Fate/Hypnagogia

Часы, отсчитав ещё один круг, пробили полночь, когда Альварадо наконец-то вернулся домой. Стоявший несколько лет заброшенным дом недалеко от портового района немного оживился, когда гонимый властями Джорджиа, направляемый собственными воспоминаниями, вернулся туда. Несмотря на то, что на тот момент прошло не менее семи лет, обстановка внутри ничуть не изменилась, будто здание всё это время стояло под каким-то стазис-полем. Лишь прибавилось пыли, да тиканье часов исчезло, уступив место тишине, нарушаемой лишь едва слышимым шумом ночного Фуюки. Вот так выглядела резиденция Альварадо, когда он приехал в Японию пять лет назад. Сейчас же обстановка внутри была куда уютней, приветствуя хозяина и редкого гостя боем часов и жёлтым светом прихожей. Войдя внутрь, мужчина настороженно огляделся и прислушался, проверяя нет ли какой-то опасности, и только спустя несколько секунд скинул верхнюю одежду, оставаясь в помятой тёмной рубашке. - Мне было бы спокойнее, если ты примешь свою нормальную… форму, или что там у тебя,- недовольно обратился к воздуху Джорджиа. - И это ты называешь убежищем? - грубый, надтреснутый голос раздался из ниоткуда, и через мгновение рядом с Альварадо воплотилась фигура Райдера, скептически обводившая рукой дом. - Почти, - одними уголками губ ухмыльнулся мужчина. - Оно ниже. Это – мой дом, в котором я живу, когда не занимаюсь охотой. - Ишь какие нежные стали людишки нынче, - покачал головой Слуга. - Только не во дворцах отдельных каждый живёт… - Если тебе действительно важно моё материальное благополучие, то считай это за прикрытие для моего хобби, - проворчал Альварадо, не понимая, почему оправдывается перед незнакомцем, которого знает всего пару часов. Пройдя прихожую, они попали в гостиную. В ней можно было угадать её прежние роскошные черты, но теперь комната была захламлена чем только можно: пустыми бутылками спиртного, разбросанной одеждой, множеством газет. В центре стоял овальный стол с четырьмя стульями (один из них валялся опрокинутый на полу, а на другом повис прохудившийся рыжий пиджак), в углу – кресло, напротив него – телевизор. Около единственного окна стояли два шкафа, к которым и направился мужчина. Раскрыв его левую дверцу, Альварадо одной рукой сдвинул на удивление легко поддавшийся шкаф, и за ним обнаружился скрытый проход в стене: небольшое углубление, заканчивающееся обрывом. Наклонившись, чтобы не удариться головой, он развернулся и стал спускаться по лестнице, прибитой к стенке пропасти. - За мной, - послышалось снизу, раздробившись небольшим эхом, и Райдер последовал за Мастером. Внизу обнаружилась большая комната, предназначение которой ощущалось даже по запаху, царившему здесь. Несмотря на то, что после создания картины Альварадо тщательно чистил пыточную, похоже, сам камень уже источал этот тонкий, но ни с чем не сравнимый запах крови и страха. Посередине стояло хитро устроенное распятие, вероятно, сделанное по заказу, рядом с ним – хирургический столик, на который мужчина тут же положил небольшой чемоданчик из коричневой кожи. Посередине стояла ширма, разделявшая помещение пополам, и по ту её сторону оказался обычный деревянный стол, на котором лежала пара книг, выключенная настольная лампа и стул. Ко всему прочему, по стенам были развешены заключённые в рамки фотографии, к которым подошёл заинтересованный Райдер. Его тёмные брови нахмурились - на ней была изображена женщина, буквально обвитая вокруг железного прута. Её руки были прикованы к верхнему концу палки и осторожно, с настоящим мастерством, если можно так сказать, изломаны, позволяя общей спиральной фигуре спускаться вниз. Такой способ применялся и на ногах, а вот туловище было проткнуто прутом – очевидно, автору не удалось придумать способа следовать общей фигуре эту часть тела. На коже прослеживался закономерный