И ранее, чем на стезе своей Она десятый шаг свой опустила, Мне хлынул в очи свет её очей. Данте Алигьери. Божественная комедия. Чистилище.
Вентилятор поскрипывал и лениво двигал лопастями, разгоняя затхлый запах пыли, сигарет и перегара, что, впрочем, было бесполезно, ибо этот аромат был визитной карточкой кабинета частного детектива Нацу Драгнила. Как и рассохшаяся дверь, старый, съеденный молью в пяти местах персидский ковёр, дубовый письменный стол, стоящий напротив двери так, что на него постоянно падал солнечный свет, завалы бумаги и картонных папок, печатная машинка, грязные чашки из-под кофе, пустые графины и бокалы из-под виски, повисший на кривой вешалке бюстгальтер неестественно огромного размера, пара кресел на львиных ножках из синего и зеленого сукна и черный кожаный диван. Последний был особым элементом интерьера, потому что на нём сидели посетители и очень часто лежали бедные, обманутые мужьями, уставшие, красивые и все до одной обнаженные, жаждущие внимания, утешения или мести посетительницы. Хозяин кабинета был человеком сердобольным и очень часто «утешал» своих клиенток после оплаты услуг сыщика, что каким-то чудом сделало ему репутацию «рыцаря страждущих дам», и всё больше симпатичных домохозяек от двадцати до пятидесяти лет обращались к нему, когда потерялась их любимая кошка или они заподозрили в неверности своего клерка-муженька. Поначалу такой ход очень нравился молодому Нацу Драгнилу, но вскоре он начинал уставать и от изменников, и от их жен, и от их кошек, которые постоянно терялись. Дела были как под копирку: муж изменяет, жена плачет, лезет к детективу с поцелуями, получает желанное, а потом, если не боится судачества соседей, подаёт на развод или берет своего супруга под белы ручки и ведет в дверь напротив, к семейному психологу доктору Фулбастеру, который с помощью своего ледяного спокойствия помогает сохранить брак, наладить быт и раз и навсегда отбивает у мужчин желание изменять своим женам. Спустя почти год такого тандема в районе Ботанического Сада не осталось ни одной проблемной пары. Дела пошли на спад, остались только пропавшие кошки и вещи. Жёнушки все реже приходили в кабинет Нацу, но продолжали здороваться с ним на улице, краснеть и улыбаться. А Нацу умирал со скуки. Иногда он смотрел на грамоты из полицейской академии, медали, кубки, вспоминал, как о нём говорили его инструкторы, как пророчили ему место комиссара, а затем прокурора, как только его отец уйдёт на покой. Вспоминал быстрый рост от патрульного до детектива, дела, коллег, напарника Эльфмана, капитана Лаксуса и его вечного секретаря Фрида, судмедэксперта Эвергрин, участок, вечно сломанный аппарат с кофе, запах сигарет после тяжелого дня. Вспоминал, как звонил отцу, ходил с ним на баскетбол и болел за «Драконов», как спорил, пытался что-то доказать, как глупый мальчишка. А потом выстрел. Реанимация. Полный боли взгляд отца, его холодная и липкая от крови рука и странные слова: «Лес — Холм спасения — Три зверя — Вергилий». Он повторял их до тех пор, пока кардиомонитор не издал противный писк. Рука отца разжалась, глаза потухли. В этот момент внутри Нацу что-то оборвалось, сломалось. А дальше ничего — ни боли, ни эмоций, ни желания жить. Он смутно помнил, как проходили похороны. Процессия, речь священника, плач, выстрелы, отвратительный запах белых лилий, слова утешения от одетых в черное, вкус виски и страшные мысли о том, что отца больше нет. В тот день в городе начались беспорядки. Люди из рабочих районов и застенья