Грязные дела чистокровного мальчика

Они все шумные, хотя Драко давно знает это. Они галдят практически всю поездку до Хогвартса, Панси не успокаивается с показом новой кофточки до самого конца. Драко отстраненно пытается слушать друзей и пропускает момент, когда Блейз и Эллисон сваливают подальше от этого шума. Он наблюдает за вдумчивой Лидией, которая не обращает к нему взора ни разу за все время. После они своей большой компанией сразу поднимаются в гостиную старост. Крэбб раскладывает на столе свой улов из магазина Уизли — многообразные конфетки, леденцы, бутылочки с импровизированными зельями, какие-то заколдованные игрушки. Панси мигом хватает первое попавшееся зелье и пытается прочесть наклейку. — Увеселительное, — скучающе констатирует она. Ну да, Панси не нужны зелья, чтобы веселиться. Панси вообще мало чего нужно, она та самая кошка, которая гуляет сама по себе в большинстве случаев. Паркинсон никогда не требовалось чье-то одобрение или помощь, она замечательно справлялась сама. Драко думается, что и её навязчивая любовь к нему всегда была её личным выбором, попыткой хоть что-то почувствовать. Ему всегда казалось, что она лишь слепой котенок, который до сих пор не смог разлепить глаза и наконец-то найти себя в чем-то. — Давайте поделаем что-нибудь классное, — Паркинсон обреченно сваливается на мягкие подушки дивана, задевая Тео коленом в плечо. — Боже, Панси, попробуй хоть раз просто посидеть и пообщаться с однокурсниками, — устало говорит Блейз, складывая ноги на журнальный столик. Вечер обещает быть неоднозначным. Эллисон пытается доказать Гойлу, что нет никакого большого смысла устраивать команде по квиддичу Гриффиндора проверку на прочность в виде розыгрышей, ведь это никак не повлияет на результат игры, да и они уде взрослые люди, в конце концов. Крэбб в это время пытается поболтать с Панси, у которой совсем нет расположения к этому разговору, поэтому она скучающе наколдовывает фигурки палочкой в воздухе. Лидия, к большому удивлению, подсаживается в кресло рядом с Тео, но пока просто рассматривает всех вокруг, не заводя беседу. Интересно, что ей от него нужно? Может, попробовать легилименцию? Но он мгновенно отметает подобные мысли прочь, ему не стоит тратить свою силы на такую чушь. Или стоит? Время летит медленно, даже за чтением книги, от которой Драко приходится отвлекаться на болтовню друзей. За час времени они не придумывают чем заняться и просто болтают. Обсуждение предстоящих экзаменов вовлекает в разговор почти всех. Почти. Тео, наконец, обращает внимание на Мартин, которая ногтем ковыряет обивку кресла. — Даже учеба не заставит тебя поучаствовать в этом наполненном смыслом полилоге? — украдкой осматривается, не заметил ли кто начало нового диалога? — Мне нечего сказать, — произносит Лидия и склоняет голову набок, — а тебе есть что. Потому что по-другому объяснить твою фразу в поезде я не могу. — А что тут объяснять? Это факт, тяжело любить Драко Малфоя, — он все еще говорит полушепотом. — Ты не первая и не последняя, Лидия. — О какой любви может идти речь? — она возмущается чуть громче, чем стоило, на них обращает внимание Панси. — Вы чего тут? — Обсуждаем книгу, Паркинсон. Отвали, — слишком грубо, но срабатывает. Панси закатывает глаза и снова возвращается к своим занятиям. — Называй это как хочешь, но то, что происходит между ним и кем-то еще с заразительной частотой — это поражает. Словно в Хогвартсе не нашлось еще одного засранца, в которой пачками влюбляются девчонки. — Перестань, Тео. Я слышу зависть в твоем голосе? — Просто какое-то время назад Панси плакалась мне, историю Грейнжер ты знаешь, а до этого еще были толпы, — загадочно разводит руками он и улыбается слишком уж хитро. — Я не записывалась в кружок унылых бывших Малфоя, и не собираюсь плакаться о том, как мне тяжело любить его, потому что я его не люблю, — в голосе столько уверенности, что хватило бы на весь Хогвартс перед сдачей тестов. — Может, ты просто до сих пор не знаешь об этом, — снова загадочно улыбается Нотт и складывает руки в положении молитвы, — о, Мерлин, дай нам всем сил пережить этот славный период времени, когда хладнокровный Драко Малфой начнет хоть что-то понимать в этой ситуации. — Заткнись, — это её смешит и она шлёпает ладонью по его рукам, — ты чудила. — Зато ты впервые улыбнулась за весь день, — Тео поднимает пальцы вверх и отворачивается к остальным. И что делать с этими идиотами?

