Охотники

Вот уже почти семнадцать лет прошло с того самого дня, а он все не может отпустить прошлое. Психотерапевт не помогает — его бубнеж про то, что нужно отвлечься, сменить обстановку, попробовать завести новые отношения, влюбиться — ни хрена не помогают. Нельзя полюбить с такой же страстью снова. Он пробовал. Проклятые гонки. С той самой аварии жизнь Сугихары круто изменила свое привычное течение, разом лишив его любимого человека, спокойствия и цели в жизни. Вчерашние посиделки за бутылкой виски в честь дня рождения Рюичи, которое он встречал теперь каждый год в полном одиночестве, не прошли бесследно. Из зеркала на него хмуро смотрело собственное отражение. Помятый вид и потухший взгляд выдавали человека, пережившего тяжелую утрату и не имеющего сил с этим справиться. Вот уже долгие семнадцать лет он существует, видя мягкую улыбку Рюичи только во сне. Это утро ничем не отличалось от любого предыдущего: привести себя в порядок, нацепить на лицо маску презрительного высокомерия, за которой можно укрыться от назойливого мира вокруг, и вступить в новый день. По зеркалу пробежала рябь, словно кто-то пролил по всей его ширине воду, и к обычному журналисту Сугихаре Ясухиро, этим обычным днем явилась надежда: робкая, призрачная, но разрастающаяся с каждым словом седого человека в отражении. И, в доказательство что он не сошел с ума, отражение протянуло руку и вложило ему в дрожащую ладонь маленький металлический диск, украшенный причудливыми рунами и свисающей с него тонкой цепочкой. ***  — Слышь, Каору, а наш Суги-то наконец-то жить начинает-то! — почти уже прошедший с годами осакский акцент по неизвестным причинам возвращался во время алкогольного опьянения. Особенно смешно это звучало из уст преподавателя английского языка, о чем Каору честно сообщил собутыльнику.  — Та ерунда, — отмахнулся Андо-сенсей. — Эт, наверное, пси… Псиг…  — Психологическое? — уточнил Ниикура, гордый, что смог выговорить столь длинное слово с первого раза. И это в нынешнем-то качающемся состоянии! Все же, когда ты известный гонщик чуть ли не мирового уровня — ты не можешь позволить себе такие посиделки часто. Однако встреча со старым другом — достойный повод расслабиться за кружечкой-другой. Старый друг вновь нетерпеливо махнул рукой, чуть не снеся со стола пустую подставку для салфеток.  — Да ты чем слушаешь меня? Я те говорю, Суги наш парня себе наконец-то завел! Молоденького, говорят, горяченького… — Масару Андо тяжело вздохнул, глаза наполнились пьяной грустью. Видимо, в его жизни тоже промелькнул кто-то «молоденький и горяченький», да только мимо. По крайней мере именно так показалось гонщику, пока он удивленно таращился на собеседника слегка окосевшими глазами.  — Ну ни фига себе! Новость и впрямь оказалась удивительной. Хотя Рюичи был их общим другом, именно Сугихара сильнее всех переживал его смерть тогда. Жил себе, хмурился на всех, язвил, одичал совсем, отталкивая окружающих. А тут на тебе — наконец-то вылез из депрессии. Не прошло и двадцати лет. Всего-то, блять, семнадцать.  — Это еще что, — немного трезвея понизил голос Андо. — Он, вроде как, в оккультизм подался. Или в секту, я их не различаю. Всей правды не знаю, но, наверное ему кто-то просто мозги на место вправил. Он и улыбаться стал, и о нас, старых друзьях вспомнил. И, вот, молодого любовника себе нашел. Каору внимал во все уши, прогоняя из головы внезапно вылезший образ одного тоже молоденького и пиздец горяченького слесаря.  — Ему лет двадцать, ветер в голове и он работает водителем у нашего Койю. Веселый такой парень, — разошелся искренне радующийся за друга Дайске. — Суги как его увидел, аж в лице поменялся, мне Койю рассказал. Он за ним ухаживает, подарки там дарит, ну, побрякушки эти шаманские…  — Сектантские, — машинально поправил Каору, улыбаясь. Новость о том, что жизнь одного из его друзей юности стремительно налаживается, подняла настроение. Когда пыхтящий от усилий Дайске дотащил его до кровати у себя дома, ворча что-то про отъевшихся на гамбургерах гонщиках, Ниикура уже спал. Ему снился тот молодой слесарь-механик, Хара, меняющий колеса на его Мицубиши. Это было горячо. ***  — Хаяши-сан, это точно он. Ну, может моложе… Лет на десять-пятнадцать… — Сугихара не знал, зачем его благодетелю понадобилась информация о том с кем спит его друг, как и не знал, почему показываемый ему для сравнения мужчина выглядит старше своего оригинала — парня, так зацепившего Ниикуру. Журналист понимал и принимал свою роль в плане иномирового гостя. Однако его ответ порадовал смотрящего на него из зеркала Йошики и это главное. Свой прошлый доклад о том, что он отошел от тщательного разработанного плана и просто соблазнил нужного человека — Хидэто, Сугихара боялся не пережить. Потому что взгляд из другого мира обещал кастрировать особо жестоким способом, если с их драгоценным-ненаглядным что-нибудь случится. Скоро, уже скоро они с Рюичи встретятся вновь. Остальное не имеет значения. ***  — Давай уедем, Хидэто. Бросим все и уедем куда-нибудь в далекое и красивое место. Только вдвоем. Эти слова заставили руки водителя дрогнуть, а его самого с удивлением обернуться молчавшего до этого времени Сугихару. Автомобиль, послушно повинуясь ему, жалобно проскрипел шинами и улетел в обрыв. Хидэто чертыхнулся, глядя на мигающую на экране плазмы надпись «Game Over» и отбросил в сторону геймпад, полностью разворачиваясь в сторону своего задумавшегося Ясу. Когда он так назвал его в первый раз, получил в ответ недоуменный взгляд и попытки возражать. Однако журналист признал свое поражение при попытке его защекотать и угрозе использовать обращение с «-чан» на конце.  — А как же работа? Друзья? Ты же вроде… Ну… Не похож на того, кто вот так легко меняет устоявшийся порядок в жизни. «А парень меня неплохо изучил,» — подумал Сугихара и взял его ладони в свои, притягивая к себе.  — Моя работа не зависит от моего местоположения. Друзей у меня немного и за все эти годы мы привыкли дружить на расстоянии. А я так устал от шума Токио. Поэтому, все зависит от тебя, Хидэто. Я знаю, что прошу о многом, но ты — одно из немногих действительно хороших событий моей жизни в последнее время, — в этом он не лгал — этот парень стал немного большим, чем просто важное задание. Существенную часть всего, что он для него делал — он делал с целью искренне порадовать парня. И у него останутся светлые воспоминания о нем когда это все закончится. — Сможешь ли ты оставить все ради… — «…меня» никак не шло на язык, но Хидэ его понял.  — А почему нет? Меня здесь тоже немногое держит, — парень хотел быть кому-нибудь нужным. Если для этого нужно уехать хоть на Хоккайдо — пусть будет так. — Сам знаешь, семьи у меня нет, близких друзей тоже. Уволиться я могу хоть завтра. И знаешь, — Хидэто понизил голос до шепота, словно открывая большую тайну, — я всегда хотел быть стилистом, а не водителем. ***  — Ты уверен, Матсумото-кун? — заявление об увольнении по собственному желанию лежало на столе у директора, ожидая подписи, а его автор, сияя счастливой улыбкой, нетерпеливо переминался с ноги на ногу и строил глазки своему непосредственному начальнику, пытаясь уломать его на согласие с отсутствием обязательной двухнедельной отработки.  — Такашима-сан, ну пожааааалуйста! Меня ждут новая жизнь, новые места и впечатления, а я еще здесь. Молодой бизнесмен Такашима Койю задумчиво почесал нос, не видя причин для отказа.  — Ладно, решено. Я иду тебе навстречу с твоей просьбой. Все-таки за все время, что ты у меня работал, претензий к тебе не было, — Хидэ бросился было обниматься, но передумал, и застыл в шаге от директорского стола. — Я так понимаю, ты куда-то переезжаешь?  — Ага! На Хоккайдо! Всего доброго, с вами было приятно работать, я побежал, меня Ясу ждет на улице. Койю только вздохнул глядя вслед убегающему парню. Эх, молодость. А вот он сам уже не может себе позволить подобное безрассудство.  — Так вот ты какой, средний возраст…