***
Звон цепи выдал готовящуюся засаду, поэтому некромант, даже не целясь, рубанул мечом Высших Маршалов над собой, отскакивая в сторону. Лезвие столкнулось с чем-то и, развернувшись, он увидел уже готовую к нападению служанку, на рукояти моргенштерна которой была видна свежая зарубка. - Ну, давай, покажи свои финты и пируэты, - оскаблился Генрих, прокручивая меч, чтобы разогреть кисть. Он знал, на что способны гомункулы, особенно гомункулы Айнцбернов… И именно поэтому с нетерпением ждал, сколько продержится эта девушка. Предыдущие плавились, обугливались, теряли разум или просто падали с отсечённой головой меньше, чем за минуту. Та, не проронив ни звука, медленно двинулась вправо, начав раскручивать шипастый шар моргенштерна. Её тёмные глаза ни на миг не отрывались от глаз Генриха, тоже внимательно следивших за движениями девушки. - Ну же, чего ты медлишь? - поддразнил её маг, призывно качнув мечом. - Пока ты разбираешься со мной, твоя ненаглядная хозяйка может погибнуть в любой момент! Но служанка проигнорировала его провокацию, продолжая кружить вместе с Энгельбрехтом в странном танце. Она лишь продолжала смотреть ему прямо в глаза, словно ожидая, когда тот сделает первый шаг. «А эта довольно терпелива, - отметил про себя Генрих, медленно переступая, чтобы не давать преимущества девушке. - Обычно эти псы кидаются сразу на помощь своим хозяевам…» Всё ещё встречая её взгляд своим, некромант в один момент понял, что он не может оторваться от её тёмных глаз. Всё его тело, словно двигаясь на автомате, постепенно теряло чувствительность и, попытавшись остановиться, он не сразу смог восстановить контроль над онемевшими конечностями. Это и стало сигналом для нападения. Так же безмолвно девушка летящим шагом подступила к противнику, отправив раскрученный шар моргенштерна точно в грудь Генриха. Тот, попытавшись защититься, неуклюже поднял меч, но это было бесполезно. Скользнув по лезвию, шар продолжил свой полёт и с хрустом ударил по рёбрам некроманта, буквально отбросив его назад и заставив его упасть. Застонав, Энгельбрехт услышал свист нового удара и перекатился, пропуская сбоку от себя моргенштерна, и тут же кинулся вперёд, метя остриём меча в шею служанки. Та, промахнувшись, теперь должна была вновь замахнуться, чтобы ответить ударом, но у неё не было времени – она явно не ожидала, что её противник, получив столь сокрушительный удар, будет способен контратаковать так быстро. Девушка сумела защититься рукоятью своего страшного оружия, отведя смертельный укол и отделавшись простой царапиной на плече, но вот хватки левой рукой она не могла избежать. Некромант, вцепившись в предплечье гомункула, почувствовал как сработал один из глифов, начертанных на его разорванном плаще. Он долго работал над многоуровневой защитной системой, состоящей из десятка переплетённых друг с другом глифов, запрограмированных на разное поведение при разных событиях. К примеру, тот, что только что сработал, активировался в момент, когда плащ получал серьёзные повреждения, и разряжался при касании Генрихом живого существа, посылая шоковый разряд, способный сбить или даже парализовать цель в зависимости от её магической уязвимости. И сейчас, схватившись за руку девушки, он почувствовал как её тело содрогнулось, отреагировав на мощный разряд электричества, и ударил ногой по колену служанки, заставляя её потерять равновесие. - Не недооценивай некроманта с истоком Жизни, дрянь, - прошипел Генрих, перехватывая тяжёлый меч и с размаху нанося удар по склонившемуся противнику. Но, не успев даже поднять меч, маг почувствовал, как все волосы на его теле встали дыбом. И отнюдь не фигурально – словно заряд,который только что на мгновение парализовал служанку, растёкся по окружающему её воздуху, наэлектризовав всё вокруг. А в следующую секунду в ответ его ударил ещё более мощный разряд, хлестнувший оглушительным хлопком по всему холлу. На мгновение Генрих потерял сознание, а когда очнулся, то ощутил, что куда-то летит. Не успев опомниться, он с грохотом врезался в стену, обрушив какую-то картину и несколько золочёных светильников. Зрение затуманилось, а всё тело ломило, будто от удара электричества. Попытавшись вспомнить, что же произошло, некромант с досадой сплюнул и попытался подняться, что ему удалось не