Живое сердце

      – Гх-хах! – вновь вскрикнул я от возникшей боли в руках и стиснул зубы, пытаясь вытерпеть вновь нахлынувшую волну жгучего жара во всём теле.       – Дэй, тебе это что, не нравиться? Не нравится, верно? Хорошо… – спокойно проговорил неизвестный мужчина в чёрной мантии. – Спрошу ещё раз: где триг? – склонился он надо мной. – Ответь, мальчик, и твои страдания закончатся, честно, – вновь мягко проговорил он даже с некой ласковостью в голосе, но вспомнив, буквально на секунду вспомнив предыдущие несколько часов или… может, десятков часов пыток, не особо верится в его слова, разве только если они меня добьют, чтоб не мучился. – Отвечай! – вновь с яростью заорал он и ударил в челюсть.       Во рту выступила кровь, смешивающаяся со слюной, накопившейся от часов пыток. Спустя пару секунд я выплюнул окровавленный выбитый зуб.       – Я не знаю… – в который раз повторил я эту фразу. – Я нихера не знаю об этом «триге»! – сорвался крик, больше похожий на хрип. – Я не знаю, что это даже такое! Чёртов мудак! Ни-хе-ра! – вновь закричал я и всхлипнул.       Изо рта текла не останавливающаяся маленькая струйка крови, задерживаясь на губе и падая небольшими каплями на пол.       – О! У тебя прорезался голосок, мальчик? Замечательно! – вскрикнул он и, вскинув голову, залился хохотом. – Это просто замечательно!       Спустя несколько часов пыток или… дней в этой тёмной, освещённой одной тусклой лампой комнате, я уяснил только то, что всё, что им нужно от меня, – это что-то, что называется «триг», и, по их словам, я обязан знать, где он, так как мой родной отец перед смертью спрятал его и задолжал им этим.       А в голове помимо мыслей о страхе смерти и новой, уже ставшей фантомной боли вертелась ещё одна маленькая и тусклая, но всё же… мысль.       Сбежать.       «Нужно сбежать», – твердил я себе, но размышляя об этом, я только натыкался на тупики.       Это невозможно.       Даже не из-за того, что я не знаю плана здания или подземелья, куда я выйду, если выберусь, и как доберусь куда-то, или что они просто догонят меня, или что здесь полно этих тварей…       Нет, всё сходилось к банальности.        К банальности того, что я связан и изранен.       Ноги искалечены и, видимо, сломаны в нескольких местах. Руки изрезаны, три пальца сломано.       После часов пыток и десятков ранений мысль о том, что мне не сбежать, начала восприниматься без паники, словно мне всё равно.       И это пугало.       И что? Вот так взять и сдохнуть? В плену… среди этих ублюдков…       Не-ет… Уж точно не так. Слишком уж много я ещё не сделал в своей жизни, чтобы помереть как забитый скот.       Единственная надежда – это терпеть. Терпеть и надеяться на спасение…       Возможно, удастся их обмануть и сказать, что я знаю, где «триг», но… даже если они возьмут меня с собой, то вряд ли я буду свободно ехать на лошади и показывать дорогу.       Очень вряд ли.       Терпеть. Терпеть и надеяться.       – Спрошу снова, мальчик, – раздражённо спросил он. – Где триг? Отвечай! – потребовал он и, схватившись за рукоять ножа, торчащую из моей правой руки, провернул её и вдавил ещё глубже.       Я закричал, вскинув голову и замотав из стороны в сторону.       Руку будто подожгли изнутри.       – Ну что, ты знаешь ответ? – склонился он надо мной.       – Да… – прошептал я.       – Ну-ка, ну-ка, – поднёс он ухо ко мне. – Повтори.       – Да, знаю! – закричал я и впился зубами в ухо и потянул в свою сторону. По комнате прошёл визг.       Волокна плоти порвались и он, отдёрнувшись от меня, упал на колени, держась за правое ухо.       Во рту кроме своей крови отчётливо ощущалась чужая. Между зубов остался небольшой кусочек плоти.       – Сволочь! – прошипел он. – Маленькая тварь! Ты поплатишься за этот поступок, мальчик! – указал он на меня пальцем. – Я был добрым к тебе! – внезапно чуть ли не плача, закричал он. – И это твоя благодарность?!       Я выплюнул плоть и посмотрел на него.       В тёмных пустых глазах почти не было белка. На лице застыла усмешка. Изо рта шла кровь… Спустя пару секунд он выплюнул окровавленную иглу.       Он поднял глаза и посмотрел на меня:       – Теперь мы поиграем в мою игру… мальчик.       Он встал и, подойдя ко мне, схватил за волосы.       Резко ударив меня об своё колено, он потянул голову вверх, заставляя меня вытягивать шею. И, схватив за горло, ударил о твёрдую спинку стула.       В глазах потемнело на пару секунд.       – Тебе нравится, мальчик?! Тебе нравится, маленькая сучка!? – заорал он, продолжая ударять меня лицом о колено.       Спустя пару ударов он отпустил меня. И, схватившись за ножи в каждой из рук, выдернул их.       Я снова закричал. Хлынула кровь.       – Продолжим, – спокойно сказал он. И обойдя меня, подошёл к стене.       Послышался лязг.       Он снова подошёл ко мне спереди, на свету сверкнули две зазубренные с каждой стороны иглы медного цвета.       – Знаешь, что это, мальчик? Нет? Это моё любимое… Разрывающие иглы. Они, соприкасаясь, начинают искривляться и смещаться друг к другу, ну, сейчас сам всё поймёшь.       Он резко провернул их в воздухе и всадил одну из них под бровь и начал вгонять под кожу.       Комнату снова наполнил крик.       – Нравится, мальчик?! Нравится?! – закричал он и всадил вторую. – А теперь ты знаешь? Знаешь, где триг? – проговорил он, когда закончил.       – Я... мг-х… не знаю, – прохрипел я, еле сдерживая боль; под кожей на лбу будто шевелились змеи, с каждой секундой разрывая кожу и мышцы.       Вновь крик. Как же больно! Хотелось сделать всё, но избавится от нестерпимой боли во лбу.       – Вот как, мальчик. Ну ладно.       Спустя время он подошёл ко мне с металлическим посохом с наконечником на конце, который окружало несколько лезвий, образующих раскрытый цветок.       – Где триг? – вновь спросил он.       – Я не знаю, – отрешённо сказал я.       – Ну, тогда, – проговорил он, – держи!       Я вновь закричал и задёргался в судорогах от новой адской вспышки боли в левом предплечье, пытаясь удрать от боли.       Кожу вмиг разорвало, оставляя рваную рану, наконечник прошёл насквозь.       Комнату снова заполнил крик.