Nueve

Жара стояла невыносимая. Хвоя на самых верхушках сосен переняла цвет у солнца, и от малейшего движения воздуха ржавые иголки осыпались вниз. Стоило поднять голову, как лицо опаляло дыхание золота, более тяжёлого, чем-то, что хранили в своих недрах Драконьи Земли. Но никто в небо не смотрел, на птиц, порхающих в промежутках между деревьями, не любовался. Никто, кроме Высшего. Остальные спорили и кричали, лишь Руки не вмешивался, стоял поодаль, задумчивый, прислонившийся боком к дереву на краю полянки. — Печёт-то как… Лишь бы не было засухи, — встревоженно поцокав языком, произнёс он себе под нос и стряхнул иголки с чёрного шёлка на плече. Он был занят своими размышлениями и почти не вслушивался в гомон новых знакомых. Шум стоял такой, что происходящее напоминало птичий базар, а не диалог разумных существ. Или суд, который, по идее, и должен был сейчас твориться над ночным убийцей, покусившимся накануне на их необычного мальчишку. Нападавшему загодя связали руки, ноги и оставили ночевать у костра. Неожиданно разжалобившийся Манабу притащил ему перед сном тонкий плед, обильно приправляя акт милосердия ругательствами. Но в итоге разбойник провёл ночь в относительном комфорте. Руки предполагал, что утром ферала у палатки они не найдут, ведь ворон прекрасно мог воспользоваться этим шансом и сбежать. Однако лохматый и совершенно несчастный на вид желтоглазый брюнет обнаружился на том же месте, где его и оставили. И теперь обвинения посыпались на Кулоэ с новой силой, причём кричали все громко, настойчиво и, что самое ужасное, одновременно. Руки старательно вдыхал и выдыхал, чтобы сохранить рассудок в этом непрекращающемся оре. Но некоторые реплики были настолько нелепы, что приковывали к себе внимание в этой шумовой каше. — Ты вот что, реально хотел сожрать нашего мелкого? Кулоэ смущённо потупился и быстро закивал, а Рейта продолжил: — Чувак, да ты странный! Он ведь неаппетитный, как ни крути, им разве что в зубах поковыряться можно. У него даже на филейной части — ноль! — для наглядности охотник соединил пальцы колечком, подумал и добавил к ним колечко на второй руке. — Два нуля! Манабу изобразил на моське необычное выражение, как будто он был котом, который проглотил комок своей шерсти и никак не может его выкашлять. — Блин, я вообще-то тут, рядом нахожусь, и офигенно рад слышать, какого лестного ты мнения о моей филейной части! Тут уже в спор влез истерично бегающий по полянке без всякой цели мохнатый Небожитель: — Да! Рей! Ты не обалдел ли? Чего это ты думаешь о филейной части Манабу?! — Ничего я о ней не думаю! Тем более там не о чем. Я говорю, что душегуб нам чудной попался. Как охотник охотнику сообщаю: не того выбрал ты, парниша, не того! — громко, с нажимом заявил Рейта, старательно указывая скошенными глазами на дракона, стоящего поодаль. — Тут есть добыча покрупнее! Ой! — невесть откуда взявшаяся шишка прилетела расшутившемуся мужчине прямо в темечко, а Высший в этот момент невинно пялился в сторону, будто бы капли смолы на сосне изучал. — Нет, я ему еще в виде жертвы, видите ли, не угодил, — продолжал бубнить недовольный мальчишка. Воображаемый комок шерсти он, по-видимому так и не изверг из своего организма, потому что смотрелся парень так, будто что-то застряло у него поперек горла, не давая покоя, да и вообще с самого утра Манабу был не в духе. Чуть что презрительно фыркал на любое слово или движение окружающих, и больше всех доставалось небесному псу, а тот, в свою очередь, дёргался и не мог найти себе места от беспокойства. — Какого фига ты не в Терре, а в Драконьих Землях свои когти распускаешь? Вот что я хочу спросить! За Манабу я тебе пасть порву! — угрожающе завопил ха-ину и продемонстрировал