Женить, нельзя помиловать

Интересно, почему броня у эльфов золотая? Как-то абсолютно отсутствует логика. Наоборот, доспехи для воинов и стражей всегда старались делать более незаметными, чтобы армия могла легко затаиться в тех или иных условиях. Конечно, может быть золото и прочнее других металлов, но разве нельзя было его покрыть каким-нибудь оттенком, чтобы не сильно выделяться. Вот, например, личная охрана Владыки как раз таки имеет темно-серую броню, хотя они редко участвуют в выездных боях… С такими совершенно идиотскими мыслями Эрилэ наблюдала, как медленно опускалось лезвие меча, словно время издевалось над ней. Конечно, обычно перед смертью ты должен вспоминать близких, друзей, лучшие моменты в своей жизни… Но почему-то в данный момент О’Дер прицепилась мыслями к проклятой броне и никак не могла сдвинуться с мертвой точки в собственных рассуждениях. — Прощайся с жизнью, эльфийка, — прорычал орк на ломаном всеобщем, и девушка зажмурилась, жалея, что загадка вычурности доспехов собратьев так и останется не разгаданной. Раздалось быстрое влажное чавканье, и что-то с глухим звоном влетело в нагрудную броню черноволосой. Медленно, открыв один глаз, Эрилэ увидела на земле перед собой голову морготовской твари с высунутым языком и тогда уже смело посмотрела на поверженного врага. Тело орка тучно рухнуло рядом. — Ну, привет, подруга, — раздался веселый голос сверху и О’Дер удивленно уставилась на протянутую руку. Закованная в броню гномов рыжеволосая девушка, — та самая с бастиона, — с широкой улыбкой слегка потрясла ладонью, намекая, что нужно бы поторопиться. — Я, конечно, понимаю, у тебя от шока заторможенная реакция, но мы вроде бы посередь битвы стоим, может дашь уже руку? Эрилэ немедленно схватилась за протянутую конечность и резко оказалась на ногах. Бедро тут же отозвалось острой болью, и эльфийка зашипела, чуть сгибая колено, чтобы снизить вес, давивший на рану. Незнакомка присела перед ней на корточки, закинув свой меч на колени между грудью и бедрами, и деловито пригляделась. — Извини, мне придется вынуть это из тебя. Потерпи! — протараторила рыжеволосая и рывком дернула кинжал, откидывая его в сторону. О’Дер болезненно взвыла, чудом устояв на ногах, и прошипела, едва сдерживая рвущиеся из нее ругательства, подслушанные из уст Ниниэля: — Кто же так… делает… — Я не профи в этом, так что… Скажи лучше «спасибо», подруга, — хохотнула девушка, хлопнув ее по плечу, а затем достала откуда-то из-за пояса бинты и быстро обмотала ногу эльфийки. — Это не сильно спасет, ходить будет больно, но хоть не истечешь кровью до рассвета. Справа раздался вопящий крик орка, и Эрилэ, не задумываясь, выхватила кинжал из набедренных ножен вовремя распрямившей незнакомки, наотмашь кинув его в морготовскую тварь. Тот, не добежав пару метров, рухнул. — Метко бросаешь, — похвалила рыжеволосая и задумчиво пробормотала: — А я тебя не помню… Ладно, бывай, подруга! Мне еще моего короля спасти надо, а ты держись! Будет шанс — свидимся! Эрилэ не успела открыть и рта, чтобы хотя бы поблагодарить, как девушка уже исчезла в толпе, затерявшись меж сражающихся воинств. Заторможенно моргнув, эльфийка перевела взгляд на забинтованную ногу, затем в ту сторону, куда убежала рыжеволосая, а после огляделась вокруг. Орков стало значительно меньше, а вот гномов захватил небывалый прилив энтузиазма, позволивший с новыми силами кромсать врагов направо и налево. Приглядевшись, девушка увидела мелькнувшие в толпе недалеко от нее знакомые лица гномов, взятых в плен в Лихолесье пару недель назад. Значит, Торин сбросил оковы и вступил в бой. Кивнув сама себе, девушка обнаружила, что не видит людей и эльфов. Толпа орков отвратительной черной змеей исчезала в пробитой стене города, где то там, то тут вспыхивали пожары. Теперь их цель Дейл, и с похолодевшим сердцем