Зарисовки по паре СильверФлинт, по большей части модерн!АУ

— Ты отвратительный человек, Джон Сильвер. Ты предатель и трус. Флинт стоит над ним карающей Немезидой, с презрением в зеленых глазах, похожих сейчас на гневающееся море, ударяющее по бортам судна с той же силой, с какой бьют по Сильверу слова капитана. Джон не может бежать, не может оправдаться, не может даже дернуться — горла касается кончик сабли, а обрубок ноги потонул в песке, утягивающем его все глубже. Он хочет сказать, хочет хотя бы извиниться, желает сделать хоть что-нибудь перед смертью, чтобы та не стала совсем жалкой, но все равно не может. Капитан заносит саблю, в его взгляде квартирмейстер читает: «Ты — лжец и глупец, Джон Сильвер,» — и, даже когда горячий от десятков битв металл пронзает его тело, он не может перестать смотреть. Зеленые глаза горят тем же пламенем презрения, равнодушия, и Джон тонет в их глубине, как тонет в соленом море и горячем песке. Его подбрасывает с новым ударом волны о правый борт на постели. Обрубок болезненно ноет, кости ломит во всем теле, а слух режет скрип мачт и фонаря, качающегося рядом со столом капитана. Море не спокойно, еще не шторм, и, возможно, обойдется, но Флинт все равно на верхней палубе командует экипажем, приказывает стянуть часть парусов — Сильвер слышит его голос и, глотая горькие остатки кошмара, даже рад тому, что его нет в каюте. Очередное видение вытянуло из него слишком много сил, чтобы встретиться с капитаном еще и наяву. Судно бросает на волнах, за окном, рядом с которым он лежит, свистит ветер, и он поворачивает голову, ловя лицом холодные потоки воздуха и капли, возвращающие ему чувство реальности. Усталость берет на несколько мгновений свое, и он хочет заснуть, но в глотке дерет сухостью, а до стакана просто так не дотянуться. Ему остается только закрыть глаза и смиренно ждать. — Проснулся? — Капитан появляется в каюте, когда корабль перестает совсем уж сильно швырять на воде. С рыжих растрепавшихся волос капает, на лице тоже собрались капли, и Джон, осматривая Флинта, мокрого с ног до головы, садится ровнее, подтягиваясь на руках. В глотке по-прежнему сухо, и на секунду в изменчивом свете догорающего фонаря кажется, что взгляд капитана точь в точь словно во сне, и от этого делается еще больше не по себе. — Море зовет сегодня всех, — заставляет он себя отозваться, напряженно наблюдая за двинувшимся вперед капитаном. Тот проходит к столу, зажигая еще свечей, стягивает мокрый камзол, вешает его на обычное место и заглядывает в кувшин для пресной воды. Тени разбегаются по углам, и Джон теперь может разглядеть, что на лице мужчины только усталость и ничего больше. — Держи, — Джеймс протягивает ему кубок, и глупо не принять то, чего так хотелось все время ожидания. От морских капель, осевших на губах, выходит немного солоно, но он пьет с удовольствием, смачивая просохшую глотку. Тем временем Флинт закрывает наглухо его окно и принимается стягивать сапоги. — Шторм обойдется? — Вернув кубок, спрашивает он, двигаясь на койке, чтобы освободить место, и капитан, снимая перевязь, неопределенно пожимает плечами. — Вскоре все утихнет, — произносит он и, укладываясь рядом, ловит чужой взгляд своим. В глубокой, зеленой бездне его глаз и впрямь можно потонуть, но Сильвер не видит там ни презрения, ни отвращения, ни гнева. Море внутри капитана Флинта спокойно и не желает пока бури. — Хорошо, — кивает он, натягивая на Джеймса свое одеяло. Тот закрывает глаза, обнимая Сильвера, и Джон выдыхает, его напряжение уходит. Шторм в его собственном сознании унимается до новой встречи с кошмаром во сне, уступив пока место властной реальности в лице крепких рук капитана, прижимающих его к себе и закрывающих от мира.