Записки инсайдера

      Общага, когда она спокойная, тихая и безлюдная, пугает.       Особенно пугает внезапный звонок Хоби и его хриплый перепуганный голос в трубке: — Хён… слушай… забери меня отсюда, а?       Неожиданно. — Хоби, у тебя отпуск, ты забыл? Наслаждайся! — Хён… я уже… это… насладился… Ну неужели у нас там никаких дел нету, а? Совсем-совсем ничего в расписание поставить нельзя? -Хоби, эй… ты где? — Дома я… Седжин-хён, я тебя, как человека, прошу, придумай что-нибудь, а? — Ладно, Хосок-и, ты только не переживай, ладно? — Ага… Ты перезвонишь мне? — Да, давай, в течение часа… Что ты там делаешь? Чего так шумно-то? — Да у нас тут это… семейный ужин… расширенный… в мою честь… Спасай, хён! — А… Ну, держись там…       Салфетки, тарелки, позвякивания… и голоса-голоса-голоса …руки-руки-руки…       А как было хорошо, когда были только папа, мама и Микки! Это была потрясающая, волшебная и АБСОЛЮТНО БЕЗЛЮДНАЯ неделя дома… Ну вот зачеееееееем? — Хосоки, — теребит за рукав троюродный брат по материнской линии, — не забудь, ладно? Ничего не перепутай, ладно? Вот в этот блокнотик — автограф Чонгука… это для моего друга… А в этот — пусть Джинни-хён что-нибудь напишет, это девочке из пятого класса я подарю… Не перепутай только!       Хосок кивает. — А вот этот мальчик, который у вас… он еще петь не умеет, а так, что-то балаболит в микрофон… как его зовут? Мелкий такой… — Юнги-хён… — Так вот, ты ему, Хосоки, передай, что пусть на турнике подольше висит… Говорят, помогает, и, может, подрастет ненамного… Курит, небось? Ты ему передай, чтобы курить-то бросал, а то не вырастет…       Хосок кивает.       Справа муж сестры маминого брата подруги племянницы от второго мужа крестной матери продолжает свои пространные рассуждения, начатые еще в начале застолья: — И вот с высоты моего опыта… А я, ты знаешь, Хосоки, имел в своем прошлом богатый сценический опыт… все-таки, руководить школьным театральным кружком — это не ваш весь этот шоу-бизнес, здесь нужно иметь талант педагога! Уметь говорить с простыми людьми на одном языке! …Так вот… Я бы, конечно, некоторые ваши тексты пересмотрел бы… С точки зрения классической корейской литературы и… Ты почему не записываешь, Хосоки? Я два раза повторять не буду…       Хосок кивает.       И берет блокнот и карандаш, заботливо подсунутые виновато и понимающе улыбающейся мамой. — Вот ты мне скажи, девочка, почему твой сын ничего не ест? — материализуется слева тетя маминой сестры. Она, конечно, и мамина тетя тоже, но Хосоку нравится думать, что у мамы таких родственников нет. — Ты посмотри на него! Какой он худой! — Я бы его проверила в клинике, да, — кивает сестра тети маминой сестры, которая тоже маме, по идее, тетя, но Хосоку всё еще нравится это отрицать. — Вот у моей соседки так муж худел-худел, а потом выяснилось, что он… — …а потом выяснилось, что он — алкаш и в секте, прекрати нести чушь! — не выдерживает мама. — Наш Хосоки здоровый и сильный, просто он следит за фигурой и много тренируется, да, родной?       Хосок кивает.       С благодарностью. — Хоби-хён, ты же умеешь рэп сочинять, да? — мелкий из какой-то сильно отдаленной родни по крайне разветвленной папиной линии громоздится Хосоку прямо на колени и пихает в руки альбом для рисования.       Хосок кивает. — Тогда насочиняй мне что-нибудь быстренько, а? У нас праздник в школе будет осенью, меня ответственным назначили… Я как выйду, как прочитаю, как скажу, что это ты насочинял… — Что, прямо сейчас? Гости же… — Я так и знал, что ты ничего не можешь…. А потом? Потом насочиняешь? А завтра? А на следующей неделе насочиняешь? А когда насочиняешь? А начнешь когда? — А ну-ка отвяжись от брата, Джинсу, а то сейчас в угол отведу! Хосоки, прости его, такой ребенок беспокойный, в кого только уродился? У нас в семье такими беспокойными только мой дед был и твой отец… Видимо, в твоего отца, да, Хосоки? Весь в дядюшку, да, Хосоки?       А может и Хосоки у нас такой баловник, а? Хосоки, а? Помню, как в детстве ты стащил у бабушки стеклянный чайник и разбил на заднем дворе… А ты помнишь, как убегал от бабушки и содрал себе коленки, а, Хосоки? Помнишь, а, Хосоки?       Хосок, блять, кивает….       