Алфавит боли

- Повернитесь, пожалуйста, - яркие вспышки фотокамер, мерный гул вентилятора, негромкий шелест бумаг на столе - жаркий от яркого света софитов воздух наполнен этими звуками и звенит от напряжения. Худенькая невысокая девушка выставляет вперед ножку, приподнимается на носок и слегка поворачивается боком. Длинные светлые волосы забраны в пышный хвост, свисающий до поясницы. Люди за столом тихо переговариваются. - Теперь плие, пожалуйста. Девушка поднимается на пуанты, сгибает маленькие округлые колени, прогибается как раненая птица, откинув тонкие длинные руки-крылья, назад. - Очень хорошо, - пожилая женщина во главе стола строго, но доброжелательно улыбается, - покажите растяжку. Девушка садится на идеальный горизонтальный шпагат, растянув ноги и почти ложась на пол. - Замечательно. Нет-нет, не меняйте позы, - по бумаге скрипит карандаш - противно, словно пенопласт по мокрому стеклу, - скажите свой рост. - Сто пятьдесят два сантиметра, - отвечает балерина, не двигаясь с места. Только ее губы слегка движутся, и глаза возбужденно поблескивают. Голос грудной и низкий, мягко вибрирует и дрожит. - Вес? - глава комиссии фиксирует ответ. - Пятьдесят один килограмм, - так же ровно отвечает девушка, но ее плечи немедленно зажимаются, костенеет разлет выпирающих лопаток. Карандаш со стуком падает на пол. - И с таким ужасным лишним весом вы рассчитывали на главную роль?.. - со священным ужасом спрашивает женщина, откладывая свой блокнот, - мисс Шерриман, вы сошли с ума? - Нет. - Потерянно отзывается девушка, распрямляясь и поднимаясь на колени, - но... я могу похудеть. - У вас перевес на десять лишних килограмм, - в голосе балетмейстера звучит сталь, - а репетиции начинаются через неделю. Вы чудовищно и невыносимо полная для работы над ролью, - жестко пересекает все попытки оправдаться руководитель, - как вы смеете работать в балете с таким весом! Балерина подхватывает сумку и, размазывая слезы по лицу, покидает комнату. Десяток фотографий удаляются с камеры, имя Нелли Шерриман безжалостно вычеркивается из списков красными чернилами, и комиссия приглашает следующую кандидатку на роль Одетты в Лебедином Озере... Утром половинка грейпфрута и кружка слабого зеленого чая. Днем половинка яйца, кружок ананаса и листья салата, залить морковным соком. Вечером минеральная вода. Ежедневные растяжки и упражнения. Хрустят суставы, тянутся тугие жилы, разогреваются мышцы, работает все тело, перенапрягается и выгибается в неестественных позах. Отказ побуждает заниматься еще, работать над собой, совершенствовать технику. Вместо пятидесяти одного - сорок. Руки тонкие и сильные, сквозь бледную кожу проглядывают темная сетка вен. Пальцы хрупкие, тронь - сломаются. Плечи узкие, ключицы торчат сквозь плоть. - Танцевать, танцевать, танцевать, - тянет про себя Нелли, раскручивая фуэте и приподнимаясь на носок. Йога, часы в неудобных позах. Ледяной душ. Литры воды. Но снова отказ. Балетмейстеры в восторге, ей рукоплещут, но врач с сомнением качает головой и ставит неутешительный диагноз: "не подходит". Так в чем же дело? Нелли смотрит на себя в зеркало и не понимает - как она себя, такую жирную, такую тяжелую и мерзкую раньше выносила. Худеть еще больше. Еще жестче диета - голодовка и кроме воды ничего. - Вы прекрасная танцовщица, но для примы... - и сомнение в голосе такое болезненное, мучительно обидное, так плакать хочется. - Вы не выдержите нагрузок. Ребра торчат так, словно между ними и мраморной кожей ничего нет. Ни капли жира. Ничего лишнего. Лихорадочно сияют глаза, больным маниакальным блеском, нервно дрожат руки, ногти стали ломкими. Отказ, отказ, негодна, извините, следующий. Повернитесь, улыбнитесь, о боже, нет, до свидания. - Что грустим? - весело спрашивает официантка в кафе, ставя перед Нелли графин с минеральной водой, - мисс, все в порядке? Нелли поднимает красные опухшие глаза и вяло улыбается. Официантка искренне в ответ - и глаза в глаза. Она такая крепкая, полная, сильная, так и сияет, и на щеках алеет здоровый румянец, и жесткие рыжие волосы заплетены в смешные косички. - Садитесь, - без эмоций предлагает балерина, отодвигая стул в сторону. - Спасибо, но у меня рабочий день еще не