Авангард Титана

      Посреди космического пространства расположилась принадлежащая Империуму Человечества планета под названием Фракто Омега – аграрный мир населением в несколько миллиардов человек. Эта планета находилась далеко от приграничных и опасных зон, поэтому здесь никогда не полыхали войны, не поднимались восстания, на этот мир не нападали ксеносы или ужасные создания из параллельного мира. Но недавно все изменилось.       С неосвещенной звездой стороны, с орбиты, где завис в ожидании копьеобразный космический корабль, могло показаться, что все в порядке. Но стоило всмотреться в черный силуэт корабля, а затем перевести взгляд на покрытую мраком поверхность планеты, как возникли бы настойчивые мысли о цели его присутствия. И цель была. Внизу догорала столица этого мира, наводненная обезумевшими людьми и демонами, вышедшими из неподвластного человечеству царства. А среди переплетений дорог, верхушек зданий и брошенных районов двигался отряд из пяти серых рыцарей, задачей которых была ликвидация варп-прорыва, образовавшегося над центром столицы.       Они быстро шли вперед мимо застывших во мгле силуэтов покинутых, безлюдных домов. Проходили по опустошенным улицам, где шаги эхом отражались от стен, отдаляясь все дальше и дальше. А за серыми рыцарями постоянно наблюдал сам варп. Он смотрел через разрыв в реальном мире, похожий на миндалевидный зрачок, и словно надсмехался над происходящим.       Небольшие улицы сливались воедино, превращались в широкие проспекты, по которым раньше ездили машины и прогуливались пешеходы. Но сейчас это были уходящие вдаль плоскости без начала и без конца. Маршрут космодесантников пролегал через одну из таких дорог, где-то вдалеке поднимающуюся вверх. Фиолетово-красное свечение окрашивало ее в неестественные ядовитые цвета, на зданиях плясали отблески голубого сияния психосилового оружия, а сами серые рыцари, серебристая броня которых приобрела слабый фиолетовый оттенок, отбрасывали позади себя длинные вытянутые тени, постоянно двигающиеся и искривляющиеся.       Звездное небо целиком затянули облака. Скрылся из виду спутник. А отряд маршировал вперед, не встречая никого на своем пути. Ни живых, ни мертвых. Только могильное безмолвие окружало серых рыцарей со всех сторон. Оно преследовало их, облегая непроницаемым куполом, внутри которого любой звук был подобен выстрелу. И постоянно казалось, что вот-вот все прекратиться, лопнет, рассеется в одно мгновение, но ничего не происходило.       – Враг должен был уже давно атаковать нас, – прозвучал голос Эдоса по внутренней связи. – И эта тишина. Очень похоже на ловушку.       – Скорее всего, ты прав, – ответил Брандис, – но нашей задачи это не изменяет. Будьте настороже. Вероятно, враг нападет на открытом пространстве, чтобы попытаться задавить нас массой.       Вдруг в эфир вклинился Гасталон.       – Вы чувствуете это? – спросил он.       – Да, – произнес Брандис, – нарастающее возмущение в варпе. Причин у него может быть несколько, но ни одна из них ничего хорошего не предвещает.       Казавшееся почти бесконечным шоссе стало расширяться еще быстрее. Покинутые строения расходились, точно отодвигаясь от идущих серых рыцарей, а варп-прорыв постоянно приближался, увеличиваясь в размерах. И вот остались какие-то десятки шагов до подъема наверх к самому сердцу столицы, к месту, о котором говорил тот лейтенант.       Центральная площадь располагалась на холме ровно посередине города. Чуть позади площади с выходящим на нее богато украшенным фасадом находился дворец планетарного губернатора, где постоянно проходили пышные балы и званые вечера. А за дворцом раскинулись обширные сады, и их флора была столь разнообразна, насколько это вообще возможно для относительно теплого климата Омеги. Но самой центральной точкой города был вовсе не дворец. Ею являлась величественная статуя Божественного Сангвиния – самое высокое сооружение в радиусе нескольких тысяч километров. Широко распахнув крылья и вознеся к небу острый меч, возвышался над столицей запечатленный в камне примарх девятого легиона. А от его устремленного вперед пронзительного взгляда не могло укрыться ничто вплоть до самого горизонта.       Миновали последние метры подъема, закончилась дорога, походившая на царство безысходности, в котором дуют бренные ветра и тусклый свет едва льется с серых небес на пустынные земли. Космические десантники ступили на площадь. Во все стороны от них раскинулось огромное пространство, закутанное в непроглядную темноту ночи. Беззвездное небо уничтожило линию горизонта и слилось с землей, превратившись в стену из абсолютного мрака, которую не могло развеять слабое свечение варпа, и только далеко впереди, словно выглядывая из-за занавеса, виднелись высокие колонны. А перед ними вырисовывались контуры громадной крылатой фигуры. Сама же площадь выглядела как-то странно. На ее поверхности то тут, то там что-то поблескивало, отражая свет имматериума.       Брандис осмотрелся, используя инфракрасный спектр, но ничего не увидел, и серые рыцари начали медленно продвигаться вперед. В какой-то момент космодесантники ощутили слабый запах гниения, пробившийся через мощные фильтрующие системы брони, и с каждым новым шагом этот запах все усиливался и усиливался. Вдруг, словно по велению чьей-то руки, разошлись облака и выглянул спутник, залив площадь мертвым желтым светом. Упал незримый занавес, сорвалось черное покрывало ночи, все встало на свои места.       