Луи с облегчением возвращается в школу. Осенние каникулы закончились, на следующем уроке будет обсуждаться «
Франкенштейн», звенит звонок, но Джиджи и Кендалл не перестают целоваться, сидя в углу класса. Он прочищает горло и старается не смеяться, когда одна из девушек, покраснев, выбегает из помещения, таща за собой вторую. Хадид машет ему на прощание, и он думает, что, да, ему здесь нравится.
Парень не ожидает того, что в ту же секунду в класс заходит Ник Гримшоу, и он совсем не знает, как реагировать на это.
— Привет! — говорит Ник, широко улыбаясь и прислоняясь к двери. — Ты не пригласил меня на наше второе свидание, — неодобрительно сказал он.
— На второе свидание? — повторил Луи, чуть не уронив все свои тетради на пол. Гримшоу снова улыбнулся, отталкиваясь от стены и направляясь в сторону шатена.
— Ты не думаешь, что напугал меня тем вечером, а, Томмо?
— Эм, да? — он подтолкнул очки обратно к носу.
— Не-а. Ты все еще кажешься мне милым, так что я хочу второе свидание, — сказал Ник, тихо рассмеявшись. — Я не знал, где тебя искать, потому что школа была закрыта на каникулы, так что я просто ждал, и вот, сегодня я дождался. Я почти преследовал тебя.
Томлинсон захихикал.
— Знаешь, это довольно жутко.
— Ты заслуживаешь того, чтобы вести себя жутко ради того, чтобы увидеться с тобой.
Луи мгновенно разразился хохотом, что сделал и Ник, который в ту же секунду прекратил смеяться и прижался к его рту своими губами. Шатен тихо запротестовал, но затем начал притягивать парня ближе к себе, как только осознал, насколько хорош был их поцелуй. Потому что это ощущалось чертовски хорошо, и ему хотелось узнать, как Гримшоу делает эти движения языком, от которых у него загибаются пальцы на ногах, и от которых...
— Черт, — он хихикнул, чувствуя себя школьницей.
— Да уж, ради такого грех было не подождать, — сказал Ник, улыбаясь.
— Хватит, — возразил Луи, чувствуя, как горит его лицо. — Ты не можешь просто приходить и делать такое.
— Почему бы и нет? — спросил Гримшоу, хватаясь за ремень на брюках Томлинсона.
— Потому что я... — он не успел договорить, потому что его губы снова были пойманы в поцелуе. Он почувствовал, как Ник поднимает его ногу, обхватив ее за заднюю часть бедра, и они оба синхронно застонали, как только почувствовали выпуклости друг друга. Луи никогда не занимался подобными вещами в школе, вообще никогда. Но он не мог найти ни одной причины на то, чтобы останавливаться сейчас, потому что Ник так хорошо целовался, и ему было приятно от мысли, что его хочет кто-то еще.
И он услышал тихий вздох в дверном проеме.
— Извините, я зайду позже, — прокричала Элеонор, закрыв глаза своей сумочкой. Луи сразу же прервал поцелуй и оттолкнул от себя Ника, удивляясь тому, что он уже сидел на собственном столе. — Мне очень жаль, Лу. Я должна была постучать.
— Нет, все в порядке, Эль, — ответил он, наименее заметно поправляя свои брюки. Ник прикусил губу, пытаясь подавить смех, и шатен бросил на него грозный взгляд.
— Я сам найду выход. Позвони мне, — попросил Гримшоу, подмигивая, после чего он вышел из кабинета.
— Какого черта? — прошипела девушка, как только убедилась, что они остались наедине. — Николас Гримшоу? Николас, блять, Гримшоу? — она продолжала кричать, ударяя своего друга сумкой по голове. — Как ты объяснишь мне это? — огрызнулась Элеонор, толкая его в грудь.
— Он... Он хорошо целуется.
— Он придурок, и у тебя есть Зейн! — закричала она, снова ударяя его.
— Ох! Какая разница? — спросил Томлинсон, потирая свою руку. — Какое тебе, блять, дело?