рисунок, повторяющийся из раза в раз: многочисленные квадратные и ромбические узоры, представлявшие собой обыкновенные порезы. - Уже приметил мои творения? - бросил в его сторону Альварадо, проверяя содержимое чемоданчика. Райдер не ответил. Он с некоей брезгливостью во взгляде рассматривал следующий снимок. На тёмной каменной стене была натянута чья-то кожа, искусно снятая с человека. На ней не было каких-то фигурных шрамов, ожогов или других повреждений. Особенностью было то, что она была снята цельным куском. То, что маньяку не удалось отделить вместе с основным скальпом, было развешено рядом с этим ужасающим ковром из человеческой кожи. - Это «Сними с меня панцирный покров», - нарушил тишину Джорджиа, подойдя к Райдеру. - Парень родом из Сан-Франциско, шестнадцать лет. Сразу привлёк меня своим загнанным видом, когда я проходил мимо. Хорошо покопавшись в его жизни, оказалось, что паренёк та ещё сволочь, который считал себя «не таким, как все» и при этом жалел себя. Поговорив с ним, оказалось, ему «хочется, чтобы кто-нибудь смог увидеть его изнанку души и понять её», - голос мужчины немного изменился, будто он пародировал кого-то. - К сожалению, внутри он оказался таким же, как и все. Жалким, никчёмным, готовым продать за свою жизнь всё, что угодно. - Отвратительно! - взревел Райдер, взмахом руки сорвав рамку с фотографией и швырнув на пол. Стекло со звоном разбилось, разлетевшись по каменному полу и поблёскивая в тусклом свете. - Это просто глупости. Ты ничего не смыслишь в убийствах! В подвале повисла тишина. - Тебе стоит сейчас объясниться, - лицо Альварадо превратилось в каменную маску, и его рука застыла рядом с рукоятью ножа. - Я всё ещё не знаю, кто ты и какого дьявола здесь происходит, но это не значит, что тебе можно разбрасываться словами, как захочется. - Тысяча чертей! - выругался Слуга. - Это бессмысленно! Убийство должно быть просто убийством, когда ты вонзаешь клинок во врага и чувствуешь его тёплую кровь на своей руке. Когда чувствуешь эту эйфорию схватки, обречённость противника, смирившегося со смертью и его дрожь умирающего тела! - его рука сжалась в кулак, и он рванул её на себя, будто выдирая из невидимого противника внутренности. - А то, что творишь ты, - его палец второй руки гневно указал на ряд фотографий, развешанных дальше по стене. - Просто бесполезно. Ты тратишь на подобное убийство невероятно много времени! Зачем, если можно просто взять, - могучая фигура Слуги размылась во взгляде Альварадо, а спустя мгновение он осознал, что обездвижен захватом Райдера, а у его шеи – его же нож.- И прирезать кого-то? - Сукин ты сын, - прорычал Джорджиа, попытавшись вырваться из захвата, но понял, что мужчина напротив него слишком силён даже для него. - Только отпусти меня и я тебе подправлю твою бороду. - Не стоит, у тебя не получится, - рассмеялся Райдер, отпуская своего Мастера и, схватив метнувшуюся к животу руку, протянул ему нож. - И у меня нет желания тебя убивать, хотя ты мне всё ещё отвратителен. Альварадо, тяжело дыша, с ненавистью смотрел на своего… Слугу, вроде так он себя назвал, и сосредоточенно думал, что ему надо предпринять в таком положении. Одна часть его сознания кричала, вопила о том, что это ловушка, и его жизнь наверняка закончится в ближайшие часы, но другая видела в этом что-то кардинально неправильное, но отнюдь не опасное для его дела. Это что-то могло серьёзно изменить его жизнь, и, хоть мужчина не жаловался на скукоту повседневности, от лишних приключений он никогда не отказывался. Поразмыслив, Джорджиа забрал свой нож у Райдера и направился к столу. Усевшись на стул, стоявший рядом, он, помолчав немного, наконец сказал: - Сейчас ты мне объяснишь всё, что происходит или твоя голова послужит очередной заготовкой для картины. Объяснишь просто и понятно, и только попробуй соврать. - Я уже вроде