И вот настал долгожданный праздник. Раз в год молчаливое, наполненное величественной тишиной и Великой Силой, здание наполнялось весёлыми современными и старинными песнями, громким смехом, смешными шуточками (ну, по крайней мере, почти), историями о первых джедаях. В этот же день серые, спокойные стены преображались; даже строгие статуи-стражи в этот праздник держали в руках цветные милые шарики, а их величественные и несколько презрительные физиономии немного смягчались, вроде говоря: «Ну-ну, веселитесь, смертные!». Столовая превратилась в банкетный зал: все столы были сдвинуты так, чтобы получилось два огромных длинных стола, которые аж ломились от количества салатов, сладостей и ритуальных творожных куличиков. Кулич символизировал светлое (или сладкое) будущее Ордена (плюс к этому сама форма угощения напоминала архитектурное строение Храма). Деление куличами означало, что джедаи часть своих радостей, часть своей жизни жертвуют для других — для Галактики.
Собственно, праздник отмечали не только представители Ордена. Многие жители вселенной были не против поесть вкусные куличи, а порой и выпить «за здоровье джедаев». Некоторые «звёзды» нижнекорускантского общества пили (или хотя бы пытались) за каждого рыцаря, магистра, послушника.
Мастер Дуку лениво потянулся под тёплым одеялом и отвернулся лицом к стене. Однако солнце даже так нашло способ потревожить сон джедая, бросив свой озорной луч в висящее на стене напротив окна зеркало, а то уже само отбросило маленького солнечного конворра в глаза спящему рыцарю. Тот скривился, но надежда досмотреть сон ещё оставалась, поэтому Дуку залез с головой под одеяло и уже собрался смотреть вторую серию битвы с каким-то недоруким, супер-сильным чудаком, как в комнату влетело громогласное: «С праздником, мастер!!!». От этого крика Дуку дёрнулся назад, одеяло отлетело вверх, а этот самый недорук отрубил рыцарю руки и голову.
— Дверь закрой! — промямлил рыцарь, пытаясь скорчить как можно более строгую гримасу.
Падаван было уже виновато посмотрел на наставника, собираясь уйти, но пижамка (а именно рубашечка) Дуку с милым эвоком, держащим сердечко с надписью на общегалактическом: «Мама тебя любит!», добила Квай-Гона до конца, и юный послушник Храма покатился со смеху, хватаясь за живот.
— Ты, мне сдаётся, собирался уйти! — скривив недовольную физиономию, скрестил руки на груди мастер.
Падаван, угорая с вида наставника, в полусогнутом состоянии выполз за дверь, а детский смех, видимо, не слишком за ним спешил, отражаясь звонким эхом от стен.
Мастер громко вздохнул. Пожалуй, даже слишком громко, потому что сразу за этим вздохом в Силе послышалось незлобивое, но довольно колкое: «Мастер, а пижамку вам мама подарила?». После этого ученик получил заслуженный пинок в Силу, а учитель начал каждодневный ритуал умывания. Судя по настроению ученика, утренняя медитация этой парочке сегодня не светила. Однако к великому удивлению падавана паинька-мастер не слишком настаивал на таковой дисциплине.
Но как назло Квай-Гон вдруг вспомнил, как он, будучи пяти-шестилетним юнлингом, частенько выслушивал от воспитателей-мастеров байки о том, что может случиться, если пропустить утреннюю медитацию. И эта мысль никак не хотела покидать юную падаванскую голову, но невозмутимый вид наставника заставил мальчика успокоиться.
— Что будем готовить на…
-… завтрак? — закончил за Дуку Джинн. Тот кивнул. — У нас на завтрак омлет с помидорами и чай с печеньками, — весело сообщил Квай-Гон, подбираясь ближе к столу. Мастер вопросительно посмотрел на падавана, но всё же рискнул сесть на выдвинутый падаваном стул.
Рыцарь аккуратно приподнял старательно выложенную падаваном поверх тарелки с омлетом салфетку и в голос ответил:
— Неожиданно.
