Мой маленький прекрасный Гарри

       Гарольду впервые в жизни было некомфортно стоять перед абсолютно незнакомым мужчиной, пока тот, склонив голову, ждал от тебя хоть какой-то реакции. Красивый розоватый румянец окрасил щеки юноши, его зеленые глаза в шоке распахнулись, став еще больше, а рот неэстетично приоткрылся, из-за чего щетка, щедро пропитанная зубным порошком, упала на пол с громким стуком, так ясно различимом в повисшей тишине. На пороге ванной комнаты стояли два волшебника, брюнет и блондин, наблюдая за всем происходящим, при этом прекрасно понимая всю суть этого самого происходящего. Красивый статный мужчина все же приподнял взгляд на подростка, отмечая его парадоксальную красоту, даже с учетом того, что в нем текла демоническая кровь. Аларон надеялся не на такой прием, на куда менее теплый, может, жесткий и жестокий даже. Книга Предсказаний гласила, что следующий повелитель будет умен, безумно красив и жесток, пока не встретит свою пару, вроде как уже родившуюся, если верить всему написанному. Демоны редко ошибались в такого рода вещах, только сейчас, смотря на прекрасного юношу, преклонившему колени не казалось, что он способен хоть на какую-то жестокость. Его лицо, порозовевшее от жеста Аларона, выглядело воистину ангельским — и скулы, каким-то неведомым образом сочетающиеся с детскими, чуть припухлыми щечками, и большие зеленый глаза, и губы кораллового цвета, и темные растрепанные волосы, — паренек был ангелом, по крайней мере, так ему тогда показалось. — Я, конечно, не сказать, чтобы не рад вас видеть, — на этом моменте Гарольд запнулся, подбирая слова, — но знаете, если уж столь необходимо было пасть ниц и поцеловать мою ладонь, то куда лучше было бы сделать это, скажем, в ресторане, или в театре, просто в гостиной, — парень посмотрел наверх, чуть растрепал волосы. — Да просто в любой момент, когда я бы не стоял в ванной и не пытался умыться. Хорошо еще, что я был в одежде! — Мой юный господин, мое имя — Аларон, вы же можете называть, как душа ваша пожелает. Я был выбран правительством нашего прекрасного государства, дабы сообщить вам о том, что с этого момента вы являетесь Наследником демонического престола, а я вашим непосредственным учителем. Вы можете пройти обучение в аду, где, судя по слухам, уже порой бывали, либо же объединить его с вашей учебой в магической школе, однако тогда оно займет куда больше времени, — мужчина поднялся с колен, окидывая беглым взглядом всю собравшуюся в дверях компанию — человек, остро пахнущий различными травами, молодой, лет тридцати пяти на вид, рядом с ним — высокий блондин, с острыми скулами и собранными в хвост волосами, такого же возраста, может, чуть старше, невысокая милая дама, впустившая его сюда и, в этот момент даже голова отказалась работать, потому что поверить в такое было просто невозможно, волк-оборотень, ведущий себя как собака. — Я бы, конечно, в Ад да с огромным удовольствием, только без них, — он мотнул головой в компанию, — как-то и не хочется. Они ж мне словно семья, самые родные и близкие, да и Дракон мой единственный друг, странный, но верный. Куда ж их в ад-то тащить? Только на верную гибель, Аларон, а губить я их не хочу. Да и самому мне вся эта идея с парами не нравится, не хочу искать никого, хоть убей меня. Учиться здесь, правда, кажется почти невозможным, — подросток вздохнул, о чем-то задумавшись, отчего его губы сжались в бледную тонкую полоску, а темные густые брови сошлись на переносице. — Вы не обязаны искать Пару, молодой господин. Вы можете не найти ее и за всю свою жизнь, нам, простым демонам, неизвестно, как вы с ней встретитесь. Только Люцифер знает, а он сам себе на уме, все же первый павший, — начал было объяснять демон, смотря на беззащитного паренька перед собой. Как есть — ребенок, маленький, отчаянно нуждающийся в любви и заботе, ищущий ласки и внимания, жаждущий всего этого. Только вот, от упоминания имени Люцифера, Гарольду резко стало хуже. В глазах потемнело, в висках застучало, а картина перед глазами становилась все расплывчатей и расплывчатей, пока совсем не изменилась.        Мальчик чувствовал себя сторонним наблюдателем, смотря на кого-то до боли похожего и родного. Все вокруг было знакомым — город встретил Гарри тишиной и спокойствием. Не было ни суеты, обычно присущей тетушке, ни балагана, устраиваемого шайкой кузена, ни ворчания дяди. Было, как бы оценил обстановку Гарри, странно: странно стоять и смотреть на пустующий уже несколько лет дом. С последнего его приезда прошло так много лет, сейчас уже не маленький мальчик стоит у двери, а подросток, только в зеркале не отражающийся. Прямо перед собой он видит высокого статного темноволосого мужчину, с широким разворотом плеч, красивыми острыми скулами и пустыми, наполненными грустью глазами. За его плечом стоял высокий подкаченный мужчина, сосредоточенно смотрящий