Авангард Титана

      В случае если с командиром что-то случается, и он не может выполнять свои обязанности, его заместитель принимает командование на себя. В отряде юстикара таким заместителем был Гасталон.       – Лиод, займись мутантами, не дай им помешать нам. Эдос, прикрой его.       Лиод захотел было сказать, что поддержка ему не нужна, но передумал, увидев количество мутантов. Они как мухи облепили трупы и пожирали их, наслаждаясь еще теплой кровью и плотью. Слабый духом человек давно бы уже сошел с ума, глядя на это пиршество, но разум космодесантников, созданных специально для войны и видящих гораздо более худшие картины, был готов к таким вещам.       – Кроу, отвлекай джаггернаута, пока я выйду на позицию обстрела. Он не должен добраться до меня.       Бронированный монстр добивал последних выживших, которые с перекошенными от ужаса и застывшими в безмолвном крике лицами, забились в угол, надеясь, что тварь, столь жестоко убившая товарищей, не найдет их здесь. Они непременно погибли бы, не пройдись массивной туше очередь из болтера.       Кроу, активируя меч, пошел на джаггернаута, вынуждая того оставить добычу. Заревев, монстр вперед, низко опустив острый рог. Запертой в металл проклятой душе не были присущи тактические уловки, она намеревался просто растоптать космодесантника.       Клубы пыли поднимались из-под копыт, земля дрожала от тяжелой поступи, и мертвые тела, оказавшиеся на пути, превращались в липкое месиво. Из ноздрей адской машины вырывалось ярко-оранжевое пламя, глазницы светились красным светом, а все тело было покрыто смешанной с пылью кровью. Олицетворение безумной ярости неслось вперед, видя перед собой лишь серый керамит.       Гасталон вышел на оптимальную позицию для обстрела и приготовил псипушку к стрельбе. Все шло точно по плану. Лиод сжигал мутантов и еретиков, Эдос прикрывал его спину, а Кроу полностью отвлек внимание джаггернаута.       Он прицелился, выстрелил. Психозаряженный болт, сверкая, устремился к цели. Точное попадание в ногу. Металл, пропитанный скверной, начал шипеть и плавиться от контакта с освященным снарядом. Гасталон выстрелил еще несколько раз, но этого было недостаточно. Только стрельбу требовалось прекратить, поскольку Кроу оказался в зоне поражения. Передав ему по воксу, чтобы он разорвал дистанцию, Гасталон принялся ждать.       Расстояние стремительно сокращалось, стало совсем незначительным, но в последний момент он прыгнул в сторону, уходя от неминуемой гибели, а тяжелый джаггернаут пронесся мимо. Тут же прозвучали выстрелы, и светящиеся сгустки опять полетели в сторону монстра. Кроу перекатился, встал на ноги. Враг на удивление быстро скинул скорость, развернулся и вновь устремился на него.       Серый рыцарь стоял на месте, словно изваяние из камня, ожидая момента для точного удара. Он решил больше не уворачиваться, а закончить все одним точным ударом. Без страха смотрел на быстро приближающееся отродье, ведь его вера абсолютна, и нечестивые символы не имеют власти над ним. Сверкающий клинок описал в воздухе широкую дугу и вонзился в металлическую конечность. Выстрелы размягчили металл, сделали его более уязвимым. Порожденный Хаосом сплав начал шипеть, плавясь там, где в него погрузился меч.       Клинок не отрубил конечность до конца и застрял, сдавливаемый большим весом. Давление стало критическим, металл не выдержал и треснул, а джаггернаут, лишившись опоры, начал клониться в сторону. Он падал, утягивая за собой космодесантника, который ничего не успевал сделать. Ему оставалось лишь надеяться на прочность своей брони и Его защиту.       Проехав земле несколько десятков метров, джаггернаут остановилась. Кроу быстро восстановил дыхание. Он лежал на земле, окруженный со всех сторон плотной завесой пыли. Желтым цветом мерцал интерфейс брони, а затем рядом раздался утробный рык, и мощные челюсти сдавили руку со штурмболтером. Послышался треск сдавливаемого металла и ломающихся креплений.       