как тебе всё объяснил, - недовольно проворчал Слуга, подходя ближе и облокачиваясь руками о стол. - Ты – мой Мастер, я – твой Слуга Райдер. Ты участвуешь в Войне Святого Грааля, главный приз которой – сам Грааль, исполняющий желания. - Что значит «ты мой Слуга»? - спросил Альварадо. - То и значит, сухопутная ты крыса. Я должен защищать тебя и сражаться с другими Слугами. Хотя, моя бы воля, и секунды бы не потратил ради твоей защиты. - А кто ты такой, собственно? - воскликнул мужчина. - Почему я не могу сказать, что ты – киллер, который пришёл по мою душу? - Потому что я чёртов Эдвард Тич, Чёрная Борода, а не какой-то там твой «Киллер»! - взревел Райдер, обрушив свой кулак о деревянную поверхность стола. - Я не потерплю такого неуважения к себе, маньяк! - Ты - Чёрная Борода? - выражение лица Джорджиа сначала стало удивлённым, но, осознав сказанное, он рассмеялся. - Поздравляю, меня давно так не смешили люди. Но всё ещё, я хотел услышать правду, а не шутку. Райдер не ответил. Вместо этого он указал на самого Альварадо, и сказал: - Достань то, что лежит у тебя в кармане. Мужчина было воспротивился и хотел возмутиться, но что-то стукнуло его в затылок, подсказав, что стоит подчиниться. Сменив позу, Джорджиа достал золотой круглый предмет, потускневший кое-где от времени. На вид вещь выглядела очень старой и, оказавшись на поверхности стола, темноватый металл засверкал на свету. - А теперь гляди, - рука Райдера скользнула в карман его широких штанов и извлекла оттуда очень похожий на золотой кругляш на столе предмет. Точнее, это была точная копия странного украшения, только совершенно новая и сияющая даже в таком тусклом освещении. - Какого?.. - чтобы прочесть изумление Альварадо в его глазах, не требовалось быть волшебником. - Что же, было очевидно, как я попал к тебе. С другой стороны, я не ожидал, что ты сможешь достать мой компас, - покачал головой Эдвард Тич, прикоснувшись к лежавшему на столе украшению. Золотая безделушка, тихо заскрипев, раскрылась. Откинулась крышка и внутри стало возможным разглядеть старомодный компас, изысканно украшенный. Однако его стрелка вместо того, чтобы строго указывать направление север-юг, беспорядочно металась в разные стороны, будто под ним находилось множество магнитов. - Откуда ты его достал?- спросил Райдер, взглянув на ошеломлённого Альварадо. - Я… Я отнял его у девчонки, - всё ещё не придя полностью в себя, пробормотал Джорджиа. - Такая вещь должна была стоить прилично, а мне как раз не хватало денег. Продав её, я бы избавился от проблем на ближайший месяц точно, хотя меня волновало то, что я не смог его открыть, как бы не старался. И что с ним? Компасы обычно так себя не ведут. - А я разве говорил, что это обычный компас? - хохотнул Чёрная Борода, захлопывая крышку компаса и щелчком отправляя его обратно своему Мастеру. - Этот замечательный артефакт может указать тебе направление к любому предмету, который только существует на этой планете. Он не раз меня выручал из трудных ситуаций… единственное, за просто так он тоже не работает. - Что же ему, денег надо было платить? - Нет, такие вещи не принимают золото. Эта вещица любит кровь. Много крови, - подкинув свой компас на ладони, зловеще ухмыльнулся Тич. - Ну, так как ты был пиратом, в этом у тебя не было недостатка, - пробормотал Альварадо, разглядывая снова закрывшийся золотой кругляш. - Может, он подскажет нам, где искать этот твой Грааль? - Хмм, - брови пирата нахмурились, будто он задумался. - Похоже, в твою голову приходят не только глупые мысли. Стоит попробовать. Вот только плата ещё не уплачена, Мастер. - Если ты хочешь сказать, что для него потребуется моя кровь, то ты её не получишь, - покачал головой мужчина, снова потянувшись к ножу. - Ха-ха, нет, конечно! - расхохотался Райдер. - У меня было предложение устроить небольшое