куда-то вдаль. Он знал, где сейчас эти люди, знал, почему они пропали. Он знал многое, слишком многое, чтобы желать поделиться этим хоть с кем-то. На небе собирались тучи, закрывая собой серое небо Лондона. Как только первые капли упали на асфальт, брюнет развернулся, отходя от дома, сглатывая вязкую слюну. — Я помню, Аларон, я помню ее. Почему? — мужчина с надеждой смотрел на знающего, ожидая ответа на вопрос, волнующий его на протяжении всего года. Аларон же смотрел на своего короля, не зная, как ему помочь. Ответ был, но хотел ли сам Гарри его знать? Был ли он готов к нему? Да и хотел ли он его озвучивать? — Ваше Величество, она просто была Вашей идеальной половинкой, поэтому и помните Вы ее так хорошо — мужчина врал, хоть и клялся всегда говорить правду. Он врал, потому что знал, что правда бы убила его короля окончательно. Брюнет кивнул, запоздало отмечая слезы, скатывающиеся по его лицу. — Как забыть, Аларон? — Никак, — ответил знающий, смотря на теряющуюся надежду в глазах напротив. Ответ, единственно верный, потряс молодого человека до глубины души. Страшно было признавать то, что знал, наверное, каждый из слуг. Страшно было признавать, что именно ты убил Её, именно ты воткнул нож в спину той, что жертвовала этой спиной ради других. — Ваше Величество, пора возвращаться, — король кивнул, шагая под проливным дождем в одной черной рубашке и такого же цвета джинсах, даже не пытаясь скрыть слезы и дергающийся кадык. Было странно больно ощущать себя одиноким в окружении кучи людей.        Очнулся он уже на кровати в своей комнате, подскочив с громким криком, чувствуя, как по щекам скатываются соленые горькие слезы, точно принадлежащие парню из сна, не ему. И сердце так громко билось тоже не его — вот того мужчины, одиноко плачущего. И пусть лицо того человека невозможным казалось не узнать, и пусть он уверен был, что там стоял он сам, только чуть взрослее, лет на шесть или семь, только признавать собственную слабость не хотелось. Он слышал, что время в аду течет абсолютно иначе, что туда можно захватить собственную свиту — только впиши туда Снейпа, Люциуса, Дракона да Нарциссу и живи себе спокойно. Поэтому решение было принято моментально — будущее требовало изменений, больших и решительных. А готов ли он сам был к этим изменениям? Готов ли он был рискнуть всем и бросить вызов Судьбе в очередной раз? Готов ли он был заплатить определенную цену за свое опрометчивое решение, вызванной исключительно страхом и ничем более. Что мог он сделать еще, если не сбежать от проблемы? Он же просто подросток, самый обычный ребенок, по сути, он не хочет в двадцать лет уже быть одиноким в этом огромном мире, он не хочет смотреть на развалины своего величия, светящего сейчас. Он не хочет. Он боиться.        Аларон, стоящий за дверью, этот страх прекрасно ощущает, только его причины найти не может. Предположений, конечно, много, но куда больше у него вопросов — кто все эти люди, носящиеся с подростком, словно с хрустальной вазой, кто этот оборотень, так рьяно охраняющий мальчика, почему они все себя так ведут и почему же король так яростно отказывается искать собственную пару. У него, самого обычного рядового демона, ее и в помине не существовало, лишь минутные связи с суккубами и инкубами помогали утолять присущий ему после перерождения сексуальный голод. Лишь высшим демонам даровалась возможность почувствовать любовь, в наказание отобранную Богом у них, на многие года вновь отрастить крылья за спиной, почти вернуться в Рай, закрытый для них. Все предатели были жестоко наказаны, даже если награждались долгожданным обретением и встречей с тем самым существом, созданным лишь для тебя. Ведь они всегда были ангелами. Ангелы всегда выбирали сторону Бога. Аларон грустно улыбнулся, вспоминая себя с белыми крыльями за спиной и рядом с милым пареньком неподалеку, от чьих поцелуев всегда горели губы, пусть и были они исключительно целомудренными. Он помнил, как этот паренек со слезами на глазах молил его остановиться, побояться Падения, как тот яростно защищал его и как, умирая у него на руках лечил его, Аларона, раны от оторванных крыльев, лишь бы тому было легче. За это демон себя ненавидел. Ведь даже миллиона литров черной крови демона не хватит, чтобы просто приблизиться к той чистой и праведной жидкости, текущей по венам ангелов. Вытерев слезу, скатившуюся по щеке, мужчина толкнул дверь, входя в просторную светлую комнату. — Вы приняли решение, милорд? — Я отправлюсь в ад, — твердо ответил Гарольд, смотря в окно пустым взглядом. Он никогда не признается, что видел ту одинокую слезу на щеке демона, как и тот не скажет, что слышал все происходящее в комнате. Эти тайны останутся только между ними. И лишь внутри себя Гарольд будет знать, что решение было принято только из-за страха одиночества. Голос в голове шепнет, что он и без этого очень даже одинок.