кончился. Может, ближе к вечеру? - смеется, сверкая крупными белыми зубами официантка. "Мэрилин" - написано на ее бейджике. - Хорошо. Вот мой телефон, позвони, - Нелли пишет несколько цифр на чеке, оставляет его на столе, допивает безвкусную воду и уходит. Когда они после долгой вечерней прогулки поднимаются по лестнице на пятый этаж, балерина начинает задыхаться и садится прямо на пыльные ступеньки подъезда. Мэрилин тяжело опускается рядом, гладит тонкую прозрачную руку Нелли. - Что с тобой? - участливо спрашивает она. На щеках Нелли расцветают два ярких пятна. - Просто устала, - она смущенно пожимает плечами. - Ничего, - утешает Мэрилин, придерживая ее за локоть и помогая встать, - сейчас придем домой. Сообразим что-нибудь на ужин и ляжем спать. От ужина Нелли отказывается, только в качестве крошечного послабления в диете выпивает маленький бокал белого вина. Губы Мэрилин пахнут клубникой, а губы Нелли сырой прохладной свежестью. Руки Мэрилин горячие, нежные и липкие, словно они измазаны в сиропе, а руки Нелли холодные, сухие и немного грубые. Талию Нелли можно обхватить руками, она напоминает тонкий чахлый стебелек. И в постели она утомляется слишком быстро, и затем засыпает, отгородившись от новой подруги одеялом. И это входит в привычку, наравне с тренировками, растяжкой и фуэте. Только Мэрилин не понимает всего этого. Она глупая - так наивно полагает Нелли. Мэрилин не понимает этого вечного стремления к совершенству. Не понимает желания быть на сцене и быть лучшей, не понимает внутренней борьбы со своей волей. Мэрилин считает, что нужно жить так, как хочется. Что не нужно часами стоять у станка, выпрямляя спину до боли, сгибая и разгибая суставы, не нужно танцевать, не нужно учиться, не нужно худеть и работать. Достаточно просто удовлетворять свои потребности и все. Нет нужды в мучениях и стараниях, это все чепуха - так говорит Мэрилин. И Нелли злится из-за этого, злится ужасно. - Не переживай, милая, ты ведь и так очень красивая, - говорит Мэрилин, когда Нелли ради роли Спящей Красавицы удаляет нижнюю пару ребер. - Хватит так себя изводить, - уже настойчивее требует она, когда Нелли умудряется выдержать часовую стойку на руках. Ты была прекрасна, но на фоне других балерин ты выглядишь просто ребенком, - заявляет Мэрилин после блестящей премьеры Ромео и Джульетты, после чего Нелли не разговаривает с ней неделю и дуется в своей комнате. А еще Мэрилин обожает поесть. И она потрясающе готовит. Блинчики, пирожные, жаркое, паста - все это прекрасно ей удается, и бесит Нелли просто до безумия. Вдыхать аппетитные запахи и при этом есть только одни апельсины и салат - невыносимо, положительно невыносимо. Каждый грамм этой сочной ароматной отравы откладывается на талии, и Нелли ненавидит любую пищу, ест ровно столько, сколько нужно для жизни - Нелли, я приготовила диетические оладьи, - зовет с кухни Мэрилин, и по комнатам плывет терпкий запах кленового сиропа. - Ты хочешь, чтобы мне опять пришлось перешивать костюм? - это получается истерично, но нервы балерины давно на пределе, - чтобы я была невыносимо... полной? Чтобы танцевать не смогла? - Ну чего ты, - опять пытается урезонить ее Мэрилин, - все же хорошо. Не хочешь - я не заставляю... - Нет, - в голосе Нелли звенят злые колючие слезы, - вечно ты со своей едой, такая красивая, здоровая и вечно голодная. А я больная, больная, уродливая! - она срывается на пронзительный визг, - уходи сейчас же! Мэрилин мягкая, неконфликтная, спокойная, она не хочет нарываться на очередной скандал, поэтому через минуту закрывается с негромким хлопком дверь. А Нелли берет со столика пачку снотворного. Она устала, ей нужно хоть немного поспать. Две таблетки, два глотка теплой воды, а потом приятная истома по всему телу и блаженный сон. Долгий и укрепляющий... Вчера вечером в своей квартире была обнаружена известная танцовщица молодой труппы Королевской Академической Оперы и Балета Нелли Шерриман. Девушка скончалась во сне. По предварительным оценкам экспертов балерина непроизвольно вызвала отравление снотворным, приняв слишком большую для ослабленного профессиональными диетами организма. Это большая утрата для мира сцены и искусства. И к другим новостям... Е - ЕСТЕСТВЕННОСТЬ