Женить, нельзя помиловать

Когда враги были убиты и серыми пятнами лежали на траве, обнаружилась пропажа меньшей части их отряда. — Они сбежали. И Болг вместе с ними, — выдергивая стрелу из очередного трупа, бросил Леголас, явно недовольный своей невнимательностью. Протянув ему еще пару собранных стрел, Эрилэ тревожно обернулась на город, как вдруг земля под ногами затряслась, а деревья недовольно зашелестели под злым вихрем налетевшего ветра. Друзья покачнулись, восстановливая равновесие. Через секунду все замерло, словно ничего и не было. — Что это было? — медленно, почти по слогам произнесла Тауриэль, подходя ближе к друзьям, продолжая удерживать руки на весу, словно готовясь к ещё одному подземному толчку. — Дракон, — устало выдохнул Леголас, и О’Дер была с ним согласна. Одно несчастье за другим без каких-либо малейших промедлений сыпались сверху, не жалея никого. — Болг, — неожиданно произнесла она, привлекая внимание. — Ты его знаешь, раз назвал имя. — Отродье Азога Осквернителя, вождя орков Мглистых гор. Те самые, что в свое время пытались занять Морию, когда дракон отнял у гномов Одинокую гору… Считается, что он умер, но что-то мне подсказывает, что Болг не может один возглавлять орков. — Давайте поспешим, — напомнила Тауриэль, глядя в сторону Эсгарота. Леголас согласно кивнул, и Эрилэ, решив, что истории может послушать и потом, двинулась вслед за друзьями. *** Болг замер на самом пике крыши и повел носом, жадно хватая воздух. Пахло рыбой, помоями, людьми… Никаких эльфов — значит они отстали. Мерзкие выродки напали неожиданно, подкосили половину его отряда. Отсекая ненужные запахи, он искал тот самый, единственный, ради которого они здесь и находились. Мимо него пронеслись орки, перепрыгивавшие с крыши на крышу. Оказавшись в паре домов от предводителя, они замерли, оглядываясь на него в ожидании приказов. Болг прикрыл глаза. Он искал, рыча от негодования. А затем подул легкий ветерок, заставив воду под Эсгаротом недовольно зажурчать. Болг вскинулся, оглядываясь, а затем в один прыжок оказался на соседней крыше, цепляясь за навес и наблюдая за тем, как под ним проносится гном в ужасно комичной шапке-ушанке с чем-то зеленым в руках. Конечно, орку было плевать, во что одет мерзкий коротышка и с чем он бежит. Было важно лишь куда он направится. Обежав дом, который, словно мухи, облепили орки, гном, не глядя по сторонам, бежал к самому краю города, что-то негромко нашептывая себе под нос. Коротко рыкнув, Болг повел отряд вслед за ним, бесшумно двигаясь по черепице. Когда до края города оставалось лишь пару домов, на крыльцо одного из них вышла девушка, что-то крикнув в ночь, рассеянную луной. Болг лениво махнул рукой, отдавая безмолвный приказ, и один из орков с рычанием кинулся вниз. Раздался громкий девичий визг, и Эрилэ, опередившая принца и подругу, замерла, пытаясь обнаружить источник звука. Взобравшись рядом с ней на крышу, Зеленолист, обладавший уникальным острым зрением, ткнул пальцем куда-то вдаль и снова начался бешеный бег с препятствиями. Тауриэль ловко бежала по мосткам внизу, перепрыгивая с лодки на лодку, когда столкнулась с одним из орков. Не задумываясь вскинув кинжал, она слегка промахнулась, лишь мазанув орку по пальцам лапы и тот, взвизгнув, оступился, падая в ледяную воду. Обратно он уже не всплыл. О’Дер перепрыгнула с крыши на крышу, чудом удерживая равновесие и стараясь не обращать внимание на то, как предательски скользят подошвы по гладкой черепице. Фили, обернувшись на крик девушки, увидел орка, что ворвался в дом, и молниеносно кинулся на него, ударяя того об угол двери. Дочери Барда спрятались под стол, вокруг которого сражался с еще одним мутантом их смелый брат. Орки все проникали в дом через дверь и ломающуюся крышу, как вдруг в дверях мелькнула черная копна волос и очередной незваный гость рухнул с пробитым брюхом. Выставив кинжал острием вперед, Эрилэ медленно зашла внутрь, не замеченная никем, а затем сделала выпад вбок, ударяя кинжалом пытавшегося достать до детей орка. Клинок вошел в броню орку, словно нож в масло, пробивая ребра и повреждая органы. Мечом, зажатым во второй руке, О’Дер полоснула по бедру рядом стоящего мутанта, чем только привлекла его внимание. Тварь заверещала, кидаясь на отшатнувшуюся девушку, но на стол в доме мягко спрыгнул Леголас и стрела, выпущенная из его лука, остановила его. Рухнув под ноги Эрилэ, он пару раз дернулся в судорогах и замер. Тауриэль вбежала следом за подругой, по дороге расправившись с еще одним врагом, и замерла, оценивая обстановку. О’Дер уже сражалась со следующим орком, оттесняя его к дальнему окну, ловко парируя его удары, но не имея