***
Чердак старого дома встретил его пыльной прохладой и лоскутами звёздного неба в слуховых окнах. Он нащупал в кармане халата зажигалку и, освещая себе путь пляшущим, нервным огоньком, двинулся вперёд, неспешно огибая преграды: старую мебель, коробки с игрушками и ненужный, вышедший из употребления и моды хлам. Ему нравилось это убежище. Порой он проводил часы, разглядывая в небольшое окно старый сад и вересковую пустошь за оградой. Ему нравилось вбирать ноздрями пыльный воздух и вслушиваться, как ветки деревьев царапают черепичную кровлю. Если бы его спросили: что есть покой? Он бы не задумываясь, ответил — старый чердак отчего дома. Майкрофт открыл слуховое окно, и в лицо дохнула студёная мартовская ночь. Луна, зрелая и полная, словно начищенная до блеска монета — любимейшая в коллекции чокнутого нумизмата, с любопытством разглядывала его, застывшего в чернильной темноте. Что видела она? Странного мужчину, задумчиво вертевшего в руке незажжённую сигарету и зябко вбирающего голову в плечи от дразнящего свободой порыва холодного ветра. Наконец, он прикурил и сделал глубокую затяжку. Ему было невыносимо вспоминать произошедшее в ванной, но еще мучительнее было думать, что этого больше не повторится. Майкрофт выпустил тонкую струйку дыма, сложив губы в трубочку — неосознанно скопировал брата, остужающего дыханием молоко. В голове точно щелкнул неслышный тумблер, и яркими живыми слайдами запестрели картинки: тень от ресниц, манящие родинки на бледной шее и цепляющиеся за его руки неугомонные, нервные пальцы. В ушах шелестел прибой, в котором смешивались звуки воды и горячего, будоражащего воображение шепота: «нет… не надо… не останавливайся… быстрее…» Теперь он точно знал, что ему снилось накануне и чей голос он таскал в своей голове вот уже несколько дней. Обволакивающее, сводящее с ума наваждение из странного сна действительно было предупреждением. Пророчеством. Ему снился Шерлок. Майкрофта начинало потряхивать то ли от холода, то ли от желания еще раз прочувствовать невероятный кайф, когда внутри пульсирует огненный шар и вся кровь летит по венам с одуренной скоростью, устремляясь в низ живота. Отчего-то вдруг вспомнилось детство. То время, когда он взрослел и старался уединиться с порно журналом в туалете или взаперти у себя в комнате. Он прятался от младшего брата, удовлетворяя себя под одеялом или уткнувшись носом в дверь крохотного сортира: нужно было быстро кончить, пока не застукали. Кончить во что бы то ни стало, избавившись на некоторое время от тяжести в мошонке. Ужасно быть послушным мальчиком из приличной семьи, размазывающим свой стыд по обрывку туалетной бумаги! Никакого наслаждения — только болезненное разочарование и безликие фантазии. Это было так давно! И вот сейчас он, как падший из падших, готов вынести любое наказание, лишь бы уединиться и заняться любовью с тем, от кого прятался долгие годы.***
В жизни очень мало правдивых вещей. В лучшем случае, мы что-то недоговариваем или уклоняемся от ответа. Считая самым благодатным исходом — ложь во спасение, привыкаем к ней, проделывая этот фокус из раза в раз. Мы спасаем чужие чувства и спасаем себя от расплаты за прошлое и будущее. Жаль, что настоящее мы не замечаем. Его невозможно воссоздать в памяти и смаковать ночами обрывки сказанных фраз и отголоски прошедших фееричных оргазмов. Настоящее невозможно представить, путаясь в бессоннице и предвкушении чего-то надуманного и предсказанного, как будущее. Настоящее — незримо. Оно происходит сейчас, в эту минуту. Оно настолько стремительно, что мы отмахиваемся от него, не считая нужным сконцентрироваться и не наделать ошибок, чтобы не пришлось потом изворачиваться, лгать или просто молчать. Но квинтэссенция всей лжи вокруг — ложь самому себе. Она сгрызает тебя, как неизлечимая болезнь, точит день и ночь, не давая покоя ни на минуту. Ты хотел быть, как все? Не выделяться и слиться с толпой? Не стать дрожащим объектом для чужих насмешек и улюлюканья? Значит, твоя ложь самому себе была возведена в миллионную степень. Ты выжил в злобном мире там, за дверью, но сожрал себя заживо в своей норе. Он готов был пройти все круги ада, лишь бы его сегодняшнее настоящее продлилось хоть немного дольше. «Я хочу