Грязные дела чистокровного мальчика

Ей ничего не снится. А если точнее, не то, чтобы она спит, просто дремлет. Картинки мозг не проецирует, а вот вопросов и мыслей чертову кучу. В кровати Стайлза холодно и совсем некомфортно, в комнате стоит запах книжек, плесени на стенах и неприятного дезодоранта. Лидия сто тысяч раз корит себя за то, что напросилась, но одна лишь картина Элли с её бойфрендом, которых она, вероятнее всего, застала бы врасплох, заставляет поежиться и продолжить лежать в чужой постели. Она не знает, сколько времени на часах и где сам Стилински, который, даже не разбираясь в ситуации, сонно пошаркал в тапочках куда-то за пределы комнаты. Ей думается, что стоит как-нибудь его отблагодарить, но в голову не лезет ни одного варианта, как это сделать это. Через немного раздвинутые шторы начинает пробираться солнце, яркий лучик весело скачет по одеялам студентов; кто-то моментально почувствовав свет на лице накрывается одеялом с головой. Мартин думает, что пора бы встать и убраться отсюда, пока никто не проснулся и не начал пускать дурацкие шуточки, но тело не слушается, облаченное в тонкую шаль беспричинной усталости. — Черт, Мартин, что ты тут забыла? — она не раскрывает глаза на фразочку с соседней кровати. — Не твое дело, — хрипло и без особой злости. Пора отсюда убраться. Она мигом поднимается с постели, замечая как другие начинают просыпаться и лениво тянуться. — Доброе утро, мальчики. Вышагивает грациозно, как ей кажется, но взлохмаченные волосы придают мало шарма. Кто-то начинает недовольно бормотать что-то под нос, но ей категорически наплевать. Миновав двери других комнат, она проходит по гостиной, замечая развалившегося на диване в какой-то непонятной и совсем неудобной для сна позе Стайлза. Она аккуратно пытается его разбудить, но он отмахивается с фразой "еще пять минуточек". Из комнаты аккуратно выбирается Блейз на цыпочках, будто и в правду боится, что его обнаружат. — Ой, Лидия, уже вернулась? — на лице красуется ухмылка, которая тут же исчезает из-за её искрометного взгляда. — Да, спустя пару часов после совместного времяпровождения с твоим дружком-идиотом с завышенным самомнением. — она чувствует прилив злости снова, в области солнечного сплетения. Забини виновато поднимает руки вверх, мол, сдаюсь. — Хочешь поговорить? — в ответ получает только смешок. Блейз, наверное, сам понимает, что это мало чем поможет, поэтому молча удаляется, перед уходом похлопав по плечу. Лидии так и не удается ни совладать с собой, ни пробудить Стайлза, поэтому она прошмыгивает в свою комнату как только слышит чьи-то шаркающие шаги по коридору — меньше всего ей сейчас нужны невнятные вопросы кого-то со стороны. Интересно, что думают однокурсники? Она то гуляет с малфоевской шайкой, то по ночам шляется по мужской комнате и ночует в постели друга. Да вообще наплевать, честно говоря. Лидию, в целом, мало волнует чужое мнение о ней. Эллисон еще в кровати, но уже не спит, лишь сонно растягивается перед походом в душ. Мартин всем видом показывает, что не особо хочет сейчас говорить, а Арджент давным-давно разучила, словно какую-то команду, что трогать не стоит. Лидия вяло сгребает с полки шкафа ванные принадлежности и жестом зовет подругу принимать утренние процедуры. Элли наскоро собирается тоже и цепляет Лидию под руку, и они обе почти бодро вышагивают в сторону ванной факультета. Она почти уверенна, что вода сможет смыть тягучую, словно переваренная карамель, усталость; в ванной шумно, почти весь факультет уже проснулся и занимается тем же, что и они. В соседних душевых две девчонки шумно обсуждают предстоящую лекцию и какого-то парня, но для Лидии их болтовня сливается в один поток звуков, сливающихся с шумом напора воды. Ей кажется, что в какой-то момент все звуки и вовсе исчезают, но лишь на мгновение, через несколько секунд все возвращается в прежнее русло. Дверца кабинки со скрипом открывается, и Мартин чуть не поскальзывается, пока разворачивается на пятках к своему неожиданному посетителю. Перед ней стоит обнаженная Эллисон, в охапку держащая свой шампунь и мочалку. — Эллисон! — она почти визжит, — Что ты здесь делаешь? — уже тише. Арджент хозочет, обводя прикрывающуюся руками Лидию. — Все остальные заняты, а мне срочно нужно помыться, иначе опоздаем на лекцию к Снейпу, а ты