вышли на улицы, требуя ответа, поднимая вверх вывески со скандальной статьёй о Топях. Мирная акция протеста переросла в бунт, все полицейские были на площади перед храмом Святой Магнолии, успокаивали и сдерживали толпу, пока мэр города Фауст выступал с речью. Внезапно через оцепление пробился человек в черном костюме и с синими татуировками на лице. Нацу видел, как тот добежал до отца, как Игнил Драгнил, узнав нападающего, вытащил шпагу из зонта-трости, которую всегда брал с собой. Видел, как убийца молниеносным движением выбил её из рук комиссара, как достал пистолет и сделал выстрел, но не попал туда, куда целился. Нацу был быстрее. Он видел, как пуля пролетела рядом с головой убийцы, как оцарапала висок, как тот повернулся. Драгнил-младший помнил его бешеные глаза, улыбку и то, как он посмотрел на молодого детектива. Он никогда не встречал таких людей, чьей лучшей подругой была сама Смерть, а она держала убийцу его отца под руку, безмятежная и слепая. А самое страшное — он не мог простить себя за то, что промахнулся. После отчаяния и апатии пришла ненависть. Нацу перерыл весь город в поисках убийцы его отца. Он поднял на уши всех, начиная от мэра, заканчивая последним наркоманом в самом грязном притоне Топей, но не нашёл ни одной зацепки, много пил, хамил капитану, довёл себя до страшного нервного срыва, а затем подал в отставку. Около полугода он прожил на море, где пил и возвращал мысли в порядок, а потом вернулся в Эдолас и открыл своё дело, твёрдо для себя решив, что больше не будет служить в полиции и продолжать дело отца. Нацу поднялся с дивана, понюхал подмышку рубашки, сморщился и окончательно развязал галстук. Запнувшись о пустую бутылку джина, он зашёл в уборную. Спугнув парочку спрятавшихся под зеркало тараканов, он пригляделся к своему отражению и смачно сплюнул. — Да-а, не таким я видел себя в двадцать семь лет… — сказал он, взял стаканчик с жидкостью для полоскания рта, набрал в рот и выплюнул раковину. — И тут джин. К его счастью, в шкафу оказались свежая рубашка и чистый галстук. Нацу улыбнулся — секретарша Грея, Джувия, всё-таки принесла его рубашку из химчистки, несмотря на то, что морщила носик и советовала проспаться. — Надо будет купить ей цветы, — вслух подумал Нацу, застегивая рубашку, сел на стол и набрал номер клининговой компании.***
— Ты такой свежий, будто не выжрал вчера бочку джина, — сказал Грей, не отвлекаясь от бумаг. — Откуда ты знаешь? — По запаху. От тебя в кое-то веке не воняет. — Гондон, — выругался Нацу и сел напротив в кресло для посетителей. Офис Грея был намного меньше, чем его, но определенно чище и уютней. Большие окна были завешаны тонким тюлем, на подоконнике стоял вечнозеленый фикус. Стол Грея был меньше и уже, из светлого дерева, с кучей выдвижных ящичков. Половина стены была увешана дипломами и грантами, вторая — полками и фотографиями счастливых пар-клиентов, большую половину Нацу знал лично. — Джувия уже пришла? — Ещё нет. Грей тяжело вздохнул. — Может, ты перестанешь ломаться, как девочка, и позовёшь её на свидание? Грей вспыхнул. — Я не могу… Нацу закатил глаза. Старая песня. Грей влюбился в свою секретаршу сразу, как только та вошла в его кабинет — высокая, красивая, синеглазая, с ярким характером и неповторимым чувством юмора. Обычно девушки сами бегали за Фубастером и ему оставалось только «взять» то, что само падало в руки, но с мисс Локсар это не работало. Грей попал в тупик: он не знал, как подступиться к красотке, и, по мнению Нацу, вел себя как