сразу. - Тварь… Значит, тебя натаскали на такую магию? - утерев кровь с виска, Генрих бесстрастно взглянул на медленно подходящую к нему девушку. - Неудивительно, что глиф оказался даже во вред. Звон железа, топот тяжёлых сапог по чёрно-белым плиткам и громкое дыхание сражающихся возобновилось, когда некромант и служанка вновь сошлись. Однако, после обмена парой ударов Генрих оступился, словно его тело до сих пор ему не до конца подчинялось. Шар моргенштерна тут же наказал его за подобную оплошность – со всего размаху шипы вонзились ему в правое плечо, разорвав одежду и раздробив кости. Под тяжестью удара ноги мага подогнулись, а Айла, потянув на себя своё оружие, замахнулась, чтобы добить уже почти проигравшего противника сокрушительным ударом в голову. - Stein, - прошептал Генрих, хватаясь свободной левой рукой за платье служанки. И в мгновение ока ткань бело-фиолетового платья посерела, обратившись в камень. Рука Айлы застыла, не в силах двинуться, а сама она чуть не упала, слегка завалившись назад. Тут же меч Высших Маршалов метнулся вверх и с хрустом пронзил её шею, покрытую тонким слоем камня, а после, направляемый левой рукой, рубанул влево, рассекая плоть и кровь, смешанные с острыми осколками. - Eiter, Leiden!- воскликнул Генрих, вцепившись мёртвой хваткой в шею Айлы уже выздоровевшей правой рукой. Ошеломлённая серьёзной раной, девушка не успела отреагировать, и потому пальцы некроманта впились ей в кожу, проникая внутрь, извиваясь и поедая её плоть. Или нет? Спустя мгновение Айла закричала страшным голосом, чувствуя, как по её телу, начиная от подбородка, распространяется отвратительная боль, словно её кровь начала сворачиваться и застывать. Попытавшись вырваться из каменных оков своей одежды, она дёрнулась, а потом ещё раз и ещё. Ей почудилось шевеление под кожей, где только что была рука Генриха. С треском разломав левый рукав окаменевшего платья, Айла схватила себя за шею, пытаясь понять, что произошло. Что-то было… неправильно. Конечно, жестокое ранение чуть не убило её, но она была ещё в состоянии навредить, если не убить своего противника, забрав его с собой. Но что за заклинание он произнёс? Отняв ладонь от шеи, девушка взглянула на грязно-коричневый след разлагающейся плоти, в которой что-то мерзко копошилось, на её глазах сжирая остатки её кожи с невероятной скоростью. - Черви Разложения, - хмыкнул Генрих, наблюдая за служанкой с некоторого расстояния. - Моим величайшим достижением можно считать глиф, породивший другую жизнь с нуля. Жизнь, которая питается чужой жизнью. Всё по законам природы. Можешь даже не стараться освободиться – они сожрут твоё тело раньше, чем ты успеешь сделать шаг. И Айла это понимала. Несмотря на её совершенное тело гомункула, способное само по себе сопротивляться магии, эти черви продолжали своё пиршество, заставляя её сжимать зубы, чтобы не закричать в голос от боли. Но она не собиралась сдаваться просто так и с силой ударила по правому плечу, одним ударом освобождая руку от оков. Размахнувшись, служанка попыталась бросить моргенштерн точно в фигуру некроманта, но в крайней точке замаха что-то треснуло внутри её плеча, и рука бессильно повисла, с грохотом уронив металлический шар на чёрно-белую плитку, разбив несколько на множество мелких кусочков. - Я ожидал от Айнцбернов чего-то более… прочного, - маг покачал головой, подходя ближе к девушке, чьё лицо на глазах чернело и разлагалось. - Конечно, наша ведьма вне категорий, но её ближайшая слуга… Какая жалость. Приблизившись вплотную, он внимательно вгляделся в глаза Айлы, казалось, уже остекленевшие и потерявшие всякие признаки жизни. - И извлечь твои Цепи уже не представляется возможным… Действительно, какая жалость. Я бы предпочёл, чтобы ты смогла воспротивиться моему глифу. Хотя, осталась же девчонка… Генрих не сразу заметил, как воздух вокруг него начал гудеть, сначала тихо, но с каждой секундой всё громче и громче. Раздалось негромкое потрескивание, а волосы на теле некроманта встали дыбом, словно наэлектризованные до предела. Вскинувшись, маг отпрянул от дымящегося тела гомункула, уже почти что сожранного в бесформенную чёрно-коричневую массу плоти. Он еле успевал в последний момент, поэтому ему пришлось бежать. В следующую секунду тело Айлы в ослепляющей вспышке исчезло, превратившись в разряд чистейшей энергии, с треском разошедшийся по всему залу цепью смертельных разрядов.***
