Он - Дракон

      Аромат насыщенного куриного бульона наполнил покои принца, охваченного недугом. Вереница страждущих, желающих посмотреть хоть одним глазком на долгожданную трапезу венценосной особы, крадучись, просочилась в комнату и замерла вокруг высокого ложа. Королева-мать украдкой смахивала слёзы умиления, а седовласый король-отец нежно обнимал её за плечи.       Майкрофт смотрел на эту семейную идиллию королевского семейства и понимал, что ему досталась лишь роль кормилицы. Не совсем убогая служба, если брать во внимание существующую иерархию по замыслу самого инфанта, но с совсем не ясными, особенно на предстоящую ночь, перспективами для самого Майкрофта. Можно, конечно, было обратиться к арабским сказкам и примерить образ Шахерезады, но, вероятнее всего, сказочницы и сказочники у Шерлока были не в чести.       Уж слишком тянулся к естественным наукам юный наследник престола.       Вот уже минут пять, как Майкрофт терпеливо помешивал ложкой в тяжелой керамической бульоннице, остужая содержимое. Периодически он наполнял ложку, едва касался её губами и вопросительно смотрел на Шерлока:       — Он остыл, я тебя уверяю. Не желаешь попробовать?       — Неужели так сложно довести эту гадость до нормальной температуры? До полного удовлетворения проблемами мне не хватает только обжечь ротовую полость!       Младший брат фыркнул, как рассерженный кот, и закатил глаза. Его манера таким видом уличить собеседника в непроходимой глупости, граничащей с идиотизмом, иной раз доводила до бешенства.       Майкрофт едва сдерживал негодующий стон — видимо, братец решил сегодня отыграться на нём по полной программе.       Шерлок с недовольным лицом и сдвинутыми к переносице бровями восседал среди подушек, привалившись к высокому изголовью, скрестив руки на груди. Перед ним стоял складной столик для завтраков с нарисованными розовыми пионами. Рисунок был искусственно состарен в технике кракле — милая вещица выглядела винтажно и стильно. Похоже, королева-мать пожертвовала одним из своих любимейших причиндалов для приболевшего любимчика.       Макрофт примостился на краешке кровати, почти вплотную пододвинулся к капризному упрямцу и процедил сквозь зубы:       — Я считаю, что уже можно…       Странным образом, в голове снова встало в очередь для произношения вслух дневное непристойное словечко «втолкнуть», а за ним суетливо замаячила еще более вульгарная фраза «взять в рот». Майкрофт прерывисто вздохнул, едва не подавившись изрядно раздражающим бульонным запахом, и закончил фразу банальным и недвусмысленным «начать есть».       Шерлок, не сводивший всё это время взгляда от его лица, согласно кивнул и сморщил нос:       — Две ложки. У нас был уговор.       Майкрофт немного задумался, прикидывая, какие выгоды можно извлечь из ситуации: две ложки бульона за целую ночь рядом, в одной кровати. Не слишком ли ущемлены его права? Пожалуй, он попробует получить хоть крохотный бонус.       — Две ложки — за два часа. На мой взгляд, вполне достаточно времени, чтобы крепко уснуть.       Понадобилось усилие, чтобы ответ звучал максимально равнодушно. Крохотная надежда, что Шерлок так ослаб от болезни, что физически не сможет съесть больше, поблёскивала далеко-далеко в туманностях сознания, но он разглядел её мерцающее сияние.       Шерлок вскинул брови и распахнул глаза. Такого поворота событий он никак не ожидал. Издав слегка придушенный стон, он злобно просипел:       — Хорошо. Я съем всё. Но если меня стошнит…       — Надеюсь, этого не случится. К тому же, я буду рядом.       Майкрофт довольно улыбался: его брат был таким смешным, когда что-то шло не по его сценарию. Проигрывать Шерлок не любил. Последнее слово всегда должно было остаться за ним, даже в споре с самим Сатаной.       — Значит, целая ночь? — в глазах брата блеснул заговорщицкий блеск и азарт.       «Похоже, меня ждёт очень долгая ночь. Этот зверёныш, очевидно, играет ва-банк».       Майкрофт продолжал улыбаться уголками губ и вслух прошептал:       — Все в твоих руках, маленький братец.       — Отлично. Я соглашался только на бульон — никакой моркови и лука! — ворчливо пробубнил Шерлок.       После долгих мучений бульонница предсказуемо опустела.