его… Я хочу быть у него первым и любить, как последний раз в жизни. Да, я великий грешник!» Кто это придумал? Кто так искусно переписал религию, что невозможно найти конец тонкой и почти невидимой нити? Невозможно за толщей заляпанных жирными руками сотен лет разглядеть истинную причину поцелуя Иуды… Варвары! Что они понимают в любви? Любовь — основа искусства, красоты и мира. Это благодать и самая светлая энергия на земле. И неважно, кто и кому её дарит! Главное, чтобы любящие были счастливы. Красивые слова — не более. Утопия, растоптанная в веках… Убийственная, не раскрытая до конца людскими сердцами любовь мужчины к мужчине. Запретная, греховная, убивающая и хоронящая заживо в глазах толпы, и выносящая на охваченных адским огнем носилках из лона любой принятой в человечестве религии. Любовь брата к брату — миллиардная степень анафемы и превращение жизни в пыль. Стать флагеллантом, истязающим себя кожаной плетью с навязанными узлами. В лоскуты рассекать кожу на спине, возрождаться из пепла, чтобы снова и снова умирать в муках и корчиться в агонии.***
Майкрофт тщательно затушил окурок и спрятал его в железную банку, стоящую в нише из выбитых кирпичей. Взглянув на усыпанное звездами воплощение вселенского покоя в последний раз, он закрыл окно. Глаза привыкли к темноте — он успешно одолел все преграды на пути до двери и покинул островок тишины под крышей старинного особняка. Он принял самое важное решение в своей жизни и отступать был не намерен. Через пару минут он стоял перед зеркалом в своей ванной комнате в пытливо рассматривал отражение. Он никак не мог найти существенное отличие между собой, бывшим пару дней назад, и собой теперешним. В целом всё, как всегда. Лишь в глубине светлых, почти прозрачных глаз появился незнакомый, затравленный отблеск. Майкрофт старательно тянул время: еще раз принял душ, смывая уже засохшие остатки семени с бедер, и тщательно вычистил зубы. Напоследок, бросив рассеянный взгляд на себя в зазеркалье, он решительно вышел из ванной и покинул свою комнату. Минуту спустя он уже стоял перед массивной темной дверью и старался остановить грохочущее в горле сердце. Глубоко вздохнув и осторожно повернув ручку, он переступил порог спальной брата. Ночник на прикроватной тумбе горел мягким, приглушённым светом. Желтое пятно выхватывало из темноты только огромную постель — словно рампа освещала передний край сцены. Майкрофта охватили отчаяние и невозможность осмелиться сделать шаг вперед. Он застыл, привалившись спиной к закрытой двери, и скрестил на груди руки. Последняя защита перед падением с небес. Шерлок, полностью попадая в пятно света, выглядел загадочным и таинственным. Его взъерошенные, уже почти просохшие крупные завитки волос, рассеивали свет и были похожи на нимб. Он лежал на спине, прикрытый по грудь одеялом, а ладони с сомкнутыми подушечками пальцев были сложены в молитвенном жесте и прижаты к губам. Весь погружённый в себя, в свои мысли, в свои фантазии. Он прекрасно слышал, что его одиночество прервано, но не спешил реагировать. Сознательно тянул мучительную паузу, заставляя Майкрофта в сотый раз взвешивать и обдумывать свое решение. Наконец он повернулся на бок и, опершись головой на ладонь согнутой в локте руки, поднял на брата тёмный настороженный взгляд. Майкрофт достойно выдержал его, чувствуя новый выброс адреналина в кровь — ладони стали холодными и влажными. Казалось, Шерлок испытывает его на прочность, даёт последний шанс убедиться в своей безоговорочной решимости перед падением в огненный, но такой сладкий ад. Он почти не мигал, стараясь не пропустить ни мгновения воспалённой, давящей тишины. Наконец, Майкрофт сдался и сделал первый ход: — Что ты надумал? Его голос прозвучал глухо, но на удивление твёрдо. Ни один мускул на лице не дрогнул, словно оно стало посмертной гипсовой маской. Так хотелось услышать очередной полудетский спич о плохом самочувствии, усталости и желании отдохнуть. Он бы возблагодарил Создателя за шанс всё исправить на самом краю пугающей своей манкостью неизбежности. Повернуть вспять ещё не начавшуюся историю их с братом взрослых и неправильных отношений. Но сегодня Всевышний отвернулся от своего заблудшего чада. Его Дракон не свернёт с