Зарисовки по паре СильверФлинт, по большей части модерн!АУ

Сильвер цокнул языком, с недовольством передернувшись всем телом, словно бы стряхивая с себя это чувство, и, стуча протезом по палубной доске, отправился в капитанскую каюту. Пару недель назад они захватили корабль, а с ним и ценную добычу в лице некоторых благородных особ, выкуп за которых составлял крайне круглые суммы. Однако Джона раздражал всего один их вынужденный пассажир, и дело было даже не в том, что капитан позволил тому почти свободно передвигаться по кораблю и изучать команду. Нет, определенно сильнее тревожил квартирмейстера возраставший интерес Флинта к их пленнику, грозившийся перерасти в большую проблему для всех. Кто мог знать, что со следующим рассветом безумный в своем гении капитан не решится оставить лорда себе в качестве диковинной игрушки? Джеймс был по мужчинам. Джон это принимал как должное и не ревновал. В какой-то мере он был даже рад избирательности рыжеволосой бестии, потому что Флинт порой проявлял поразительное хамство, забирая себе лучшее. Так, Джон привык к тому, что капитан и боцман периодически снимали напряжение, закрывшись в каюте. Зато он был уверен, что в койке, которую они с Джеймсом делили, не окажется кто-то, дравший от безнадежности козу, или другую скотину. Не то чтобы он осуждал… Так или иначе между ним с Джеймсом действовало негласное соглашение: капитан делил постель с мужчинами, если ему того хотелось, а Джон захаживал в заведение Макс, чтобы насытиться умелой женской лаской. И теперь в границы этой комфортной реальности пытался вторгнуться один белобрысый, любивший заговаривать зубы аристократишка, увлекавший внимание Флинта слишком сильно, чтобы дело обошлось быстрой интрижкой с разрядкой. Двери каюты распахнулись буквально перед носом, заставив инстинктивно уклониться, ухватившись за переборку. Из дверного проема показался Билли, аккуратный, насколько таковым мог быть пират с шалым, почти стеклянным взглядом, хранившим не успевшую растаять дымку удовольствия. Отношения с этим парнем сложились у Джона не сразу, было много взаимных претензий и неприязни, но со временем Сильвера стала даже восхищать преданность Билли по отношению к капитану и команде. Джон понимающе усмехнулся, поднял руку, похлопав боцмана по плечу и, пропустив его, зашел в каюту, где Флинт, словно ни в чем не бывало, перелистывал страницы очередного бережного хранимого томика в красном переплете. — Твоя игрушка начинает надоедать, — без церемоний, перейдя сразу к делу, произнес квартирмейстер, прохромав до стула, и грузно опустился на него, вытягивая покалеченную ногу. Та все еще восстанавливалась после недавнего шторма. — О чем ты говоришь? Капитан не соизволил поднять взгляда от страниц и одарить его достаточным вниманием, за что поплатился остатками пресной воды из стакана, мстительно выплеснутыми ему в лицо. Обозленный взгляд и кривой оскал куда больше удовлетворили Джона, и он продолжил, глядя в бешеные глаза Флинта собственным, потемневшим взглядом. — Как только мы прибудем в Нассау, посади этого лорда в общую клетку, сдай Вейну в форт или, на худой конец, кому-нибудь еще, но держись от него подальше и выпни ко всем морским чертям, как только выкуп будет уплачен. — Это не тебе решать, — рык прокатился по каюте гулким, низким звуком. Капитан озлобленно отшвырнул на стол книгу и поднялся, заскрипев ножками стула, — выметайся и не попадайся мне на глаза, если дорожишь второй ногой. — Я предупредил, — в тон ему прогудел тихо Сильвер, покидая капитанскую обитель, довольно усмехнувшись, когда услышал за закрывшейся дверью шум. Они встретили торговца через три дня. Спланированный абордаж, удивительно спесивый экипаж захватываемого судна, резня и удовлетворение команды от добычи, убийств и сражения, которое их всех захватило. Джон продолжал чувствовать отдачу мушкета в руке и слышать отголоски гула пушечных залпов, когда Флинт перехватил его. Разгоряченный, тяжело дышащий, не менее команды пьяный от битвы. Поцелуй вышел горьким и соленым от пороха, крови, и пота на губах. Джон кусался, продолжал сражаться, теперь с капитанским языком, приставив дуло заряженного мушкета к его щеке, ровно там, где проходила челюсть. — Мой, — разорвав яростную ласку, прорычал он, ощутив прилив желания смять капитана в ком, как пергамент, нажать на курок, пристрелив его, когда тот усмехнулся и вновь коротко, жестко впился в его губы, кусаясь. — У меня одна русалка, — хрипло, едва ли членораздельно, произнес он, заставив квартирмейстера вспыхнуть, щеками, разумом, взбунтовавшимися чувствами. Слишком редкими и острыми были у них эти моменты откровения, — и для другой строить клетку я не намерен. — Отлично, — оскалился коротко, с по-детски неподдельной, свойственной лишь ему, радостью, Сильвер, глядя довольно на капитана, — я утоплю твою игрушку, как только мы получим деньги. — Только после того, как мы получим все деньги, и ни центом ранее. — Договорились. И, да раздерут тебя все морские черти, если ты помешаешь мне из-за своей прихоти!