Вдали показался дворец губернатора. Когда-то это был архитектурный шедевр, но сейчас в темноте вырисовывалась лишь жалкая тень прошлого. Главный вход лежал в руинах, колонны валялись на земле, расколотые на части. По стенам расползались длинные трещины, каждую секунду угрожавшие обрушить тонны камня. На месте окон зияли черные проемы, там, где раньше собирались люди, теперь находилась только тьма. А само здание было цвета въевшейся ржавчины, которая рассыпается в прах при малейшем прикосновении.       Перед дворцом, утратившим свое былое величие, находились кустарники и невысокие деревья. Они, когда-то стоявшие ровной зеленой изгородью, сейчас представляли лишь сморщенные коричневые скелеты, покрытые грязью и кровью. На некоторых из них висели трупы, по-видимому, выброшенные из окон, а сами растения были лишь отголосками боли и ненависти, которые царили повсюду.       Ровно посреди площади застыла в своем вечном бездействии огромная статуя примарха. Темный и мрачный, он возвышался надо всем, отбрасывая тень на происходящее внизу у его ног, туда, где валялось расколотое пополам левое крыло. Лишенный крыла, освещаемый красно-фиолетовым светом варпа и желтым светом луны, наполовину скрытый во мраке и испачканный в крови Сангвиний больше не являлся безмолвным стражем, он стал стражем, не выполнившим свой долг.       Внизу статуи ровным слоем, словно одна сплошная масса, лежали мертвые тела. Но они были не только рядом со статуей, ими была усеяна вся площадь. Каждый свободный сантиметр был покрыт чьим-то разлагающимся телом.       Серые рыцари оказались ровно на краю этого океана трупов, и картина минувшей бойни предстала перед ними, поражая своими масштабами. Лишенные конечностей, раздавленные толпой, разорванные на части и изуродованные до неузнаваемости они словно хотели донести до наблюдателей о своей ужасной смерти. Иногда среди кровавого месива виднелись чьи-то перекошенные лица, с застывшими на них выражениями боли и страха. Их рты были искажены предсмертным хрипом, а глаза мутные, покрытые пеленой, смотрели куда-то в пустоту.       Но площадь была занята не только телами. Кое-где темнели остовы военной техники, брошенной своим экипажем. Совсем редко можно было заметить стальные конструкции, по-видимому, трибуны, а по краям площади стояли полуразрушенные укрепления.       – Вот она, обратная сторона, – сказал Брандис, внимательно глядя на тела. – Величайшие герои, колоссальные сражения, победоносные армии и ожесточенное противостояние непримиримых врагов. Именно это приходит на ум многим, кто услышит слово «война». Но за этой бросающейся в глаза ширмой скрываются бесчисленные жертвы, потерявшие жизнь, рассудок или все вместе. Помимо солдат, на войне гибнут невиновные. И мы, братья, отлично это знаем.       Все молчали, только Эдос произнес:       – Истина войны размыта кровью. Так было всегда, и вряд ли когда-либо изменится.       Но общее молчание продлилось не более нескольких мгновений.       – Они осквернили статую примарха. Испоганили ее своими мерзкими еретическими символами, – медленно проговорил Лиод. В его голосе ощущался сдерживаемый гнев.       Брандис взглянул на Сангвиния. На ногах статуи были видны печати и пиктограммы, без сомнения принадлежащие силам Хаоса, корпус обвивали окровавленные цепи, на которых были развешены изувеченные трупы, а по лицу струилась кровь, и создавалось впечатление, что это вытекали глаза. Юстикар внезапно осознал: они собираются совершить какой-то омерзительный ритуал с помощью оскверненной статуи. И, возможно, ритуал был связан с недавним возмущением в варпе. Тогда это могло означать призыв могущественного демона. Брандис никак не мог этого допустить.       – Вперед, братья. Приоритетная цель – предотвращение ритуала призыва.       Мертвые противились живым. Плотный слой тел мешал продвижению отряда. Космодесантники двигались по площади медленнее, чем могли бы, потому что им приходилось прокладывать себе путь через вязкое кровавое месиво, оставляя после себя глубокие борозды. Изорванные и разлагающиеся куски плоти липли к керамиту, внутренние органы лопались, выплескивая содержимое, каждую секунду слышался тихий хруст ломающихся костей.       Однако на площади были не только мертвые. Один раз сканеры зафиксировали движение среди тел, но объектом оказался всего лишь безумный человек, чудом уцелевший в бойне. Выживший был окончательно лишен разума, у него остались только рефлексы и естественные потребности. Покрытый липкой кровью он лежал среди трупов, зарывшись лицом в чью-то брюшную полость, и медленно жевал. Он даже не заметил приближение серых рыцарей и не издал ни звука перед тем, как Лиод раскрошил его череп.       Отряд уже прошел более половины расстояния, когда Эдос обратился к юстикару:       – Мы тут как на ладони, а это идеальное место для массированной атаки. Если враг до сих пор не проявил себя, значит, он ждет, предоставляя нам возможность зайти еще дальше в раскрытую пасть.       – Я знаю, – ответил Брандис, – но другого пути нет. Мы должны идти вперед.       