развлечение. Заодно ты бы понял прелесть быстрого убийства, а не того издевательства, которым ты занимался раньше. - О, как, - теперь настала очередь Альварадо задуматься. - Ну, если ты действительно Чёрная Борода, то мои действия могут действительно считаться безнаказанными. Пожалуй, я приму твоё предложение – признаться, у меня руки чешутся кого-то просто прирезать после этой неудачи с девчонкой. - Не беспокойся, мы ещё достанем тебе её, - Тич похлопал его по плечу, пройдя мимо. - Компас подскажет нам всё, что нас интересует. Осталось всего лишь раздобыть немного крови… - К дьяволу, пошли, - в ярости вскочил Джорджиа, вытащив свой нож из ножен. - Если я кого-то сейчас не убью!.. Хохот Райдера раскатился по подвалу, эхом отражаясь от каменных стен. Последовав за своим Мастером, он вышел на охоту. Сегодня ночью в Фуюки будет немного влажно от крови, и об этом должна будет позаботиться эта смертельная парочка, которая, словно вихрь, вылетела из дома и устремилась вниз по улице, ища жадными глазами жертв. Тяжёлый, чеканный шаг сопровождался металлическим стуком каждый раз, когда обитые железом сапоги ударялись об асфальт. Этот звук был единственным нарушителем ночной тишины и каждый отзвук металла звучал в воздухе, как предвестник конца.

***

Фигура, скрытая длинным плащом до щиколоток и капюшоном, шла по окраинным улицам, что-то выискивая глазами в окружающих её домах. Её руки, закованные в латные перчатки, постоянно сжимались, будто пытаясь нашарить рукоять знакомого оружия. Но, прекрасно понимая, что материализация косы выдаст его, Берсеркер продолжал поиски безоружным. Где он? Где этот поганец, что бросил его умирать? Невозможно было скрывать свою ауру Слуги так хорошо, чтобы он не почувствовал её. Возможно, он – Ассасин, и тогда задача осложнится в разы. Но даже мастер маскировки не может скрываться вечно. Энергия не бесконечна, да и навряд ли он будет скрываться от битвы просто так. Одна схватка с ним оставила довольно смутные ощущения, но даже их хватило, чтобы разжечь в себе желание убивать. Остановившись, Берсеркер прикрыл глаза, погрузившись в омут воспоминаний. После призыва в качестве Слуги всё его прошлое стало будто размытым, и это очень раздражало. Он прекрасно помнил основные события его жизни, вехи, направлявшие ранее, а также одного человека, которому он доверил свою жизнь и который предал его. Маленький хитрый сукин сын, обманувший его и победивший в Шестой Войне Святого Грааля. Артемий. Самым первым ощущением, когда он только осознал себя в новом мире, была ярость. Ярость от осознания, что его друг оказался таким подонком, наплевавшим на него и продолжившим самозабвенно идти к Граалю. Затем проснулась ненависть. После подобного поступка просто невозможно сохранить прежнее отношение к человеку. Ну а третьим, что почувствовал Берсеркер, было желание отомстить. После этого были долгие разборки с его Мастером. Да, ситуация возникла весьма комичная, и, будь бы Берсеркер в другом настроении, он бы неплохо повеселился, но тогда он лишь презрительно отмахнулся. Нет, ну кто поверит в то, что ты смог призвать самого себя, в качестве Слуги? Позже он, конечно, разберётся в произошедшем, но тогда его единственным желанием было отправиться на поиски своего бывшего друга. Что-то подсказывало ему, что он его найдёт здесь и он не ошибся. Сначала ему встретился Сэйбер, и он оказался бы довольно слабым противником, если бы не его ловкость. О да, этот Слуга был не промах. Ещё не совладавший со своей мощью, Берсеркер после первого обмена ударами решил просто избежать длительной битвы с ним, выйдя из боя и телепортировавшись в другую часть города. Тем более, опрометчиво раскрыв свой козырь и не убив врага, Берсеркер предпочёл бросить ненужного соперника и вернуться к поискам своего главного врага. И ему не составило труда найти эту такую знакомую