Десяток красных копий со свистом вонзились в тело каменного гиганта, разрывая его на части и успокаивая его ярость, на этот раз навечно. Лансер, сбросив с плеча локон волос, со скучающим видом бросила взгляд на обломки, постепенно тающие в сумерках ночи, и фыркнула: - И это он называет Истинными Элементалями? Пять минут тридцать две секунды. А я даже не использовала истинную силу копья… Глухой грохот, а сразу после – оглушительный треск откуда-то из помещений замка заставил насторожиться Скатах. Прислушавшись и к происходящему внутри, и к собственным ощущениям и мыслям, Лансер замерла на секунду, а после перемахнула через раскрошенные зубцы стены и спрыгнула на землю, подобно кошке. Похоже, её Мастер всё же умудрилась попасть в беду, несмотря на её хвастовство о своей силе. И кому, как не её Слуге, прийти на помощь. Ворвавшись через развороченные ворота в замок, Скатах мгновенно оценила обстановку. Как и ожидалось, Айла перегрузила своё тело, признав своё поражение, и взорвалась снопом молний, поразив всех вокруг. Дымящееся тело некроманта, отброшенное в угол, намекало на его неспособность продолжать бой, но, учитывая его Исток, он мог выжить и после такого ранения. А вот Кастер, судя по всему, был абсолютно невредим – похоже, он даже не обратил внимания на этот взрыв, продолжая магическую дуэль с Изалит. Айнцберн показала то, что не удавалось ещё никому – она смогла составить конкуренцию Слуге. В любом ином месте она была бы сметена одной-двумя атаками Парацельса, но здесь, в стенах своего убежища, она имела полный доступ к запасам магии своего рода, лично ей переправленных сюда из родового поместья после того… неприятного инцидента. И теперь, пользуясь этой силой, Изалит встречала атаки величайшего алхимика шквалом пламени, уже давно облизавшего золочёный потолок и стены до черноты. Не тратя более времени, Скатах бесшумно взмыла в воздух под потолок и, едва коснувшись его ногами, обрушилась вниз на фигуру в белом плаще, слишком увлечённую дуэлью с её Мастером. Рядом с ней возникло ещё несколько копий Гэй Болга, со свистом устремившихся в спину, руки, ноги и голову Парацельса, который, похоже, даже не замечал угрозы со спины. Лансер стало даже интересно, почему он её игнорирует, и лишь вытянулась ещё дальше, метя точно в сонную артерию, скрытую белым воротником. И она не ошиблась – Кастеру было, чем ответить. Со стеклянным звоном копья отскочили от воздуха, окружавшего Слугу, а оригинал, сжимаемый Лансер в руках, со скрежетом проскользил куда-то вбок, огибая тело Парацельса по кривой. Сведя удар в землю, Скатах оттолкнулась копьём от земли, вновь взмывая в воздух. Прочертив в воздухе ледяным росчерком руну Хагалаз, она вновь обрушила на Кастера град копий, сопровождавшийся залпом ледяных осколков, способных снять кожу с костей. Но всё было бесполезно – маг будто был окружён непроницаемым коконом, неуязвимым ни для магии, ни для оружия. Приземлившись вновь, уже поодаль от Парацельса, Скатах закусила губу, перебирая способы сломать такой непроницаемый барьер. Если бы на его месте был кто-то из Эры Богов, то тут мало что помогло бы, кроме её Фантазма, но алхимик из Нового Времени не мог пользоваться такими таинствами. Поэтому остаётся одно, точнее, одна вещь, благодаря которой он даже не обращал внимания на неё – первоочередную угрозу. - Философский камень, значит? - Лансер усмехнулась, перехватывая копьё другим хватом. - За это время у тебя накопилось достаточно маны, чтобы тратить её столь беспечно на такие абсолюты. Ещё несколько ударов, сопровождаемые грохотом заклинаний магов, не принесли результата. Воздух вокруг Кастера словно образовывал непроницаемую завесу, не пропускающую внутрь ничего. Даже Ансуз, трижды усиленный большими циклами рун, лишь на мгновение поглотил всю фигуру Слуги в бушующем пламени, перебившем даже потоки огня Изалит, и исчез, не оставив и следа на защите врага. «Я собираюсь раскрыть Врата», - сообщила Скатах, немного отступая от сражающихся назад. «Этот… подонок! Я бы уже давно спалила его плоть, если бы не проклятый барьер! Сделай с ним что-нибудь!», - разъярённый возглас Изалит даже позабавил Лансер, впервые услышавшую от неё что-то похожее на