В прогорклом воздухе, пропитавшемся разложением, висела густая тишина, но неожиданно вспыхнул варп-прорыв. Поверхность залило еще более яркими оттенками фиолетового и красного, под площадью раздались лязгающие звуки, а откуда-то издалека донеслись крики жаждущих крови демонов, и серые рыцари почувствовали на себе пристальные взгляды сотен глаз, смотревших из темноты.       – Множественные цели по периметру, – резко сказал Гасталон. – Движение внизу. Нас окружают.       – Мы готовы их встретить, – произнес Брандис. – Перестроится, сформировать психическую связь.       Образовав круг, космодесантники продолжили продвижение. Каждый серый рыцарь был псайкером, что позволяло взаимодействовать с варпом и преобразовывать его силу в своих целях. И теперь, когда настало время окончательного сражения, юстикар не стал больше экономить психические силы отделения. Это связь позволит серым рыцарям лучше взаимодействовать в бою, позволит действовать почти как единое целое, а также усилит их способности.       Звуки снизу приближались, теперь они стали доносится с разных сторон. И вот в нескольких местах на поверхности образовались отверстия, куда сразу же посыпались трупы. Но затем оттуда вышли толпы еретиков, вооруженные примитивным пороховым оружием. В тени перед статуей тоже открылся проход в коммуникационные тоннели под площадью, и впереди возникла массивная фигура, окруженная сгорбленными силуэтами.       Со всех сторон снова раздались крики демонов, и Брандис увидел множество кровопускателей, несущихся через площадь. Они скалили пасти, полные острых зубов, поднимали вокруг себя кровавые брызги, а оранжевые клинки сильно контрастировали с мрачными постройками вокруг площади.       Сражение еще не началось, и отряд продолжал продвигаться вперед, окруженный оболочкой из нарастающей ярости. Ненависть к врагу с новой силой разгоралась в душах серых рыцарей. Брандиса посетили мысли о смерти, но он быстро подавил их, как делал уже много раз, не это должно тревожить его сейчас.       – Братья, – громко сказал он, – направьте свою холодную ярость на врага, не дайте ему исполнить свой замысел. Император с нами!       Фигуры впереди вышли из тени. Это были одетые в плащи культисты, похожие на жрецов, и среди них находился космодесантник в темной силовой броне, обагренной кровью. За его спиной находились пики с насаженными на них черепами, а визоры его шлема светились огнем варпа. Он активировал силовой клинок и пристально уставился в сторону отделения.       – Вы пришли на смерть, слуги мертвеца, – раздался низкий, искаженный голос.       Еретики первые начали атаку, бросившись на серых рыцарей со всех сторон, но многие не добежали до своей цели. Концентрированный огонь болтеров разорвал часть из них, как только они оказались в радиусе стрельбы. Остальные повторили их участь, и лишь некоторые оказались уничтожены в ближнем бою. Но еретики все продолжали выходить из тоннелей под площадью, угрожая, рано или поздно, захлестнуть своим потоком пятерых космодесантников.       – Гасталон, огонь по предателю. Лиод, не подпускай еретиков к нам и будь готов сжечь все рядом со статуей, когда мы прорвемся туда, – начал раздавать приказы Брандис. В это время кровопускатели ворвались в одну из групп еретиков, оставив после себя только ошметки тел. Это толпа просто оказалась у них на пути, и демоны, видели в ней лишь препятствие. Кровопускатели даже не замедлились, они продолжили свой молниеносный бег. Настолько сильным было их желание убивать. Желание пролить свежую кровь своих врагов.       Юстикар среагировал на угрозу:       – Эдос, уничтожь их. Кроу, помоги ему, а также прикрой остальных. Ускорьтесь, братья!       Космодесантник Хаоса развернулся и пошел к статуе. Он с трудом сдерживал себя, чтобы не вступить в бой. Он хотел убивать, рвать на части этих псов, служащих трупу, хотел утопить их в собственной крови, но понимал, что им и так недолго осталось, как и этому миру, что скоро покорится воле его господина. Пусть сейчас за спиной убивают его безвольных рабов, но он скоро возвысится, и тогда здесь не останется ни одного живого существа.       Он заметил, как один из слуг трупа выстрелил в него из необычного оружия, но культисты не позволили выстрелу достигнуть цели, встав на траектории снаряда. Очередные марионетки, гибель которых ничего не значит. Они слабы. Только те, кто сможет выжить, обретут право на существование. Статуя была совсем рядом. Космодесантник ощущал волны ритуальной энергии, исходившие от нее. Жрецы знали свое дело. Скоро, скоро все случится.       Эдос вышел навстречу кровопускателям. Перед ним был враг, превосходящий по численности, но рядом братья, а умение Эдоса управляться с парными фальшионами было трудно переоценить. Десяток метров до демонов. Снаряды болтеров пролетели мимо него, а на периферии показались еретики. Несколько метров. Выстрелы нанесли незначительный ущерб порождениям Хаоса, и еретики приближались. Секунды. Серый рыцарь приготовился к отражению первичной атаки. Он ушел из-под рубящего удара, резко развернулся и полоснул по шее открывшегося кровопускателя. Тварь вспыхнула инфернальным огнем, но Эдос уже был занят другим противником.       