ауру, наконец-то прикоснуться к ней, увидеть его, услышать его голос, сразиться с ним… Дальше воспоминания резко обрываются. Их место заполнила чернота – абсолютная ярость, возобладавшая во время схватки с ним. Редкие обрывки боя: взмах косы, срезавший пару длинных волос и кусок деревянного меча, который Артемий зачем-то взял с собой; его собственная перчатка, сжимающая лицо врага и бьющее его затылком об асфальт; резкая боль, пронзившая тело и заставившая его отвлечься; а потом – парализующий всплеск энергии, приведший его в чувство и ошеломивший. Как жалко, что он не успел раздробить ему череп! Латные перчатки хрустнули, когда Берсеркер сжал кулаки, сдерживая свою ярость. При этом его глаза открылись, а взгляд настороженно заскользил по едва различимым в темноте очертаниям домов – ему показался отблеск какой-то ауры, очень похожей на сияния других Героических Духов. Или... нет? Клубящаяся тьма, окружавшая Слугу, стекла по его рукам и немедля материализовалась в страшное оружие – Кровожадную Косу. Её ребристое изогнутое лезвие покачнулось, следуя за движением рук своего хозяина, когда тот развернулся, ища неизвестного преследователя. Несмотря на всю сосредоточенность, безумный воин лишь в последние мгновения заметил холодное, словно сталь клинка, желание убийства. Резкий разворот и взмах косы слились в единое движение, не оставив нападавшему и шанса – никакая удача не может спасти от ранения этим проклятым оружием и даже хорошо защищённый противник окажется серьёзно ранен после прямого попадания. Жестокая ухмылка промелькнула в тени капюшона, когда Берсеркер увидел тонкую фигуру, летящую на него с коротким клинком в руке. Его лицо на миг осветилось голубой вспышкой и Слуга прищурился, но его рука не дрогнула от такого смехотворного метода защиты. Ещё через четверть секунды двое Слуг столкнулись. Росчерк ножа нападавшего встретился с огромной косой воина, и раздался режущий уши металлический лязг разрываемого металла. Не теряя времени, Берсеркер развернул косу и, пользуясь лишь одной рукой, сделал второй взмах, который должен был отрубить голову неизвестному. Но второй Слуга уже каким-то образом разорвал дистанцию и теперь стоял в метрах двадцати от него, держась за левую руку. Взмах рассёк воздух, но уже тогда воин понял, что что-то не так. Оружие чувствовалось совершенно иначе сейчас. Оно стало… легче? Баланс пропал, центр тяжести сместился и держать его стало совершенно невозможно. Взглянув на свою косу, Берсеркер не поверил своим глазам. В месте, где оружие столкнулось с ножом нападавшего, был идеально ровный срез, отсёкший лезвие, которое в этот же момент с лязгом коснулось асфальта и проскользило несколько десятков метров, высекая искры. Ещё через секунду очертания оружия размылись, и тьма, из которой Кровожадная Коса материализовалась, снова вырвалась на свободу, рассеявшись в воздухе. - Ч-что? - только и вырвалось из его горла. Руки его всё ещё пытались инстинктивно сжать уже несуществующую рукоять. Воин никак не мог осознать, принять, что оружие, столь идеально подходившее для него, на его глазах исчезло. - Что ты сделал, дьявол?! - взревел Берсеркер, устремив пылающий взгляд на неизвестного Слугу. - Всего-то уничтожила твоё оружие, - безразлично ответила женщина, одёрнув порванное на плече и запятнанное кровью кимоно. - Уничтожила… оружие? - прошептал Слуга. Лицо Берсеркера исказила ужасающая гримаса. Наверное, так должен выглядеть человек, все мышцы лица которого напряглись одновременно. Руки Слуги задрожали, будто в припадке и вся его фигура напряглась, испытывая страшный спазм. Раздался протяжный вой, когда воин ощутил, как в его тело вливается та самая тьма, застилавшая его взгляд в прошлом бою. Его ноги сами по себе сократились, бросая его тело вперёд, и в мгновение ока воин оказался рядом с врагом. Складки его плаща