просьбу. «Что же, я бы с радостью сразила тебя и без козыря, но к моменту моей победы моя подопечная уже скончается от старости», - с неудовольствием подумала она, отпуская Гэй Болг и воздевая вверх правую руку. - Сила, что связана с моим Именем! Отзовись, услышь мой глас! Открой врата, что ведут в Бездну… Но призыв козыря в рукаве Лансер был прерван резким движением руки Парацельса, направившем в её сторону меч Азота. Подняв настоящую снежную бурю парой слов, он на секунду ослепил свою противницу, и воскликнул: - Защити меня, Демон! Меч Азота, яви своего пленника! И с поверхности клинка, словно пыль, взвилась едва видимая взвесь, с хлопком воплотившаяся в размытую фигуру, сокрытую спадающими тенями. Глаза незнакомца встретились с красными зрачками Скатах, и та, моргнув, осознала, что больше не видит его перед собой. Изогнувшись в немыслимой позе, Лансер пропустила над собой размашистый удар острыми когтями и, опершись об пол вновь возвращённым в руки копьём, попыталась ударить ногой в грудь неизвестного, но тот оказался быстрее, отпрыгнув назад на десяток метров и тут же рванув обратно, к Слуге, но уже с другого направления. Вовремя перехваченное копьё заблокировало один удар, тогда как второй пришёлся вскользь по древку, чуть не задев её правую руку. «Он быстр… Очень быстр», - нахмурилась Скатах, вновь отражая удар парных когтей. Тени, что сгустились вокруг противника, не позволяли определить хоть что-то по его внешности, но досягаемость его оружия была даже меньше, чем у меча, что давало ей невероятное преимущество… если бы не эта скорость, с которой прислужник Кастера просто подступал быстрее, чем двигалось остриё Гэй Болга. Подловив противника на плохом рельефе, Лансер быстрым росчерком нанесла сверху вниз тройной удар по тени, который должен был если не обезглавить её, то серьёзно ранить, но та, будто предугадав это движение, поднырнула под него и контратаковала. Уйдя от противника в воздух, она усмехнулась, чертя угловатую руну Лагуз, тут же рассыпавшуюся ядовито-зелёными каплями. И, как она и ожидала, тень тут же метнулась назад, отступая от токсичного дождя, пролившегося на ковровую дорожку, которая тут же начала тлеть. «Воистину, Парацельс, ты величайший маг своего времени, - подумала Скатах, вновь уворачиваясь от размашистого удара когтей в воздухе. - Заточить бывшего титана, подчинить его своей воле… Но почему ты не выпустил его сразу?» Ускорившись, Лансер столкнулась с тенью, превратив и до этого едва различимые движения в сплошной вихрь, что нельзя было разглядеть обычному человеку. Кровь вскипела, разгоняясь по телу, уже давно не работавшему в таком режиме, а разум изгнал все прочие мысли, сосредоточившись лишь на противнике, что составлял ей пару в танце смерти. Копьё в её руках двигалось словно невесомый прут, разя с совершенно разных сторон за считанные мгновения, вновь и вновь пронзая воздух, ибо скорость её оппонента была невероятной. Он словно предвидел любой её удар, и контратаковать ударом наверняка ему мешала лишь скорость схватки, возросшая до безумной. Всё вокруг слилось в бессмысленную мешанину цветов, ибо прыжки с потолка на пол и обратно совершались с частотой раз в две секунды. Скатах с упоением плела своим копьём вокруг тени древнего титана полотно смерти, подводя дуэль к своей кульминации. Она уже поняла, кто её противник. Дракон Ладон, бывший титаном до поражения своего рода в Титаномахии. Он охранял яблоки Геспериды, пока не был сражён героем Гераклом. После своей смерти он был вознесён в созвездие Дракона, но Парацельсу каким-то образом удалось заточить часть его души в своём клинке, положив начало универсальному Мистическому Коду для любого мага. Его сотня голов, две сотни глаз стали истоком его способности, которая позволяла ему предугадывать движения Лансер, а яд Лернейской Гидры стал его уязвимостью, заставивший тень отпрянуть от ядовитого дождя руны Лагуз. Но, оставаясь внутри чудовищем, Ладон сражался с определёнными особенностями поведения, чем и воспользовалась Скатах, уже целую минуту летая по всему залу, отвлекая противника от чего-то большего, чем простые удары и кульбиты. Оттолкнувшись от стены, покрытой зарубками от когтей Ладона, Лансер приземлилась на пол и из переката вновь взлетела вертикально вверх. Ничуть не замедлившись от