Он парировал направленный в шею Адский Клинок и контратаковал вторым фальшионом. Лезвие насквозь пробило грудь демона. Раздался рев, смешанный с шипением. Второй противник потерял способность сражаться. Эдос уклонился от еще одной атаки, но вторая задела его: оранжевый клинок прошел по касательной, подняв сноп искр. Не все кровопускатели атаковали Эдоса. Несколько миновали его, устремившись к Брандису. Но юстикар рассчитывал на это. В отличие от предыдущего демона, который смог ранить его, эти были гораздо слабее. Огонь штурмболтеров уничтожил одного на подходе. На пути второго появился Кроу. И только последний смог прорваться в своей цели, но мощный удар психосиловой алебарды прервал его существование.       Впереди космодесантник-предатель встал у подножья статуи, явно приготовившись к ритуалу. Он замер, погрузив острие меча в трупы и смотря в сторону сражения. Психозаряженный болт полетел в его сторону, но космодесантник выдержал попадание. Снаряд просто разбился о доспех. Вдалеке, по краям площади, появились еще кровопускатели. А слева от юстикара снова вспыхнуло яркое пламя огнемета, испепелившее десятки еретиков. Брандис понимал, что времени остается все меньше, но превосходящие силы противника все сильнее сковывали отряд. Нужно было прорываться. Он отдал короткий приказ и зашагал к цели.       Волны липкой жидкости расходились в разные стороны, когда юстикар прокладывал себе путь сквозь трупы. Вязкие тела, они сопротивлялись. Они словно были на стороне врага. Псевдомускулы силовой брони работали почти на пределе возможностей, но скорость продвижения была недостаточной. А слой мертвых все увеличивался. Видимо, в тот день в центре площади собралось больше всего людей.       Эдос получил сильный удар в бедро, когда поступил приказ на прорыв. Он пошатнулся, но все-таки успел отразить клинок, нацеленный в предплечье. Сражаться в гуще трупов было тяжело, но серый рыцарь быстро восстановил равновесие и нанес точный удар в колено демона. Теперь настала очередь врага покачнуться. Эдос воспользовался этим. Окруженный молниями фальшион пробил череп кровопускателя насквозь. Тварь упала, и космодесантник еле успел вытащить клинок, потому что ему пришлось уходить от очередного яростного удара. Остатки дематериализующегося демона погрузились в кровавое месиво, а Эдос развернулся на месте и выстрелил в корпус последнего кровопускателя в упор. Но это была только одна группа, когда вдалеке уже виднелись другие.       Отделение продолжало двигаться, не прекращая огонь ни на секунду, а враг все прибывал. Круговое построение оправдывало себя, не давая потокам еретиков подобраться достаточно близко. До статуи оставалось совсем немного, но ничто не дается так просто. Под площадью снова раздался лязг механизмов. А вокруг космодесантника Хаоса начало твориться нечто недопустимое. Ритуал начался.       Он стоял в самом центре пентаграммы. Потоки крови поднимались в воздух, они извивались, словно неведомые чудовища, и кружились в бешеном танце вокруг него. Трупы взрывались, поднимая облака кровавых брызг. Разваливающиеся куски плоти устремлялись к бушующему урагану. Тела, развешенные на статуе, бились в припадке. Печати и руны горели красным огнем, а жрецы молились, воздев иссохшие руки к варп-разлому. И как по команде их тела уничтожала разрушительная энергия Хаоса. Одеяния превращались в прах, кожа лоскутами сходила с мышц и сухожилий, и густые потоки внутренностей, перемешанных в кровавый бульон, устремлялись к центру урагана. Только оголенные кости падали ниц.       Перед развернувшимся безумием появился еще один враг. Он поднялся снизу и теперь возвышался над тысячами убитых. Неутомимый в своей вечной ярости берсерк Кхорна рванулся в сторону серых рыцарей. Его цепные топоры ревели, разбрасывая вокруг себя ошметки тел, когда он пробивал себе дорогу вперед. Броня, покрытая коркой запекшейся крови, снова оказалась покрыта липкой влагой. Берсерк приближался.       Положение стало критическим. Еретики, кровопускатели в паре сотне метров, берсерк и, наконец, ритуал призыва. Теперь секунды могли изменить все. И Брандису предстояло сделать выбор. Он приказал Эдосу задержать берсерка.       Выстрел Гасталона поразил цель, но цепной топор принял на себя весь урон и вышел из строя. Больше повреждений не было, как и времени. Четыре серых рыцаря отделились, направившись к ритуалу: его еще было можно прервать. И Эдос остался один. Чтобы не быть окруженным толпой еретиков, он зашагал навстречу своему противнику, стараясь не тратить силы, которые еще пригодятся.       Берсерк что-то прорычал, замахиваясь для удара, и нацелился в плечо серого рыцаря. Эдос прочитал этот маневр. Он ушел в сторону, а затем быстро контратаковал, но лезвие клинка не смогло пробить пропитавшийся кровью доспех. Рев топора, уклонение, выпад. Снова. Рев, уклонение, выпад. Два космических десантника кружили вокруг друг друга, стоя по колено в разлагающихся телах, и никто не хотел уступать.       