пока возможности нанести свои. Несколько гномов, вооружившись чем попало, стояли возле кровати собрата с взмокшими от заразы в его крови волосами, и смело отсекали любую попытку врага протиснуться сквозь них. Принц, до этого ловко отстреливающий орков, что было весьма не просто в маленьком доме, охнул, когда его снес со стола один из мутантов, повалив на пол. Прямо возле Тауриэль барахтался русоволосый гном, пытавшийся одновременно задушить гоблина и отбиться от его лап. Не задумываясь вскинув кинжал, она воткнула его в подбородок твари. Глядя на оседающего по косяку врага, потомок рода Дурина как-то дергано и неуверенно кивнул остроухой в знак благодарности, а потом через всю комнату в пару прыжков оказался рядом с братьями, вооружившись подобранной по пути скалкой. Заметив знакомое изможденное лицо за спинами гномов, глаза рыжеволосой распахнулись, но тут же одновременно ее вовлек в битву последний оставшийся из тварей и мимо нее, поскуливая от ранений, проскочил орк. Увидев это, Леголас бросился за вторым, однако Тауриэль услышала как тот, уже находясь на улице, успел крикнуть что-то на Черном наречии. Даже знала кому, так как вскоре после этого раздался рев Болга и шум приближающегося по крыше подкрепления стих. Эрилэ, смазывая рукавом черную кровь со щеки, переглянулась с Тауриэль, что одержала победу и вышла на свежий воздух. Леголас замер на крыльце, встревоженно глядя, как белый орк уводит за собой остальных. — Их больше, чем мы насчитали, — с легкой отдышкой подытожила О’Дер, наблюдая, как со всех крыш города к убегающему Болгу стекается множество точек. — Видимо, в городе были еще твари, помимо тех, которые прибыли сюда из Лихолесья… Голубые глаза, как у отца, внимательно следили за врагами, а затем Леголас резко вернулся в дом. — Вы всех их убили, — шокировано протянул мальчик, заметив беловолосого принца, оглядывая горы трупов. — Придут еще, — сухо отозвался Зеленолист, подбирая с пола кинжал. Он замер в дверях, где, оперевшись на косяк, стояла Начертанная Владыки, которая придерживала рану на боку. — Тауриэль, идем! А тебе, Эрилэ, лучше остаться, мы вскоре вернёмся. Рыжеволосая растеряно перевела взгляд на принца, а затем на гнома, корчившегося на постели, и тяжело сглотнула. Эрилэ согласно кивнула другу, приняв заботу принца, и пригляделась к последнему, на кого упал взор подруги, догадываясь кто это может быть. — Мы теряем его! — с горечью воскликнул седой гном, в страхе хватая близстоящую эльфийку за руку. — Тауриэль, — уже неуверенно произнес принц, переглядываясь с насторожившейся О’Дер, и девушка было шагнула к друзьям, но тут же замерла, услышав полный боли крик потомка Дурина, что извивался в руках своего русоволосого брата. Даже Эрилэ поморщилась, интуитивно делая шаг вперед, словно могла помочь, но, кажется, даже все имеющиеся у нее лекарственные мази не помогут против моргульского яда. Леголас недовольно выдохнул и, пройдя мимо растерянной подруги, прыгнул с балкончика прямо в лодку, находившуюся под домом. Черноволосая подошла к Тауриэль, и обе с испугом замерли, глядя на вопящего от боли гнома, которого уже едва могли удержать на одном месте его собратья. Где-то Эрилэ читала про моргульские стрелы и их медленно отравляющий кровь яд. Сначала попавшая в тело стрела оставляет небольшую царапину, на которую ты мог бы и не обратить внимание, затем раненая конечность словно наливается сталью и любое движение вызывает острую боль, как если бы дробили кости. В след этому приходит лишающий рассудка жар и знобящая лихорадка, а после ты оказываешься там, откуда нет пути назад. — Кили! — внутрь, радостно вскрикнув, ввалился гном со съехавшей на лоб шапкой и замер, увидев гору трупов с возвышавшимися над ними двумя эльфийками. Гном медленно перевел взгляд с одной на другую и с опаской прижал что-то к груди, настороженно замерев. Эрилэ опустила взгляд на это «что-то», зажатое в его руках, и с легким трепетом прошептала: — Тауриэль, это ацелас… Подруга подбежала к шарахнувшемуся в сторону гному, нагнала его и, не слушая возражений, вырвала из его рук королевский лист. Она отряхнула корни растения от земли, а затем восторженно посмотрела на черноволосую, также шепча: — Я могу его спасти. Но Эрилэ лишь нахмурилась, посмотрев на дверь, и укоризненно покачала головой, переходя на эльфийский: — Я спасу его, а ты нужна Леголасу. Не оставляй его в это время — только не сейчас! Тауриэль посветлела лицом, согласно закивала и, вложив растение в руки подруги, выскочила на улицу, параллельно доставая кинжалы. Стараясь не обращать внимание на нарастающую боль в боку, эльфийка развернулась к гномам, вскинув бровь: — Чего