— Ты сам знаешь, сколько времени мне потребовалось на то, чтобы, наконец, вернуть тебя к нормальной жизни! — девушка до сих пор кричала, и ее голос сломался на последних словах. Луи пришлось отвести взгляд, потому что он почувствовал, что уголки его глаз заполняются слезами. — Луи Томлинсон, я не знала того мальчика по имени Гарри, и я не знала тебя в то время, когда вы были вместе, но когда я встретила тебя, ты, блять, был настолько разбит, что мне было больно даже смотреть на тебя. Но ты поправляешься, и я знаю, что тебе все еще больно, я понимаю, что ты до сих пор боишься, но ты наконец-то зажил нормальной жизнью, и мне хочется, чтобы так и продолжалось. Я знаю, что Зейн — это не Гарри, я знаю, что ты никогда не сможешь заменить его, но ты продолжаешь разрываться на части, пытаясь объяснить всем, что вы с Гарри были и являетесь родственными душами. Что же, спешу тебя огорчить, но это — самое большое дерьмо, которое я когда-либо слышала. Тебе пора вернуться в реальный мир и понять, что у тебя есть я, у тебя есть Зейн, а Гарри здесь больше нет. Это не дает тебе право разбивать сердце Зейна. Он заслуживает гораздо лучшего, чем это, — закончила она, кидая сумку на пол и устало хватаясь руками за лоб. Шатен продолжал стоять, ничего не говоря. Проходит минута, и Элеонор крепко обнимает его, заставляя почувствовать благодарность за то, что она рядом, когда вся его жизнь рушится.
♡
— Значит Зейн, вроде как, живет с тобой? — спросил Лиам, поставив перед Луи гигантский стакан пива.
— Нет. На самом деле, он не заходил ко мне уже целую неделю, — шатен пожал плечами, посмотрел на сцену и вздохнул. Какие-то новые девушки выступали здесь почти каждую ночь, в этом небезызвестном баре «Footsies». Они были очень хороши, и он уже выучил все их песни наизусть, но ему никогда не хотелось подпевать им. Томлинсон просто смотрит на сцену с одного и того же чертового места, с тем же чертовым напитком, и с теми же проклятыми людьми.
— Проблемы в раю?
Ему приходится прикусить свою щеку изнутри, прежде чем он успеет как-то огрызнуться.
— Возможно, он пока просто встречается с кем-то другим, — предположил Луи.
— Очень маловероятно, — сказал Лиам, улыбаясь самому себе. Второй парень сделал большой глоток своего напитка и повернулся лицом к сцене. Бармен продолжал смотреть на него.
— Я не знаю, чего хочу от Зейна, — наконец пробормотал Томлинсон, думая, «
ну что, доволен»? Лиам сразу же отвернулся. Шатен молча выпил оставшееся пиво.
♡
— Что бы ты изменил, если бы мог вернуться назад во времени? — прошептал брюнет, лениво двигая пальцем по груди Томлинсона. Луи сразу поймал его, прежде чем тот мог дотянуться до его горла, после чего он сжал их руки вместе.
«
Я бы не поехал на Кони-Айленд, я бы остался в Лондоне и помог своей маме с ее болезнью. Я бы поехал на Кони-Айленд, и помог бы охране выгнать того кудрявого мальчика. Я бы не покинул остров Кони так рано, и я бы поцеловал Гарри после того, как увидел его в том мюзикле. Я бы никогда не написал ему ни одного письма. Я бы никогда не поехал в Лос-Анджелес, я бы никогда не трахнул его, я бы не позволил ему разорвать себя одними лишь руками. Я бы стал копией своего отца.»
Но вместо этого, он говорит следующее:
— Мне бы хотелось принять самого себя раньше, чтобы мне не было так одиноко, — ответил Луи, целуя каждый из пальцев Зейна.
— Тебе больше никогда не будет одиноко.
«
Без него мне всегда одиноко.»
«
Так какого же черта я делаю?»
