Маленькие истории о Фингоне и Маэдросе от TheLionInMyBed

Маэдрос храпел. Он всегда оправдывался перебитым носом, но Фингон, деливший с ним постель задолго до Ангбанда, конечно, знал, что это ложь. Забавно, до чего доводит любовь: Фингон мог бы довольствоваться лишь тем, что всю ночь слушал бы, как Маэдрос посапывает себе в подушку — и был бы счастлив… но сейчас были дела и более… животрепещущие. Фингон легонько толкнул его — раз, другой — пока тот не перестал сопеть, и глаза его не сверкнули бледной вспышкой в лунном свете. — Я утром уезжаю, — зашептал Фингон, — и мы теперь окажемся в одной постели дай Эру через год… — Ну, я уже не двухсотлетний юнец… — сонно пробормотал Маэдрос, правда, когда Фингон улегся сверху, сомкнул вокруг него объятия без единого колебания. И они целовались, медленно, беспорядочно, и Маэдрос провел ладонью по члену Фингона, а затем надавил кончиками пальцев позади его мошонки… и глубже, и оказалось, что после ночи пальцы скользят внутрь так легко и свободно… — Не нежничай! — пылко заявил Фингон; Маэдрос рывком перевернул их обоих, оказавшись сверху, и вытащил пальцы. — Хочу чувствовать эту боль — и думать о тебе, когда вернусь ко двору! — Тебе еще сотни лиг дотуда скакать, — отозвался Маэдрос — и продолжил любить его, с такой грубой нежностью… — Я тоже ненавижу с тобой разлучаться, — проговорил он после, расслабленно пропуская между пальцами выбившиеся из кос волосы Фингона. — Но что тут поделаешь? — Я не так сильно скучаю по твоим словам… ай, ну не надо! — вскрикнул Фингон, потому что Маэдрос, в наказание, с силой дернул его за косу. — Да я имел в виду, что ты и так мне пишешь так часто, что это заполняет пустоту в этом смысле. Но вот я ужасно тоскую по твоему члену… — и он, в подтверждение, сжал член Маэдроса — гораздо нежнее, чем Маэдрос — его косу. Маэдрос расхохотался и шлепнул его по руке. — С потерей руки я смирился, но если ты намерен отрубить — и увезти с собой — это… — А кстати почему бы и нет! Попросишь Куруфина сделать ещё протез — и всего-то! Конечно, Фингон шутил, но лицо Маэдроса внезапно приобрело задумчивое выражение. — Ладно, придумаю что-нибудь, — сказал он и поцеловал Фингона в лоб. — Спи. И ножички свои держи при себе. *** Всё равно давно пора было съездить в Химлад. Обсудить налоги, повосторгаться щенятами и жеребятами, проведать братьев, выпить и поохотиться с ними, как в былые времена. Говорить с Келегормом было очень легко, а еще легче — уговорить его, особенно, разбираясь хоть чуть в гончих и лошадях. С Куруфином было сложнее. Ну, по крайней мере, его было легко найти. Маэдрос, соблюдая все должные правила безопасности в кузнице, подождал, пока Куруфин притушит ревущее пламя и отложит напильники, — и лишь потом произнёс: — О, искуснейший и щедрейший из братьев… — Нет. — Но я даже еще не спросил… — мягко продолжил Маэдрос. Куруфин отложил инструмент на верстак и развернулся к нему лицом: это значило, что для него разговор не закончен, и он ждёт, что его сейчас будут улещивать. — В Нарготронд я не поеду! Найди кого-нибудь другого, чтоб облизывал этого напыщенного павлина, который, к несчастью, нам двоюродный брат, чтоб получить от него то, что нам и так причитается — как старшей в роду Финвэ ветви! — О… — Маэдрос быстренько нарисовал на лице мину мрачного сюзерена. — Но ты должен. — Нет! — только если ты свяжешь меня по рукам и ногам и обеими руками перекинешь поперек лошади! Надеюсь, что это не будет для тебя слишком сложно, — съязвил Куруфин с усмешкой, прорезавшей слой копоти на его лице, словно щель. — Я мог бы освободить тебя от этого долга, если бы ты сделал мне одолжение немного другого рода… — Маэдрос, игнорируя пристальный взгляд брата, подобрал с верстака пару остро заточенных плоскогубцев и теперь ловко крутил между пальцами. — Если тебе нужно кого-то убить… — Я вполне сам могу разделаться с теми, кого мне надо убить! — Маэдроса слегка уязвило предположение, что кое-кто не считает его способным использовать плоскогубцы как оружие… в крайнем случае. — Я к тебе по… творческому вопросу. — О? — просто очаровывало, как сразу вспыхивали глаза брата, когда с ним заговаривали о кузнечной работе. — Твой протез? Я уже думал о нём и буду рад возможности проделать с ним новые опыты… — Он совершенно меня устраивает! — запротестовал Маэдрос, шевельнув плечом так, что стальные пальцы дрогнули и согнулись в суставах. — Послушай. Скажу напрямик: мне нужно, чтобы ты создал искусственный член. Лакированное дерево, кость — если у нас осталось немного — впрочем, выбор материала доверю мастеру. — Но зачем… — Куруфин тщательно стёр с лица всё выражение. — Фингон тоскует. — Давно мне пора отучиться задавать вопросы, на которые не готов услышать ответы… — пробормотал Куруфин, прижимая ладони к ушам. Рабочих рукавиц он не снял, и еще сильней перемазал себя копотью. — Ладно! Ты победил! — Так ты сделаешь? — Поеду в Нарготронд! — Куруфин сорвал с себя фартук и с такой яростью — пусть и со всей аккуратностью! — повесил его на крючок, что было ясно: словно швырнул на землю. — Великолепно! — отозвался Маэдрос и отправился писать письмо Фингону. Наконец нарготрондский вопрос был решен — а по поводу постельных игрушек можно обратиться и к гномам.