***

      Майкрофт оставил Шерлока на попечении родителей и поднялся в свою комнату. Нужно было сделать несколько звонков по работе, пролистать газеты с новостями и принять душ.       Он рассеянно пробегал взглядом по страницам, не вдумываясь в содержимое. Перед внутренним взором, прикрыв непрозрачным слоем поток новостей, возникало лицо младшего брата. Его резко очерченные пухлые губы, которые он неохотно открывал, принимая очередную ложку целебной жидкости. Сбегающая по подбородку прозрачная капля золотистого бульона, которую Майкрофт спешно ловил салфеткой, и то, как он вмиг похолодевшими пальцами нечаянно касался нежной кожи его лица.       Почти нечаянно…       Сердце снова выстукивало возбуждённое «ча-ча-ча», а взгляд влипал в беспокойный, напряженный аквамариновый взгляд напротив. До исступления, до боли в паху хотелось дотронуться до влажных губ Шерлока, обрисовать яркий контур кончиками пальцев и, огладив скуластое лицо, вглядываться до головокружения в осторожные, внимательные глаза.       Майкрофт откинулся на спинку кресла и окинул взглядом комнату. Что могло измениться за какие-то пару недель, что он не был дома? Почему его так болезненно и постыдно тянет к Шерлоку?       Всё те же стены глубокого насыщенного сапфирового цвета. Тяжелые портьеры благородного оттенка слоновой кости, украшенные едва заметной бронзовой полосой. Светлая мебель с обивкой из текстиля грубого плетения и однотонный пушистый ковёр на полу. Плотно забитые книжные полки до потолка. Ничего лишнего — всё на своих местах. В комнате присутствовал некий аскетизм с налетом брутального уюта. Здесь Майкрофт всегда чувствовал себя в гармонии с самим собой, оставляя всё лишнее за порогом. Это был его личный форт Аламо — незыблемый и несокрушимый до вчерашнего дня.       И вот теперь, совершенно растерянный, он сидел посреди руин: отчаянно пытался привести мысли в порядок и избавиться от наваждения. Но, лишь прикрыв глаза, чтобы вдохнуть полной грудью, он вновь видел пухлые, изумительно очерченные губы, которые так хотелось смять своими, зацеловывая до хрипа, до остановки сердца.       Он заставил себя подняться и побрёл в ванную комнату. Крохотная надежда, что, возможно, струями горячей воды он смоет навязчивое видение, теплилась внутри едва различимой во тьме искоркой.       Майкрофт стоял под душем, омываемый потоком воды, и старательно пытался представить предстоящую ночь.       «Что он затеял, мой маленький братец? Неужели вдруг решил расстаться с девственностью в объятиях самого близкого человека? Отличный ход! Если что-то пойдет не так — будет проще забыть о прошедшем, как о кошмаре. Затолкать воспоминания ногой в чулан чертогов и потерять от него ключ. В духе Шерлока! Неужели он так испуган своим взрослением? Вероятно, ночные поллюции и эротические фантазии утомляют огненного, свободолюбивого Дракона? Боже правый, какую низкопробную эротическую писанину он читает, чтобы спроецировать свои ночные мастурбации на меня?       А вдруг я всё надумал? Вдруг это моё расшалившееся воображение — не более того? Было бы превосходно! Тогда я уложу его, как маленького, спать, подоткну одеяло и спокойно вернусь к себе. Это было бы прекрасно! Надеюсь, мой братец проведет спокойную ночь и без моей греющей персоны под боком. Или под собой? Я даже уверен, что он захочет всё видеть и быть сверху… »       Внезапно Майкрофт представил Шерлока, распластанного на своей постели посреди тёмно-бордовых стен с геральдическим узором. Раскинутые, неприлично длинные ноги и между ними блуждающая беспокойная рука. Он стискивает себя, наращивая темп с каждым движением, подаётся вперёд, высоко вскидывая бедра. Влажная головка выныривает из обхватившей ладони и прячется снова, оставляя блестящий след на пальцах правой руки. Левая ладонь неторопливо оглаживает грудь и впалый живот. Майкрофт даже слышал его тихий полустон. Видел, как Шерлок запрокидывает голову, выгнувшись на постели, и, втолкнув указательный и средний палец себе в рот, начинает посасывать их, жадно и нетерпеливо. От этой картинки пол ушёл из-под ног. Пришлось прислониться спиной к стене, вздрогнув от прохлады керамики, коснувшейся кожи.       