раздулись и из-под них Берсеркер неуловимым движением достал два каких-то предмета. Громыхнуло два выстрела, и тело женщины, не ожидавшей подобной скорости, было буквально откинуто отдачей, сметающей её на несколько метров и швырнувшей на землю. Приземлившись, взъярённый Слуга нацелил оказавшиеся дробовиками оружие на упавшую Слугу, но та, несмотря на катастрофические ранения, всё же успела подняться и приготовиться к следующим выстрелам. Её левая рука висела безвольной плетью, а всё плечо пропиталось кровью, но правая всё так же сжимала нож, а глаза сияли голубым. - Сдохни, тварь! Умри, умри! - рёв Берсеркера разнёсся над городом, когда он разряжал дробовики во врага. Выстрелив восемь раз, он просто откинул в сторону бесполезные теперь оружия и вытащил новые из-под своего плаща, продолжив огонь. Вспышки освещали окружающий мир, и схватка будто превратилась в слайд-шоу – каждый последующий кадр, выхваченный огнём, вырывающимся из дула оружия, выхватывал всё новые и новые детали, ранее скрытые темнотой ночи. Однако, в отличие от первой атаки, увенчавшейся успехом, вторая и последующие довольно легко избегались женщиной, которую, кажется, совершенно не смущала ныне бесполезная левая рука. Словно кошка, она легко пользовалась препятствиями, уклоняясь от смертоносных выстрелов, путая врага и выжидая момента для удара. Следуя одной ей известным инстинктам, Слуга взлетела на фонарный столб и, игнорируя само понятие законов физики, на мгновение зависла, пропустив над собой очередной заряд дроби. Сразу после этого она оттолкнулась ногами и обрушилась на Берсеркера, занеся над собой нож. Вновь сверкнула голубая вспышка, и, даже несмотря на свою мощь, Слуга не смог устоять на ногах после такой атаки. Покачнувшись, он упал на спину и, лишь скрестив дробовики перед собой, задержал руку женщины, не дав ей опуститься и вогнать лезвие ножа ему в голову. Она же, оказавшись сверху, лишь едва оскалилась и усилила давление, склоняя остриё клинка всё ближе ко лбу воина. В ярости взревев, Берсеркер сжал сильнее рукояти оружия и развёл их, могучим движением откинув насевшую на него Слугу прочь. Вскочив, он навёл на не успевшую прийти в себя женщину прицел и с усмешкой нажал на спусковые крючки, но вместо отдачи и звука выстрела он лишь услышал клацанье, означавшее, что боеприпасы закончились. Воспользовавшись ошибкой врага, Ассасин поднялась на ноги и снова разорвала дистанцию, сделав невозможным применение дробовиков на таком расстоянии, и с заметной болью прикоснулась к раненому плечу. Напряжение битвы уменьшилось наполовину. Если Берсеркер ещё желал смерти своему противнику, то женщина, чьи глаза уже потухли, лишь поправила разорванное кимоно и произнесла всё таким же бесцветным, как и ранее, голосом: - Надо же, ты быстро пришёл в себя. Ещё бы немного сомнений – и был бы мёртв. - Иди сюда, ты, тварь! - вскричал Берсеркер, отшвыривая бесполезные дробовики в сторону. - Ну, уж нет, - впервые за всё время улыбка, хоть и искажённая гримасой боли, появилась на её лице. - Прости, но я не самоубийца. Попроси твоего дружка… или кто он тебе теперь. - Ах ты…- казалось, в тот момент Слуга сможет испепелить своего врага лишь одним своим взглядом, столь велик был его гнев. Но, лишь моргнув, Берсеркер обнаружил, что смотрит на пустое место. Там, где мгновением ранее стоял враг, теперь лишь клубилась тьма, точно так же, как и в любом другом месте этого города, докуда не дотягивался хилый свет фонарей. Ассасин уже не видела, но наверняка слышала, как воин, дав выход ярости, разрушает окружающие постройки и убивает случайных людей, попавшихся ему на пути. Да, в следующий раз она разберётся и с ним, и с тем мужланом, назвавшим её «стерлядью». В следующий раз. А пока ей надо переждать, залечить собственные раны… Ведь теперь самое опасное для неё оружие было уничтожено.