Эрилэ вспомнила, что там находятся женщины и дети. Надеясь, что отсутствующие на поле боя уже там, она рванула вперед, чудом не забыв подобрать меч. Хотя рванула — это было бы сильно сказано. Первые пару шагов острая боль пронзила конечность от бедра до стопы, так что раненую ногу с шипением приходилось подволакивать. Но спустя мгновение, медленно перейдя на бег, Эрилэ смогла опереться уже на мысок, не задумываясь о ране. О странной незнакомке из компании Дубощита она подумает потом. *** Ворвавшись в Дейл, она с облегчением заметила мельтешащую вокруг золотую броню. Эльфы эффективно и быстро зачищали улочки, тем не менее так же быстро теряя бойцов. Чудом увернувшись от коварно выпущенной стрелы орка, Эрилэ сделала прыжок и последующий выпад в сторону, пронзив грудь врага. Пытаясь восстановить дыхание, она холодно посмотрела на тело у ног, побелевшими пальцами сжав рукоять меча, и поморщилась от занывшей с новой силой конечности. — Эрилэ, — резко обернувшись на голос, она увидела быстро идущего к ней Владыку. Внутри что-то оборвалось — эльфийка со всхлипом убрала кинжал из левой ладони на бедро и сделала шаг навстречу Трандуилу, позволив ему перехватить освободившуюся руку. Взявшись за предплечье О’Дер, Трандуил выдохнул, прикоснувшись к ее лбу своим. Он судорожно увел лицо в сторону, прижавшись щекой к щеке и уткнувшись носом в черные волосы, вдохнув ставший привычным запах Начертанной. — Sut naa lle? Девушка надтреснуто засмеялась, прикрыв глаза и почувствовав приятное тепло в груди, которого так не хватало на поле боя. Эльф шумно выдохнул, сжав пальцами в наручах руку Эрилэ, не желая отпускать ее. Время замерло. Оба словно забыли, где находятся и что вокруг них идет битва. Вся Арда сузилась до прикосновений и отрывистого после сражения дыхания. Их привел в чувства пробегавший мимо отряд людей с пиками наперевес, громко перекрикивающийся о местоположении орков в городе. — Я в порядке, в порядке, — наконец прошептала Эрилэ, отстраняясь и разглядывая Начертанного, чье лицо расплывалось от накативших на нее слез. — Перестань, — мягко попросил он, стерев мокрую дорожку и позволив девушке на секунду прижаться к его руке щекой. — Нужно уходить… Улыбка медленно сползла с лица О’Дер, и она разжала пальцы, отпустив руку эльфа. Склонив голову в бок, черноволосая нахмурилась, попутно пытаясь сморгнуть остатки слез: — О чем ты? — Посмотри вокруг… Владыка Лихолесья обвел ладонью улочку вокруг них, и девушка со скорбью всмотрелась в вечно молодые лица, пустыми глазами уставившиеся в небо. Не задумываясь, она едва слышным шепотом произнесла молитвы Мандосу за усопших, а затем вернула свой взор к Начертанному. — Я больше не собираюсь рисковать своим народом, — покачал он головой. — Много раз мои воины умирали за жизнь чужих и мы многих потеряли за долгие годы. В этот раз так не будет. Я отзову войско. — Но так нельзя! В этот напряженный миг начал падать снег. Из-за безветрия белые хлопья опускались медленно, мягко застревая в волосах, а затем, достигнув земли, мешались со слоем уже выпавшего снега, который едва-едва перекрывал каменную кладку улиц Дейла. Эрилэ сделала рваный шаг вперед, вновь сближаясь с эльфом, который устало провел рукой по глазам, не готовый сейчас к каким-либо спорам. — Мы не можем оставить людей без защиты. Они не справятся, aranya. — Эльфы здесь ни при чем, — твердо отрезал Трандуил, решительно развернувшись и двинувшись в сторону малой площади с небольшим фонтанчиком в виде косули. О’Дер не оставалось ничего, кроме как растерянно последовать за ним, нервно поигрывая мечом в правой руке и перешагивая через тела и груды камней. Впереди показалась группа воинов, впереди которых шел эльф с горном на поясе. Трандуил резко замер, от чего Эрилэ чуть не врезалась в его спину, так как с ужасом осматривалась по