откровенно скучающему фералу свои крупные белые клыки. Но вкупе с вываливающимся наружу розовым языком они должного эффекта на запугиваемого не произвели, и Кулоэ только простодушно улыбнулся рычащей собаке: — Ну, простите великодушно, господари, бес меня попутал. — Ага, сто раз прямо порвал! Так я и заметил, как сильно ты мне помог вчера. Спал без задних ног. Если бы не Рейтина ловушка, может, к утру меня бы стайка этого ферала уже разделала бы и по подполам в своей милой обители расфасовала: кому требуха, кому рёбрышки. Внезапно спокойный до этого Кулоэ заметно позеленел и поднёс связанные руки ко рту, стараясь подавить рвотный позыв. Высший удивлённо вскинул брови, присмотрелся и с каким-то лишь ему одному ясным решением кивнул головой, подошёл к ворону, сел на корточки и протянул флягу с водой. — На, пей, но не спеша, потихоньку, а то холодная. Должна помочь. Ты что же, ферал, хищник, а мяса не ешь? — пока дракон с безучастным тоном оказывал крайнее участие, Рейта чуть лицо не сломал — так его перекосило с этой до оскомины премилой картины. Кулоэ с благодарностью взял фляжку, неловко отвинтил крышечку и, сделав несколько глотков, тихо ответил: — Ем. Но не сырое. И ваабче… К охоте я не сподоблив. Мне… Как бы сказать… — он со стыдом потупился в землю и шёпотом добавил: — Мне всех жалко. Я покамест ещё никого сам не убил. Никудышный я. У нас ведь так не принято. Мужчина должен родичам добычу в дом приносить, ну и пользу хоть какую-нибудь. А я как сызловлю кролика какого, белку, голубя, ажно чуть не плачу, отпускать приходится. Даже таракана раздавить не могу — жалостлив больно! Позорище! Вот моя стая меня и выперла. Мол, не возвращайся, покудова мяса не добудешь. В Терре я боюсь охотиться, вдруг увидит кто, как я над зайцами-оленями слёзы лью, горемычный. Решил тут попробовать… Попробовал вот вчерась… Воцарилась изумлённая тишина. Застывший на месте Казуки с громким клацаньем захлопнул пасть и лишь спустя минуту прокомментировал: — Ну и дурень нам попался… — Кто бы говорил, — съязвил всё ещё обиженный Манабу. — Так. У меня другой вопрос, — придя в себя, произнёс Руки. — Птенчик ты наш жалостливый, почему всю ночь связанный просидел и сбежать не попытался? Ты ещё и совестью, что ли, не обделён? Решил ответить за нападение по всей тяжести закона? — Эээ… — протянул Кулоэ ошарашенно. — Точно, ты ж ферал, мог бы в птицу превратиться, — рассмеялся Рейта. — Мы вчера спросонья об этом и не подумали. — Похоже не мы одни, — дракон покачал головой. — В нашем полку тугодумов прибыло. К Убийце вдогонку ещё и недалёкий птенчик. — Я забыл, что мог улететь-то… — хлопая глазами, хрипло прокаркал ферал. И точно в доказательство он встряхнулся всем телом, будто сбрасывая с себя невидимые капли, вытянулся в струнку и на глазах потемнел, съёжился и стал стремительно уменьшаться, как скомканная, сгорающая бумага обугливается и чернеет, меняя форму. Разглядеть превращение было невозможно, так быстро оно произошло. Вот только что перед ними сидел связанный человек, и вмиг в раскалённое синее небо взмыла антрацитовая птица. Верёвки с мастерскими охотничьими узлами теперь бесполезно лежали в траве, покинув запястья и щиколотки ферала. — Куда? — только и успел ахнуть Манабу, как чёрная дуга прочертила синеву в обратную сторону и, ударившись камнем о землю, снова обрела форму тощего желтоглазого мужчины. Он растерянно потёр свой зад и обезоруживающе улыбнулся четвёрке обалдевших от непредсказуемости его действий путников. — Он улетел… И вот опять вернулся… — заторможенно пробормотал Рейта. — Я чего потумкал-то… Уважаемые… Возьмите меня с собой. Я вам пригожусь. Наверное… Ну, постараюсь. Я всё покажу в Терре, правда-правда. Токмо в