резкой смены направления, её противник повторил её движения, взмыв в воздух вслед за фиолетовой молнией. И в момент, когда ноги Скатах коснулись потолка, а Ладон пролетел только половину расстояния до неё, из ниоткуда возникло несколько копий, собравшихся пронзить тень. Та изменила траекторию, избегая со свистом пролетевших мимо оружий, но остановить своё подъём она не могла. И потому, стараясь избежать копий, он не смог уклониться от оригинала. Гэй Болг вонзился в плечо бывшему титану. Но тот, словно не обратив внимания на это, схватился за древко и насадился на него ещё глубже, одновременно с этим взмахивая пятью длинными клинками, прикреплёнными к едва различимой в клубящейся тьме руке. Пять кровавых полос протянулись по правому боку Лансер, не сумевшей избежать удара, не отпустив при этом своё копьё. Удар ногой в грудь не помог – Ладон вцепился в ранившее его оружие мёртвой хваткой. Схватив материализованное копьё левой рукой, Скатах с размаху попыталась воткнуть его в голову титану, но тот вовремя выставил свободную руку, заклинив остриё оружия между клинками своих когтей. А спустя ещё секунду борьбы они с грохотом обрушились на пол. Отводя в сторону продолжившее своё движение по инерции копьё, Ладон, которому уже не нужно было держаться за Гэй Болг, рубанул освободившейся рукой, зацепив предплечье Скатах, не вовремя отдёрнувшей руку. Воительница поняла, что на ближней дистанции она проиграет наверняка, и взмыла в воздух, отскакивая на добрые два десятка метров от противника. Сражающиеся остановились, вглядываясь в фигуры друг друга. Лансер с неудовольствием заметила, что сквозная дыра от её копья на глазах затянулась, подтверждая миф о регенерации, что была присуща крови Ладона. У неё не оставалось времени нанести яд на острие Гэй Болга и она потому сделала ставку на то, что его на мгновение ошеломит атака, прошедшая мимо его предвидения. К сожалению, титан проигнорировал ранение, полностью подчиняясь приказу, данному ему своим хозяином – защищать его, не дать призвать Врата. Галка руны Лагуз разместилась на острие копья. Теперь любое ранение, что нанесёт копьё, станет серьёзным уроном для титана, и Лансер знала, как можно гарантированно ранить даже столь ловкого противника. Она стала медленно приближаться к недвижимой тени, готовясь к финальному броску с десяти метров. Всё уже было распланировано в точности до последних движений её тела: семь шагов, выпад, движение рук вперёд… Истошный крик Изалит, разнёсшийся по всему залу, заставил Скатах на мгновение замереть. Она почувствовала неотвратимую опасность, грозившую её Мастеру, и обернулась, чтобы понять, что случилось, но в тот же момент поняла свою ошибку. У неё не осталось времени даже проклясть её связь с кем-то, кого надо было защищать – темная молния ударила быстрее. Острые клинки вонзились в живот и в шею, разрывая плоть в клочья. Выпустив кровь однажды, Ладон не стал останавливаться. Пользуясь замешательством воительницы, он ударил ещё раз и ещё, расширяя раны, разрубая трахею, протыкая лёгкие, выпуская наружу кишки. Удар снизу вверх в челюсть пронзил язык, а лезвия проникли сквозь нёбо в мозг, приговаривая любого Слугу после такого повреждения к скорой смерти. Выдернув окровавленные когти, Ладон замахнулся, чтобы добить воительницу, стоящую на ногах лишь благодаря тому, что удары титана были нанесены меньше, чем за секунду. И в тот же миг его спину проткнули кроваво-красные копья, пробив тело тени насквозь и вонзившись в грудь Скатах. Заверещав, Ладон дёрнулся, пытаясь освободиться, но древки, сделанные из кости морского чудовища, не позволили ему этого сделать. Обрушив несколько ударов на резную поверхность копья, он ничего не добился и в ярости начал снова кромсать тело Лансер, всё ещё удерживающей вертикальное положение. Он успел нанести ещё два удара, разворотив ей грудную клетку, как в спину ему вонзилось ещё одно копьё, на этот раз уже направляемое рукой Скатах. Вой, что издал Ладон, был способен оглушить любого. Даже воительница почувствовала, как что-то неприятно засвербило у неё в ушах, заглушая даже глухой стук крови. Вереща, титан пытался вырваться, но шесть копий крепко удерживали его, сцепляя его со своим противником. Распространяющийся по его телу яд вызывал у него сильнейшую боль, и с каждой