Майкрофт стиснул свой напряженный член ладонью до ощутимой и такой сладкой боли, охнул и начал дрочить, как ненормальный. Он давился собственными стонами, впивался зубами в предплечье, чтобы заглушить рвавшийся наружу отголосок кайфа. Пальцы скользили неустанно по вздыбленному члену с надутыми упругими венами и пощипывали яркую бордовую сочащуюся головку. Левой он тискал и мял, слегка оттягивая вниз, мошонку. Стоило прикрыть глаза, и перед ними возникли новые, сумасшедше возбуждающие картинки: пальцы Шерлока, мокрые, обсосанные, горячие, выныривают изо рта и устремляются вниз, оставляя блестящие дорожки на животе. Мазнули по раздувшейся головке, и снова вниз, к пушистым, поджатым яйцам. Мнут, тискают и тянут. Словно задают темп реальности, что пляшет вокруг Майкрофта струями воды. Его фантазии были так реалистичны, что, втянув носом воздух в душевой, он явно почувствовал аромат комнаты брата: пряный, с нотками хвои. Только теперь к нему примешивался волнующий и восхитительный терпкий запах спермы. Новое видение, как вспышка: Шерлок выгибается в последний раз, захлебываясь в экстазе своим криком, вжимает с силой член в живот, ловя струю узкой ладонью и, содрогаясь в оргазме, заваливается на бок, комкая одеяло между ног. Майкрофту оставалось лишь долбить крепко сцепленные в замок пальцы и ошалело давиться криком: « Шер-ло-ок… Что ты со мно-ой творишь, зверё-ёныш…»       Он обессиленно опустился на пол и долго размазывал по бедрам мылящуюся белёсую муть.       Никаких мыслей, планов и чувств.       Полная пустота.       Он не помнил, как вышел на подкашивающихся ногах из ванной. Натянул на себя верх клетчатой фланелевой пижамы и надолго замер перед выдвинутым ящиком комода, выбирая самые тугие «боксеры». Особых надежд на нижнее белье он не возлагал, но сама мысль, что под пижамными брюками будет еще что-то, слегка согревала.       В дверь тихонько постучали.       — Одну минуту!       Он наскоро влился в тугое нижнее белье, натянул свободные пижамные брюки и открыл дверь. В комнату вошла Мамуля:       — Майкрофт, милый, у тебя всё в порядке? Ты выглядишь бледным.       «Оу, мам, если бы ты знала причину моего нездорового вида! Видимо, бледность — последствие вытекших живительных соков, что унесло в сточную трубу из моей душевой. Боюсь, завтрашнее утро я встречу уже на смертном одре. Хотя, лучше бы отойти в мир иной уже сегодня».       — Все в порядке, мам. Я просто очень сильно переживаю за нашего маленького упрямца.       — Милый, ты такой впечатлительный! Вы с Шерлоком так привязаны друг к другу — пусть это останется с вами на всю жизнь. Могу тебя порадовать — ему стало намного лучше! Он даже успел поспорить с отцом и разбил твой голубой бокал.       — Тот, с Микки Маусом? Придется ему отомстить. Надеюсь, розовый с Минни еще жив?       — Сожалею, милый…       Она разочарованно развела руками, и они тихо рассмеялись.       — Я рад, что ему стало лучше. Возможно, сегодняшняя ночь пройдет спокойно.        Майкрофт обнял маму и, прижав ее к груди, осторожно коснулся губами виска.       — Я тоже надеюсь, сынок.       Она подняла голову и посмотрела ему в лицо. На губах блуждала счастливая улыбка, а тревожных морщинок, что отпечатались на лбу и вокруг глаз за последние дни, стало намного меньше.       Уже покидая комнату, она остановилась на пороге:       — Я едва не забыла, Майк, зачем приходила. Не поможешь Шерлоку принять ванну?       — На мой взгляд, это не очень хорошая идея. Прошло совсем немного времени после последнего приступа жара. — Майкрофт всем своим существом давил накатывающую злость.       — Отец уже выслушал отповедь по этому поводу. Не хочешь быть следующим? Боюсь, если этот ребёнок что-то решил… — в её глазах обожание причудливо мешалось с усталостью.       Майкрофту оставалось поспешно бросить «Да, конечно» и, уставившись невидимым взглядом в закрывшуюся вслед на ней дверь, безвольно упасть на кровать.       «Чертов братец!»