знаешь, как он зол на меня за мои частые прогулы с Забини, — она почти рдеет от того, как быстро говорит. — Хорошо, только дай мне смыть шампунь с волос, — Мартин снова отворачивается к ней спиной и энергично промывает потемневшие от воды волосы. Потом выключает прохладную воду и наскоро обтирается полотенцем, уступая кабинку подруге. Лидия с помощью заклинания сушит волосы и делает укладку, после наносит легкий макияж и долго смотрится в зеркало. — Отлично выглядишь, дорогая, — Панси возникает как-то внезапно, учитывая погруженность в свои мысли. — Расскажешь, как прошла ночь? — она припудривается и ведет диалог так непринужденно, словно они не собираются говорить о её бывшем. — Напряженно, — единственное, что приходит на ум. — Согласись, иногда он бывает невыносимым, — снова буднично говорит Паркинсон и поправляет завитые локоны. Лидия не отвечает, лишь кивает и собирает косметику. — Но иногда он и вовсе становится исключительным и невероятным, — Панси произносит это так воодушевленно, что Мартин словно обливают ведром холодной воды. — Слушай, наверное, он со всеми так, — Паркинсон понимающе улыбается и, виляя бёдрами, уходит. "Наверное, со всеми так" вертятся собственные слова в голове. Вдруг перед глазами проплывает вереница женских имен, которые те самые "все". Лидию охватывает ярость; она не святая и сама, но хотя бы не пытается собственничать после этого. В какой-то момент она понимает, что застыла у зеркала с насупленными бровями, опираясь на борта раковины, с силой сжимая их. Эллисон осторожно касается плеча влажной после душа ладонью. Мартин выходит из ступора и отстраненно улыбается. Они идут обратно в комнату, переодеваются и приводят в порядок волосы. Лилия бледная и немного потерянная из-за плохого сна, но уверенно хватает учебник и под руку с подругой вышагивает из подземелья на занятия. День обещает быть долгим и мучительно скучным.

***

У Снейпа урок проходит гладко, даже как-то слишком. Сосредоточенное лицо профессора Северуса, будто бесконечные строчки в учебнике и аккуратные записи в тетради. Лидия превосходная ученица, Лидия умничка, и ничто в мире не нарушит её планы на будущее, где она самая лучшая; где она получает свой диплом, занимает приличную должность в Министерстве магии, где она всё такой же прилежный и ответственный работник, на которого можно положиться. Она всегда оправдывает свои ожидания, чтобы не стряслось в личной жизни. Хотя, о какой личной жизни может идти речь, если на кону благополучие в Мире магии. И тут её словно окатывают очередной порцией ледяной воды: с каких пор она готова променять свои грандиозные планы на жизнь ради какого-то мальчишки, который сам не знает чего хочет, который, разрушая свою собственную жизнь, погребет лавиной обломков и её за одно. Ну уж нет..она не позволит этому случиться. Мартин отвлекается от монотонного голоса Снейпа и поворачивается к столу Драко, за которым совершенно пусто. Ну, конечно, после такой драмы посещение уроков не обязательно! Самоуверенный идиот! После окончания занятия она решает прогулять следующее, ведь куда важнее расставить все точки над "i", нежели провести еще полтора часа на травологии, что для нее не особо интересно. Совершенно собранная, хладнокровная и почти подготовленная к разговору Лидия решительно идёт в гостиную старост. Пароль она знает уже давно, потому без проблем проходит в большую комнату, где совсем недавно они сидели своей разношерстной шумной компанией. Камин не горит, да и вообще ничего не подает признаков жизни. Она тихонько мнется на входе, переступая с ноги на ногу, а потом почти левитирует к лестнице и аккуратно поднимается. У двери в его спальню снова топчется на месте, задерживая кулак у поверхности двери. — Да войди ты уже, — почти рычит Малфой, отчего вся решительность куда-то испаряется. Металл ручки двери почти обжигает кожу своим холодом, когда она рывком её открывает, — пришла наговорить ещё каких-нибудь гадостей? — он даже не поднимает глаз, не отрывается от книги, которую читает лёжа на кровати. Почему-то его тон почти не раздражает, лишь заставляет переформулировать заготовленную заранее речь. — Пришла поставить точку в этом непонятном карнавале идиотизма, — голос почти не дрожит, но внутренности съеживаются от собственных слов, — я понимаю, что ты упрямый, самовлюбленный, совершенно безразличный ко всему, что тебя окружает, придурок, но если в тебе есть хоть капля, мизерна.. — Лидия морщит нос, замечая его безучастность, —..