Грязные дела чистокровного мальчика

Учебные будни снова летят слишком быстро, Драко только и успевает ходить по кабинетам и пытается быть прилежным учеником. После нескольких прогулов на прошлой неделе ему хорошенько влетело от Дамблдора и Снейпа, холодный голос профессора возникает в голове при малейшей мыли прогулять. Гермиона продолжает укоризненно молчать при встрече в общей гостиной, Лидия настойчиво игнорирует его, будто бы Драко Малфоя не существует больше в её жизни, на что Блейз пожимает плечами. На ум не приходит ни одного хорошего плана действий, чтобы разрушить, наконец, этот кошмар с девчонками. Драко целыми днями поджидает Мартин на выходе после занятий, но девице каждый раз удается настолько искусно проигнорировать его или же выскользнуть из кабинета с кем-то под руку, что идея просто попытаться с ней поговорить проваливается из раза в раз. И вот неделя подходит к концу, учеба на пару дней может быть отложена на второй план, а значит у Драко появляется свободное время для обдумывания очередной затеи. И все было бы проще, если бы Панси с безумным настроением не уболтала всех пойти в Хогсмит. Теодор, Крэбб и Гойл все равно ничего не планировали на выходные, а Панси хочет прикупить кое-что из шмоток. Драко соглашается лишь потому, что Паркинсон многозначно упомянула, что Лидия тоже собирается пойти с ними. В итоге их большой слизеринский отряд вновь отправляется в путь. Мартин молчит ровно несколько минут после прибытия на станцию, а потом обгоняет всех, цепляет по пути Панси и Эллисон под руку, и они втроем шагают впереди парней. Друзья обсуждают тяжелую неделю, а Драко нечего вставить. Им всем сложно было понять его мысли и ощущения всегда, а сейчас уж точно. Девчонки впереди начинают слишком громко хихикать и привлекают внимание остальных, разговор между парнями прекращается. Малфой мало что слышит, но хватает уловить упоминание фамилии Уизли, чтобы злость мгновенно, словно пожар, разгорелась сильнейшим чувством в области грудной клетки. Он сжимает кулаки, сдерживая себя от приступа агрессии и выдергивает Блейза из общего ряда. — Никогда не смогу понять эту дрянь, — тихо ругается он, на что Забини посмеивается. — Ласково ты про возможно единственного на сегодня человека, который питает к тебе хоть какие-то светлые чувства, — неосторожно продолжает поучать Блейз. — Ты со мной еще ласковее, — Драко хмурит брови и слишком долго задерживает взгляд на фигуре однокурсницы с медными волосами. — Если увижу её хотя бы рядом стоящую с Узелом, убью на месте. Диалог кончается, а они прибывают к месту назначения, к небольшому магазинчику "Шапка-Невидимка". На витринах стоят изящные праздничные платья и костюмы, а сквозь стекло видно множество посетителей магазина, рассматривающих многообразный ассортимент. Панси заходит первой, неохотно за ней тянутся Крэбб и Гойл, Теодор и Блейз заходят вслед за ними, а уже потом Эллисон затягивает Блейза. Лидия исчезает из виду, Драко даже не понимает, как смог упустить её. Она вообще дошла с ними до магазина? Малфой настолько был охвачен гневом, что не заметил, как она слиняла. Ему ничего не остается, кроме как войти в Шапку-Невидимку к остальным. Внутри просторно, хотя с улицы кажется, что места маловато. Люди то и дело снимают наряды с вешалок, закрываются шторы примерочных, одежда сама снует по магазинчику между полками и рядами. Он видит Паркинсон с кучей одежды, которая тоже скрывается в примерочной, видит восторженную Эллисон рядом со струящимся платьем на манекене и Блейза, в уме подсчитывающего во сколько обойдется сегодняшняя вылазка. — Где твоя подружка? — будто без интереса спрашивает Драко. Арджент закатывает глаза. — Ушла кое с кем встретиться, — она отмахивается и продолжает оценивать красиво пошитое платье черного цвета с полупрозрачными мерцающими рукавами. — Не смей ей мешать, Малфой. Ты уже достаточно сделал, — ему в спину, уходящему в сторону двери. Ну конечно, поскакала на свидание с дружком Поттера. Черт, как же его распирает злость! Он прямо чувствует тепло его огненной агрессии, разливающейся