Эдосу удалось нанести несколько колотых ранений берсерку, но тот даже не замечал этого. И серого рыцаря спасала только собственная скорость. Вдруг берсерк нашел изъян в обороне противника. Он взмахнул топором, задев правую руку Эдоса, а, когда тот на секунду замедлился, возвратным движением вонзил бешено вращающиеся лезвия под его плечо. Мономолекулярные зубья вгрызлись в мягкий керамит, и Эдоса пронзила резкая боль. Берсерк надавил сильнее. Яркая кровь брызнула из-под брони, послышался визг распиливаемой кости и рвущихся сухожилий. У серого рыцаря потемнело в глазах, и только стимуляторы вкупе с физиологией астартес не давали ему потерять сознание.       Наконец берсерк рванул на себя, вырвав руку Эдоса из сочленений брони. Он отшвырнул конечность в сторону и, подняв топор над головой, торжествующе взревел. Серый рыцарь предпринял ответную атаку, но его выпад был отражен, а он сам отброшен назад сильным ударом в корпус.       Вдруг снизу донесся звук взрыва. А следом за ним сокрушительная ударная волна выгнула поверхность. Все начало рушиться. Сотни метров перекрытий, несущих конструкций и технических проходов под площадью оказались уничтожены. Огромную массу ничего более не удерживало. В центре просевшей полусферы образовалось пустое пространство, которое стремительно расширялось, затягивая в себя все больше конструкций и деталей поверхности. Бурлящие кровавые водопады обрушились вниз, а вместе с ними туда падали тела и живые еретики, увлекаемые мощными потоками.       Сгоревший остов бронемашины качнулся и устремился в пропасть, а следом за ним полетели тела солдат, когда-то бывших его экипажем. Волна разрушения добралась до Эдоса, он почувствовал, что земля уходит у него из-под ног, и метнулся вперед, к берсерку, собиравшемуся выбраться отсюда живым. Оставшейся рукой он обхватил того за шею, одновременно воткнув фальшион в одну из небольших трещин на броне. Берсерк воспротивился, но разрушающаяся площадь поставила точку в этом деле. Они оба полетели вниз, в зияющий провал. А оглушительный шум разрушения и хриплый рев водопадов сопровождали их падение.       Брандис вел отделение по последним метрам тел перед статуей, когда сзади прогремел взрыв. От ударной волны трупы колыхнулись, тошнотворного цвета жидкость выплеснулась из-под них. Сама поверхность завибрировала, и звук колоссального крушения настигнул серых рыцарей. Вместе с ним сквозь помехи пробился голос Эдоса.       – Пр…ща…те. Д… …м…жет ва… Им…то… – донеслось по внутренней связи, перед тем как контакт был потерян.       – Он мертв! – выкрикнул Лиод, освещаемый белым пламенем огнемета. Брандис предполагал такой исход, но все случилось слишком быстро. Теперь, со смертью Эдоса, психическая связь была ослаблена, но ярость к врагам Империума, словно пламя «Испепелителя», загорелась с удвоенной силой.       – У нас нет права на ошибку, – Брандис повысил голос. – Этот мир должен выстоять ради всех, кто пал здесь!       Расширяющаяся пропасть остановилась где-то сзади, а под статуей космодесантник Хаоса поднялся в воздух и замер, окруженный кровавыми потоками. Приближалось начало конца.       Варп засветился еще ярче, переливаясь невозможными оттенками, черное небо начало багроветь, будто освежеванная, сочащаяся кровью плоть проступила на его поверхности. Бледно-желтый свет спутника померк, и площадь погрузилась в мрачные тона темно-красного и лилового. Стена из абсолютной тьмы начала медленно продвигаться к оскверненной статуе, уничтожая все, что оказывалось позади. Вот уже дворец оказался поглощен вязкими черными водами, а на границе ползущего мрака демоны пробирались через завалы тел, и их клинки источали мертвый оранжевый свет. Вдруг из другой реальности донесся низкий вопль, полный голода и жажды. В одно мгновение всем стало ясно: создание имматериума наконец откликнулось на зов.       Серые рыцари пробились к подножию статуи, у них еще оставались считанные секунды. Неожиданно враг прекратил атаковать. Затихли выстрелы и выкрики еретиков. Наступило затишье. Но это было затишье перед бурей. Кости последнего жреца упали в вязкие ошметки, а предатель все так же неподвижно висел в центре сферы. Отделение сфокусировалось на цели. Но концентрированный огонь не принес никакого результата.       Вдруг рев раздался с новой силой, и послышался стон разрываемого на части материального мира. Запульсировал варп, шепот сумасшедших душ, предвещающий смертоносную резню, наполнил пространство вокруг. Еще сильнее сгустился мрак, и приближающийся рев демона перерос в оглушительный треск. Граница реальности оказалась разрушена, и варп-прорыв стал расширяться гораздо стремительнее, угрожая в скором времени перейти в критическую фазу.       Тело космодесантника стало деформироваться. В районе грудной клетки появилось вздутие, а затем оттуда вырвался поток энергии эмпирей, сквозь который можно было увидеть сводящие с ума образы. В одно мгновение предателя разорвало на части, он даже не успел ничего понять, а из расширившегося портала донеслось глухое рычание и громкое лязганье металла.       Серые рыцари открыли огонь, но теперь демона ничто не могло остановить. Сначала из разлома реальности показалось огромное кожистое крыло, с которого стекали ручьи крови. Выстрелы проделывали в нем рваные раны, но это только распаляло жажду демона. А затем массивная конечность ступила на площадь, и закованное в медь чудовище показалось полностью.       