Ну, Джиу, ну, сестра-предательница… Работа у нее… Занята она… Сейчас бы хоть пару теток на себя отвлекла… — Привет всем, и сегодня моя транса будет посвящена моей семье! Хосоки-хён, поздоровайся с моими фолловерами… — Кто этот мальчик? — Уберите камеру сейчас же! — Кто этот наглый ребенок с телефоном? — Кёнсу, ты опять привел друзей? Гадкий мальчишка, я разрешила тебе просто помочь мне донести пирог и одним глазком посмотреть на Джей-Хоупа… — Ох, бабушка Пак, я же просила… ну что такое… — Сестра, ты что-то много о себе возомнила… — Прекрати, Наын, невестка Чон тебе вообще не сестра, ты просто дочка ее портнихи — вот и всё! — Ну и что? Я эту вашу знаменитость в детстве голопузым видела в бассейне на заднем дворе… — Ты не слушай, Хоши, эту сумасшедшую… Кушай вот кровяную колбаску, бабушка Ли сама сделала… Приехать, правда, не смогла, но зато вместо себя прислала дядю Чхве с женой, сыном и тремя внуками, дядю Мина, который все никак семьей не обзаведется, старый бабник, и нашу Лиён с подругой… Ну, скажи, какие у нас красавицы выросли, да? Ни одна не приглянулась тебе, а? — А ты, Хосок, с женитьбой-то не тяни, не тяни… Ну, знаешь, «некогда»! Некогда — это не отговорка… Пообещай дедушке, что в этом же году приведешь в дом невесту…       Хосок кивает.       Обреченно. — Ты, Хосок-а, не думай, что если ты знаменитость там… звезда, то я не всыплю тебе по первое число, если надо будет… Я еще твоего отца… вот он, стоит… воспитывал! — пожилой мужчина, который тоже, видимо, где-то кем-то кому-то приходится, утыкается носом в скатерть на столе и хлопает ресницами, разгоняя крошки. — Побойся бога, старый хрыч! — вопит его, судя по решительному взгляду и праведному возмущению, расцветающему румянцем на щеках, жена — Когда его отец был маленьким, ты скрывался в Китае от мужа своей нахальной любовницы… Воспитывал он… Вставай, нам домой уже пора! До свидания, Хосоки, всего доброго, простите уж, если что не так…       Хосок кивает.       Немного с облегчением, если честно.       А потом мелкими перебежками скрывается в ванной.       Ух ты…       Тишина… — Седжин-хён-а, ну что там у тебя? А? Америка? Лос-Анджелес? Конечно, какой разговор! Зачем послезавтра? Я сегодня могу! Минут через пятнадцать… А, ну да… Ты, главное, это, билет бери самый ближайший, ничего, да… А я прямо сейчас выезжаю в общагу, да…. Срочно прям… Хён, ты меня не отговаривай! Важное дело есть важное дело, родные поймут. Ага. Жду. — Хоши, тут троюродная бабушка Квон собирается уходить, подойди, присядь на пять минут… — Иди, ребенок, посмотрю хоть на тебя… А в детстве какой был хлипкий, плакса… Я так и знала, что ничего толкового из тебя не получится… И чего ты с братом Дживоном не пошел на железнодорожника учиться? Вот профессия, посмотри-ка на него, какой он стал — вон, сидит с того конца стола… Дживонни, иди сюда… Прекрати есть, скоро в дверь не пройдешь… Видишь? Уже работает старшим по ветке. Работа хорошая, через пару лет можно будет и об отдельном жилье подумать, квартирку снять, хватит уже с родителями-то… А ты, Хосоки? Все так же в общежитии с ребятами? Ну вот, видишь… Ты бабушку-то слушай, бабушка-то плохого не посоветует… Ребята хоть в общежитии не обижают? Смотри, ты, если что, позвони, вот, Дживонни. Он приедет, заступится.       Хосок кивает. — Хосок-и… Там… машина там за тобой приехала что ли? — мама растерянно теребит бумажную салфетку. — Мам, важное дело, нужно срочно в Америку вылетать… — Вот! А я всегда говорила: эксплуатируют наших детей и днем, и ночью! — Да он же голодный совсем, не поел ничего! — Невестка Чон, ну-ка собери мальчику в дорогу — вот, есть вареные яйца, колбасы кровяной положи, где у тебя контейнеры для кимчи? Лиён, неси вот эти банки, сейчас мы… — Мам… — Ничего-ничего, Хошенька, не отказывайся… В самолет сядешь, откроешь сумочку и покушаешь, дорога дальняя… — Не перечь бабушке, Хосок-а, она жизнь прожила, ей виднее… — И пучимгешечек не забудь! — Обязательно положи ему термос с кофе! — Не нужно злоупотреблять кофе, я вот вчера смотрел телепередачу, там как раз рассказывали, что из-за того, что молодежь злоупотребляет кофе… — Эмм… Ну… мне пора… спасибо, что пришли… мам, не провожайте меня… не хочу никого отвлекать… — Хосок-и, ну хоть вещи-то возьми… — Мам, у меня в общаге все есть… я телефон взял и кошелек… — Счастливой дороги, сынок… — Ничего, что я не со всеми попрощался? — Переживут…       Хосок кивает.       И мягко прикрывает за собой входную дверь.       Да, определенно, Америка — то, что нужно!