по всему телу, до кончиков пальцев ног и рук, как вспыхивает затылок и солнечное сплетение. Предпочла идиота Рона Уизли — ему, слиняла под шумок чтобы побыть наедине с тем, от кого его выворачивает наизнанку. Неужели, это правда? Он должен все видеть своими глазами. Вот же придурок! Целую неделю выдумывал схемы и планы, как бы наладить с ней общение, как попросить прощения. Он тратил время на мысли о ней вместо сна, а она убежала на встречу в этим недалеким идиотом! Ноги сами несут Драко по Верхней улице, словно по велению интуиции он сворачивает в переулок и смотрит на ярко-розовое пятно — кафе мадам Паддифут. Кафе битком набито парочками, воркующими за столиками, и едва ли он упустит знакомую копну рыжих волос.. — Черт с два, Лидия! Замахнулась на старшее поколение? — прохожие оборачиваются на говорящего с самим собой. Лидия замечает его через стекло окон и резво выставляет перед собой руку с поднятым вверх средним пальцем. Напротив неё сидит Джордж с кислой миной, помешивает ложкой чай в бледно-розовой чашке. Драко порывается войти туда и устроить ему взбучку, но вовремя одергивает себя — не время и не место. Пока поток злых мыслей завладевает его разумом, Лидия уже выходит наружу вместе со своим собеседником, они прощаются быстрым объятием и расходятся. — Что ты в нем нашла? — вопрос звучит грубее, чем ему хотелось бы. — Следишь за мной, Малфой? Ты чертов псих! Я не твоя собственность и не обязана отчитываться, — Мартин собирается уйти, но он успевает схватить её за предплечье быстрее. Она неловко ойкает от внезапности и, вероятно, от тупой боли из-за крепко вцепившихся пальцев. — Я, черт возьми, всю неделю пытаюсь выйти с тобой на контакт, а ты воркуешь с придурковатым братом Уизли? — Да хоть со всеми братьями, Драко. Мне больно, — он ослабляет хватку, но не отпускает, — у меня дела. — Какие у тебя могут быть дела? Сегодня выходной, ты сделала все задания на год вперед, а знаний в твой голове точно хватит, чтобы на отлично сдать СОВ. Удели мне пару минут своего драгоценного времени, — он не замечает, как тон его становится слишком уж язвительным. — У тебя минута, чтобы сказать мне то, что ты жалкими попытками пытался сказать целых пять дней, — от правды к горлу подступает комок. Да и сама Лидия вот-вот пустит слезу. — Я прошу прощения, — почти сквозь зубы, — за то, что был груб и не думал, что несу. Тогда и всегда. Хватка ослабляется совсем; он не смотрит в глаза, разворачивается и вышагивает в сторону центральной улицы. В ушах стук собственного сердца, а ноги словно ватные, идут сами, но с большим трудом. Его подпускает, жить становится будто бы чуточку легче. Он не слышит стук её каблуков из-за набата в ушах, но чувствует ладонь на плече. — Какой же ты идиот, Драко Малфой, — голос дрожит, но пытается себя не выдать, — и это все, что ты смог придумать? Неужели не вычитал ничего более красноречивого? — щеки у нее начинают розоветь, то ли от холода, то ли от распирающей злости. — Поверь мне, это, блин, мой максимум, Лидия! Я не герой ваших дурацких романов, я никогда не сочиню тебе стихов и не напишу слащавенькую песню о любви, — он замечает, как люди уже начинают посматривать в сторону их перебранки и машинально одергивает её за руку. — Я бы продолжил где-нибудь в более безлюдном месте, если ты понимаешь о чем я. — Она кивает, хотя и видно, что она до сих пор на эмоциях: очень и очень зла. — Пройдемся до станции, маловероятно, что кто-то из ребят будет ждать нашего возвращения, — и они делают вид, словно ничего не происходит, хотя окружающие продолжают коситься в их сторону. Прогулка обещает быть странной. — Так вот, Лидия, — стальным голосом наконец продолжает он свою тираду, как только они отходят от скопления волшебников, — я не стандартный вариант партнера. И если раньше я пытался выйти за рамки своей зоны комфорта, то сейчас хочу сказать, что, сам того не понимая, пытался переделать себя ради новых ощущений. — он сам не верит, что произносит это вслух. — Ты хочешь сказать, что навсегда останешься тем заносчивым идиотом, которого видел мир