***

Все заканчивается быстрее, чем все планировали. Ребятам быстро наскучивает без толку болтать ни о чем, и Крэбб, зевая, зазывает всех отправиться в подземелье. Драко едва отвлекается от книги, чтобы попрощаться с друзьями..хотя из всех присутствующих он может назвать друзьями лишь Блейза, ну и, может, немного Тео. Только с ними двоими он общался по своему желанию, а редкие бессмысленные разговоры с остальными, не считая Лидии, были лишь побочным явлением. Хотя, изредка поболтать с Панси действительно помогало ему, особенно после того, как её наваждение к нему прошло. Последней из гостиной выходит рыжая ведьма, после нее остается едва уловимый шлейф кисло-сладких духов: лимон, кокос и сахарный тростник. Он словно ведет его за ней следом, едва дождавшись, чтобы они немного прошли дальше, ведь это не должно выглядеть как слежка. На выходе он чуть ли лбом сталкивается с Гермионой, которая в настороженно прекрасном настроении почти вприпрыжку возвращается в комнату. — Прости, — на автомате говорит он, а она кивает, слегка стушевавшись, а после продолжает свой путь. Драко тихо ступает по каменному полу, но даже его вкрадчивость эхом отдается от стен коридора. Он уже слышит тихие разговоры ребят где-то впереди, поэтому еще больше сбавляет ход. Громче всех звучит смех Лидии, которая с кем-то оживленно общается. Собеседником оказывается почти всегда молчаливый на публике Тео. Он весело переговаривается с ней, а она отвечает ему смехом, искренним и звонким, таким, который он не слышал вообще-то когда-либо. Злость и отчаяние снова берет над ним верх. Ему хочется догнать их и разузнать, чего такого наплел ей Нотт. Узнать, почему она никогда не смеётся так рядом с ним. Узнать, зачем она вновь и вновь заполняет его мысли собой. Но он одергивает себя и останавливается, сжимает зубы до скрежета с болью в скулах; хочет ударить в стену кулаком, но ни за что не даст себя обнаружить. Не менее спокойно разворачивается на каблуках и уходит обратно в гостиную старост. Внешне он непоколебим, лицо не выражает никаких эмоций, но внутренне — о, Мерлин! Как он зол, просто нет слов. Неужели её даже ни капли не тронули его слова? Как много сил и выдержки ему потребовалось, чтобы сказать ей это, а она веселится с Теодором Ноттом, который даже на десять процентов не столь великолепен, как он. И как она смеялась? Насколько позволительно громко, звонко и по-настоящему. Смех ведьмы не выходит из головы. Он называет пароль и входит в просторную комнату; камин погашен, оставленная им книга лежит на месте, Крэбб даже оставил какие-то безделушки на столе нетронутыми. Он не слышит признаков жизни из комнаты второй старосты и обращает внимание на время: вот-вот начнется обход и у него появится причина вернуться в подземелье Слизерина. Но что он ожидает увидеть? Или не увидеть? Черт его знает. Драко не хочет фантазировать.