да отвлекись ты от своей долбаной книги, Малфой! — она позволяет себе повысить тон голоса совсем чуть-чуть. — Не бесись, книга не виновата, что она интереснее твоих бессмысленных разговоров. Ты ими все равно ничего не добьешься, — он скучающе откладывает книгу на тумбу ряжом с кроватью и складывает руки на животе, переплетая пальцы. — Я эгоистично замечу, что этот разговор по большей части нужен мне, и хочешь или нет, тебе придется в нем поучаствовать. — Как глупо, но она продолжает стоять на пороге его комнаты, словно опасаясь гнева, если проследует дальше. — Заметь, не веди ты себя как конченый идиот, не пришлось бы сейчас терпеть мою компанию. Не нужно было сообщать мне ни о своих чувствах, ни подавать призрачных надежд на то, что ты можешь быть не совсем отвратительным; так что, это твоя вина, что я здесь, — её слова вызвали ухмылку на его лице, но Драко продолжил молчать. — я просто хочу сказать, что до последнего верила в тебя, но вываливать свою жизнь в груду обломков твоей не собираюсь. Надеюсь, в тебе все же есть что-то светлое, что я разглядела, и ты перестанешь разрушать свою собственную жизнь в угоду чьим-то принципам и правилам. — она останавливается, чтобы набрать воздух в легкие. В груди начинает щемить от попыток сбросить тяжелый груз с себя, ведь в конечном итоге эта тяжесть падает на плечи платинового мальчишки напротив. Драко не улыбается — скалится, точно загнанный в угол зверь, но кто-кто, а Лидия в курсе, что он и лает и кусает, так что продолжает на новом глотке воздуха. — Ты как никто другой в курсе, что тащишь за собой в пропасть всех к тебе приближенных. Драко начинает откровенно хохотать в ответ на её незаконченную тираду. Мартин чувствует как злость подступает к горлу, дыхание учащается, и страх отступает на задворки сознания, когда она делает несколько больших шагов к его кровати, совершенно не представляющая, что хочет с ним сделать. — Идиот! — хватает подушку с изголовья кровати и бросает в него. Он даже не пытается защититься. Тогда Лидия достает палочку из кармана мантии и направляет кончик прямо ему в лицо. — И что ты сделаешь? Убьешь меня, Лидия? Плюнешь на концепцию идеальной жизни и все свои замечательные планы? — она шумно втягивает носом воздух душной комнаты. — Не смей копаться в моей голове, слышишь?! — Да я уже давно перепахал всё твоё сознание вдоль и поперек, — в одно мгновение становится серьезным; голос у него стальной, — наивная дура! — Напыщенный индюк, — уже куда более спокойно. У Драко прекрасно выходит вывести её на эмоции. — Я бы напустила на тебя жалящее заклинание, да жаль твою мордашку. — И даже так я был бы неотразим, — бесит, что он шутит. Бесит, что спокоен. Просто бесит. — Знаешь, да. Только будь, пожалуйста, неотразимым и самым крутым подальше от меня, окей? Повторюсь, не хочу выбросить свой многолетний план на помойку ради самовлюбленного идиота, которому важно только личное благополучие. Но знаешь, — она лишь секунду обдумывает сказать или нет, — боюсь такими темпами твоя жизнь скатится в тартарары быстрее, чем тебе кажется. Занимайся саморазрушением сколько душе, если такова имеется, где-нибудь подальше от меня. Она прячет палочку обратно, ругая себя за вспышку гнева, разворачивается на пятках и спокойно уходит. Представляет как за спиной сгорает адским пламенем все: пара хороших ночей, его прохладные руки на талии, несвойственные откровенные разговоры и обещания, которым никогда не суждено было исполниться. — Наверное, у тебя со всеми так, — говорит не слишком громко, но знает, что он слышит, — желаю тебе удачи. И разберись в себе. С глухим стуком захлопывается дверь его спальни. Он остается один с малоинформативным приговором взбалмошной однокурсницы, которую он ненавидел. Ненавидел так сильно, что даже немного любил, наверное. Драко не плоский персонаж из книжки, где все заведомо известно. Драко не мальчик на побегушках, хоть тело по инерции и дергается в сторону двери. Он берет в руки подушку, утыкается в неё лицом и орёт что есть силы — настолько все осточертело. Затем поправляет растрепавшуюся прическу и аристократично берет книгу обратно в руки. Драко все заебало.