мою деревню — ни-ни, не поведу. Мне теперича домой-то нельзя без мяса. А вы, безносый господин, может, подсобите мне по дороге? Научите дурня охотиться! Хоть каким-нибудь приёмам. — Да в целом без проблем, только… — озадаченно начал Рейта. До этой самой минуты он всерьёз не задумывался о том, что по его изначальному плану этим утром их общий поход должен был завершиться. Время настало — от вентаны их отделяла в худшем случае пара часов, а значит ему пора проститься с остальными и вернуться к своей обыденной жизни. Или не пора? В конце концов, от него же не убудет пошататься по чуждым землям день-другой? Заодно бестолкового горе-охотника замотивирует, а если повезёт — попрактикуются в охотничьем ремесле. Да ещё Руки этот… Как отпускать Манабу с кучей настолько подозрительных личностей? — Ай! — бодро вскрикнул мужчина, дружелюбно подавая ладонь сидящему на земле Кулоэ. — Так и быть, по рукам! — Стоп, погодите… — только и успел через подступающий ком паники выдавить дракон, когда его бессовестно перебила их новая желтоглазая беда: — А вам, добрый господин, я с радостью покажу ближайший водоём. Там вы сможете смыть сажу с шеи! Вся разношёрстная компания так и замерла чуть ли не с открытыми ртами, три пары глаз с опаской косились в сторону так и не признанного Высшего. Тот был ошарашен побольше остальных: этот дурной не только не разглядел его однозначных отметок в ночи, он о них, судя по всему, просто не ведал. Ни о Высших, ни о хотя бы реликтах. То есть никак. Вообще. Полная пустота, уютный вакуум. — Делааа, — с лёгким налётом издёвки прервал молчание Рейта. — Не так уж повсеместно ты знаменит и почитаем, о Великий наместник божеств на грешной земле. Дракон нахмурился и совершенно серьёзным, даже мрачноватым тоном отразил насмешку: — С меня хватает и местных почитателей. И того, что мои владения уже тоскуют. Ведь я их оставляю. Никто из вас, гении, не заметил, что сегодня намного жарче, чем вчера? — Ну так лето же, — рассеянно протянул притихший было пёс. Он, кажется, уже понял, к чему клонит Руки, и ему это не нравилось. — Боюсь, что в этом есть моя вина. Но оставаться тут не могу, мне надо идти с вами. В мире всё сдвинулось с места. И не только я, вросший в землю Высший, покинул свой законный уголок. Я чувствую это и в земле, и в воздухе: всё меняется. И отнюдь не в лучшую сторону. Так что ослы, не знающие про драконьи отметины, не главная наша проблема, ребятки. — Я — не осёл! Я — ворон! — гордо заметил Кулоэ, наконец услышавший что-то понятное. — Так, Руки дело говорит. Надо спешить. Время уходит, — закивал головой, перебивая ферала, белый пёс. — Меня вообще-то смущает такое количество провожатых, мы существенно теряем скорость. Куда быстрее было бы посадить Манабу мне на спину, облететь все круги — и дело с концом, но… — Но ты ни черта не знаешь, глупый комок шерсти, да? Ни где искать Элементы, ни куда идти, ни кто мои родители? Да, Казуки?! — Манабу наконец прорвало, последние слова он почти прокричал. — Ты либо сам не в курсе, либо мне говорить не хочешь. Это обидно, знаешь ли! Я за тобой от самого Храма безропотно топаю… — Пока не время, — негромко ответил на эту истерику ха-ину извиняющимся тоном. — Расскажу, что знаю, постепенно… Но не сейчас, Бу. Пожалуйста, потерпи. Прости, что так тупо всё получается… Я и правда не лучший Посланник на свете, но… — Опять «но»? — А ну свернули оргию самобичевания и палатку заодно, — скомандовал Рейта. — Эдак мы весь день протрындим, а могли бы уже быть в Терре. — Вот вы, кажется, давеча вещали, что я недалёкий умом, — вкрадчиво вмешался Кулоэ. — Нет, я, конечно, не спорю. Меня и в деревне-то за умника не держат, и правильно. Но у вас, как я погляжу, тоже всё наперекосяк. Куды