секундой он всё более слабел. Его рука с трудом поднялась, намереваясь вонзиться в сердце врага, но, не выдержав собственного веса, Ладон обрушился на пол. Копья растворились, а Скатах, хоть и с трудом, но вытащила Гэй Болг из своей груди и спины титана. Слегка покачиваясь, она смотрела, как тело её противника, скрытое тенями, медленно рассеивается, исчезнув через несколько секунд совсем. Опустившись на колени, Лансер твёрдой рукой начертила на собственном теле крестообразную руну, вспыхнувшую тёмно-зелёным. Тут же рана на шее стала медленно, но верно затягиваться, возвращая ей способность говорить. Она была не готова, что отделается столь серьёзными ранениями, но за вечность времени она переживала и не такое. Порванный живот и разорванная трахея не помешали бы ей продолжить бой, но сейчас ей потребуется голос. Без него активировать Фантазм не получится. Ей нужно только немного времени…***
Лестница, что разделяла сражающихся, сохранилась лишь чудом. Всё вокруг и позади магов оказалось уничтожено, стёрто в порошок неистовыми потоками заклинаний. На стенах остались глубокие зарубки и рытвины, пол вокруг Парацельса прогорел на добрый метр, а все поверхности вокруг Изалит были покрыты вновь и вновь взметаемой и осаждаемой пылью пепла, заставившей бы любого закашляться после первого же вдоха отравленного воздуха. Даже в самом воздухе уже не осталось кислорода, который весь выгорел, питая пламя повелительницы огня. Айнцберн держалась против Кастера пятнадцать минут. Четверть часа беспощадной дуэли, целью которой было испепелить врага, не оставить от него и кусочка плоти, осколка кости, развоплотить его из этой реальности. И у неё бы получилось, сражаясь она против любого другого Кастера. Но Парацельс имел то, в чём превосходил Изалит не многократно, но абсолютно. Это нечто хранилось в навершии его меча Азота, сверкая всеми цветами радуги во вспышках заклинаний. Маленький камень неправильной формы, пронесённый сквозь века, копивший в себе каждую крупицу энергии, и готовый предоставить её своему владельцу в нужный момент. Энергия, хранившаяся в философском камне, была не просто огромна, она была несоизмерима с каким-то вместилищем маны, что может создать обычный маг. Возможно одного этого камня хватило бы, чтобы наполнить Грааль, но Парацельс бы никогда не пожертвовал своим самым ценным сокровищем даже ради собственного желания. Благодаря этим запасам Кастер смог создать абсолютный барьер, защитивший его от нападения Лансер. Именно поэтому он без проблем мог сдерживать натиск гомункула Айнцбернов, который возомнил, что может равняться на настоящих магов. Конечно, он мог снести её и весь этот замок одним-единственным заклинанием, как сделал это с её Замкнутым Барьером, но желание понять, сколь совершенно творение семьи, посвятившее жизнь своего рода созданию гомункулов, пересилило возможность гарантированной и почти что мгновенной победы. И сейчас после очередного взмаха рукой, его противница закашлялась кровью, оступившись и едва не потеряв равновесие. После столь долгого и активного использования Магических Цепей они наконец подвели свою хозяйку, не выдержав бесконечного потока маны сквозь себя, и это стало приговором для неё. - Gerinnen, - лёгкое движение пальцев и воздух вокруг Изалит начал сгущаться, замедляя её движения. Попытавшись что-то предпринять, она начала произносить заклинание, но вновь закашлялась от недостатка воздуха, что не мог проникнуть в её лёгкие. Её волосы яростно взметнулись, собираясь разрубить на куски внезапно затвердевший воздух, но тоже застыли в яростной стойке, словно змеи Горгоны, собирающиеся напасть на жертву. - Хватит ребячества, - покачал головой Парацельс, ступая на первую ступеньку лестницы. - Я увидел достаточно. Медленным шагом он начал подниматься, наблюдая за тем, как Айнцберн бешено вращает глазами, не в состоянии что-либо сделать. Хотя, конечно, это неверно – Кастер ощущал, как поток магии на поддержание застывшего воздуха пульсировал то увеличиваясь, то уменьшаясь. Даже безмолвная Изалит могла повелевать огнём без каких-либо на то вербальных указаний и теперь пыталась прожечь его ловушку. Но, увы, безуспешно. - Я поздравляю, гомункул Айнцбернов. Твои навыки впечатляют. Я бы без лишних слов взял бы тебя в ученики и посвятил бы тебя в тайны