сторонам. Земля, покрытая снегом, была отнюдь не белой: вокруг была грязевая каша серо-бордового цвета, из-за крови пролитой собратьями О’Дер. Столько тел эльфов, пронзенных стрелами или с ужасающими рваными ранами… Владыка Лихолесья оглянулся, заметив кошмар, граничивший с безумием, на лице Начертанной, сжал челюсти и, не обращая внимание на людские крики в центре города, приказал эльфу: — Отзови свой отряд. Мы уходим. Раздался звук горна, и Эрилэ вздрогнула, подняв распахнутые глаза к своему Повелителю. Сбоку мелькнула серая тень. — Милорд, — активно переставляя посох, волшебник приблизился к эльфу, — отправьте отряды к Вороньей высоте, иначе гномов просто сметут. Нужно предупредить Торина… — Я не против — предупреждай, — прорычал Владыка Лихолесья, и за его спиной возникли стражи с опасно блеснувшими мечами наперевес, готовые защищать Трандуила. — А я пролил достаточно эльфийской крови, защищая эти проклятые земли! — Трандуил! Митрандир проводил обошедшего его эльфа взглядом, а затем растерянно наткнулся на Эрилэ, что так и замерла посередине площади, не обращая внимание на происходящее вокруг. Она продолжала смотреть на тела собратьев и от ужаса не могла даже сдвинуться с места. Ей бы очень хотелось заплакать, но от шока могла лишь широко раскрытым ртом хватать холодный воздух. — Госпожа Эрилэ, — кинулся к ней маг, привлекая ее взор на себя. — Остановите его, без вашей армии бой будет проигран. — У меня нет таких сил, чтобы изменить решения моего Владыки, Митрандир, — отрешенно произнесла эльфийка, свободной от оружия рукой поправляя упавшие на лицо волосы. Тот фыркнул в бороду и тут же, не теряя времени, убежал, оставив О’Дер в одиночестве. Она в каком-то ступоре взглянула на лезвие меча, обагренного уже застывшей кровью, и двинулась в ту сторону, куда ушел Трандуил. Впереди по улице замаячили знакомые всполохи золотой брони, как вдруг кто-то налетел на девушку, отбросив ее в сторону домов. Удар был настолько сильным, что эльфийка легко проломила телом ветхие деревянные створки двери. Пролетев комнату насквозь, Эрилэ спиной врезалась в стену, головой ударившись о каменную кладку. На голову посыпались куски гнилого потолка и какая-то шелуха. С губ сорвался слабый стон и все померкло. *** Очнулась она от голосов где-то сбоку. Они едва слышно шипели, видимо стараясь не потревожить О’Дер, и до хрипоты спорили на эльфийском. — Ты должен был следить за ней! Владыка Трандуил четко сказал, что ты отвечаешь за нее головой! — чеканя слога, яростно шептал кто-то, чей голос был смутно знаком. Эрендрун?.. — Не я, а мы! — и этого невидимого для нее мужчину, она знала. — Не помню такого! Не переваливай с больной головы на здоровую… Вязкие, словно мед, мысли О’Дер справедливо решили, что чтобы увидеть незримых спорщиков нужно все-таки открыть глаза. Со стоном она приоткрыла веки, пытаясь зацепиться за размытые лица над ней. — Эрилэ! — воскликнул кто-то, и его возглас тупой болью заметался по черепной коробке, словно брошенный камешек, отталкивающийся с характерным звуком от стен колодца. — Ну и дерьмово ты выглядишь, подруга! — Заткнись, Ниниэль! — Сам заткнись… Как ты? Девушка непослушными руками попыталась обхватить голову ладонями, но конечности подвели ее, промахнувшись мимо, казалось бы, очевидной цели. — Воды, — в изнеможении она опустила руки на колени и откинула голову куда-то назад, тут же зашипев, — затылок невыносимо заныл, вызвав прилив тошноты. Ее губ коснулось горлышко фляги и она жадно принялась глотать так необходимую ей жидкость, не обращая внимания, что большая часть воды льется по ее шее мимо. Когда жажда унялась, Эрилэ приняла новую попытку открыть глаза и в этот раз, с трудом, но ей это удалось. Она поморщилась, пытаясь усесться поудобнее, и наконец разглядела лица друзей. Ниниэль и Эрендур встревоженно переглянулись, а