выбранного пути. Никогда. Шерлок откинул край одеяла и погладил раскрытой ладонью место рядом с собой. Он был воплощением покоя и незыблемой уверенности в себе, выбивая пол под ногами Майкрофта повелевающим: — Иди ко мне… Ничего лишнего. Без эмоций и тени улыбки. Только власть и безоговорочное подчинение своей воле. Через долю секунды Майкрофт, задыхаясь от волнения, сбросил на пол халат и вытянулся рядом с обнаженным горячим телом брата. Вначале было Слово? Для них двоих всё началось с молчания. Они лежали на боку, лицом к лицу, и дышали одним воздухом, вслушиваясь в стук сердец. Казалось, мир застыл, и время, спохватившись, что пропустит самое интересное, накрыло их невидимым куполом, наполнив тишину ходом настенных часов. Лишь только кровь, гонимая по венам, толчками стучала в ушах. Невероятное наслаждение разглядеть вблизи каждый штрих, каждую ранее незамеченную мелочь. Рассматривать в радужках глаз друг друга самые сокровенные полутона. Всё было так знакомо и так по-новому. Словно огромное увеличительное стекло вдруг, так внезапно, заставило их прозреть. Эрекция Майкрофта была мучительной. До одури хотелось движения, оторваться от гнетущей статичности, что засасывала неумолимо в тёмные, почти неподвижные зрачки Шерлока. Но он готов был терпеть сейчас, чтобы потом безраздельно владеть всем этим невероятным сокровищем. Заставить его метаться под своими прикосновениями, хрипло стонать и раскрываться навстречу, забыв про скромность и юношеский наив. Терпеливое ожидание, предвкушение самых невероятных сплетений тел, воображаемый запах возбужденной плоти Шерлока, ощущение во рту придуманного терпкого, солоноватого вкуса. Майкрофт тянул время, зная, что ненависть к ожиданию у Шерлока возьмёт верх, и он сдастся. Совершит ошибку или сдвинет патовое состояние с мертвой точки. Наконец, тот откинулся на спину и с нарочитой небрежностью бросил в потолок: — Какими словами я должен попросить, чтобы ты вновь потрогал мой пенис? Я бы хотел повторить тот опыт и закрепить результат. — О, мой Бог! Закатывание глаз на фоне мученического стона — это у них семейное. Майкрофту хотелось удушить засранца, лежащего так близко: тёплого, желанного и выносящего мозг несусветной чушью. «Как жаль, что у меня табу на поцелуи — я бы не дал ему даже попытаться открыть рот. Можно, конечно, придумать для этих губ более интересное занятие… но всему своё время. Политика в государстве и политика в постели редко требует быстроты действий. Так что будем политкорректны, мистер Холмс.» — Шерлок… — тот обернулся сразу, словно ждал, когда закончится пустая, никчемная тишина. Глаза были пропитаны влагой, ресницы подрагивали, а дыхание заметно частило. Страх, желание, предвкушение чего-то необычного и приятного — всё разом в сияющем аквамариновом взгляде. — Почему бы тебе не потрогать себя самому? Майкрофт поддел его легко и изящно. Так хотелось спровоцировать Шерлока, затянуть потуже шелковую ринговку томным, ласкающим слух голосом. Кто бы знал, чего ему это стоило? Обволакивать журчащими фразами и растягивать губы в ласковой улыбке, когда внутри всё пульсировало от тревожной, нарастающей похоти. Всполохами, пламенными языками обжигало внутри, и желание грозило вот-вот разорвать тело в клочья. — Нет! Об этом не может быть и речи. Очередная глупость, похожая на лепет, но так сладко дрогнул в ответ напряжённый член Майкрофта, скрытый одеялом. Без промедления отозвался на волнующий голос. Прильнул к животу так отчаянно, что бедра онемели от вошедшей в раж густой крови, толкнувшейся в пах. Оставалось лишь стиснуть зубы, давясь стоном, и на миг прикрыть глаза. Шерлок и сам понимал, что вышло не слишком убедительно. Он нахмурился и отвернулся к окну, вынуждая любоваться своей спиной. Майкрофт улыбнулся и, придвинувшись ближе, едва касаясь, провёл кончиками пальцев по его плечу, а потом спустился ниже. Не разрывая воображаемой линии, проскользнул по ребрам. Снова вниз, повторяя спуск на талию, и наверх, по бедру. Он видел, как по коже Шерлока разбегались мурашки, заставляя вздыбливаться тонкие волоски, повинуясь его невесомым прикосновениям. — Тебе холодно, милый? — Немного… Сколько покорности было в одном слове. Голова шла кругом от такой податливой