алхимии и магии, что неизвестны и до сих времён… Но ты, кажется, забыла своё место. Я желаю узнать, где находится твой создатель, и узнать от него лично, как из его рук могла выйти столь отвратительная поделка. Тихое слово развеяло воздух вокруг рта Изалит, и она, хрипло вдохнув, воскликнула: - Как жаль, что ты всю оставшуюся жизнь будешь жить с этой неразгаданной загадкой! Очень короткую жизнь! Feurig… - Молчать, - нахмурившись, Кастер быстрым движением пальцев оттянул воздух от рта девушки, заставив её захлебнуться на полуслове. - Я тебя просил ответить на один вопрос, ты не в состоянии этого сделать? Что за безалаберный мастер тебя создал? - Ты можешь даже прийти в мой замок, - вновь обретя возможность говорить, продолжила Айнцберн. - Но единственное, что ты там найдёшь – это пепел, гуляющий по его коридорам! - Пепел?.. - на мгновение тон Парацельса стал удивлённым, но в следующую секунду он вихрем взлетел на вершину лестницы прямо к Изалит и прошипел: - Ты… Убила собственного создателя?! - Да! - радостно расхохоталась девушка. - В тот миг, что я была создана, на Земле было рождено второе Солнце! Они пытались успокоить меня, приказать мне, остановить меня, но всё было бесполезно! Я испепелила их всех! А потом, - её лицо исказила ещё более дьявольская гримаса: - Я пришла к старику, сидевшему на своём троне, и задушила его собственными волосами! Он даже не сопротивлялся и лишь бормотал про последний шанс… Ха, у него не было даже этого шанса против меня, Истинной Повелительницы Огня, Изалит фон Айнцберн! Кажется, она смогла повергнуть в шок Кастера, застывшего на пару секунд. Он перебирал воздух пальцами, словно пытаясь нашарить что-то, и наконец схватился за рукоять меча Азота, вытянув его из ножен. - Ты… - лицо Парацельса стало непроницаемым. - Ты сгоришь. Твои грехи будут искуплены тобой же, гомункул! Gegen dich selbst! Клинок меча Азота вспыхнул, перестраиваясь под заклинание Кастера, и точным движением руки вонзился в сердце Изалит, погружаясь на всю длину. Тут же выдернув клинок, Парацельс щелчком пальцев растворил отвердевший воздух, освобождая девушку от оков, и отступил назад к лестнице, отходя от оступившегося гомункула. - Ты думаешь, меня можно убить… этим? - откашливаясь, с угрозой прошептала Айнцберн. Выпрямившись, она с яростью взглянула на бесстрастное лицо алхимика. - Попробуй что-нибудь посерьёзней, чем пара заклинаний и удар в серд… Аргх! Внезапный укол боли в груди заставил Изалит закашляться вновь. Отставив руку, прикрывавшую рот, она увидела, как её пальцы покрывает её кровь, и быстро стряхнула её, намереваясь вновь обрушить на своего противника пламя самого ада. Огонь, как и всегда, охотно подчинился, разгораясь в ней с новой силой, и, чувствуя, как приятное тепло вновь разливается по её телу, Айнцберн расхохоталась, воздевая руки для финального аккорда в битве между ней и проклятым Кастером… Но в следующую секунду она поняла, что что-то не так. Вместо того, чтобы излиться из её рук и подчиниться её мыслям, пламя продолжало разгораться внутри неё, начиная жечь изнутри. Попытавшись извлечь хоть маленький язычок плазмы, девушка осознала, что не может этого сделать, в то время как внутренний огонь жёг всё сильнее и сильнее, причиняя всё больше и больше боли. - Что… Почему… - приложив ладонь к груди, Изалит почувствовала, как всё её тело пылает. - Сгори в собственном пламени, ведьма, - с презрением ответил Парацельс, разворачиваясь и начиная спускаться по лестнице. - Это меньшее, что я могу сделать для рода Айнцберн, канувшего в Лету. - Ты… Чёртов подонок! Я… - в ярости воздев руку, девушка вновь попыталась призвать огонь, но на эту попытку её тело отозвалось лишь всплеском боли от пожирающего её изнутри пламени. Закусив до крови губу, она напряглась, тратя столько сил, которых хватило бы для испепеления целой каменной стены, но у неё не получилось. А спустя мгновение в её груди вспыхнуло настоящее пламя, заставив её закричать в голос от боли. Обрушившись на колени, Изалит заскребла ногтями себя по коже груди, царапая её, словно пытаясь перебить одну боль другой, но это не помогало. Стихия взбунтовалась, восстала против своего владельца и теперь нещадно мстила, пожирая хозяина заживо. Уже сейчас Айнцберн чувствовала, как что-то под её кожей начинало