Но психосиловой меч все еще работал. Кроу ударил. Разрезая воздух, острие вонзилось в висок демонической твари. Джаггернаут взревел и замотал головой, пытаясь наконец прикончить космодесантника. Освободив руку, Кроу откатился в сторону, предоставив обездвиженную цель Гасталону. Сгустки психической энергии вновь ударили по монстру. Разрывая поврежденный металл, они проникали внутрь, к самой важному, к запертой душе.       Фиолетовая вспышка. Пронзительный крик волной накрыл окрестности. Последний, прощальный крик безвозвратно уничтоженной души. Джаггернаут затих и больше не шевелился.       – Цель достигнута, – произнес Гасталон по воксу. – Слева!       Сверхчеловеческая реакция спасла от попадания очереди. Но культист, вставший за брошенный тяжелый болтер, не собирался останавливаться. Братья далеко, а штурмболтер сильно поврежден, и стрельба из него может вызвать детонацию боеприпаса в стволе.       Кроу рванул с места. Несколько десятков метров отделяли его от еретика. Шквал снарядов, свистя, летел в сторону серого рыцаря. Адреналин в крови достиг критического значения. Время словно замедлилось. Кроу отчетливо видел летящие все на него болты и понимал, что не сможет увернуться.       Первые попадания пришлись в наплечник. Начиненные взрывчаткой боеприпасы разорвались на его поверхности, высекая снопы искр. Печать чистоты, древний священный текст оказался сорван с брони градом осколков. Внезапно энергетический луч ударил в грудь еретика. Кровь брызнула во все стороны, внутренности разлетелись по округе, а в теле культиста появилась большая дыра, по краям которой белели остатки ребер.       Сержант облегченно выдохнул и опустился на землю. Он спас космодесантника от очереди из тяжелого болтера, но теперь надо было выжить самому. А для этого нужно добраться до своих. Сержант начал медленно ползти в сторону входа в штаб.       Невыносимая боль хлыстом накрыла все его существо, судороге сжала кулаки с такой силой, что ногти проткнули кожу, и оттуда потекла кровь. Но сержант даже не заметил этого. Боль в отрубленной ноге перебивала любую другую.       – Не страшно мне зло, и смерть не страшна, ибо Император придет за мной, – прошептал он сквозь стиснутые зубы, и сознание покинуло его.       Кроу взглянул на обезображенного скверной культиста. Он не заслужил такой легкой смерти, но от Его гнева никому не скрыться, и теперь его душу ждут бесконечные мучения на забаву тем, кому он ее продал. Затем вгляделся туда, откуда прилетел выстрел, убивший еретика. Там человек в форме СПО неподвижно лежал рядом с установленной на станок лазерной пушкой, у него не хватало правой ноги ниже колена.       – Последние выжившие мутанты убегают, осознав бессмысленность сопротивления, – раздался голос Эдоса в вокс-сети. Всегда собранный и серьезный, он, казалось, звучал немного уставшим. Видимо, космодесантник убил много врагов своими одноручными клинками, раз его организм начал испытывать усталость.       – Вы нашли вход в здание? Нужно найти местного командующего, – сказал Гасталон.       – Лиод уже разбирается с машинным духом гермоворот.       – Хорошо, мы выдвигаемся туда.       Кроу подошел к печати чистоты, валяющейся в грязи. В некоторых местах пергамент был обуглен и порван, а целые строки написанного вручную священного текста оказались безвозвратно утрачены. Он подобрал символ духовной и генетической чистоты Серых Рыцарей, а затем положил его в закрытое отделение брони. Вернувшись на корабль, печать возможно будет восстановить, но сейчас нужно очистить этот мир от скверны.       