Записки инсайдера

— Мы опоздали на Music Bank!       Этот индейский клич проносится с грохотом по общаге и, с секундной заминкой, силой урагана вытряхивает из комнат сонных пацанов. — Как, вставать? — трет глаза Чонгук. — Я еще даже не ложился! — Ты заснул стоя, — бросает на ходу пролетающий мимо Чимин, — и мы прикрыли тебя одеялком! — И ты спал под дверью в ванную, — добивает фактом Шуга, прыжком врываясь в туалет.       Крики, визги, переполох с криминальным привкусом: Тэ пытается незаметно стащить у лидера пиджак, но отступает перед градом неоспоримых аргументов «Да меня в этом балахоне каждая сеульская собака видела!» и тапкоугрозой. — Ума не приложу, что надеть… — растерянно озирается посреди кухни Чонгук. — Здесь можешь не искать, — ехидничает Джин. — Ни одно кухонное полотенце тебе не как раз. — У меня нет чистых футболок, — вздыхает мелкий. — У меня возьми, — предлагает Чимин. — И у тебя нет чистых футболок, — еще тяжелее вздыхает. — Я и у тебя уже все перетаскал.       Чимин дуется, становится похожим в своем красном пушистом кардигане на сильно рассерженную ватрушку с малиновой начинкой. — Постирать некогда было, сам знаешь, — бурчит Чонгук и сканирует осиротевшие полки гардероба. — А ты используй метод сухой стирки, — предлагает Сокджин, как-то подозрительно подхихикивая.       Тэхён заинтересованно оборачивается в дверях и медленно возвращается на кухню. — Эх, вы, обделенные студенческой жизнью неучи, — принимает позу лектора старший хён. — Учитесь, пока я живой.       Хосок, не сводя с Джина заинтересованного взгляда, нашаривает рукой табурет и присаживается к столу в ожидании интересностей. — Студенческий метод сухой стирки заключается в том, — нравоучительно прохаживается вдоль столешницы Сокджин, — что из корзины с грязным бельем вещи сортируются на три кучки: слабо загваздыканная одежда, в меру ушатанные предметы гардероба и катастрофически ухайдоканное шмотье. Это основной этап, тут важно не ошибиться.       Чимин таращится на Джина с таким видом, как будто ушам своим не верит, что кто-то где-то реально может совершать подобные крамольные вещи. — Чимини, спрячь негодование, это вековой, накопленный народом опыт, к нему следует относиться уважительно.       Тэхён, проникнувшись благоговением, на всякий случай отшкарябывает от штанины прилипший кусочек чипсины — кто его знает, что там за метод? Вдруг, и впрямь, пригодится в жизни? — После сортировки, — продолжает старший хён важно, — берете первую кучку одежды — ей присуждается звание «Пригодные для носки вещи» — и спокойно носите. Когда этот стратегический запас иссякнет, переходите ко второй кучке, если до этого не удосужитесь устроить постирушки, но на улицу выходить в чем-то надо. Третью категорию обносков лучше не носить, все-таки, у этого шмотья бомжастость критическая, поэтому лучше найти в себе прачечные силы и решить вопрос с чистой одеждой легальным путем. Если же вы — жопа крайне ленивая и… — И что, этим методом реально кто-то пользуется? — фыркает брезгливо Чонгук. — Я бы на твоем месте, мелкий, морду-то не воротил от этого гениального изобретения студенчества, ибо тебе выходить в люди уже… погоди-ка… через полчаса, а на тебе все еще пижама, которая к носке на публике явно непригодна… — Это почему это? — возмущается макнэ, тыча пальцем в Тэхёна. — Вон, Тэхён ходил же в пижаме, и ничего! — Это была не пижама! — взвизгивает Тэхен и тычет Гука в спину. — Сколько раз объяснять? — На тэхёновой пижаме не было рамённо-кимчинного пятна во весь правый карман, — подцепляет указательным пальцем пятнистый участок чонгучьей одежды старший хён. — Хотя бы поэтому. — Так, — Чимин раздраженно встает со стула и утаскивает приодетого Хоби в прихожую. — Не знаю, как вы, а мы с Хоби-хёном уже готовы на выход. — Я хочу дослушать про «метод сухой стирки», — тормозит Хосок. — Чонгукки, — кричит из спальни лидер, — держи, тебе менеджер вчера пакет с твоим шмотьем из студии передал… — Ю-ху! — верещит макнэ и срывается с места. — Надеюсь, она не мятая! — Эх, такой цирк сорвался! — вздыхает Джин и смеется.