За ним темнело багровое небо и пульсировал варп-прорыв. Жаждущий Крови доставал статуе примарха до пояса, а на его торсе висели связки из оторванных голов различных существ. Существ, о которых можно было услышать только в древних преданиях. Демон оскалился и шумно вдохнул пропитанный смертью воздух. Этот запах был для него предвестником гибели всех его врагов и всех тех, кого настигнет его жгучая ярость. Древнее существо оскалилось и опустило свою рогатую голову вниз, впившись глазами в группу из четырех космодесантников, которые стояли в тени статуи. Они выглядели ничтожными насекомыми, едва превышая одну шестую часть роста демона, но в их глазах, скрытых визорами шлемов, можно было причитать суровую решимость и готовность идти на смерть, если того потребует долг.       Брандис выстрелил. Однако демон отвернулся, и снаряды полоснули по вытянутой морде, походившей на голову огромного хищника. Но юстикар не стоял на месте, он ринулся вперед, крепко сжимая в руке психосиловую алебарду. Жаждущий Крови взмахнул длинным, объятым пламенем хлыстом. Послышался громкий свист рассекаемого воздуха, но Брандис ушел от этой атаки. Демон медленно зашагал вперед, под его копытами трещали кости и пузырилась кровь раздавленных тел. Широкие крылья создавали мощные потоки ветра, а хлыст, словно змея, вздымался для нового удара.       Снаряды отлетали от демона. Даже псипушка не могла нанести повреждений броне, защищенной печатью Кхорна. Он быстро приближался. Хлыст снова ударил, подняв тучи брызг рядом с юстикаром. Одновременно со всех сторон раздались крики. Это еретики снова ударили по отделению. А позади них кровопускатели продвигались все ближе и ближе. Но юстикар не обратил на них внимания, он сконцентрировался на демоне. Ведь именно он был основной угрозой, и именно его появление еще сильнее дестабилизировало имматериум, и из-за него судьба этого мира балансировала на краю пропасти.       Демон зарычал и на ходу взмахнул огромным топором, нацеленным в серого рыцаря. Потоки испепеляющей ярости исходили от демонического оружия, и древние символы угрожающе переливались на его поверхности. Сколько крови пролил этот топор, сколько душ он принес в жертву своему повелителю. Этого не знала даже сущность высшего демона, заточенная в нем. Лезвие пронеслось в каких-то сантиметрах от Брандиса, и юстикар совершил стремительный бросок, целясь в ногу демона.       Лиод поливал огнем еретиков. Их было много. Небольшие группы, целые толпы. И все хотели его убить. Но их оружие не могло повредить освященный керамит. Они горели в струях яркого пламени. Они кричали, корчась от боли и ненависти. Они пылали. Огонь пожирал их словно сухие ветки. Пули стучали по броне Лиода не в силах повредить ее, а перед ним шипело пламя, и падали на почерневшую поверхность падали обугленные кости и горящие тела.       Еретики атаковали широким фронтом, из-за этого серому рыцарю постоянно приходилось менять направление атаки. А врагов становилось все больше и больше, и рано или поздно они бы захлестнули его числом. Юстикар сражался с демоном, Гасталон стоял спиной к Лиоду и тоже вел стрельбу по ключевой цели, только Кроу мог прикрыть огнеметчика.       Он не заставил себя ждать. Один из флангов разрозненной толпы начал редеть, когда Кроу ворвался туда, отточенными движениями разрубая врагов на части. Это помогло Лиоду, но исход сражения все так же маячил где-то вдалеке, полностью зависимый от юстикара.       Брандису удалось повредить шкуру Жаждущего Крови, вот только одержимость убийствами действовала как мощнейший стимулятор: демон даже не заметил этого. Но самого серого рыцаря он прекрасно видел. Топор описал широкую дугу и ударил по Брандису. Чудовищная мощь обрушилась на силовую броню. Под скрежет металла и низкий рев демона юстикара отбросило на несколько метров.       Брандис приземлился в месиво трупов. Доспех сигналил о критических повреждениях, у серого рыцаря жгло в груди, и где-то поблизости громыхало сражение. А он лежал на спине, не в силах пошевелиться, и смотрел на темно-красное небо и мертвые тела вокруг. Отсюда, снизу, они выглядели иначе. Обычные люди, умершие ни за что. Среди рваной одежды виднелись вытекающие внутренности и белели кости. Проглядывались сухожилия. А десятки лиц смотрели в пустоту. Перекошенные, измученные, безжизненные. С левого края проделанной падением траншеи скатились вниз обглоданные ребра. Кровь и гниющая слизь начала подниматься, чтобы заполнить образовавшуюся низину. А сверху, со статуи, что-то упало с характерным чавкающим звуком.       Брандис нашел в себе силы, чтобы подняться. Он стоял почти неподвижно, а в его руке лежал предмет, упавший рядом. Это была полусгнившая голова. Слишком маленькая, чтобы принадлежать взрослому человеку. Гноящаяся кожа обрывками сходила с черепа, тонкие нити, когда-то называвшиеся волосами, осыпались вниз. В черных глазницах плескалась жидкость, и что-то шевелилось. Брандис согнул пальцы. Голова ребенка, принесенного в жертву, лопнула с тихим хрустом. Юстикар молча пошел к демону. А из его глубокой раны на груди толчками выливалась кровь.       Ярость Алчущего Крови не знала пределов. Когда он отбросил юстикара, то не стал добивать его, ведь перед ним было еще три врага, черепа которых украсят трон Повелителя Битв. Демон взмахнул хлыстом.       