Записки инсайдера

Когда тебя обнимает спецназовец, надо беречь ребра. Эту важную мудрость Чонгук постиг недавно, буквально в прошлые выходные. А вот когда ты обнимаешь спецназовца… Когда ты обнимаешь кого-либо, надо учитывать множество вещей. Особенно, когда ты служишь на кухне. Особенно, когда этот кто-то навещает тебя непосредственно по месту прохождения службы. Если тебя навещает сослуживец-компаньон, причем навещает тебя, буквально заглянув сюда из штаба на обратном пути в казармы, надо следить, чтобы в это время у тебя в руках не было чего-нибудь из подотчетных продуктов. К примеру, куска сыра или какой-нибудь клубники. Потому что сослуживец, особенно если этот сослуживец — Пак Чимин, вполне способен изъять у тебя вышеупомянутый подотчетный продукт и схомячить его тут же, буквально не прерывая объятий. А тебе потом за продукт отчитываться. И второй раз оправдания типа «Это не я, я не хотел, оно само» уже не прокатит, потому что ты уже «не хотел» две подотчетные сосиски, упаковку баночек с банановым молоком и две порции жареной свининки на прошлой неделе. Если тебя навещает старший хен, у которого уже до приказа меньше стольника и вообще море по колено, то важно во время объятий не озвучивать в голос все свои скучашки, не вопить дурниной, а для начала отдать все положенные почести и поднести посетителю положенный по уставу бутерброд. И не по какому-то там уставу, а по уставу, только что придуманному и озвученному старшехеном. Иначе можно выгрести два наряда вне очереди и получить бонусом еще парочку подзатыльников, потому что для кого-то (для пятисот миллионов человек, если так уж) ты, может, и супер-звезда, но конкретно для этого старшехёнистого посетителя ты — макдуни и надо соответствовать. Если тебя навещает маэстро, совмещающий временно обязанности великого рэпера всея Кореи и госслужащего, то важно вести себя максимально корректно и лучше молчать и вообще прикинуться кухонной утварью, потому что накануне зачисления в учебку Шуга из состояния злого гения не выходит ни на шаг, поэтому надо быть виртуозом чтобы не нарваться и не услышать, что «все вот это вот» — вообще из-за тебя. Был бы рядом кто другой — было бы из-за него, но поскольку тут только ты и твоя кухня, важно предусмотреть килограмма два мандаринок в шаговой доступности и уметь оперативно их очистить от кожуры, чтобы заткнуть ими великосвэговский рот, пока он не наорал в твоей кухне матов на парочку гауптвахт. Если тебя навещает самый шилозадый из твоих хенов, то важно к его приходу расчистить в кухне побольше пространства. Потому что у Хосока только что вышел альбом, так что он пока все еще — в режиме танца и останавливается только для того, чтобы в туалет сходить. Даже перекусывает в танце. Он и в туалете бы не прерывался, но так можно дотанцеваться до казуса. Поэтому на момент визита самого солнечного из хенов остальные коллеги по кухне помещение на всякий случай покидают. Все-таки, вокруг электроприборы, тяжелая утварь и колюще-режущие — в ассортименте, так что травм, если можно избежать, следует избегать. Чонгуку деваться некуда, так что приходится просто выучить наизусть инструкцию по технике безопасности и принять мужественно свой удел. Впрочем, пока обходилось. Если тебя навещает твой временно военнообязанный лидер, то важно сразу же, с порога, укутать его в стратегическую пупырку, дабы не лишить человечества творческой опоры и надежды, а самого лидера — конечностей. Он, собственно, в этом деле в посторонней помощи не нуждается, но Чонгук — боец бывалый, поэтому рулон пупырки у него заготовлен за шкафом с салфетками в достаточном на одну единицу лидера количестве. Но когда лидера обнимаешь, важно делать это поближе к упомянутому шкафу. Чтобы далеко не бегать в случае чего. Потому что пластыри и зеленка — тоже там. Если же тебя навещает спецназовец… Вот тут важно соблюдать максимальное спокойствие, потому что… — Бля, Гукки, почему ты не сказал, что этот шкаф такой горячий? — Тэхен верещит на одной ноте, пока Чонгук намазывает алойным гелем две огромные покрасневшие полосы на его спине. — Потому что это духовой шкаф, в котором на данный момент пекутся булки, каким он еще может быть, Тэ? — оправдывается Чонгук. — Тогда нахуя ты меня к нему прижал??? — не унимается Тэ, игнорируя аккуратный стук в дверь старшего дежурного по кухне, у которого, одному только Богу известно, какие на данный момент есть догадки о причинах визга. И что Чонгук должен на это ответить? В порыве страсти? Потому что соскучился? Потому что такое тело (ни хрена себе он раскачался, Гук, конечно, тоже на турники как на работу ходит, но не настолько же!) просто нельзя не обнять и не прижать??? Поэтому Чонгук молчит. Мажет гелем проявляющиеся на широкой спине красные полосы и молчит. — Что я в части скажу? — вздыхает Тэхен, разглядывая в зеркале следы, которые становятся все ярче и ярче. — Они скоро пройдут, — кивает с уверенностью Чонгук. — Скажешь, что об турник тиранулся… или еще что-нибудь… Тэхен разворачивается и обнимает Гука еще раз, нежнее, крепче, оставляет мягкий поцелуй на его взмокшем от волнения лбу. — Скажу, что боевое ранение, — смеется он тихо. И голос его звучит как-то совсем по-взрослому. Наверное, у них в спецназе так и должно быть.