***
— Сондык-хён сказал свистать всех наверх, — сообщает шествующий вразвалочку по коридору Сокджин, который сам, почему-то, шествует в противоположном свисту направлении. — Знаю, — кивает Хосок. — Тэ заперся и не открывает дверь. Мне кажется, я слышал, как он там плачет. — Кто плачет? — материализуется в проеме лифта лидер. — Хоби обозвал Тэхёна лопоухим, и теперь наша дива в позе и в добровольном заточении, — подытоживает Юнги. — Зачем обозвал? — учащенно моргает лидер. И набирает номер Тэ, но тот предсказуемо не берет трубку. — С каких это пор ты у нас обзываешь беззащитных детей? — удивляется Сокджин. — Да я не то, чтобы прям обозвал, я просто назвал его лопоушиком… Хотел ласково, а он обиделся. — Лопоушиком? — уточняет чуть подсохший посредством подола шугиной футболки Чимин и хихикает. — Это миленько. — Вот и я думал, что миленько, — вздыхает на пределе трагизма Хосок, — а получилось, видать, не очень. Тэ просто шел за мной следом, я сказал, а он… просто зашел в комнату и хлопнул дверью. Психанул сильно, кажется.***
Намджун заступает на вахту у двери вместо Хосока, продолжая царапать стуком и так уже порядком раздраженную дверь. — Тэхён, — зовет он терпеливо. — Открой дверь и давай поговорим. Хоби не хотел тебя обидеть… — Не хотел, — поддакивает рядом Хосок, прильнув губами к дверному косяку. — Он же ласково, — уговаривает лидер. — Ласково я же… — чуть не плачет Хосок. — Ну Тэ, ну миленький… Джин прислушивается к чему-то и усаживается на ковровый пол рядом с дверью: — А сонбэ тем временем продолжает свистать всех наверх, — грустно замечает он. — Зато мы можем свалить на Хосока пропущенную практику, да, друзья? Намсоки дружно фыркают в его сторону. — Странно как-то, — чешет в затылке Чимин. — На Тэ это не похоже… — Тэ не поддается градации и классификации, — мрачно замечает Юнги. — Он в своих истериках еще ни разу не повторялся. — Если ты сейчас не откроешь дверь, я пойду и съем твою лапшу, — стучит Джин кулаком по стене, не вставая из расслабленной на полу позы. — И отдам на благотворительность твои меховые тапки! — Ты пытаешься усилить его истерику или что? — уточняет Юнги. — Запугивание как метод психологической манипуляции при ведении экстремальных переговоров — крайняя, но кардинальная мера, — пафосно заявляет старший хён и продолжает тарабанить в дверь. — А потом пойду и съем твою собаку! — Ёнтанни-то за что? — взвизгивает Хосок. За дверью слышится тяжелый прерывистый вздох, и вновь наступает тишина. — Слышь, малой, — хрипло окликает затворника Юнги. — Давай, выходи, не еби мозги! Думаешь, шесть человек не в состоянии высадить дверь? Чимин озирается: — Раз, два… А где, кстати, Чонгук?***
Тяжелый прерывистый вздох вырывается из приоткрытых губ Тэ, и их тут же зажимает сильная макнэшеская ладошка: — Тихо, хён… Услышат… Тэ утыкается носом в собственный мягкий рукав, чтобы не заскулить от ощущения невыносимо горячих и наглых губ Чонгука, исследующих его позвонки. — Тише, сладкий, — шепчет Чонгук. И его юркие пальцы температуряще оглаживают напрягшиеся ягодицы Тэхёна. — Тише… — Я убью тебя, Чонгук, — жарко дышит Тэ и подается навстречу этим наглым нетерпеливым пальцам, впуская их в себя жадно и предвкушающе. — Вот сейчас, о, Господи, кончу, и сразу убью… — Не убьешь, — шепчут губы уже где-то за ухом, отчего сливочная кожа Тэхёна покрывается мурашками. — Я хороший. И я тебе еще пригожусь. — Выскакиваешь из комнаты… — у Тэхёна перехватывает дыхание, и он уже обкусал себе все губы, пытаясь сдерживать постанывания, — хватаешь меня… за шиворот… затаскиваешь… хлопаешь дверью… ай!... о-о-о, вот так еще раз сделай…. — Адреналин делает секс круче и горячее… — вклеивается своими бедрами в бедра Тэхёна макнэ. — Я мог инфаркт схватить, придурок, — сбивающим шепотом продолжает высказывать Тэ свое возмущение, сильно приправленное нехваткой кислорода. — А теперь... Джин собирается... съесть... мою собаку… — Джин, скорее, скормит Ёнтану самого себя по частям, ты же знаешь, — пыхтит Чонгук. — Иди ко мне на ручки…***
— Слушай, может, у него случилось что-то, а? — Намджун ласково теребит ладошку Хоби. — Ну не мог Тэхён так просто обидеться. Он же знает, что ты в принципе на это не способен. — Может, дома что-то? — растерянно пожимает плечами Чимин. — Да он, вроде, и не говорил ничего такого… — И продам всю твою мазню северокорейским оппозиционным СМИ! — продолжает угрожать Джин. — В Северной Корее есть оппозиционные СМИ? — ехидно поднимает одну бровь Юнги. — Когда я им продам картины Тэтэ, будут! — Джин ржет, но колотить в дверь не перестает. — Тэхённи, — жалобно зовет Хосок. — Ну что мне сделать, чтобы ты меня простил, а? Внезапный щелчок открываемой двери раздается как гром среди ясного неба. — Хён, — высовывается в дверной проем сильно взъерошенная голова Тэхёна с недвусмысленно прилипшей ко лбу намокшей челкой, — по-братски, раз уж ты спросил, не можешь мне водички принести, а? Сильно пить хочется. Бантаны замирают, пытаясь разглядеть в выражении лица Тэхёна искомую обиду и отголоски истерики. Лицо Тэхёна светится целым спектром совершенно иных эмоций. — Ты… — хватает ртом воздух Хосок. — Я думал, ты… обиделся на меня… — За что? — появляется чуть повыше тэхёньей заинтересованная и такая же взмокшая мордуленция макнэ. — Я его лопоушиком назвал, — продолжает на автомате объясняться Хосок, но Намджун резко отодвигает его в сторону. — В зал для практик оба, живо! — резко командует он. Мелкие от неожиданности вываливаются из комнаты в коридор оба сразу, демонстрируя изумленной публике свою сильно недонадетую одежду. — Сондык-хён написал, что, если мы сейчас же не явимся на репетицию, он нам яйца пооткручивает, — с наслаждением цитирует Джин, глядя в телефон. — И я уже написал ему, с чьих конкретно ему следует начать. — Если тебе нужна будет помощь спрятать два трупа, то у меня есть лопата и три волонтера, — приобнимает Хосока за плечи Юнги. Уши удаляющихся мелких вздрагивают, отдавая команду ногам максимально ускориться, пока при памяти. — Спасибо, хён, — кивает Хосок. — Блин, я реально расстроился, Тэ! — Ну вот как это назвать? — всплескивает руками лидер. — На ум приходит много оскорбительных нецензурных названий, — улыбается Сокджин, — но эти извращенцы ведь опять назовут это любовью и спермотоксикозом!