близости, что отсчитывала мгновения перед порогом новой жизни. Совсем рядом. Уставился в окно невидящим взглядом, с рвущимся наружу сердцем. Упрямый, непокорный, не умеющий просить… Майкрофт боролся с собой из последних сил. Ему нужна была победа — полная и безоговорочная. Только победитель мог бы подчинить себе воплощение непредсказуемости и совершенства, что затаило дыхание на расстоянии вытянутой руки. У него не было права на ошибку. Опасная, губительная игра навылет. Он положил ладонь на плечо Шерлока и шепнул, склонившись к его виску: — Иди ко мне… Не дожидаясь очередной глупости в ответ, Майкрофт приложил палец к его горячим губам — близость такого желанного рта дикой тяжестью отозвалась в паху. Кожу покалывало от пробивающих хаотичных разрядов. Ощущать на своем лице его горячее дыхание, плыть в адовом мареве таких неясных, невесомых, ничего не значащих касаний, которые невозможно было прожить и прочувствовать. Всё это мучило, дразнило: накатывало смятение, а тело становилось чужим, непокорным, как от героиновой ломки. — Хочешь прикосновений? Трогай себя, ласкай… Неужели ты не видишь, что я с ума схожу от тебя, от твоих глаз … Мы никогда не были так близки, и я хочу видеть тебя. Чувствовать тебя, твою кожу, твой запах… Он вышёптывал это, скользя губами по шее Шерлока, вбирал тонкий аромат лаванды, который окутывал тело, и, казалось, слышал, как кровь закипает в венах брата, несётся бурлящим потоком, заставляя дыхание подхрипывать от возбуждения. Майкрофт заметил, как бледная, почти прозрачная кожа Шерлока начала розоветь, как его приоткрытый рот хватает воздух, как сияние и блеск глаз затягивает неясная муть. Наконец, он послушно откинулся на спину и закрыл глаза. Майкрофт придвинулся ближе: поглаживая впалый живот Шерлока, заскользил по груди, легко прищипывая соски. Осмелев, он упёрся возбуждённым до предела членом тому в бедро. Подавшись вперед и мазнув текущей головкой по коже, он неторопливо начал потираться об него налитым пахом. От неожиданности Шерлок охнул и попытался приподняться на локтях. Майкрофту пришлось мягко, но ощутимо, вернуть его обратно, на спину, надавив ладонью на солнечное сплетение. Шерлок суетливо заметался, пытаясь скрыть смущение: — Я в порядке… Просто не ожидал. Он… такой … Не собираясь выслушивать продолжение, Майкрофт перебил его на полуслове: — У тебя еще будет возможность познакомиться с ним поближе. Обещаю. Он поспешно перехватил руку Шерлока, которую тот уже устремил под одеяло, чтобы проверить свои догадки. Майкрофт поднёс его узкую ладонь к губам и мягко, нежно начал целовать пальцы: — Какой ты нетерпеливый… Успокойся, ты же отвоевал у меня целую ночь. Сейчас ты закроешь глаза и будешь слушать только свои ощущения. Договорились? Шерлок с осторожностью улыбнулся краешками губ, но кивнул и опустил веки: — Договорились. Майкрофт продолжал ласкать его пальцы и рисовать на ладони непонятные знаки. Он не торопился, словно впереди была целая жизнь, а не несколько часов до рассвета. Он перетекал из темпа в темп, не отрывая взгляда от лица Шерлока. Замечал каждое невольное движение приоткрытых губ и подрагивающих ресниц. Свои рисунки он сместил на грудь и неторопливо завивал арабскую вязь дальше, замечая, как втягивается живот Шерлока под рёбра от его едва ощутимых прикосновений. Над верхней губой брата выступила испарина. Он рывком согнул ноги в коленях, и одеяло, скрывающее до последнего изумительной красоты член, сползло вниз. Шерлок стиснул зубы и рвано втянул воздух. — Ч-ш-ш… Слушай себя и не открывай глаз. Майкрофт не спешил. Он осторожно потирался пахом о его бедро, оставляя на коже, покрытой колючими мурашками, блестящий след. Его рот наполнялся слюной, глядя, как горделиво, упруго покачивается член Шерлока: взрослый, тяжелый, с тугими рельефными дорожками вен. Как выглядывает влажная, раздувшаяся от возбуждения головка из крайней плоти. Хотелось попробовать это совершенство на вкус, пробежать языком от основания вверх, втянуть розовый глянец ртом. Он с трудом сглотнул и задохнулся от восхищения, увидев, как прозрачная капля маленькой дрожащей короной замерла на мгновение и, повинуясь движению дрогнувшего ствола, покатилась вниз. Шерлок подался бедрами вперед, безмолвно