путь держите — не ведаете, зачем — тоже, похоже, не до конца… Давайте хоть с палаткой подсоблю, пока не переругались все окончательно. Рейта чуть не прослезился от счастья и бросился обнимать недавнего врага: — Боги, хоть одно полезное создание в группе обнаружилось! Правда, на поверку оказалось, что собирать палатку ферал умеет примерно так же, как и охотиться. Рвения у него было предостаточно, даже с излишком, а вот навыки отсутствовали. Он, не долго думая, решительно ухватился за полотнище и потянул за один край со всей силы, едва не порвав их единственное переносное убежище. Но сделал это Кулоэ с таким искренним видом, что у охотника рука не поднялась ему врезать, хотя ужасно хотелось. — Простите! — только и повторял ворон жалобно и складывал ладони домиком на груди. Он подскочил близко-близко к охотнику и вкрадчиво попросил: — Можно я хотя бы посмотрю, как вы энто делаете? — Нет! Ты меня нервировать будешь и дышать в лопатки! — дрожащим от напряжения голосом отвечал Рейта. В итоге Кулоэ, как надоедливого ребёнка, изгнали к остальным бездарностям. И вот уже четверо путешественников сидели на собранных мешках и рюкзаках, лениво дожевывая остатки вчерашней земляники, а Рейта, причитая, паковал снаряжение и бегал за водой к ближнему ручью. — Эй, псина, — шепотом позвал притихший Манабу Небожителя, — может, не будем его отпускать? Смотри, какой он полезный. — И потешный, — забывшись, хохотнул Руки. Но тут же деловито насупился и запихнул в рот целую горсть ягод, которые ему, по-видимому, не очень-то нравились. — Я ему не указ, — хмыкнул Казуки. — Сам попроси, он не откажет. Ты ведь его друг. Манабу потёр подбородок в задумчивости: — Ну, не знаю. Возгордится ещё. Будет не только о своих победах над драконами вещать, но и говорить, какой он ценный член команды… Стоит ли? И тут вдруг помощь пришла из неожиданного источника. Ворон перевёл взгляд с одного путника на другого и громко каркнул трудящемуся в поте лица Рейте: — Почтенный охотник! Энти вот все немощные вас крепко любят! И хотят, чтоб вы их не бросали. Высший поперхнулся, в приступе кашля выплюнув на траву одну ягоду, Казуки потрясённо затряс мордой, а Манабу просто рассмеялся от неожиданности. — Ась? — переспросил одуревший Рейта. — А что такого? Меня в стае всегда учили — говорить надобно как есть, чего молчать-то? — пожал плечами ворон. — Пойдёшь со мной дальше, Рей? — просто произнёс мальчик, отсмеявшись. — Ну так иду уже. Чего зря спрашиваешь? — ворчливо отозвался мужчина, а Высший безрадостно подытожил: — Этого я и боялся. Столько дней с Убийцей под боком идти… И есть! И спать! Омерзительно. На том и порешили. *** Путь к вентане в основном пролегал через такие же солнечные полянки, как та, на которой они разбивали лагерь. Лес весь был в пятнах света, словно шкура диковинного животного, между стволов порхали птицы и пёстрые бабочки. С каждым шагом, приближающим их к границе Терры, странники замечали, что краски будто сгущаются. Местность становилась всё более радостной, яркой и живой. Вечно под ногами шныряли какие-то мелкие зверушки — то ежи, то ужи, то крошечные янтарные ящерки. Цветы повсюду склоняли к тропинке свои любопытные головки, и невозможно было не улыбаться. Кулоэ летел вперёд птицей, а потом возвращался и недолго шёл рядом с ними человеком, с удовольствием заглядывая в лица путников, точно его распирало от гордости, что они приближаются к его стране — самой лучшей на свете. Границу Драконьих Земель и Терры не разделяла стена, как было с территорией Храма. Не скажи им ворон о том, что они пришли, путешественники и не догадались бы. Скорее это напоминало не ограду, а роскошный плодовый сад за речушкой. Он тянулся вправо и влево, казалось