Поднявшись, Кроу услышал тихие всхлипывания и чей-то шепот. Усиленный слух без труда определил направление звука, который исходил из обломков бетона и арматуры, сваленных вместе. Это были те обломки, около которых находился джаггернаут, прежде чем напасть.       Женщина в окровавленной форме прижалась к мужчине и тихо вздрагивала. Он пытался ее успокоить, а сам еле сдерживался, чтобы не впасть в истерику. Война уже почти сломала их.       – Все мертвы. Это конец. Они идут за нами. Они убъют нас. Сожрут наши тела и души. А наши кости превратят в прах, – шептала она, смотря в пустоту, не в силах говорить громче из-за слез, текущих по лицу и смешивающихся с кровью, вытекающей из раны на голове.       – Успокойся, прошу тебя, перестань. Они могут услышать.       Внезапно до него долетели тихие звуки шагов. Сначала он подумал, что ему показалось, но шаги все усиливались и усиливались. Тихие и равномерные, они становились отчетливее с каждой секундой. Шаги останавливали дыхание, заставляли вжиматься в самый темный угол и сидеть там до самой смерти, лишь бы не видеть хозяина этих шагов.       Покрытая грязью рука зажала рот женщины. Она дернулась, но прекратила шептать, вместо этого начав дрожать еще сильнее. Он крепко прижал ее к себе, и лишь одна мысль пульсировала в голове: «Император, защити».       Шаги приближались. Они превратились в тяжелую поступь, вибрация от которой отдалась в стенах. Они были совсем рядом, стали невыносимо громкими, проникали в мозг, вымораживали его. Вдруг все резко стихло. Послышалось равномерное жужжание, и с оглушительным треском крыша маленького укрытия оказалась сорвана, а внутрь ударил яркий свет.       Сверху на мужчину смотрела громадная и величественная фигура, нависающая над ним, словно титан. Бил ослепительно-белый свет. Из-за поднявшейся в воздух пыли он приобрел лучи, как свет звезды, проходя через атмосферу, обзаводится ими. И казалось, что он не был электрическим, а его источником была сама фигура, которая, словно святой, распространяла вокруг себя ореол божественного света. Очертания напоминали человеческие, но были гораздо крупнее и массивнее.       Ему стало больно смотреть на этот яркий свет, и он опустил глаза. Несколько секунд, показавшихся невыносимо долгими, он неподвижно сидел, чувствуя на себе пристальный, изучающий взгляд. Наконец свет затих, и отливающий металлом спокойный голос произнес:       – Назовитесь.       Мужчина поднял голову. Красивый клинок висел на поясе вошедшего. Знак Инквизиции, могущественной организации, о которой человеку удавалось слышать лишь мельком, находился на груди серого доспеха, а визоры шлема горели синим пламенем. Сердце забилось от радости: невозможное случилось. Астартес, Ангел Смерти Императора, пришел, чтобы спасти их.       – Рядовые сил планетарной обороны, господин, – ответил он.       Женщина, немного успокоившись, посмотрела вверх.       – Вы пришли убить нас? – обреченно произнесла она, хотя вряд ли отдавала отчет своим словам.       – Нет, я пришел убить их.       – Значит это вы спасли нас от монстра? – спросил мужчина.       – Я и мои братья.       – Скажите, кто-нибудь еще, – он запнулась на полуслове, – уцелел.       – Все мертвы, – безразлично произнес астартес.       – Все мертвы, – отстраненно повторила женщина.       – Спасибо вам, что спасли нас, – сказал ее сослуживец.       Астартес, не говоря ни слова, развернулся и ушел.       Кровопускатель вспыхнул ярким пламенем, и через мгновение от него осталась лишь горстка пепла, которая ровным слоем легла на поверхность дороги. Наступила тишина, прерываемая лишь потрескиванием молний, возникающих на поверхности алебарды, да звуками сражения вдали. Сканеры ближнего действия не идентифицировали врагов поблизости, и Брандис выключил психосиловое поле своего оружия.       