затем, вернув свое внимание подруге, синхронно склонили свои головы в бок, разглядывая ее. — Как ты? — негромко спросил воин, понимая, что любой резкий звук вызывает головную боль. — Затылок… Это единственное, что она смогла выдавить, заведя ладонь назад и опустив ее на шею, размяв ноющие мышцы. — Ты сильно приложилась об стену, когда тебя откинул тролль. Проклятая морготовская тварь влетела в тебя со всей дури, ты помнишь? — Его нет. Но удар помню… Трандуил? Ниниэль фыркнул, выпрямившись и сложив руки на груди: — Кто о чем, а Эрилэ все о том же! Раз спрашивает о Владыке, значит здорова! Но ты все пропустила, подруга… Девушка вопросительно изогнула бровь и, поморщившись, протянула руку Эрендруну, безмолвно прося помочь ей встать. Ухватив черноволосую за предплечье, воин осторожно потянул ее на себя, помогая устоять на ватных ногах, а затем, прокашлявшись, поддакнул другу: — Бой закончился. Орки все перебиты, а Азога Осквернителя убил Дубощит. Владыка с несколькими отрядами прочесывает территорию между Одинокой горой и Дейлом, добивая морготовских выродков. — Но он же отозвал войско? — недоуменно припомнила О’Дер, подняв с пола свой меч и протянув его Эрендруну. Тот, тут же поняв, чего хочет эльфийка, перехватил рукоять ее оружия и с лязгом убрал его в ножны на спине подруги. — Появившиеся Тауриэль и господин Леголас вмешались, — довольно хмыкнул Ниниэль, подав руку Эрилэ, позволяя той вцепиться в локоть и практически повиснуть на нем. — Остановили Владыку и заставили помочь гномам с людьми. — Как? Лучник пожал плечами, показывая что понятия не имеет, каким образом принц и его подруга провернули это. Выйдя на улицу, девушка нахмурилась от металлического запаха крови с примесью гари, витавших в воздухе. Вокруг люди вместе с эльфами растаскивали трупы. — Не знаю, что там произошло, — неожиданно нарушил тишину Эрендрун, уворачиваясь от пробегавшего мимо мальчишки. — Но я лично видел, как Торин пожал руку нашему Владыке… Похоже, мы теперь друзья с коротышками. Мужчины синхронно нахмурились, не испытывая положительных эмоций на этот счет, и О’Дер весело хмыкнула, но тут же ойкнула, схватившись за отозвавшуюся болью голову. Ниниэль, заметив это, моментально свернул в сторону основной городской площади и на вопросительный взгляд подруги бросил: — Сначала лекари, а потом Владыка, любовь и все остальное. — А из гномьей братии все живы? — почему-то спросила Эрилэ, тут же нахмурившись, сама удивившись своему вопросу. Эльфы покосились на нее, но Эрендрун все же ответил, поведя плечом: — Да, лишь Даин ранен, но не смертельно. — Я вам точно говорю: у меня до сих пор огромное дежавю… Только почему-то кажется, что все было по-другому… Ниниэль потряс головой, словно пытаясь отбросить эти мысли, но, судя по помрачневшему лицу, это было не так просто. Почувствовав, что друзья не отводят от него встревоженных лиц, он деланно-расслабленно взмахнул рукой, свободной от хватки Эрилэ: — И все же этот Дубощит меня вывел из себя. Помешавшийся идиот. — Да ты чуть от восторга не заверещал и не мог взгляда отвести, когда он вырвался из Эребора и присоединился к битве, — поддел его друг, фыркнув. — Не хотел пропустить, когда он споткнется, свернет себе шею о какой-нибудь булыжник и мы спокойно пойдем по домам. О’Дер с деланным ужасом покосилась на Ниниэля, впрочем сомневаясь в том, что смерть Короля под горой что-то изменила бы в тот момент. Может быть раньше и да… Они дошли до ратуши, где на ступенях развалились вояки, отдыхавшие после выматывающей битвы. Закатное солнце с ярко-багряным небом мягко обняло крыши Дейла, прощаясь с уставшими народами Средиземья. Эрилэ с какой-то теплотой заметила, как люди помогали эльфам избавляться от брони, попутно обрабатывая их раны, а кто-то из ушастых взамен участливо растаскивал обломки камней и подставлял