последние семь лет? А как только ты стал проявлять хоть какие-то естественные человеческие качества, которые позволили мне увидеть в тебе что-то привлекательное, но эти порывы оказались тебе некомфортными и ты намерен вернуть прежнего Драко Малфоя? — Лидии самой не верится, насколько сложную мысль она выдала. Драко даже на мгновение останавливается, чтобы правильно разобрать её суждение. — Я хочу сказать, что та версия меня — гипертрофирована, и медленно, но верно, в естественных условиях я смогу приблизиться к тому себе, но не все сразу, — губы Лидии трогает легкая улыбка, но она даже не смотрит в его сторону. — Значит, ты всё-таки хочешь стать лучшей версией себя? — как-то не особо уверенно спрашивает она и начинает прикусывать сухую кожу на губах; Драко это забавляет. Ему интересно, о чем она думает, а точнее, что она думает о нем в эту секунду. — Ради..— он осекается: ради кого? Наверное, он и сам не до конца понимает. Ради матери? Она всегда с осторожностью ведет себя рядом, а отголоски ужаса в ее глазах, когда он в гневе, заставляют поежиться; так хочется сказать "я — не он", но не хватает смелости. Ради Грейнджер? Ведь именно она стала катализатором его светлой человеческой стороны. Гермиона была для него пристанищем всего хорошего, теплого, а он растоптал все её представления о чем-то приятном в нем своим гадким отношениям и неумением защитить что-то личное. Ради себя? Сколько раз он спрашивал у себя, почему он такое холодное и безразличное существо? Сколько раз пытался угадать, какой магией владеет Гермиона, которая смогла словно щипцами вытащить из него что-то хорошее. — Долго думаешь, Драко. Словно хочешь солгать, но подумай кому лжешь: себе или мне? — он замечает капельку крови на нижней губе и машинально тянется убрать её пальцем, но Мартин немного отклоняется от неожиданности. По крайней мере, он надеется, что от неожиданности. — Ради Мерлина, не дави на меня, — уже устало произносит Малфой и ведет ладонью по волосам. Лидия замолкает и украдкой смахивает слезинку из уголка глаза. Они доходят до станции в тишине, на перроне толпится кучка школьников и других магов, они весело переговариваются между собой и излучают почти осязаемую веселость, парочка же напротив выглядят чернее тучи и несут за собой абсолютно противоположную энергию. Заметив ребят еще на подступах к станции, Эллисон начинает пахать руками, привлекая внимание, а Панси весело смеется первые несколько секунд, пока не замечает настроение идущих. — Вы словно конфет со вкусом блевотины объелись, — констатирует Блейз и все весело подхватывают шутку смешками. Малфой бросает на него испепеляющий взгляд, но это не мешает ему продолжать, — свидание не по плану прошло? — Свидания не было, Эллисон забыла сообщить цель моей встречи, — выделяет имя подруги, ругая; Арджент виновато пожимает плечами. — Я помогала ему выбрать подарок ко Дню рождения его девушки, придурки! — И до нее доходит, что Эллисон специально сказала, что у нее свидание. После они садятся в вагон, и Лидии как-то не особо становится легче или веселее, даже в компании друзей. Эллисон и Забини как обычно воркуют отдельно ото всех, Панси принимается показывать Мартин купленные вещи, но сопровождение её голоса размывается где-то в собственных мыслях. Крэбб и Гойл берут в руки попытки развеселить Драко рассказами о своих бесконечных мучениях на шоппинге, но выходит дурно. Лишь Тео загадочно разглядывает Лидию, которая пытается вникнуть в болтовню Паркинсон. Круг замыкается. — Тяжело его любить, да? — шепчет Нотт, зарываясь пальцами в смоляных волосах. Лидия даже не сразу понимает, что слова адресованы ей. — Не понимаю, о чем ты, Тео, — вымученно, потому что всего лишь какой-то разговор отнял всю энергию. — И мне не совсем хочется продолжать этот бессмысленный диалог. — Ох, если бы он был бессмысленным, — Тео подмигивает и уходит в конец вагона, разворачивает свежий выпуск Пророка и углубляется в чтение. Мартин подмечает его проницательность несколькими секундами позже, когда момент продолжить разговор уже упущен. Что он имеет ввиду?