требуя прикосновения. Царапал простыню из тонкого сатина, пытаясь собрать её в кулаки. Майкрофт рывком поднялся и, оседлав его бедра, поднял руки наверх, сжимая тонкие запястья ладонью. Шерлока заворожил неожиданный плен, он замер на мгновение и услышал новый горячий шепот в висок: — Ты должен мне доверять… Иначе у нас ничего не получится… Ты слышишь меня, милый? — Майкрофт, я хочу… — он толкнулся вперед и простонал жалобно и отчаянно. — Попроси меня. Скажи, что мне нужно сделать. Его член настойчиво упирался Шерлоку в живот. Чуть спустившись, Майкрофт направил его к плоти Шерлока. Тот попытался вывернуться, вскинув бедра. Майкрофт ласкал свободной ладонью его грудь и трогал соски, потирая их между пальцев. Склонился ниже, повторил все губами, прикусывая кожу и зализывая, зацеловывая причиненную боль. Не останавливался ни на мгновение, не давал передышки: гладил, вылизывал, прикусывал, находил каждое доступное в этот миг местечко. Рисовал языком плавные линии и тонкой струйкой выпускал на влагу воздух из легких, заставляя кожу вспыхивать мириадами мурашек. Шерлок входил в какой-то транс: он метался, кусая губы, двигался в навязанном Майкрофтом ритме, стараясь каждым движением найти член брата. Но упрямо молчал. Майкрофт дал ему возможность наиграться, привстал и, запустив пальцы в его волосы осторожно потянул, заставив Шерлока высоко запрокинуть голову. Полюбовавшись на полураскрытый рот и красивый изгиб шеи, он провёл губами по скуле и со стоном начал целовать, покусывая кожу. Не сильно, но весьма ощутимо, чтобы Шерлок не потерялся во мраке новых ощущений с закрытыми глазами. Он прихватывал зубами, втягивал губами бледную шелковистость и тут же зализывал свои метки, спускаясь ниже, к ключицам. Гладил неторопливо своим членом его, основательно вдавливая обе напряженные плоти в подтянутый живот, и давился собственным стоном от распирающего всё внутри возбуждения. Со скованными руками, почти неподвижный под нависающим братом, Шерлок задыхался. Плавился, покрывался испариной, исступленно метался. Когда Майкрофт уже решил сжалиться над невероятным упрямцем, то вдруг услышал злобное, шипящее: — Отпусти меня… Я хочу сам… Все сменилось в одно мгновение. Майкрофт почти услышал шелест огромных невидимых крыльев среди глубокой, беспокойной ночи. Шерлок вдруг отчаянно захотел освободиться, попытался вырваться, но непонятный мятеж смыло волной новых ощущений: уверенные пальцы Майкрофта сомкнули два подрагивающих от возбуждения члена вместе, и они заскользили друг по другу, повинуясь новому темпу. — Майкрофт… Этот хриплый стон выплеснул в тишину нетерпение и сумасшедшее желание. Такое долгожданное, выстраданное: слушать до конца времен, склоняясь ниже, к самым губам. Шерлок тянулся к нему. Сам. Руками обхватил за шею, прижал к себе, подрагивая всем телом. Жёсткими пальцами вцепился в его плечи, подался вперед. Смело. Настойчиво. Прогнулся в пояснице: неистово старался влипнуть всей кожей в Майкрофта, всем своим естеством. Слиться в одно целое. Мало. Ему было мало. Озарение, как вспышка. Оттолкнул с силой, вывернулся из объятий. Рывком выше, пятками упершись в кровать. Теперь Шерлок ощущал полную свободу и ни мгновения не раздумывал. Откинувшись к изголовью, полулежа, дотянулся и уже сам вновь сомкнул два ствола. Накрыл их своей ладонью. Мало. Двумя ладонями. Закинул длинные лодыжки на бедра брата, рывком притянул к себе. Дрочил жёстко, резко. Словно вся нежность, что обрушил на него Майкрофт, утомила, умотала до предела. Смазывал ладонями влагу с блестящих головок, облизывал распухшие губы и снова подавался вперед, рвался навстречу новым ощущениям. Своим ощущениям. Задыхаясь, Шерлок не отводил расфокусированного туманного взгляда от увлекательного действа там, где два паха двигались навстречу друг другу и тугие члены со вздутыми венами соединились намертво в надежном замке из стиснутых пальцев. В какой-то момент он всхлипнул и начал откидывать голову назад, теряясь от накатывающей эйфории. Майкрофт обхватил его затылок ладонью и притянул к себе, заставляя приподнять голову: — Не закрывай глаз, милый. Смотри! Смотри, ты все делаешь сам… Тебе нравится? Приоткрытые губы и закрытый пеленой плавающий взгляд: — Да… — Ты хочешь