плечо раненным, содействуя тому, чтобы все добрались до ратуши. Эльфийка со стоном соскользнула с рук Ниниэля на ступени, прикрыв глаза и держась за бок. Эрендрун присел на корточки рядом с ней и, тронув шнуровку на ребрах, осторожно развязал узлы. Она не успела и возмутиться, как через секунду ее золотая нагрудная броня со звоном скатилась по ступенькам куда-то вниз. Спустя мгновение туда же отправились наколенники и наплечники. Тонкие пальцы воина без каких-либо промедлений по-деловому скользнули по конечностям девушки, осматривая на предмет повреждений. Кивнув самому себе головой, Эрендрун распрямился и исчез в здании, сказав, что отлучится за лекарствами. — Ниниэль, — устало позвала О’Дер, ловя взгляд зеленых глаз. — Как он? Друг выдохнул, оперевшись ладонью на торчащий из набедренных ножен меч и отставив ногу чуть в сторону. Его лицо было в крови и какой-то грязи, а взгляд впервые озорно не блестел. Все они, — и эльфы, и гномы, и люди, — вымотались и им нужно было отдохнуть, выспаться, проститься с близкими. Просто прийти в себя и переварить события этого долгого дня. — Думаю, с ума сходит. Он же и нашел тебя, Эрилэ, — наконец произнес он, повернувшись лицом к рассветному небу и вдохнув полной грудью. — Не решился переносить тебя и приставил нас с Эрендруном, перед этим влепив выговор… Мы должны были следить за тобой на поле, но в какой-то момент потеряли в мешанине сражающихся. Потом наглость принца и Тауриэль, а затем вынужденное сотрудничество с гномами. Уверен, что Владыку мы до утра не увидим. Он будет заслуженно отдыхать, надеюсь, как и мы все. Раздались шаги и перед растерянной О’Дер вновь возник воин, на этот раз с сумкой со смесями трав, бинтами и разными пузырьками. Достав из ножен кинжал, он вспорол в нужных местах ее одежду, специально поддетую под броню, а также те самые бинты, которые на скорую руку наложила ей рыжая незнакомка. — Придется потерпеть, Эрилэ, — подытожил Эрендрун, поджав губы. Эльфийка лишь кивнула головой и, отвернувшись в сторону, сконцентрировала свое внимание на виднеющемся Эреборе. *** Когда О’Дер обработали раны, она не смогла уйти от ратуши просто так, не смотря на возражение друзей. Единственное, на что эльфийка согласилась, — это сменить броню на свой привычный коричнево-зеленый костюм. После она принялась помогать другим пострадавшим и, в очередной раз бинтуя кому-то руку с разорванными мышцами, заметила, что в Дейле наступило утро. В городе, а также на Одинокой горе, потушили факелы. Несмотря на то, что битва была закончена, и между народами был установлен хрупкий мир, веселья не было. Тела погибших сложили в здания на окраине Дейла, не имея сил проститься с ними сегодня. Все были слишком вымотаны, поэтому, когда солнце было уже в зените, эльфы и люди уже спали. Эрилэ, сильно хромая на раненую ногу, не задумываясь, свернула к смотровой площадке, глядя на раскинутый шатер. Стражи возле него даже не пытались изображать изваяния, устало развалившись полусидя прямо на земле и сонно жуя лембас. Заметив О’Дер, они попытались было вскочить, но девушка замотала руками, призывая их остаться на своих местах. Эльфы благодарно склонили головы и взамен промолчали, не препятствуя черноволосой попасть в шатер. Свободной волной задернув за собой полог, О’Дер моргнула, привыкая к полумраку палатки. Только сейчас она увидела, что внутри помимо пустующего трона и стола было небольшое ответвление в бок, где, видимо, и стояла кровать, которую она отсюда не видела: мешал балдахин из плотной ткани. Девушка с каким-то внутренним трепетом сделала несколько шагов вперед и, взявшись за край, замерла, не решаясь откинуть балдахин в сторону. Подобное этому поведение считалось чем-то из ряда вон выходящим, и Эрилэ боролась с одинаково сильными чувством стыда и желанием увидеть Начертанного. Ей было