бы, до бесконечности. Спелые, сияющие изнутри здоровьем яблоки отражались в воде, от этого она выглядела подвижным потоком зелено-розового шёлка. Некоторые плоды уже сорвались с веток и, кружась, проплывали мимо изумлённой компании. Большие красные рыбки выпрыгивали из реки в воздух, снова плюхаясь толстыми бочками и тупыми мордочками вниз, и через миг взлетали в другом месте, словно танцевали. И всё сверкало, искрилось и благоухало, местность была как спелый разломленный персик: соблазнительная, аппетитная и приятная до невозможности. — И вот это ваша вентана? — удивлённо уточнил Манабу, указывая вперёд. — Она самая, — ответил Кулоэ. — А что такое? Разве врата между кругами могут иначе выглядеть? Я, может, ограниченный какой. Просто не видел других-то. — Ну как тебе сказать? — ха-ину восторженно разглядывал открывшийся перед ними проход. — Может, и не плохо, что ты не бывал в иных краях. В Храм тебе, пожалуй, лучше не ходить. Никаких черепов и кольев. Чудо какое-то. — Сразу видно: животные, — пренебрежительно бросил Рейта. — Жрут друг друга радостно и без страха. А вот разумные существа от драконов предпочитают защищаться. Цивилизация! Руки лишь покачал головой: — Заткнись ты, Убийца. Посмотри лучше какая красота. Вам, людишкам, неведомо, что такое гостеприимство. Через речку был переброшен мостик, весь заросший белыми и бледно-пурпурными цветами. Их сплетение образовывало полупрозрачный живой тоннель, ведущий на другую сторону. По сравнению с предыдущим вариантом вентаны, этот казался каким-то сказочно-прекрасным. — На том берегу уже мой край. А яблочная стена его охраняет испокон веков. И она — волшебная, — гордо пояснил Кулоэ. — Это дело рук милостивой Асгерды — она поддерживает и стену, и мир в Терре. — Ах, значит Хранитель — женщина? — плотоядно улыбнулся Рейта. — Хорошенькая? Молоденькая? — Не знаю, я её не видал, — удивлённо похлопал глазами Кулоэ. — Да и экая разница, главное, она мир защищает. Но коли подумать, вряд ли молоденькая. Её ещё бабка моя почитала, так что, поди, лет сто ей уже точно стукнуло. — И с чего ты решил, что она — Хранительница, дубина? — Руки возвёл глаза к небу. — Может, просто правительница. — Она не правит! — надулся Кулоэ, будто обидели его родную мать. — Она просто защищает всех, вот и всё. — В любом случае, нам надо к этой Асгерде, чтобы найти то, что мы ищем, — сказал фералу Манабу успокаивающе. — Точно! Пошли уже, — дракон повелительно махнул рукой в сторону цветочного мостика-вентаны, но тут же зашипел от негодования: пока они совещались, двое из их компании, толком никого не дослушав, уже побежали к воде. Но не для того, чтобы завершить переход. — Рыба! Свежая рыбонька! — радостно орал Рейта. — Да она просто напрашивается, чтобы её поймали! — Простите, я не могу сопротивляться! Они красные, они прыгают! Как мячики! Чёртово собачье тело! — виляя хвостом, прокричал Казуки, прыжками спустился к речке и понёсся вдоль неё. Потерявший дар речи Кулоэ растерянно развел руками. — Привыкай, если уж вляпался в это. эм, приключение, — флегматично попытался подбодрить ворона мальчишка. — Они у нас такие, да, прибабахнутые. Ничего не поделаешь. Хотя ты тоже, того. вписываешься в коллектив. — Я бы сказал, что у тебя дар притягивать идиотов, Манабу. Ну, за редким исключением в моём лице. По-моему, надо расслабиться и устроить привал, пока эти двое с отсутствующими мозгами там наиграются в рыболовов. — Нет-нет! — замотал головой Кулоэ, совершенно не обративший внимание на «идиота». — Нельзя! — Ну, друг мой, придётся. Есть, конечно, очень соблазнительный вариант сбежать от недоумка и собаки, но увы, Небожитель нам нужен, — с искренним сожалением вздохнул Высший и спустил с плеч