— Спасибо, — застенчиво произнёс Джинн. — Я сам готовил.
Эти слова падавана почему-то заставили мастера удвоить осторожность и отрезать самый маленький кусочек для дегустации. Что ж, опасения мастера не оказались напрасными: омлет действительно не был идеальным, а как раз наоборот. Однако почему-то Дуку сегодня меньше всего хотелось портить настроение Квай-Гона, поэтому на полный энтузиазма падаванский вопрос: «Ну, как?» мастер благодарно улыбнулся и невнятно промямлил что-то вроде «вкусно», ободряюще кивая головой. Про себя же учитель добавил ещё один пунктик в список своих учительских забот: записать Квай-Гона на курсы кулинарии.
Самому же падавану его стряпня очень даже понравилась. Когда же дело дошло до чая и печенек, Дуку пришлось признать, что чай его падаван заваривает просто божественный.
— Итак, мастер, какие на сегодня планы? — с присущим ему энтузиазмом спросил Квай-Гон.
— Э-э-э… Ну, если ты в свои планы не записал какие-либо шалости, то… праздновать? — спокойно произнёс джедай, откусывая кусочек печенья.
Ну, вот трапеза окончена, посуда вымыта, джедай и недо-джедай (ну, уж простите) сыты и свободны праздновать. И всё бы отлично, но счастья никогда не бывает много, обычно всё совсем наоборот. На этот раз камень свалился, откуда не ждали, а если точнее — свалилась магистр Йаддль. Оказалось, что падаван Джейфер Торлиз, мастера которого ни Квай-Гон, ни Дуку не имели чести знать, пересчитал ступеньки лестницы весьма ненадёжным способом и сломал руку. Казалось бы, и что до того Джинну с его мастером?
Посочувствовать разве что, но, к несчастью, этот самый Джейфер оказался единственным, не считая его учителя, дежурным в Храме. И как вы, я думаю, уже успели догадаться, этот почётный пост достался рыцарю Дуку с его длинноволосым падаваном.
— Мастер, а вы знаете, что такое везение? — спросил Квай-Гон, после ухода зелёнокожей джедай.
— Могу выслушать твою версию, — депрессивней обычного ответил Дуку.
— ЭТО КОГДА НА ПРАЗДНИК, ОТМЕЧАЕМЫЙ РАЗ В ПЯТЬ ТЫСЯЧ ЛЕТ, ТЕБЯ НАЗНАЧАЮТ ДЕЖУРНЫМ ПО КОРИДОРАМ ХРАМА. — Обиженно и сердито скрестил руки на груди падаван.
***
Вечер. В коридорах Храма царила мягкая полутьма. Нигде не было видно ни души, не считая дежурных, конечно. Две тёмные фигуры медленно прошествовали по очередному пустому отсеку величественного здания. Если есть такой вид ходьбы, как унылый, то именно он использовался сейчас джедаями. Падаван зевнул, мастер вздохнул.
— Может, заняться чем-нибудь? — предложил мальчик. Джедай без особого энтузиазма пожал плечами, и парочка продолжила свой длинный путь.
Поскольку храм большой, и обойти надо много, в голову к Квай-Гону пришла идея разделиться, мастер же, как и раньше, безразлично пожал плечами и побрёл в свою сторону поста. И вот спустя пару часов Джинн тоскливо смотрел на скучные серые стены и с завистью думал о пироженках и творожных куличиках, которые сейчас там, в столовой, со скоростью света исчезали в желудках остальных членов Ордена. В Дуку же начали просыпаться черты меланхолика.
Ну вот, осталось ещё несколько метров до очередной встречи с наставником, но вдруг за дверью в помещение Центра Связи послышался подозрительный шорох. Мастер и падаван переглянулись — неужели хоть что-то интересненькое?
Крадущимся шагом блюстители порядка приблизились к источнику звука, но тот, видимо, смог почувствовать их приближение в Силе. Эти самые джедаи же смогли ощутить в Силе лишь то, что нарушитель тишины и депрессивной обстановки свалил самым наглым образом.
