбуждена, Мартин, — констатирует очевидный факт. Рука немедленно выскальзывает, и ладонь снова занимает законное место на попе. — и все же, не сегодня. — он похлопывает по ягодице пару раз, будто это какая-то похвала. Так похлопывают старого друга по плечу, когда пытаются утешить или наградить за почти достигнутый результат. — Это нечестно, — микроскопическая агрессия вдруг вспыхивает где-то в солнечном сплетении. Ей хочется обольстительно улыбнуться ему, коснуться его шей, а затем спуститься ниже к груди, торсу и косым мышцам, что-то томно выдохнуть в его губы; соблазнить, как мальчишку, прямо как в маминых эротических романах, от чтения которых у нее румянятся щеки, и она заговорщически посмеивается в кулачок. — Пора переставать вести себя как подростки в пубертатном периоде, — почти по-отцовски отчеканивает Драко, — нужно ложиться спать. У нас завтра тренировка рано утром, нам стоит хорошенько поработать, чтобы разгромить этих ублюдков. — Не бери на себя слишком много, Гарри хорош на поле и..— Лилия не успевает закончить, потому что воздух пропитывается напряжением. Слышен хруст пальцев, он будто разминается, прежде чем врезать кому-то. — Ответь мне только на один вопрос, Мартин, — под гнетом его взгляда сложно врать, и, кажется, она знает вопрос, — ты с ним трахалась? — в ответ вырывается истерический смешок. Он хмурит брови и убирает от неё руку, словно ему противно касаться. — Черт возьми, нет. И это не твое дело, Малфой, — легкость общения с ним куда-то улетучивается по взмаху волшебной палочки. Хочется вскочить и убежать, совсем как ребенок, которому не нравится, как взрослые с ним разговаривают, но она преодолевает этот порыв, потому что ей не четырнадцать. Драко начинает дышать как-то слишком громко, выражая своё недовольство. Черт с два! Это вообще не должно его касаться. — Я же не спрашиваю, сколько девочек побывали в твоей постели. — ему определенно не нравится её тон. — Это совершенно другое, Лидия! — точка кипения достигнута. И вот, они снова как два напыщенных индюка. Какой вздор! Хватило одного вопроса, чтобы хрупкое перемирие было разрушено. Да какое перемирие! Это все казалось каким-то наркотическим сном, где все в один момент становится замечательно. — Я почти поверила, — рывком поднимается с постели, на ощупь находит свою одежду и быстро надевает ее; он все это время лежит не двигаясь. Он даже не пытается её помешать. — Детский сад, Малфой. Ты переступил через себя, чтобы наладить хоть что-то в своей жалкой жизни, но почувствовав затишье вновь все разгромил, — говорить это совершенно не хочется, но слова слетают с губ быстрее, чем мозг успевает обработать информацию. К горлу подступает комок и её начинает тошнить, то ли от выпитого алкоголя, то ли от подступающих слёз. Ну уж нет! Она не расплачется перед ним снова. Одним движением палочки Мартин снимает заглушку и выходит из комнаты, благодаря Мерлина за то, что все уже разошлись и лишних вопросов не последует, хотя бы сейчас. Ноги сами несут её в подземелье, а пароль произносится на автомате. Она мнется у входа в комнату: вдруг там Забини развлекает Эллисон? И ничего не остается, кроме как прошмыгнуть к двери комнаты Стайлза. — Все в порядке? — сонно бормочет друг после резкого пробуждения. — Можно я посплю здесь?