идиот, а именно — не выходил за рамки формального общения, глупо шутил (что называл флиртом). Он купил билеты на девять сеансов в кино, три балета, два мюзикла и пять концертов, но так и не пригласил её, потому что боялся её сурового взгляда и отказа. — Тогда я сам позову её, — сказал Нацу и открыл дверь из кабинета. — Эй, Джу, не хочешь сходить… — в этот момент в дверь рядом с его носом воткнулась ручка. Нацу перевёл взгляд на пылающего от гнева Фулбастера и сглотнул подкатывающий к горлу ком. — Ладно, понял, не злись ты так. — Только попробуй, — отчеканил друг. — Что попробовать? — В этот момент в приёмную вошла Джувия, в легкой белой блузке с глубоким декольте, в обтягивающей юбке и с двумя бумажными пакетами. Нацу посмотрел на Грея, коварно улыбнулся, увидел реакцию Фулбастера и повернулся к девушке. — Помочь тебе, Джувия?! О Боже, эти пакеты такие тяжёлые. — Он подскочил к ней и мягко взял их из её рук. — Твои руки слишком нежные, чтобы ты таскала такие тяжести. Ах, неужели твой начальник заставляет заниматься столь хрупкое и прекрасное существо такой тяжелой работой?! — он снова посмотрел на Грея, увидел его прищуренные глаза и выкрикнул: — Деспот! — Ах ты… — прошипел Грей и встал с кресла с твердой решимостью выбить все зубы из ухмылки Драгнила. — Спасибо тебе за рубашку, Джу. Ты же не против, если я буду называть тебя «Джу»? — продолжил Нацу, приобнимая девушку за талию. — Ах, если бы у меня была такая прекрасная секретарша! Я бы бросил пить, курить, начал бы работать… Не хочешь перейти ко мне? Можешь занять мой большой стол. Ты… Я… — он наклонился к уху девушки и прошептал, обжигая её мочку горячим дыханием: — Из нас бы получилась неплохая команда… Тут Грей схватил руку Драгнила, которая уже начала спускаться ниже, и заломил её за его спину. — Ты забыл, что у тебя есть помощник, друг, — сказал он, еле сдерживая ярость. — Будет два. Я частный детектив, мне нужна секретарша, друг, — сдерживая смех, ответил ему Нацу. — Вот и найди себе другую. А Джу будет работать со мной. — А с каких пор ты называешь её Джу? Грей вспыхнул. — Как хочу, так и называю свою возл… секретаршу. И вообще, иди работай. — Но заказов нет… А если появится такая хорошенькая секретарша, то сразу придёт какая-нибудь известная актриса, которая захочет поймать мужа на измене, и предложит большие деньги! — ЭТО МОЯ ХОРОШЕНЬКАЯ СЕКРЕТАРША! — Ты считаешь её хорошенькой? — Я считаю её очень красивой, милой, доброй, славной, хрупкой и… — Так почему ты никуда её не пригласишь? — Потому что боюсь, что она откажется! — А ты понимаешь, что она это слышит? Повисла пауза. Красный Грей поднял глаза на Джувию. Та, улыбаясь, подошла к нему, взяла его лицо в свои руки и поцеловала. — Ну-у, я это, пойду, — улыбаясь, сказал Нацу. — Не буду вам мешать… Меня там клиентка ждёт, знаете, актриса, блондинка с четвертым размером груди, желающая уличить мужа в измене… Но они не обратили на него внимания, и Нацу просто вернулся в свой кабинет, подошёл к столу, взял последний чистый стакан и хотел бы уже плеснуть туда джина, как краем глаза заметил сидящую на диване молодую женщину со светлыми волосами и большими карими глазами, о которых мечтала по ночам большая часть Фиора. Из рук Нацу выпал стакан, но не разбился, а прокатился по ковру, расплескав содержимое. — Добрый день, мистер Драгнил. Мне посоветовали вас как лучшего разоблачителя изменщиков. Меня зовут… — Нет нужды представляться, — сказал он внезапно хриплым голосом. — Я знаю, кто вы, миссис Люси Сердоболия.