Адский Клинок кровопускателя смог не только повредить броню. Он добрался до защищенного ею космодесантника, и Брандис чувствовал боль на уровне второго сердца. Но автоматическая система впрыснула в кровь специальные вещества, притупляющие ее. Вдруг тишину нарушил пронзительный крик. Юстикар мгновенно повернул голову в сторону источника этого звука.       Там рядом с тушей джаггернаута стоял Кроу, вонзивший меч в череп твари, а затем рявкнул тяжелый болтер, и смертоносные снаряды, разрезая воздух, устремились к нему. Гарран быстро среагировал и бросился в рукопашную, не став стрелять из штурмболтера. Несколько снарядов попали в него. Сверкнули искры, немного замедлился бег. Юстикар прицелился в стрелка, но не успел спустить курок, поскольку красновато-желтый лазерный луч взорвал грудь стоящего за болтером.       Брандис посмотрел на руны, обозначающие его отряд. Эти руны, находящиеся на дисплее шлема, горели зеленым светом. Юстикар чувствовал на себе груз ответственности за своих подчиненных. Двести лет бесконечной войны с врагами Императора, миллионы смертей, свидетелем которых он стал, и тысячи убитых им собственноручно не смогли до конца превратить его в безэмоциональное орудие убийства, а каждая потеря брата была для него испытанием прочности собственных убеждений. Он направился в сторону, откуда прилетел лазерный выстрел.       Когда Брандис дошел до места, то увидел солдата, лежащего в луже собственной крови. Его правая нога была отрублена ниже колена, и оттуда выплескивалась ярко-красная артериальная кровь, по пути смешиваясь с неторопливым потоком темной венозной. Лицо было бледное, словно у трупа. Но авточувства силового доспеха юстикара улавливали малейшие, угасающие с каждой секундой признаки жизни.       Брандису довелось увидеть много таких людей, миллионами гибнущих на просторах бескрайней галактики. Имперская Гвардия, СПО – обычные люди, основные войска Империума. Они не идут ни в какое сравнение с Космодесантом, но их количество компенсирует их недостатки. А смерть для каждого из них – явление обыденно, даже скорее рутинное. Технологии, вооружение и техника могут выйти из строя, планеты, их производящие, могут быть захвачены врагом или уничтожены. В галактике идет постоянная борьба за ресурсы. Но у Империума никогда не будет недостатка в людях. Они самый легкодоступный ресурс. А некоторые Ордена Космодесанта и отдельные космодесантники с презрением относятся к обычным людям, сражающимся вместе с ними, считая их пушечным мясом. Но Брандис не разделял это убеждение. И он питал некоторое уважение к каждому гвардейцу или другому обычному человеку, который, несмотря ни на что, сражается с ужасами, таящимися в темноте космоса.       Брандис ощутил присутствие Кроу еще до того, как тот проявил себя.       – Юстикар, – раздался, как всегда, спокойный голос.       Доспех Кроу до этого бывший безупречно чистым и без единой царапины, был покрыт пылью и грязью. Штурмболтер, закрепленный на руке, выглядел плачевно. На наплечнике появились царапины и вмятины от болтерных снарядов. Взгляд остановился на обрывке печати чистоты.       – Подлежит ли восстановлению? – спросил Брандис.       – Частично.       – Хорошо. А то утраченная печать, сам понимаешь, выставляет тебя не в лучшем свете, – сказал юстикар. – Где остальные? Не могу с ними связаться. Передатчик забивают помехи.       – Обнаружили вход в штаб, – Кроу указал в сторону остатков укреплений, за которыми скрывались бронированные ворота. – Выдвигаемся к ним?       – Нет, вызови их сюда, и пусть захватят те, кого там обнаружат.       Кроу не до конца не понял смысла приказа, но возражать не смел. Он связался с Гасталоном и передал ему слова командира.       – Спрашиваешь себя, почему мы сами не идем туда? Из-за него, – Брандис указал на еле живого истекающего кровью человека.       – Сержант СПО, – констатировал Кроу. – Почти мертв. Зачем он нам?       – Брат, ты хороший воин, верный и исполнительный, но, если не научишься мыслить шире, командиром тебе не стать никогда. Вот смотри, – Брандис обвел рукой место, где еще недавно орудовал джаггернаут, а сейчас были лишь развалины да трупы, – что ты видишь?       – Следы сражения.       – Если смотреть поверхностно, то ты безусловно прав. Но я вижу разорванных на части людей, которые были верны Ему. Они могли уничтожить еще немало еретиков, но теперь они мертвы, и это уже никто не исправит.       – Потом Ордо Маллеус подверг бы их чистке. Они видели нас, узнали о существовании демонов, – сказал Кроу, глядя на обезображенные тела. – Смерть для скрытия тайны стала бы их закономерным концом       – Вот именно, что потом. Империум может позволить себе большие потери среди личного состава, но только не в такой ситуации, когда на счету каждый человек. И может быть эти люди помогли бы нам в безвыходном положении. А сержант на земле еще жив. К тому же он спас тебя болтерной очереди.       – Можно отнести его в штаб.       – Транспортировки в текущем состоянии он не переживет, – возразил Брандис.       Из-за развалин показалась группа из шести фигур. Первым шел Эдос. Он двигался вперед твердой и уверенной походкой, сканируя местность впереди себя, постоянно ожидая внезапного удара. Он был весь покрыт кровью. Она капала с клинков, стекала по доспеху, даже на шлеме были кровяные брызги. На некоторых участках его брони виднелись кровавые отпечатки чьих-то ладоней и следы когтей, безуспешно пытавшихся нанести вред прочному керамиту. За ним шел Гасталон, внимательно следивший за тремя людьми, идущими перед ним, которые казались маленькими и беззащитными созданиями, по сравнению с громадными серыми рыцарями. Один из них, по-видимому командир, с трудом передвигал ноги, едва успевая за Эдосом. Он рассеянно озирался по сторонам, морщась и отворачиваясь при виде чьих-то внутренностей. Иногда спотыкался о куски бетона и арматуры, которые валялись на земле, и каждый раз хватался за шлем, надетый на голову, словно боясь, что он слетит. Почти вплотную к нему шли оставшиеся два человека. Один сжимал в руках лазерную винтовку и, не отрывая глаз, внимательно глядел на своего командира. Он ожидал от него каких-то приказов и абсолютно не понимал, что происходит. А другой, с красным крестом на плече, смотрел себе под ноги, стараясь не замечать ничего вокруг. Строй замыкал Лиод, прикрывающий тылы. Он держал наготове свой огнемет, а его руки были покрыты слоем копоти из-за еще недавно извергавшего на врагов пламени.       Дойдя до места, три серых рыцаря заняли круговую оборону вокруг юстикара, а люди остановились в нерешительности под пристальным взглядом Брандиса, смотревшего на них сверху вниз. Солдат, державший в руках лазерную винтовку, все так же ждал приказов от своего командира. Человек с красным крестом было дернулся к умирающему сержанту, но почему-то остановился, снова приковав взгляд к земле. А командир этих двоих, посмотрев сначала на них, а потом на Брандиса, вышел вперед.       – Я лейтенант Гардиан Роуз, – представился он, а потом, поколебавшись, с едва заметной примесью страха в голосе, обратился к юстикару: – А вы, как я понимаю, главный?       – Да, я, – просто ответил Брандис. – Но давайте оставим это на потом. Сначала пусть медик займется раненым.       Военный врач поднял свою голову, благодарно посмотрел на серого рыцаря уставшими глазами, в которых виднелись отблески бессонных ночей, проведенных в попытках спасти чьи-то жизни, и направился к умирающему.       – Отставить, – неожиданно резко сказал, почти крикнул Гардиан. Лиод взвел оружие, и молодой лейтенант испуганно уставился в дуло огнемета.       – Я слушаю, – произнес юстикар, ожидая объяснений. И Гардиан Роуз медленно начал говорить, переминаясь на месте и изредка поглядывая на Лиода:       – Понимаете, у нас нет мест в лазаретах и почти закончились медикаменты. Мы ничего не можем для него сделать.       – Несмотря на то, что он не простой солдат, а сержант?       – Даже несмотря на это, – ответил Гардиан, склонив голову.       Брандис поглядел на стоящего перед ним лейтенанта и, понимая, что тот не врет, и положение СПО действительно критическое, оставил его в покое.       – Тогда приведи его в сознание, – сказал он медику, указывая на сержанта, а затем обратился к Кроу: – Брат, ты знаешь, что делать.       Боль. Пульсирующая, режущая, разрывающая на части изнутри. Она распространялась по всему телу, проникая в каждый нерв, в каждый укромный уголок. Густая пелена стояла перед глазами. Затуманивала зрение и разум. А все окружающие звуки доносились до сержанта, словно он был бесконечно далеко, в каком-то другом мире, а не умирал в луже собственной крови. Он неподвижно лежал, смотря вверх невидящими глазами и не мог даже пошевелиться. Лишь обычный человек посреди бескрайнего мира, наполненного смертью.       – У вас несколько минут, дольше он не проживет. Сердце не выдержит такой нагрузки.       Этот голос был смутно знаком сержанту, но он не мог вспомнить, кому этот голос принадлежит. Он ничего не мог вспомнить. Даже не мог вспомнить, кто он такой и где находится. Помнил только, что рожден, чтобы служить Ему, бессмертному Императору, который смотрел на него с далекой Терры.       Внезапно в разбитом разуме промелькнули осколки воспоминаний. Дома в поле, люди. Они махали руками и что-то говорили, но сержант не мог разобрать слов. А сам все дальше удалялся от них, словно покидая их навсегда. Вдруг в толпе кто-то крикнул, тонкий голос отчетливо врезался в голову: «Папа, возвращайся скорей, мы будем ждать». Но не успел сержант нечего сказать в ответ, как воспоминание закончилось, а за ним последовало другие. Военная часть, казарма, учебный плац, седой капитан, сурово смотрящий на несколько рот новобранцев. Затем и это воспоминание ушло, предоставив место другому. Совсем недавнему.       Звуки выстрелов, стоны умирающих, крики еретиков, бегущих плотной толпой. Горы трупов, реки крови, бесконечные атаки, ужасная тварь, Ангелы Смерти. Сержант вспомнил, кто он такой, и широко распахнул глаза.       Затуманенному взору предстало холодное ночное небо, на которое наползала темная дымка облаков, и сержант вдруг осознал, насколько сильно он замерз. Из туманной пелены выплыл огромный желтый спутник, смотрящий на него безразлично и высокомерно. На границе видимости показались красные и фиолетовые языки варпа. Извиваясь, они тянулись в разные стороны, а одного брошенного на них взгляда хватило, чтобы заболели глаза.       Внезапно сержант почувствовал отзвуки тяжелой походки, вибрирующие в голове, а над ним возник огромный силуэт.       «Ангел Императора. Может, я все-таки уже мертв?» – спросил он самого себя.       Но Ангел не протянул руки к человеку, приглашая последовать за собой, только посмотрел на него и что-то сказал. Всего лишь одно слово. Он произнес это слово так быстро и кратко, что воспаленный разум ничего не смог разобрать. Сержант вернулся в реальность.       «Я все еще жив, хотя и близок к смерти. От меня чего-то хотят. Почему не позволить мне спокойно умереть? Просто дайте мне умереть».       Астартес наклонился. Два голубых огня, источающие ледяной свет, встретились с глазами, полными тихой мольбы. И холодный голос произнес: «Имя».       «Имя. Я не помню. Знаю, кто я, но имени не помню. Да и зачем оно? Я почти мертв», – сержант отчаялся, у него не осталось, чтобы даже отыскать в памяти собственной имя.       