кончить? — Я не могу… Шерлок растворялся в своих эмоциях. Радужка уплывала под полуприкрытые веки, он шумно хватал воздух ртом, закусывал губы так, что мерцающей в полумраке каплей выступила кровь, и хрипло стонал. Майкрофт мазнул языком по его шее, прикусил мочку уха, возвращая Шерлока в реальность. Гримаса боли и страдания исказила его лицо, и по острым скулам полыхнули алые пятна. Майкрофт подхватил брата под колени и рывком перекинул его ноги через свои бедра. Сейчас он сидел перед открытым, распластанным в своем бесстыдстве Шерлоком и из последних сил цеплялся за остатки разума. Он видел, что тот не может кончить, слишком возбужден, сгорает в дикой, запредельной муке. Ему мало своей силы в руках — ему нужно помочь. Вздёрнув Шерлока за бедра вверх, он, не смея дальше тянуть, пробежал языком по стволу снизу к вершине и обхватил его, наконец, губами. Хриплый стон, как награда. Едва уловимое движение бедер вперед. Майкрофт нежно посасывал его член, упиваясь подрагивающим в ответ напряжением. Упругий и сильный, он мгновенно реагировал на ласку, жил своей жизнью. Совершенное превосходство. Оставалось только наслаждаться, с каждым стоном и вздохом поднимаясь к вершине, чтобы в один миг сорваться в пропасть оргазма. Предсказуемость? Это не о Шерлоке. Он вдруг замер в его руках и выгнулся, застыв на миг. Зашипел, рассерженно, злобно процедил сквозь зубы незнакомо и сипло: — Прекрати его лизать… Я хочу жёстко. Ты можешь сделать мне больно? Я не могу кончить… Сделай мне хорошо… Майкрофт взял его сразу в горло. Поддерживая Шерлока под поясницу на весу одной рукой, второй он оттянул вниз темную мошонку без единого волоска, заставляя того взвыть от новых ощущений. Шерлок задыхался, корчился у него в руках, словно адская сущность в его теле рвалась на свободу. Сосал свои губы, выдаивая капли крови, и хрипел. Блуждал по себе ладонями, выкручивал соски и выстанывал совершенно бесстыдное: — Жёстче, Майкрофт… Просто… Отсоси… Запустил пальцы в его волосы — потянул на себя. Требовал. Управлял. Но стоило головке члена найти опору во рту, его сознание поплыло. Померкло. Он начал жёстко трахать Майкрофта в горло, долбить, вцепившись в волосы. Насаживал его на себя, рыча, как голодный зверь, терзающий свою вожделенную жертву. Майкрофту не хватало дыхания, он давился, хотел вывернуться и отпрянуть. Но Шерлок вскрикнул, последний раз подался вперед, и фееричный оргазм смёл накалённую добела реальность. Горячая струя ударила в гортань, и Майкрофт судорожно сглотнул, высасывая всё до последней капли. Он неистово вылизывал поджатую мошонку и посасывал яйца, чтобы выбить до конца весь воздух из груди Шерлока. Снова возвращался к слегка опавшему, но всё ещё возбуждённому члену. Брал его в рот, глубже, в горло, забирался кончиком языка в уретру. Втягивал, сосал до ломоты в челюсти, вбирал вместе с солоноватым терпким вкусом затихавшие стоны и, наконец, опустил обмякшее тело Шерлока на постель. Задохнувшись от восхищения, он смотрел на раскинутые в стороны руки, вздымающуюся грудь и распахнутую лишь для него одного промежность. Поглаживая внутреннюю сторону бедер и поигрывая пальцами с мошонкой Шерлока, он начинал доводить себя до долгожданной разрядки. С силой сжимая ладонь, он потирался головкой безболезненно возбужденного члена о нежную кожу в паху Шерлока. Ошалело, до звона в ушах. Пара движений, и он услышал то, что заставило охнуть и оглохнуть на миг от накатывающей волны сокрушительного кайфа: — Кончай на меня, Майкрофт…. Я хочу, чтобы ты кончил на меня… я хочу это видеть… Ощущение падения, оглушительного взрыва и подобная нирване, тающая, растекающаяся по телу слабость. Семя выплеснулось на живот Шерлока теплой струей, и Майкрофт без сил повалился рядом с братом. Вся вселенная разлетелась вдребезги, всполохами мерцая под закрытыми веками. Лишь через некоторое время Майкрофт понял, что лежит в объятиях Шерлока. Тот гладил его по плечам, трогал губами макушку и перебирал пряди волос. Внутри всё немело от совершенно нежданной и такой убаюкивающей нежности, а во всем теле растекалась блаженная истома. — Хочется внести ясность в твои предположения. На самом деле, у меня был стоящий педик, который запал на мою худую задницу. Майкрофт