***

Лидия спокойно выходит из гостиной, случайно врезаясь в Блейза. Что-то бурчит под нос, но непоколебимо продолжает ход, не обращая внимание на удивленное лицо Забини. У неё урок трансфигурации в другом конце замка, ей некогда церемониться с кем-то, с кем собирается ограничить общение до минимума. И плевать, что он парень её лучшей подруги. Мартин ждет когда утихнет обида и злость, а на смену им придет спокойствие и уверенность в собственном будущем. А Малфой спокойно продолжает читать свою гребаную книгу, словно слова Лидии его не задели. Блейз даже стучится, прежде чем войти. Ведет какой-то бессмысленный диалог, в котором не то, что нет желания участвовать, просто некогда. Ведь так нужно срочно продолжить разрушать свою жизнь, попутно затрагивая и другие. У Малфоев ведь так и принято: испортил себе — испорть другим. — Как думаешь, она была права? — не вникая в суть рассказа друга. — В чем? — весело спрашивает мулат и падает в кресло. — Я испортил тебе жизнь? — Дружище, меня пугают твои мрачные мысли, — Блейз хмурится, — чего бы она тебе не наговорила, она не со зла. Точнее, со зла, но не от всего сердца. — Если оно у неё вообще есть, — ухмыляется своей шутке. Да ты комедиант, Драко! Так держать! — Сердце у нее есть, только разбитое, — констатирует друг, — но не бери на себя вину. Женщины — славные, но сложные. Никогда не поймешь, что у них в голове, пока сам туда не залезешь. — А даже если залезешь, все равно ничего не поймешь. В этом я уже убедился, — он слабо улыбается. — Делать этого, конечно, не стоило, — как-то настороженно говорит Блейз, — так неинтересно, во-первых. А во-вторых, — делает уклон на свой список, — неэффективно. Сложно понять женщину будучи не женщиной. Хотя, может они и сами себя не очень хорошо понимают. Но если тебе надоело мучать себя и других своих баб — остановись, Драко. Возьми передышку, дружище. — Как ты что ли? — насмехается, но Блейзу не обидно. — Остепениться, завести отношения и превратиться послушного мальчика? Ты мне это предлагаешь? — Забини тихо посмеивается. — Да, даже представить не могу тебя послушным. Но быть в отношениях не значит стать другим человеком, просто обретаешь постоянство. Ты всегда знаешь, что тебя есть кому поддержать, — Забини успевает перехватить возмущение, — кроме меня, Драко. Я, конечно, всегда готов и все такое, но это совсем другое. Приятно делить с кем-то досуг и знать, что тебя готовы принять таким, какой ты есть. Тебе безгранично повезло трижды: с Панси, которая ради тебя готова была на что угодно, с Гр..Гермионой, которая одна из немногих умела успокоить твой бурный нрав и понимала тебя, и с Мартин. С первыми двумя у тебя уже нет шансов. У Паркинсон больная любовь к тебе прошла, Грейнджер теперь даже немного ненавидит тебя, а с Лидией ещё есть шанс, если ты готов заткнуть кое-где свою гордость и умерить аппетит запросов к ней. Никто не идеален, но ты пиздец как не идеален. Блейз заканчивает своё нравоучение, и Малфой только собирается раскрыть рот чтобы оспорить его слова, но сдерживается, потому что прекрасно понимает, что друг прав. — Боюсь, у меня нет никаких шансов, — констатирует Драко и щурится, — если только ты мне не поможешь. — Сам, Драко. Всё сам. Раз смог развалить, будь добр, смоги и восстановить. Какое-то время они еще болтают о какой-то ерунде, но Драко не дает покоя мысль, что он должен что-то изменить. Наверное, он попытается.