рюкзак, намереваясь устроиться поудобнее в ожидании. Ворон отчаянно замотал головой и указал пальцем на речку. — Я не о том! Нельзя ловить ЭТУ рыбу! — Жалко тебе её, что ли? — Манабу изумлённо приподнял одну бровь. — Нет же, вы не так поняли, сейчас мне не рыбу, сейчас мне их жалко… Руки и Манабу встревоженно переглянулись и поспешили к берегу. Рейта уже стоял по икры в воде с невесть откуда взявшейся тонкой металлической тросточкой с заострённым концом. Присмотревшись, мальчик понял, что копьё — раскладное, оно состояло из нескольких сегментов, выскакивающих по воле хозяина одно из другого по принципу подзорной трубы. Скорее всего это орудие всегда скрывалось в недрах карманов охотника и лишь сейчас было извлечено оттуда ради рыбной ловли. «Интересно, брал ли он его с собой на Драконий Рынок? Никогда ему не прощу тот позорный белый флаг в таком случае. Эта штука выглядит куда круче!» — думал мальчик, безотчётно любуясь отточенными движениями охотника. Рейта ловко, с азартом, прицеливался и резко пронзал толщу воды то тут, то там. Однако все его усилия завершались неудачно: удивительно шустрая рыба, так и вертевшаяся вокруг ног мужчины, неизменно ускользала, избегая удара. И при этом количество чешуйчатой юркой добычи не сокращалось, наоборот — пребывало. Вода будто кипела от бесчисленных плавников и хвостов, становилась гуще и краснее. Холодное и скользкое липло к ногам охотника, щекотало, кружилось потоком. Он вертелся вокруг своей оси, колол волны снова и снова, рукавом вытирал пот со лба и опять колол, так же безрезультатно. — Это же… — начал было Руки. Рейта с жалобным взглядом обернулся на него, и дракон усилием воли оборвал свою фразу, спрятав лукавую усмешку в уголках губ, сплюнул презрительное: — Ты редкостный мазила, Убийца! Профессией не ошибся? — Ничего не понимаю, как так? Почему не попадаю? — беспомощно бормотал тот. — Потому что мазила, — поддакнул Манабу и поймал на лету брошенную в его сторону складную пику. В собранном состоянии она была абсолютно безопасна и походила на серебряный камыш. Мальчишка с интересом повертел её, разложил, сложил и, подумав, спрятал в свою дорожную сумку. — Агрх! Бесит! Я вас, черти, голыми руками переловлю! Задрали! — не выдержал Рейта, наклонился и стал шарить в воде. Прошло всего несколько мгновений, и он подскочил, распрямился пружиной, вытаскивая захваченную пальцами пухлую пучеглазую рыбину. Поднял живой трофей на уровень лица, всё ещё с недоверием — как так, почему легко схватил? И только хотел завопить всему миру о своей славной победе, как рыба прицельно плюнула в него струйкой воды и после произнесла раскатистым басом: — Ну, чего вылупился? Приветушки, лошара! Мокрый ошарашенный охотник истошно заорал, но пойманное из рук не выпустил, с перепугу стискивая только сильнее. Красное сквернословящее создание фыркнуло: — Ты бы лучше перестал меня лапать, безносый озабоченный хряк! Знал бы, за какое место ты меня сейчас держишь, ушлёпок! Убери культяпки! Тут нервы сдали окончательно: Рейта резко разжал пальцы и сразу же получил по морде хвостом от подпрыгнувшей вверх скользкой твари. Только после ритмичной череды пощёчин, рыба с оскорблённым видом прыгнула обратно в воду. Высший дракон хохотал так, что из положения стоя незаметно стёк почти в лежачее на траву, Манабу тоже утирал слезы от смеха, лишь Кулоэ сочувственно качал головой. Тем временем к возмущению первой рыбы прибавился хор зычных грубых голосов, какие можно услышать разве что на базарной площади или перед кабаком в полночь. Тем не менее, ругань лилась из этих крохотных лаковых алых ротиков, напоминавших кукольные или младенческие. Рыбы высунулись из реки и с аппетитом честили Рейту почём свет: — Что, петушок