отстранился и поднял на брата ошарашенный взгляд. Тот с пафосом надул пухлые губы, скосил на него искрящееся серебро глаз и продолжил, словно речь шла о будничном шопинге в ближайшем супермаркете: — Ну, помнишь, тогда я участвовал в соревнованиях по плаванию, что проходили в Лондоне? Один парень, он был немного не в себе — постоянно намывал свои кроссовки в туалете и цеплялся ко всем подряд. На третий день подготовки к заплыву мы встретились в душевой после тренировки. Там не было никого, и он мастурбировал. Я хотел убежать, но он заметил меня и окликнул по имени. Он узнал у кого-то мое имя… — Шерлок судорожно вздохнул и продолжил, глядя невидящим взглядом в стену. — Он сказал, что я очень красивый. А потом… предложил сделать мне минет. Майкрофта словно пнули в живот так, что воздух напрочь вылетел из легких. «Какого хрена? Ему же было всего… Чёрт! Да он же был совсем ребёнком?!» — О, мой Бог… Шерлок, мне так жаль. Я чувствовал, что там что-то произошло. Не могло быть, чтобы ты бросил заниматься плаванием из-за призрачной угрозы хронического ринита. Он испугал тебя, милый? Почему ты не рассказал мне? От накатившего ужаса словно сорвало с петель всё нутро. Сердце билось в горле, и накатывала дурнота. Майкрофт притянул Шерлока на себя и склонил его голову к себе на грудь. Обнял за плечи и накрыл его и себя одеялом. Гладил его спину, ерошил волосы и целовал в висок, умоляя продолжить свой рассказ. — Поначалу да. Он действительно испугал меня до полусмерти. Меня точно парализовало, и я не мог двинуться с места. А он… — Шерлок сделал паузу и шумно сглотнул. Майкрофт знал, что ему тяжело даются признания, и он готов расплакаться от накативших воспоминаний. — Он схватил меня за руку и втащил к себе в душевую кабину. С силой толкнул к стене, и я ударился затылком. Потом он стянул с меня шорты и… Майкрофт с глухим стоном сжал его в объятиях и покрывал поцелуями лоб, шею и плечи. Касался губами каждого дюйма, что мог достать. Жалость скручивала всё внутри тугим узлом, и, казалось, тот страх, что чувствовал его брат пять лет назад, охватил Майкрофта фантомной болью. Он не знал, что говорят в такие моменты. Хотелось выть в голос, выплескивая горечь в ночную тишину. — Ну, в общем, он взял у меня в рот. Это было немного больно, но потом очень приятно. Я многого не помню, но когда я уходил, он назвал меня жёстким трахальщиком. Если я его понял правильно, то это я его взял. Не он меня. И, кажется, для него всё, что произошло, было не очень. — Он снизил голос до шепота и выдохнул с дрожью в голосе: — Майкрофт, я порвал ему рот. Случайно… У него стекала кровь по подбородку. Алая капля крови… — Тебе показалось, я тебя уверяю. Майкрофт попытался успокоить Шерлока, но вспомнив, что было с ним немного ранее, как давился его членом почти до рвоты, осёкся и замолчал. Шерлок трахнул и его. Жёстко и цинично. Поимел походя, милосердно позволив кончить самому, наградив жалкой подачкой. Чертов Дракон! — Знаешь, Майкрофт, до сих пор, когда я вспоминаю этот минет, у меня такое возбуждение, что закладывает уши и дрожат колени. Я могу легко прийти к оргазму, не прикасаясь к себе. Просто смотрю на свой пенис, омываемый струями воды, представляю, как его губы обхватывают меня там, внизу, ту кровь в углу его рта, и п-у-уф-ф… — Он вскинул руки с широко раскинутыми пальцами, изображая взрыв. — Со мной что-то не так? Он повернулся, и Майкрофт увидел полный отчаяния и боли взгляд. — Нет. Конечно, нет, я уверен в этом. Всё пройдет и забудется как страшный сон. — Ему неистово захотелось сменить тон разговора, переключить Шерлока. — Знаешь, я почти уверен, что тебе всё же нужно завести своего личного доктора. Он будет тебя выслушивать, ставить диагнозы и, главное, лечить. Правда, очаровательно? — Странно, я как-то не задумывался об этом! А я смогу его брать, когда захочу? Хотя… Гораздо приятнее иметь собственного политика. К тому же у меня на примете есть один, и к нему я чувствую определенную симпатию. А к доктору придётся привыкать. Ты не знаешь, случайно, его нужно выгуливать? Но, самое ужасное — его придется слушать… — Боюсь, политики и так будут сопровождать своего Дракона всю жизнь. И они не против, чтобы их периодически… брали. Они