тлеть, заставляя выть и кричать, не в силах что-либо поделать с этим. Попытавшись вспомнить какое-то заклинание, способное затушить огонь, Изалит с трудом вспомнила полузабытые строчки, вычитанные ей из какого-то трактата, и воскликнула: - Eintopf, des Feuer! Это стало последним заклинанием, что она смогла произнести. Сразу же после того, как слова покинули её рот, фигура Изалит вспыхнула ярчайшим пламенем, что осветило разрушенный зал словно Солнце, на миг посетившее это Богом забытое место. Айнцберн сгорела в считанные мгновения, превратив замок в калейдоскоп света на это недолгое время, и исчезла, не оставив после себя и пепла, а вместе с ним и унеся свет,возвращая обратно зал в полную темноту. Стёкла, лампы - всё, что могло сломаться или разрушиться, было разбито вдребезги, оставляя лишь небольшой козырёк балкона слева и обгоревшие колонны наверху там, где стояла Повелительница Огня.***
- Licht, - прошептал Парацельс, создавая небольшой шарик света и отправляя его в воздух. Из темноты показалась тёмная фигура, медленно приближающаяся к Кастеру. Окровавленные и разорванные одежды, обнажающие израненное тело, дышащее смертью копьё… Лансер подошла к алхимику, мягко улыбающемуся своей противнице, и, остановившись в паре метров от него, тихо спросила: - Неужели тебе столь противна мысль о слуге, что предаёт своего хозяина? - Создавший ведьму был сам виноват, - покачал головой Парацельс. - Но если творение Франкенштейна убило своего создателя, то я как маг не могу не отомстить за его жизнь. За потерянные знания, что копил её род на протяжении долгих веков. - Я поняла, - устало кивнула Скатах, прикрывая на секунду глаза. - И что теперь? Ты ведь понимаешь, что бессилен против меня. Уверяю, мне хватит сил, чтобы открыть врата туда, где любая магия становится ничем. И тебя не спасёт никакой абсолют. - Увы, да, - рассмеялся алхимик. - Я признаю своё поражение. Конечно, за то время, пока ты призываешь Врата, я бы смог создать на скорую руку какой-нибудь Ритуал, но его бы точно не хватило на то, чтобы убить тебя. - Но ты всё ещё можешь сбежать, - остриё Гэй Болга поднялось и упёрлось в невидимую преграду, прямо напротив сердца Кастера. - Я не успею спасти своего Мастера. - О, - в голосе воительницы проскользнула нотка веселья. - Несмотря на то, что он жаждет смерти всем магам, ты всё ещё верен ему до последней капли крови? - До того момента, как он подойдёт к святой чаше, он мой Мастер, призвавший меня, давший клятву служить мне так же, как и я, откликнувшийся на его зов. После… - глаза мага недобро блеснули. - То, что он соберётся произнести после, станет причиной расторжения нашего договора. - Истинный маг, которым бы наверняка гордилась Ассоциация, - фыркнула Лансер. - Но ты можешь гордиться собой, ибо на моём пути встречалось не так много людей, подобных тебе. Где-то в отдалении послышался кашель и из-за завалов поднялась сгорбленная фигура, опирающаяся на полуторный меч. Весь серый от пыли Генрих фон Энгельбрехт сжал левую руку, держащую какую-то цепочку, и произнёс: - Командным Заклинанием приказываю тебе, Кастер – взорви философский камень! Сверкнула ярко-зелёная вспышка. Парацельс даже не успел осознать, как его рука сама схватилась за навершие меча Азота и отломала вместе с оправой невзрачный камень, сейчас едва отражающий свет магического шара, зависшего над головами Слуг. Попытавшись воспротивиться, он понял, что не в состоянии не подчиниться приказу, и в отчаянии постарался хотя бы прикусить себе язык, чтобы неверно прочитать формулу, что была давным-давно дана ему вместе с другими одним странником, повстречавшемся ему во время странствий. Но всё было бесполезно – его рот сам произнёс роковые слова, обрывающие существование бесценной реликвии. - Verschwinde in vacui, Abfallstein lapis! Скатах поняла, что означает уничтожение такого артефакта, и потому в тот же момент, как услышала приказ Командного Заклинания, стрелой метнулась прочь из зала, убегая как можно дальше, но заклинание алхимика настигло её, когда её ноги пересекли порог замка. Осознавая, что не успевает, Лансер всё же развернулась в воздухе и быстрым росчерком прочертила крест руны Наудиз, но она даже не успела воплотиться, как зал озарился светом в тысячи раз ярче, чем тот, в котором сгорела её Мастер. И всё исчезло.