патлатый, обделалася? Так тебе и надо! Чтоб ты ёжиков год рожал, кочерыжка! Хотел сожрать нашего брата? Да ты сам — рыбий корм! Хотя нет, мы такую гадость есть не будем, бей его, братцы! Хоровод рыб скакал вокруг мужчины в адской пляске, то обдавая его водой с неожиданных углов, то пощипывая за кожу, они прыгали и потешались над бедным Рейтой, гоняли его, как мячик, в одну и в другую сторону. Рыбий концерт перекрыл только приближающийся вой несущегося вдоль речки Казуки. Манабу мгновенно перестал смеяться, потому что издалека в свете палящего солнца ему показалось, что пёс ранен: шерсть была сплошь алой с редкими проплешинами белого, он бежал, загребая ногами, и надрывно скулил на ходу: — Помогите-спасите! Умираааю! Не мигая, Манабу смотрел на постепенно увеличивающуюся фигуру под нарастающий крик полубога. От слепящего света глаза заполнились горячей влагой, по ощущениям она была тяжёлой и густой, словно расплавленное стекло. Очень медленно, фрагментами, через эти неестественные соленые линзы реальность изменила цвет и структуру, покрылась трещинами, как состаренный холст. Манабу увидел другую местность, или другое время, а может и мир. Там тускло сияло болезненное серое солнце вместо пылающего жёлтого, раскалённый воздух пропитался запахом сухой травы, земля превратилась в песок цвета кирпичной пыли. На месте бирюзового течения вдоль берега зияло пустотой ядовитое устье, мертвое, как обглоданный стервятникам скелет. И небо, и суша здесь страдали, бились в агонии, Манабу чувствовал их боль, как боль Казуки… Пес умирал у его ног. Пробитая голова, язык набок, ребра тяжело ходили вверх-вниз, казалось, он долго бежал, прежде чем упасть без сил, стремился к чему-то, пока не стёр лапы в мясо. А крылья? Их не было, только обломки костей остро торчали над лопатками. Небожитель смотрел на него с земли так по-человечески. нежно? Сердце зашлось истерикой, Манабу зажмурился, резко присел на корточки и негромко застонал. Жидкое стекло под ресницами растаяло, ускорилось, стало обычными слезами, вытекшими из-под век. — Эй! Ты что? — Руки настороженно встряхнул его за плечо. — Голова закружилась? — Нет… — Манабу не узнал свой голос, таким он был чужим, в том страшном кровавом измерении он должен был звучать иначе, как извергающийся вулкан или как надвигающаяся буря, здесь же он был иным, совершенно чужеродным. — Не знаю… Может, перегрелся. Я в норме. Просто что-то странное померещилось. — Просто? Не думаю, что с тобой что-то может быть просто, парень, — возразил дракон. Манабу поднял глаза, щурясь от обилия цвета и звука, и увидел пострадавших. Рейта был уже на берегу, с безопасного расстояния он переругивался со сварливыми рыбами, те с удовольствием ему отвечали. А Казуки недалеко вертелся волчком, весь облепленный красными тушками, они висели даже на хвосте. Как он умудрялся шевелиться под такой нагрузкой, было непонятно, но он крутился стремительно и комично. Сердобольный Кулоэ с осторожностью скакал вокруг и отщипывал от него то одно, то другое алое пятно, бросал обратно в реку, приговаривая: — Простите, извините, что потревожили, очень сожалеем, больше не повторится… — Это рыбы-тролли, — сухо высказался отсмеявшийся Руки. — Я заметил! — всхлипнул Рейта, потирая укушенную ногу. — Я такой отборной ругани не слышал ни в одной таверне. Обидно вообще-то! — Да не в том смысле тролли, их вид так называется. — Погодите, они фералы? Кулоэ, твои родственники? — уточнил Манабу. — Тьфу-тьфу-тьфу. Да не дай боже эдаких родственников. Моя стая, правда, тоже на язык остра, но в сравнении с этими чудищами они просто одуванчики, сама доброта. Не фералы они. Животные. Но в Терре много таких разумных животин обитает. Нешто вы подумали — в моих землях только фералы и водятся? Как бы не так. Есть говорящие звери, есть полузвери, есть оборотни, они только в полнолуние могут людьми становиться, а мы, фералы, — лучше всех! — Спорим, эти рыбы-тролли тоже считают, что они тут — высшая раса? — хихикнул пришедший в себя Казуки, но тут же заткнулся от неожиданности: мальчишка подошёл к нему на негнущихся ногах, плюхнулся рядом и обнял за шею, стремительно зарываясь носом в мокрую шерсть. За миг ласка превратилась в пытку. Манабу согнул локоть, придушил пса и угрожающе прорычал: — Не смей убегать, собачатина, чтоб всегда на виду был, понял? Паскуда! А то я тебя на поводок посажу! — Я бы даже намордник смастерил для такого случая! — подняв указательный палец вверх, добавил охотник на драконов. — Эх ты, предатель, мы же вместе попали в передрягу. Мог бы и поддержать, как собрата по несчастью! — вопреки словам, тон голоса у Казуки был бодрый и радостный, хоть и перемежался хрипами от давления на глотку. — Ты обещал защищать меня вообще-то. А сам чуть что, то спишь, то даёшь дёру, — сирота опомнился и, поморщившись, отпихнул собаку. — Фу. Вонючка. Мокрой псиной от тебя несёт. Пошли уже дальше. И они пошли. Собрали разбросанные в спешке пожитки и направились к мосту. Во время перехода по тенистому цветочному тоннелю все любовались бутонами и переплетениями стеблей, а Рейта удручённо смотрел в промежутки между растениями и дощечками под ногами, то и дело вздыхая: — Сколько рыбы! Эх, я б зажарил сковородку. А говорящих нельзя, что ли, а, Кулоэ? — Ну почему ж нельзя, можно. Только такую еду поймать сложнее, она умная. Некоторые как господин Манабу, а другие и посообразительнее будут. Но конкретно с этими пограничными троллями делов лучше не иметь, они вить замучают до смерти кого угодно. — Сложно не согласиться, — улыбнулся Высший. — Зато им можно слабых и убогих скармливать. Вроде тебя, Убийца. Сдавленное злобное бормотание было ему ответом. Терра распахнула им свои гостеприимные объятия сразу же, как только путники сошли с моста. Раскрылась яблоневым садом и тянущимися за ним тёплыми рощами других плодовых деревьев. В утешение охотнику Манабу набрал ему по дороге немного яблок, груш и айвы. Просто протягивал руку по ходу и ссыпал в сумку. Скоро она оттягивала ему плечо так, что мальчишка сгибался под её тяжестью почти пополам. — Хватит уже и этого, — остановил его Рейта. — На привале приготовлю что-то вроде карри, надо будет только мяса добавить и специй. — А можно без мяса? — капризно спросил дракон. И Рейта хотел было его поддеть, мол, что за карри без мяса, но громкий урчащий звук из живота Руки разжалобил даже охотника. — Голодный, что ли? Ну ладно, сварганю тебе отдельную мисочку просто соуса. Какой ты привередливый в еде. — Он не хочет есть своих! Чего непонятного? — заступился Манабу за Руки. — А я б не побрезговал, — пожал плечами ворон. — Токмо если они сразу передо мной в виде котлеток или жаркого предстанут. Но мои скорее меня сожрут, чем я их. — Какая у вас чудесная страна, охоться — не хочу. Кто первый кого схватил, тот и поужинал! Так получается? — Казуки весело махал хвостом и почти при каждом шаге пытался заглянуть мальчишке в глаза, но тот неизменно отворачивался. Кулоэ не успел ответить, как пробежавший мимо них по тропинке то ли бурундук, то ли мелкий суслик был схвачен змеёй, выпрыгнувшей из-под замшелой коряги, и тут же змею подхватил упавший с неба сокол и так и улетел с двойной добычей в клюве. — Так и живём, — равнодушно откликнулся Кулоэ. А Рейта приложил ладони ко рту и крикнул вслед птице: — Приятного аппетита! — и добавил, обращаясь к спутникам: — Черт, мне здесь уже нравится, братцы! И какого лысого я раньше сюда не добирался?