стоим? Перенесите его на стол и дайте две миски с водой. Последнее было обращено уже к девочкам, которые немедленно засуетились. Гномы, подхватив кричащего и не осознанно сопротивляющегося любому внешнему вмешательству собрата, перенесли его на стол, прижав руки и ноги к дубовой поверхности. Эрилэ быстро промыла ацелос сначала в одной миске с водой, которую держала маленькая девочка, с восторгом разглядывавшая черноволосую, а затем, склонившись над второй, уже сухой тарелкой стала нащипывать королевский лист. Промедление могло стоить гному жизни. Перехватив миску и подмигнув своей маленькой помощнице с легкой улыбкой, она подошла к столу и, дернув штанину гнома свободной рукой, посмотрела на черную рану с запекшейся по краям кровью. Короткий взгляд в ставшие почти рыбьими глазами потомка Дурина заставил её произнести вслух самой себе: — Поспешим, — чуть трясущимися руками растирая ацелас меж ладоней, Эрилэ прикрыла глаза, чтобы настороженные и напуганные лица гномов не сбивали. Нужные слова сами сорвались с губ, растягиваясь нараспев: — Menno o nin na hon i eliad annen annin, hon leitho o-ngurth. Потомок Дурина изогнулся дугой, замер, а затем, осев на столешнице, слепо повел головой на звук, невидяще глядя в сторону эльфийки. Тягучие слова обжигали: обжигали глаза, подернутые бельмом, терзали черноту внутри и ослепляли корни тьмы, обволакивающие душу гнома, но что-то сильное и не поколебимое, что передалось ещё младенцу с кровью, следовало на зов Эрилэ, возвращая того обратно к свету. Прохладная субстанция, измятая в руках эльфийки, коснулась раны, от чего Кили взвыл, вновь закидывая голову назад. Тонкие пальцы сильнее нажали на ацелас, чтобы сок быстрее просочился в пораженое заразой место, по краям сочившееся гноем. Собратья гнома навалились всем весом, стараясь удержать буквально разрывавшегося от боли наследника. Девочки рыбака, переглянувшись с братом, мужественно нахмурились и, втиснувшись между мужчинами, тоже схватились за конечности гнома, а самая младшая поспешно взобралась на стол и всем весом уселась на грудь раненного, прижимая того к столу. Обернувшись, она переглянулась с Эрилэ и, получив одобрительный кивок, буквально засветилась от счастья. Перед глазами О’Дер заплясали разноцветные круги, а голова пошла кругом, отчего эльфийка покачнулась. Она уже чувствовала, как кровь хлещет из раскрывшейся раны на животе, но, мысленно собравшись, продолжила стоять, шепча нараспев заговор. Еще немного… *** Она сидела на заборчике крыльца, хмуро оттирая какой-то тряпкой руки от крови гнома. Пару минут назад О’Дер окончила собственную перевязку и сбежала сюда, чтобы немного прийти в себя. Внутри, помимо ставшей привычной пустоты из-за отсутствия Начертанного рядом, стало очень-очень темно и холодно. Словно выкачали всю энергию и свет. Эрилэ практиковала подобное очень давно и без особого фанатизма, как раз таки из-за остаточных ощущений после лечения, что дало о себе знать сейчас в виде сбивающей с ног усталости. Сбоку раздалось скромное покашливание, и О’Дер отрешённо обернулась, увидев подошедшего к ней седого гнома и молодого потомка Дурина. — Госпожа, я был наслышан о чудесах эльфийской медицины. Это огромная честь увидеть ее самому, — произнес тот, что был старше и держал у уха слуховой аппарат. Он медленно поклонился: — Оин, к Вашим услугам. — Спасибо и Вашим друзьям, и Вам за моего брата… Фили, к Вашим услугам, — также согнулся гном, не отрывая взгляда от черноволосой, что медленно, с натяжкой, но искренне улыбнулась. — Средиземье мало, сделайте как-нибудь и для меня тоже самое, — вежливо ответила она, ступая на крыльцо и так же чуть кланяясь, стараясь не тревожить и так разошедшуюся рану. — Эрилэ, к Вашим. Их разговор прервали быстрые шаги и, ко входу взбежала взъерошенная рыжеволосая эльфийка с подтеком крови на лбу и расширенными от адреналина глазами. Леголаса не было. — Cundu? — тревожно, со страхом, заклокотавшим внутри, спросила О’Дер, делая шаг вперед. — Мы перебили всех орков, но Болг опять ускользнул. Леголас бросился за ним, — она провела пальцами по лбу, недоуменно глядя на собственную кровь, а затем мотнула головой и шагнула в дом, направляясь к спящему гному. Эрилэ тревожно посмотрела вдаль за чернеющие тени домов и попыталась подавить страх, засевший в груди. Гномы переглянулись, но ничего не сказали, уходя с улицы, благоразумно решив оставить девушку одну. Где-то послышался рев вырвавшегося на свободу дракона, и шум падающих камней. О’Дер медленно перевела взгляд к Одинокой горе, едва заметив взметнувшуюся ввысь тень с огромными крыльями. Устало вздохнув и качнув головой, она кинулась к дому.