расхохотались и прижались к друг другу. Шерлок уткнулся носом в шею Майкрофта и прошептал: — Его звали Карл Пауэрс. Ну, того мальчика. Через пару дней его убили — он утонул в бассейне во время заплыва и… — Да, я помню! Ты тогда решил, что это было несомненно убийство, и поставил на уши весь Скотланд-Ярд, выдвигая одну нелепую версию за другой. Шерлок сел и пристально посмотрел в глаза Майкрофту. Во взгляде метались упрямство и презрение: — Майк, — он крайне редко так обращался к брату. Это была высшая степень негодования. — Это было убийство! Его отравили каким-то быстродействующим и быстро распадающимся препаратом. Я уверен в этом так же, как и в том, что действительно порвал ему угол рта, насаживая его горло на свой пенис. Я тебе скажу больше — его супер дорогие кроссовки, которые он так нежно и трепетно намывал, бесследно исчезли! Их нигде не нашли. И еще… Там, в бассейне, был кто-то еще. Я видел только тень. Но я уверен, там был какой-то парень. Он всё видел. — Постарайся забыть. Иди ко мне, милый. Прошло столько времени, зачем ворошить прошлое? Впереди целая жизнь — интересная и прекрасная. Скоро ты поступишь в университет, и мы будем жить вместе, в Лондоне… — Звучит заманчиво. В Лондоне много докторов-геев? — Лучше замолчи, а то начинаю ревновать. Уголки полных губ Шерлока дрогнули в довольной ухмылке. — Политика ревнует Шерлока Холмса к медицине? — В недалеком будущем ты будешь дорог самому Правительству… Если будешь хоть немного сдерживать себя во время секса, моё милое чудовище. — Я должен сейчас сказать «прости»? Он изогнул бровь в деланном изумлении и, отвернувшись к окну, скосил на брата отдающий зеленью взгляд. — Обычно такие решения принимаются самостоятельно. Майкрофт пожал плечами и развёл руки в недоумевающем жесте. — Хм-м-м…- Шерлок вздернул подбородок и небрежно бросил, — прости. — Прощаю. Кстати, какое счастье, что твоя комната так далеко от спальной родителей. Майкрофт поднял голову и с улыбкой посмотрел в лицо Шерлока. Тот усмехнулся и, сверкнув озорным взглядом, выдохнул: — Кто знает, может, я вынашивал эту идею все прошедшие годы? Внезапно Майкрофта накрыло озарение. Убийственная суть всего произошедшего в один миг скомкала нутро, заставив содрогнуться от накатившего ужаса. В словах Шерлока не было и доли шутки! Это была разрушительная правда, сравнимая по мощи цинизма и жестокости с уничтожающим жизнь ядерным взрывом. Майкрофт поднялся, осторожно сел напротив и, уставившись в его лицо взглядом, полным боли и отчаяния, погладил выступающую, такую нереально красивую скулу. Рваный вздох и ком в горле, а слезы подступили к глазам так близко, что захотелось зажмуриться, чтобы враз очутиться в другом месте, за тысячу миль от сияющего аквамарина незнакомых глаз. — Шерлок, зачем это всё? Зачем ты обманул меня в ванной комнате, играя роль девственника? Почему ты не сказал раньше, что у тебя был опыт? Я так хотел любить тебя по-настоящему, а ты смеялся? Для тебя мои чувства — очередной эксперимент, как препарирование лягушки? Полные губы скривила усмешка. Брови взлетели вверх. Вьющаяся копна волос ореолом обрамляла холёное надменное лицо. — Не усложняй, Майкрофт. Ты сам этого хотел — я лишь позволил тебе исполнить твою… скажем так… Мечту. Да и, честно сказать, тот случай в Лондоне можно не считать. Я действительно кончил в чьих-то руках впервые. По своей воле. Можешь поставить себе галочку. Кстати, я еще не выполнил все планы, и у нас есть время до рассвета. Предлагаю продолжить. Согласен на первый раз быть снизу. Майкрофт тяжело поднялся с кровати. Подобрал с пола халат, надел его и, туго запахнув, завязал пояс на узел. На ватных ногах он подошёл к двери и обернулся на пороге. — Ты — чудовище, Шерлок. Наглое и безжалостное чудовище. — На мой взгляд, ты слишком драматизируешь. Ты хотел меня, я хотел расстаться с девственностью самым доступным для меня способом. У нас вышла отличная партия, жаль, что вничью. На твоем месте, я бы не отказался от реванша. Мое предложение в силе, и я действительно хочу, чтобы ты меня взял. Зачем сотрясать воздух пустыми словами и нагонять скуку? — Иди к чёрту, милый братец. Майкрофт, не оглядываясь, закрыл за собой дверь. Через час он уже вёл машину в сторону Лондона.