***

— А что это ты тут утром за методические рекомендации раздавал, хён? — интересуется вечером Шуга, высасывая из большой кружки кофейную пенку. — Я краем уха из ванны слышал. Интересная методика, между прочим. Надо ее на своих черновых треках попробовать применить, а то всё лень их в порядок привести, систематизировать. — На какие кучки делить будем? — вопросительно склоняет голову к плечу Хосок. — «Полная херь», «Бездарная ересь, но можно попробовать из этого что-то сделать» и «Вырвите мне пальцы, чтоб я больше такой ахинеи никогда не писал»?       Шуга смотрит на Хосока с благоговейным трепетом: — Лучше классификации даже я бы не придумал! — О, братва, это гениальный, между прочим, метод! — воодушевляется Джин. — Мой сосед в колледже по такому принципу своих девчонок подразделял. — Господи, это ужасно! — ржет Хосок. — На какие группы? «Не совсем все плохо», «Пригодился бы пивандрик» и «Нам нужно много соджу»? — Ты гений нейминга, я говорил? — роняет лицо в ладони Юнги. — Почти, — отрицательно размахивает ножиком в воздухе старший хен, посылая ошметки лука в вольный полет по кухне. — «Кино», «Кино и вино» и «Гидроэнергетика»: в последней группе всегда была только одна девушка, его бывшая, так что, сами понимаете, это было на ОЧЕНЬ крайний случай. — Ебать, вы дорки! — возмущается, проходя мимо Намджун. — А мы-то чего? — Хосок смеется в столешницу, одними губами выговаривая «Г-Е-Н-И-А-Л-Ь-Н-О!».       Мелкие заполняют кухню, усаживаясь за стол, присоединяются к беседе. — Между прочим, — спешно прожевывая, сообщает макнэ, — я все свои вещи постирал. Так что спасибо, хён, за науку, но… — А еще что-нибудь из студенчества расскажи, а? — у Чимина настроение к вечеру получше, он починил чувство юмора и готов воспринимать любую информацию в режиме «на поржать». — Ну еще есть горячо уважаемый всем студенчеством метод «Текила-бум»: это когда бухла мало, денег вообще нету, а желающих нажраться в драбаданище — целый оркестр. — Ты бухал с целым оркестром, хё-о-о-н? — округляет и без того круглые глаза Чонгук. — Ты многого не знаешь о своем старшем хёне, щегол! — улыбается в мечтательных воспоминаниях Сокджин. — Тэ, ну чего ты в тарелке ковыряешься? — Я убираю морковку… — бубнит что-то внутрь запутанного клубка сливочной пасты Тэхён. — С каких пор ты не ешь морковку? — возмущается шеф-повар. — С сегодняшнего дня, — вздыхает Тэ. — Спросишь, почему, или оставим загадку повиснуть красиво в воздухе? — толкает старшего хена в бок локтем Шуга. — Да хер с ним, — вытирает губы салфеткой Джин — Искать причины его поступков — себе дороже. Мало ли, может, у его тараканов в башке сегодня какой-нибудь антиморковный флешмоб… — Я использую «метод сухой стирки», — поясняет Тэ, увлеченно вылавливая оранжевые кусочки. — Сначала съем все самое вкусненькое, потом самое полезненькое, а морковку оставлю до голодных времен. — Так что там про «Текилу-бум»? — нетерпеливо напоминает Чимин, ерзая по табуретке от предвкушения. — Не рассказывай! — останавливает его Шуга. — После «Дионисия» и так нас все считают за гуляк и выпивох. — Ой, какие вы все стали пендитные в последнее время: тот шмотками перебирает, этот — овощами, Хоби вообще не может выбрать между наушниками, наушниками и наушниками… То ли дело я — скромный и покладистый человек… — Ой, а кто вчера орал на менеджеров «Я хочу носить эту футболку, и я БУДУ ее носить!»? — Ну и что? Я, может, люблю ромашки! — Ты любишь драконов, давай смотреть правде в глаза. — Не драконов, а Дракона… — Но любить Дракона и палиться перед всей мировой общественностью, таская вещи его бренда — это вообще не одно и то же! — Я просто люблю ромашки… — всхлипывает Джин и отворачивается.

***

      Опустевшая кухня глубокой ночью — самое уютное в мире место, располагающее к размышлениям, пустому трёпу и генерированию ебанутых, но интересных идей. А сегодня Намджун оккупировал ночную кухню, потому что старшему хёну надо прострадаться и измусолить обидами и сомнениями чью-нибудь жилетку. — Знаешь, как тяжело… — Знаю, — гладит его по широкой спине Намджун, — Знаю. — … вся эта… неизвестность… недосказанность… — у Джина на лице эмоции сменяются, опережая друг друга, и Намджун улыбается, смущенно и понимающе. — Метаться между этими всеми… «А вдруг?» … «А если?»… все эти плюсы и минусы… И минусов в моей ситуации намного больше! — Да уж, — кивает Намджун. — Особенно в свете последних событий… — Вот и получается: вокруг сплошные минусы, и как жить? — поднимает Джин свой слегка влажный взгляд на лидера и наталкивается взглядом на искрящееся понимание. — Ну… — Намджун ерошит волосы на затылке. — А давай, я не знаю, использовать тот самый «метод сухой стирки»? — Я обязательно расскажу Джиённи, что ты обозвал его «грязным бельем», — хихикает Джин. — Я сам ему расскажу, — подхихикивает лидер. — Он еще и поржет, вот увидишь. — То есть, ты хочешь сказать… — Джин слегка краснеет, но настроение у него явно улучшается. — Ага, именно! Давай возьмем все эти твои минусы и распределим их на три кучки. Ну, к примеру… я не знаю… «Минусы, но временные, которые когда-нибудь перерастут в плюсы», потому что разлука, как известно, убивает только очень слабые чувства…       Джин ставит перед лидером большую кружку теплого ароматного какао как знак своего наивысочайшего соизволения. — «Минусы, которые не такие уж минусы, а просто разумное отношение к ситуации», — продолжает Намджун, заинтересованно поглядывая на шоколадное печенье в стеклянной банке. — Вымогатель, — вздыхает Джин и откупоривает свой неприкосновенный запас. — Ну и «Минусы, которые вот прям пиздец», но, думаю, к таким будет отнесено всего несколько позиций, от которых, увы, никуда не деться. — А тотальный недоёб к какой мы категории отнесем? — смеется Джин. — Ой, ничего не говори мне про это! — раздраженно отмахивается Джун, махнув рукой в сторону спальни, где уже во всю сопит умотанный как выставочный скакун Хоби. — Это отдельная категория, которой я даже название придумывать не хочу. — Интересно только, где в этой всей истории плюсы? — снова грустнеет Джин. На столешнице телефон оживает и начинает настойчивое виброжужжание. — Вот он, твой плюс, звонит, — указывает Намджун на вспыхнувший на экране телефона яркий контакт с узнаваемой драконьей улыбкой.