Но делать всё равно нечего, па вновь впадать в энергетический анабиоз не слишком хотелось, поэтому дежурные превратились в следопытов и запустили своё Силовое GPS, чтоб найти преступника.
Наставник тихо шёл по коридору, а Квай-Гон летел по вентиляции. Собственно, джедаи понимали, что ловят какого-то круто напуганного такой погоней юнлинга, не захотевшего делиться своим куличиком с друзьями-оглоедами, или шкодливого падавана, потерявшего в коридоре свой комлинк. Но отступать парочка не стала: всё-таки делать выговор малому куда интереснее, чем бесцельно тыняться по пустым лабиринтам коридоров.
И вот началось самое интересное: преступник спрятался, детективы продолжили преследование; Квай-Гон занял довольно выгодную позицию, хотя понял это не сразу. Выгода заключалась в том, что если вдруг преследуемый окажется реальным преступником, то ему, Джинну, достанется меньше всего.
Падаван едва удержался, чтобы не вскрикнуть от неожиданного пинка в Силу и недовольно-осуждающего вида наставника по ментальной связи.
Дуку же про себя отметил, что надо заняться закалкой падавана страхами, приучить к опасности. А пока придётся мириться с тем, что есть.
— Учитель! — сорвался на крик Квай-Гон, указывая пальцем куда-то под груду ящиков.
— Что там, падаван? — спокойно спросил джедай.
— Оно… смотрит на вас… — перепугано ответил Квай-Гон, наполовину вывалившись из вентиляции.
— Оно? — скептически поднял бровь Дуку.
— Красные светящиеся глаза… — почти шёпотом прокомментировал падаван, пытаясь понять, что оно такое там, под ящиками. — И длинный хвост с наконечником… черного цвета…
Дуку погладил подбородок. Хм… какое-то животное? Очевидно. Но… в Храме? Бездомное красноглазое хвостатое чудище? Что-то здесь запахло странностями.
— Ой! — послышалось сверху. — Оно шевелится к вам и смотрит на меня! — Почти паникуя, пропищал мальчик. Дуку вздохнул. Шевелится к нему? Очень смешно, падаван! — Уч-читель? — настороженно произнёс спрыгнувший вниз падаван.
«Р-р-раф!» — пискнуло маленькое щенкоподобное «чудище», игриво усевшись на пол в шагах двух от джедаев и склонив набок пушистую чёрную голову.
— Ворнскл! — в унисон прозвучало от мастера и падавана. Дуку насторожился, с ужасом хватаясь за рукоятку меча, а Квай-Гон протянул руки к малышу, заключая животное в дружеские объятия.
— Ой, какой лапочка! — отстранившись от щенка, произнёс мальчик. Маленькое существо дружелюбно уселось на колени падавана и по-дружески подало лапу.
— Отойди от него, Квай-Гон! — активируя клинок, крикнул рыцарь. Ворнскл испуганно прижался к своему новому другу. В свете клинка его глаза вовсе не светились алым. Они были зеленовато-жёлтые.
— Ох, какой милашка! Учитель, давайте оставил его себе? Ну пожалуйста! — протянул мальчик, делая как можно более умоляющую мину.
***
Прошло немного времени с праздника, маленькое «чудище» прижилось в комнате Квай-Гона, а Дуку научился игнорировать пёсика, особенно по ночам. Случалось, конечно, что ворнскл колол злобного мастера своим парализующим хвостом, но эффект был временный, ну, у щенка, по крайней мере, поэтому всё обходилось.
— Привет, Квай!
— Привет, Тала! — дружелюбно ответил мальчик, смотря в задиристые глаза нурийки.
— Ну, и как вы назвали своё чудище? — поинтересовалась девочка.
— Ситхом, — невозмутимо пожал плечами Квай. — Понимаешь, на это есть несколько причин, — мальчик запнулся. — Ну, во-первых, ночью его глаза светятся красным; во-вторых, поделом магистрам, которые поставили нас дежурить. Это месть. А в-третьих, — голубые глаза Джинна блеснули озорством, — это единственное имя, на которое он отзывается.