***

Тео забавный, Лидия об этом никогда не задумывалась. Она вообще крайне редко думает о ком-то из компании слизеринцев, кроме как о Драко, конечно. Крэбб и Гойл вовсе не входили в её список людей, которые хоть когда-то смогли бы ее заинтересовать. Блейз давно был погружен в общество Эллисон, но тет-а-тет им поговорить никогда не предоставлялось. А Теодор..Тео никогда особо не выделялся, просто существовал молчаливым персонажем, время от времени поддерживая общие идеи и разговоры. — Почему мы никогда не общались раньше? — почему-то спрашивает Мартин, всё же найдя причину. — Мы с тобой из разных миров, наверное, — он пожимает плечами. — Брось, неужели ты тоже ксенофоб? — его выражение лица приобретает серьезность. — В открытую я никогда не высказывался о подобном, просто держу имидж. Я со Слизерина, как и ты. И мне вообще по сей день непонятно, как ты попала сюда. Ты же истинная гриффиндорка, — Лидия прыскает в ладошку смешком. — Не знаю, Шляпа так сказала. Было сложно, но я не выбираю лёгких путей. Разве я не тяну на классическую слизеринку? — он качает головой в отрицании. — Не обязательно быть сукой, чтобы быть ей. — Наверное, всё это слишком сложно, — Тео пытается замять тему, потому что это неоднозначно, — просто ты первая нечистокровная здесь. Это прям какая-то.. — Магия? — Что-то вроде. Мартин не задевают эти слова, она привыкла. Помнит, как родители удивились, что она попала на Слизерин, спрашивали, нет ли возможности перевестись на другой факультет, но она сама не горела желанием этим заниматься. Стадия принятия настигла сразу же, потому что травить её начали прямо в первый день, но и Лидия никогда не слыла слабачкой. Спустя пару месяцев все забыли о её непричастности к чистым, кроме шайки Малфоя, но это не слишком-то её волновало. Друзьям в Лондоне она рассказала, что поступила в престижную гимназию-пансионат, что там изучают немного другие науки, и что им это не будет особо интересно, а они и не особо интересовались — не вытащить из человека то, что он не хочет рассказать. Стайлз был первым её другом, который отнесся к ней нормально. Он хоть и чистокровный маг, его не смущало то, что она — нет. Он всегда с интересом слушал о её маггловской жизни, просил привезти что-нибудь интересное каждые каникулы; особенно, ему нравятся их книги и музыка. Потом оттаяла и Эллисон, хотя на первый взгляд казалось, что она настроена негативно, оказалось, что она просто немного боялась, что её настигнет та же участь, но Лидия так бойко отстояла своё положение в Хоггвартсе, что страх отступил. Это доводило Малфоя до исступления, поэтому его обидные шутки с каждым годом становились все мерзотнее и изощреннее. А потом случилось то, что случилось, и благодаря Забини она нехотя попала в их круг общения. Конечно, за этим тоже стояла долгая, почти бесконечная вражда, но со временем, как она и думала, все утихло. Все упорно делали вид, что она обычная, свою, слизеринка. — Ты сильная девочка, Лидия. Не каждая способна так подняться. Хвалю, — по-доброму говорит Нотт. — Не нуждаюсь ни в чьей похвале, — безразлично отвечает она, — но спасибо, — уже мягче. — Ты душка, Теодор. Она театрально хлопает глазками. Флиртует? Выходит на автомате. — Не знай, что между вами с Драко что-то происходит, расценил бы это как флирт, — словно читает её мысли. — Ничего не происходит, — снова отрицает она. Уставшая от всего этого цирка, даже настроение меняется от упоминания их связи. Они уже у входа в подземелье, Панси называет пароль и входит первой, остальные заходят следом, остаются только они вдвоем. — Хочешь совет? — она отрицательно машет головой и поправляет волосы — не нуждается она ни в чьих советах. — Хочу, чтобы это осталось в сегодняшнем дне, навсегда, — вполне серьезно говорит она, — я бы себя заобливиэйтила даже. — Могу исполнить, — подхватывает Нотт и достает из кармана брюк палочку, — у меня славно выходит. — Спасибо за услугу, но нет. Предпочитаю проживать каждую свою ошибку, — за углом слышится шорох. Она тоже называет пароль и манит Тео ладонью за собой. Драко слышит про ошибку и злость разгорается снова. Ненависть, тупая боль и желание выскочить из-за угла — он игнорирует эти чувства. Снова разворачивается и продолжает обход. Он покажет ей, какую ошибку она совершила, когда посчитала его ошибкой.