Авточувства Брандиса засекли кровопускателей, которые продвигались в его сторону. Он приказал Кроу задержать их, а затем обернулся к демону и сделал это как раз вовремя, чтобы увидеть, как горящий хлыст полетел вперед. К тому, кто представлял для демона наибольшую угрозу. Он обвился вокруг шеи Гасталона и в одно мгновение обезглавил его. Бьющееся в конвульсиях тело упало в объятья мертвых, а Брандис мог только наблюдать за этим.       – Еще одна смерть, – произнес он, поднимая алебарду.       Кроу раскроил пополам кричащего еретика, когда в воксе прозвучал приказ юстикара, а сзади тело Гасталона с протянутыми к шее руками рухнуло, как подкошенное. Кроу развернулся и поспешил наперерез кровопускателям.       – Вряд ли мы выберемся отсюда живыми, – сказал Лиод, двигавшийся вслед за ним, – но мы должны отомстить за павших.       Брандис медленно шагнул вперед. Алебарда вспыхнула синим пламенем, молнии забегали по ее поверхности. Он направил острие своего оружия в сторону демона и отвел руку назад. Внутри серого рыцаря кипел гнев, а боль потерь вместе с эфемерной аурой смерти, застывшей над площадью, раскаляли его до состояния плазмы.       – За моих братьев! За всех, кто пал! За Империум! И пусть никто никогда не узнает наших имен, мы будем сражаться во имя Его! Мы свет во тьме! Мы молот! – прокричал он, вложив этот бросок все свои силы.       Алебарда, словно копье, устремилась к цели, рассекая пространство перед собой. Алчущих Крови обернулся, в красных глазах плескались океаны ненависти, и инфернальный огонь ходил по доспехам. «Немезида» вонзилась точно в череп, раскалывая его на части. Демон гулко взревел. Это оружие создавалось специально для борьбы с порождениями Хаоса и ранило не только тело, но и душу. Крылья надрывно захлопали, хлыст заметался, а громадная туша пошатнулась. Но перед тем, как быть изгнанным из материального мира, тлеющий демон успел нанести свой последний удар.       Топор рассек освященный керамит, и сущность в нем возликовала от крови астартес. Брандису раздробило грудную пластину, вырвало кусок плоти вместе с внутренними органами. Тысячи нервов оказались разорваны. Он не умер мгновенно только благодаря сверхчеловеческой физиологии. А второе сердце забилось как бешеное, потому что осталось в одиночестве.       В это время демон захрипел, и варп точно в ответ ему засиял, запылал с невиданной силой. Границы прорыва ускорились в десятки раз, поглощая реальность на своем пути. Крики тысяч тварей раздались из Царства Хаоса. И казалось, что сама планета забилась в ужасе перед неизбежным. А Брандис не мог дышать. Ноги отказывались служить ему. Тело налилось свинцом, и перед глазами начала подниматься пелена. Но он не сдавался, боролся со смертью, ведь на орбите висел корабль, которому нужно было передать одно слово, всего одно слово, крайнюю меру, предотвратившую бы невообразимые последствия варп-прорыва колоссальных размеров.       Кроу видел, как юстикар медленно опустился в месиво тел. Его значок на дисплее начал угасать. Но в данный момент Кроу ничего не мог сделать. Он был в окружении кровопускателей, а Лиод, до этого продвигавшийся рядом, оказался отрезан. В большинстве ситуаций Кроу оставался максимально хладнокровным, но сейчас невидимая перегородка эмоций оказалась взорвана. Психосиловой клинок заметался в его руках, перескакивая от одного врага к другому. Он пронзал и рубил сгустки энергии, служившие демонам телами.       К Кроу пришли мысли о погибших братьях. Об умерших там, далеко, в иной войне, и об убитых здесь и сейчас под ядовитым светом, на заваленной мертвецами площади. Он, как никогда, ощутил духовную связь с ними. И эта связь принесла ему желание сражаться. Сражаться до последнего вздоха, сражаться до тех пор, пока умирающее тело не освободит бессмертную душу. Чтобы она присоединилась к последнему походу Повелителя Человечества, что сотрет в пыль всех тварей, спрятавшихся среди звезд. Кроу ощутил себя одним целым с клинком. Броня стала его второй кожей. Авточувства превратились в собственные. А вера направила его психический потенциал в самое сердце врага.       Но Кроу не издал ни звука. Движения были его боевым кличем. Стиснутые зубы – яростным криком. Удары – олицетворением гнева. Он вогнал меч в живот кровопускателя, а затем рванулся в сторону, и оружие расчленило врага. Развернувшись на месте, Кроу снес верхнюю часть тела следующего демона. Быстрым взмахом отсек конечности с Адским Клинком. Вдруг Лиод зазвучал в эфире:       – К нам движется новая группа еретиков. Брат, отходи к командиру! Я прикрою! Кроу вырвался из окружения, нанеся диагональный удар шипящему отродью, и стоило это сделать, как воющее пламя поглотило выживших кровопускателей.       – Поспеши к Брандису. Он еще жив, но показатели быстро затухают, – произнес Лиод.       – Ты со мной? – спросил Кроу.       – Нет, я займусь ими, – он указал на еретиков. – Никто из них не должен выжить.       В рубке «Очищающего пламени» стояла пронзительная тишина, которую не могли нарушить ни шум приборов, ни шепот людей, ни тихий гул корабля. А внизу, за бортом, раскинулась темная поверхность планеты, лишь изредка освещаемая точечными вспышками. Ореан Тодий смотрел сквозь обзорное стекло на небольшое фиолетовое пятно, зная, что от событий, там происходящих, зависит судьба миллиардов. А рядом с инквизитором мрачно шелестела тишина, и если бы она умела говорить, то поведала бы о беспощадном шторме, что скоро захлестнет этот мир.       – Инквизитор, поступило сообщение от навигатора, – сказал капитан. – Варп становится все более нестабильным.       Тодий ничего не ответил, только перевел свой взгляд на бегущие строки данных. А в подтверждение слов капитана с поверхности пробился слабый сигнал, принадлежащий юстикару.       – Мы потерпели поражение, – прозвучал металлический хрип. – Цель не достигнута. Прорыв невозможно остановить.       – И остался только один выход? – спросил Ореан.       – Да, – ответил Брандис, – начинайте экстерминатус.       Связь оборвалась, а следом оператор авгуров доложил, что из варпа вышли корабли Имперского флота. Инквизитор что-то прошептал, глядя далеко вниз, и развернулся к мостику.       – Прикажите флоту открыть огонь по столице, – резко сказал он, – и выведите меня на общий канал связи. На каждом корабле должны узнать, что представляет собой крайняя мера.       – Ведь там еще миллионы живых людей, а отделение серых рыцарей находится прямо в центре города, – проговорил капитан. – Мы убьем их.       – Они знали, на что шли. Император примет их души, – отрезал Тодий. – И запомните, Крайд, ради спасения миллиардов приходится жертвовать миллионами. И молите Его, чтобы не оказаться на моем месте.       Рубка снова затихла, а инквизитор отдал последний приказ:       – Приготовить циклонные торпеды.       Брандис умирал. Сознание покидало его подобно крови, толчками выплескивающейся из рваной раны. Гарран видел много смертей, но он не мог отстраненно смотреть на то, как его брат и наставник исходит предсмертными хрипами в окружении разлагающихся останков, а из разодранной груди струпьями свисают куски мышц, продолжающих сокращаться. Кроу подхватил Брандиса под руку, но тот едва заметно покачал головой.       – Оставь, времени мало, – сказал он и с трудом выговаривая слова продолжил: – Мы достойно… служили Ему.       В это время раздался свист входящих в атмосферу снарядов и послышалось гудение лучей разрушительной энергии. Тотальное уничтожение всего живого началось.       – Кроу, пока есть время… – Брандис залился предсмертным кашлем, а его легкие исторгли кровавую пену, – ты должен вознести молитву…       – Вознеси молитву Ему, – повторил он тише, заглушаемый летящими снарядами. – Это…       Но его слова потонули в мощном взрыве, сотрясшем площадь. Кроу посмотрел вверх. Десятки пылающих объектов летели сквозь фиолетовые небеса, оставляя за собой длинные хвосты. Они было словно астероиды, вошедшие в верхние слои атмосферы, которые затем обрушатся на землю в ослепительной вспышке, превращающей все в выжженную каменную пустыню.       – Встретимся у Золотого Трона, – прошептал Брандис под звуки крови, которая лилась из распоротых артерий.       Он затих. Мимолетное мгновение под названием жизнь покинуло его. А сверху летели снаряды Имперского Флота. И вот они стали падать на город, поднимая в воздух тонны осколков. Взрывы снова сотрясли площадь, но теперь их было гораздо больше. Ударные волны разошлись во все стороны. Брызги крови наполнили окружающее пространство. Сама поверхность начала рушиться, словно сильнейшее землетрясение накрыло всю планету.       Кроу опустился на колени, вонзив меч в каменные плиты и обезображенные тела. Вокруг него мегатонны энергии испаряли невыносимым жаром живую ткань, претворяя в реальность древние легенды об Аде там, где сейчас находился Лиод. А Кроу прислонился шлемом к эфесу своего клинка, и с его языка слетели первые слова молитвы.       Нарастала сокрушительная мощь орбитальной бомбардировки, но вместе с этим все громче Гарран зачитывал священные тексты. Волны перекрошенного месива неслись к нему, осколки вгрызались рядом. Кроу продолжал стоять на коленях, нараспев произнося заученные фразы. А на него смотрели потухшие визоры Брандиса.       Океан Душ продолжал разливаться, разнося свои штормовые воды над картиной погибающего города. Испарялась перспектива удержания прорыва, но обстрел флота являлся только началом, беспощадной увертюрой, за которой последует основное действие. От одного корабля отделился объект цилиндрической формы и направился к планете, быстро набирая скорость.       Кроу крепче сжал клинок. Волны крови и костей нахлынули на него, намереваясь сбить с ног, опрокинуть, затопить. Они хотели похоронить его, но серый рыцарь выстоял, покрытый густой липкой массой. Он услышал, как рушится статуя Сангвиния, как она падает с глухим стуком, распространяя цунами. На дисплее тревожно сигналили индикаторы состояния брони, но Гарран продолжал молиться Ему, обдаваемый частями давно погибших людей.       А где-то далеко циклонная торпеда погрузилась в кору планеты, следуя проложенному курсу. И Фракто Омега заметалась, забилась в агонии как загнанный зверь, когда титанический взрыв дестабилизировал ядро из раскаленного железа. Неимоверное давление вырвалось из недр, оживились давно потухшие вулканы, вздымающие пыль на сотни километров, задрожали континенты, сотрясаемые колебаниями мантии. Выбросы лавы из трещин в земле осветили ночной мрак. А затем планета разорвалась с силой триллиардов термоядерных зарядов, выбрасывая в мертвый космос миллионы тонн вещества.