Но Ангел Смерти продолжил, не отрываясь, смотреть в глаза умирающего. Он ждал. Сержант почувствовал легкое прикосновение к своему разуму. В его глазах всплыли воспоминания, но не собственные, чужие. Два века войны. Бесконечной, жестокой, где гибли планеты, а до горизонта простирались захоронения. Нескончаемые смерти как собственных союзников, так и проклятых врагов. И гордость. Гордость за избрание из миллиона, за возможность служить, сражаясь с самым опасным и коварным противником, какого только видела галактика. Но все это продлилось лишь мгновение. А сержант ощутил, как его воспоминания кто-то собирает по кускам. Он вспомнил собственное имя.       – Альдан Идеус, – прошептали окоченевшие из-за кровопотери губы.       Астартес занес меч. На лезвии блеснул огонь, тлеющих пожаров, и слова молитвы успокоили слух.       Альдан Идеус, прости меня за то, что я должен совершить.       Все кончится скоро, и врата Вечности распахнутся перед тобой.       Ты исполнил свой долг, так позволь и мне исполнить свой.       «Да, я исполнил свой долг. Но почему же теперь, когда избавление так близко, я не хочу умирать? Наверно такова человеческая природа, – подумал Альдан, глядя на Ангела Смерти, на небо, на желтый спутник, на острие меча. – Пусть тогда все это станет последним, что я увижу».       Удар. Резкая боль в сердце. Привкус крови во рту. Темнота.       Кроу поднялся и отошел от сержанта. Лейтенант, врач и третий человек смотрели на своего сослуживца, молча провожая в последний путь. Серые рыцари все так же стояли полукругом. Брандис, помолчав немного, произнес:       – Лиод, сожги тело.       Из огнемета вырвалось яркое пламя, тело вспыхнуло ослепительным столбом огня, а по окрестностям распространился запах горящей плоти.       – Как это началось? - спросил юстикар у лейтенанта. – Происходящее сейчас.       Гардиан Роуз посмотрел непонимающе посмотрел на него, но потом моргнул несколько раз и начал говорить:       – Это случилось неделю назад на центральной площади. Планетарный губернатор выступал перед народом, пытаясь успокоить их. Предыдущие два года были неурожайными и планета не могла поставить необходимое количество продовольствия. А среди людей ходили слухи, что из-за этого планируется увеличить налоги. И вот губернатор собрался эти слухи развеять. Только, как всегда, что-то пошло не так. Я находился там тогда. Помню только, как появилось много вооруженных людей, и они набросились на силы СПО и Адептус Арбитрес, находившиеся на площади. Потом откуда-то возникли ужасные твари и тоже кинулись на людей. Губернатор и его окружение погибли почти сразу. Многие высокопоставленные офицеры полегли в тот день. А я еле выбрался оттуда живым.       – Просто сбежал, когда остальные сражались? Жалкий трус, – сказал Лиод.       – Я ничего не мог сделать против обезумевшей толпы и сотен ужасных монстров.       – Лиод, оставь его. Свое он уже получил, – произнес Брандис. – Нам пора идти.       Он первым двинулся по дороге, идущей к центру города. Отряд последовал за ним. А Гардиан, глядя им в спину скомандовал своим людям возвращаться обратно в штаб, и на полпути они встретили двоих, медленно пробирающихся по окровавленным остаткам укреплений.       – Гасталон, почему лейтенант был таким напуганным? – спросил юстикар.       – Он не хотел покидать штаб. Говорил, что у него много дел. Я его вынудил.       В воксе раздался прерываемый помехами прерываемый помехами голос инквизитора:       – Брандис, докладывайте.       – Мы определи причину варп-прорыва. Ересь. Сейчас идем на место, где это случилось.       – Ересь, – повторил Ореан Тодий. – Ересь рождает возмездие, юстикар. Ликвидируйте причину. Конец связи.       И серые рыцари продолжили свой путь. Они все шли по опустошенной улице, а впереди, занимая половину неба, зиял варп-прорыв. Он переливался недоступными для человеческого разума цветами и постоянно расширялся, медленно, но неотвратимо. Он словно ждал их.