необходимо до желчи в горле убедиться в том, что он цел и мирно спит. — Эрилэ? — ворвался в ее смятения сонный голос. — Mankoi naa lle sinome? — Я тебя разбудила? Извини, — пробормотала она, наконец откинув полог и наткнувшись на Трандуила, привставшего с напольной лежанки на возвышении от земли. — Захотела проведать тебя… Эльф, облаченный в серый костюм, в котором она его видела утром, облокотился на локоть и в темноте шатра блеснули голубые глаза. Они скользнули по девушке сверху вниз, словно оценивая и о чем-то раздумывая. Под таким пристальным вниманием О’Дер неловко опустила взор вниз, рассматривая свой костюм, который по сравнению с одеждой из-под брони выглядел еще весьма сносно. — Как ты? — подал голос Владыка, и он тревожно повел головой в сторону, приглашая эльфийку подойти ближе. — Голова болит и жутко хочется спать, — призналась она, невольно отмечая, насколько ей неловко поменяться с Начертанным местами и теперь смотреть на него с высоты своего роста, сверху вниз. — Поэтому я ненадолго зашла. Еще раз прости, что разбудила. — Я не спал… Выдохнув, Трандуил откинулся на подушки, глядя в потолок шатра. Эрилэ понятливо кивнула, разделяя чувства своего Владыки. Сонно потерев переносицу, она сделала шаг назад и указала себе за спину рукой: — Тогда пойду. Завтра много дел и… — Не уходи, — перебил ее Начертанный, дрогнувшим голосом. О’Дер кинула затравленный взгляд на кровать и смущенно покраснела, тут же сцепив задрожавшие пальцы рук в замок. Она тяжело сглотнула и слабо хмыкнула, прикрываясь здравым смыслом: — Не думаю, что это уместно. Стражи видели, как я сюда зашла, и, если вскоре не уйду, пойдут разговоры, а сейчас не лучшее время. — Пожалуйста. Поперек горла встал ком, и эльфийка тяжело кивнула, подчинившись. Осторожно, чтобы не травмировать больную ногу, она опустилась на импровизированную кровать Владыки, попутно стянув обувь. Откинувшись на соседнюю подушку, она повернулась лицом к Трандуилу. Тот последовал ее примеру и их глаза встретились. Краска залила щеки и уши О’Дер, заставив ее молчаливо поблагодарить полумрак шатра, мешающий Начертанному четко разглядеть ее. Но, кажется, ему все равно. Он не смутился и его дыхание не сбилось, когда он протянул руку, тонкими пальцами сжав ладонь эльфийки. Прикрыв глаза, он быстро потерял связь с реальностью. Несмотря на усталость, Эрилэ еще пару часов не могла уснуть, разглядывая лицо спящего эльфа. Казалось, совсем недавно она также смотрела на него в библиотеке дворца, чувствуя лишь холод его безразличия и равнодушия. «На тебя данная связь повлияла слишком сильно. Это плохо.» На нее ли одну? И действительно ли плохо то, что судьба или сами Валар свели их вместе? Или же это следствие чего-то другого, более запутанного и сложного, чем их незамысловатая история… В голове отчего-то возникает Ниниэль со своим дурацким чувством дежавю, странные взгляды Митрандира и почему-то рыжеволосая человеческая девчонка из компании Дубощита. Эрилэ нахмурилась. Складывалось ощущение, что перед ней вывалили перемешанные в кучу осколки витражного стекла и сказали, что собрать его можно лишь полагаясь на собственную интуицию. И вот она вновь ходит между кусочков, собирает стекло, а рисунок на витраже никак не выстраивается в задуманный узор, лишь больше отклоняется от него и ускользает. Каждый раз то там, то тут появляются намеки и знаки, но О’Дер не может на них сконцентрироваться, запомнить, словно кто-то не хочет того, чтобы витраж наконец был собран воедино. Стоило эльфийке нечаянно пошевелить рукой, как Трандуил нахмурился и дернул ладонью вперед, переплетая их пальцы. О’Дер рвано выдохнула, и глупая улыбка тронула ее губы, а мысли словно выветрились из головы. Изнеможение после тяжелого дня взяло свое и девушка заснула, впервые за сегодня чувствуя не боль, а приятное тепло в груди.