Сразимся за сцену?

POV Виола «Если ты хочешь побыть в тишине, то урони что-то громко и все отвлекутся на разбитую вещь, а тебя оставят в покое» — звучит как-то слишком заумно, но это мой девиз по жизни! Среди учителей и учеников своей старой музыкальной школы моё имя — Виолончель, но моим инструментом всегда было фортепиано, просто компания музыкантов-струнников оказалось более дружелюбной ко мне, чем клавишники. Всю свою жизнь мне приходилось добиваться внимания. Даже собственную внешность мне пришлось приводить в хорошую форму самостоятельно. Сколько же часов я убила за зеркалом в туалете музыкальной школы! Ну, по крайней мере, оно там было… Хоть что-то хорошее! Единственные вещи, которыми меня природа, благо, не обделила — это великолепное чувство ритма и музыкальные пальчики. Ладонь у меня была довольно маленькой, зато какой беглой! Я могла играть тяжелейшие симфонии закрытыми глазами, разумеется, если заранее посмотрела в ноты. Нельзя ведь играть то, чего вообще не знаешь, хотя, может и можно… Не знаю я! Музыкальная школа — это мой первый дом. Даже не второй. Я жила этим местом! Там проходили все мои лучшие мгновения жизни. Каждый раз на сцене был подобен первому. Та же дрожь в коленках, те же дрожащие руки, которые в миг становились спокойнейшими, когда ложились на клавиатуру. Этот мир был моим космосом! Вставая из-за рояля, я чувствовала такой трепет, когда десятки глаз зрителей были нацелены только на меня! Это было так прекрасно! А крики «на бис»! Тогда мне казалось, что именно это и есть счастье! Лучшая радость моего детства была на сцене. Стоило только убежать за кулисы — так слёзы подступали к глазам от неверия в это чудо. Будто я была не самой собой, а кем-то другим, чья жизнь была в разы, нет, в тысячи раз лучше моей! И когда я видела равнодушных, высокомерных артистов, которым всё равно на своих поклонников и даже обожателей, которые поливают их грязью, насмехаются и ведут себя, подобно каким-то императорам, у которых в руках целое государство, честно слово… Руки чесались так, что хотелось выбить эту дурь из высокомерной твари самой, пожертвовав музыкальными пальчиками! Но да… Я тоже была высокомерной. Только моё высокомерие отличалось в корне. Я даже не назову это завышенной самооценкой. Суть заключалась в том, что я считала себя чуть выше своих сверстников в плане развития, как психического, так и физического. Просто жизнь закалила меня ещё в раннем возрасте. Даже… Закалила при рождении. Мои родители никогда не замечали меня. Нет, конечно, я не была для них невидимым призраком, но наши отношения заключались в том, что я просто существую и всё на этом. Гораздо больше им нравилась старшая доченька — наша ненаглядненькая, красивенькая, умненькая, миленькая Людмилочка Боголюбова, что всегда превосходила свою никчёмную младшую сестру! Чёрт… Я сейчас вырву… Даже думать про эту тварь мне мерзко! Потому что моя сестра была жестокой сукой, которая всегда относилась ко мне, как к куску бесполезного мусора. Её требования были настолько высоки, что обычному ребёнку было до них не то что не дорасти, до них нельзя было добраться даже взяв самую высокую лестницу. Но я смогла. Потому что я необычный ребёнок. Сестра заставляла меня учить ноты наизусть. Да. Со всеми знаками, с каждым крещендо. Всё. Иногда она будила меня ночью и заставляла зубрить. На всю жизнь запомнила первую строчку одной из симфоний, которую выучила в семь лет под гнётом сестры: «Си, ля, си, ля, соль ре, до, си, до, си, ля» Это было в соль мажоре, насколько помню, эти чёртовы ноты настолько въелись в мой мозг, что я помню их до сих пор… Надо бы сказать Люде «Спасибо», но думаю, что её методы были жестокими для семилетнего ребёнка. Но в один момент вся моя жизнь переворачивается с ног на голову. Последний год в моей музыкальной школе прошёл, я получила диплом об окончании своей единственной в жизни радости и наша семья переехала в другой город, потому что в старом нас больше ничего не держало, точнее их, моих родителей и сестру. А дальше всё пошло так быстро, что я даже не успела ничего понять: новый дом, который мне мерзок до глубины души, новые люди, которые уже начинали пугать и новая школа, куда меня пихнули насильно, потому что она была элитной. Всё это раздражало и ужасало одновременно. Если в родном городе я уже добилась какой-то репутации, то на новом месте всё казалось таким иноземным и опасным, что хотелось просто спрятаться в коробку. Но я не могла. В новой школе меня никто не встретил, пришлось самой всё искать. Как всегда. Добиваюсь всего сама. Всем плевать на меня и мне плевать на них. Потому что все эти люди — обычная массовка. Единственное, что я знала о новой школе — в ней был кумир в виде одной девушки, президента школы. Умная красавица с подвешенным языком. Исходя из её описания нельзя понять, какой она человек на самом деле, потому что каждый описывал её по-своему. Но все рассказы сходились на одном — она идеальная. Ненавижу таких кукол, у которых чувство собственной важности из-за своей высоты уже стало вбиваться в потолок, а сами они не прилагали к достижению своей популярности ничего, кроме плетения разных интриг вокруг важной себя. Мерзость. Войдя в кабинет идола всей школы, сложилось чувство, что меня окунули с головой в помои. Блондинистые волосы девушки не внушали доверия, может, она крашенная? Вполне вероятно, но спросить напрямую — было бы грубым тоном, а потому я спокойно и довольно скромно начала своё представление: — Я… новенькая. Мне сказали, что вы проведёте экскурсию по школе, — хотелось предстать маленькой сестрёнкой, к которой все должны относится с трепетом. Выглядела я довольно мило, ну, разумеется, после часа перед зеркалом ты будешь выглядеть мило. Сколько же баллончиков лака мне пришлось стырить у Лизы, чтобы более-менее сгладить свои непослушные кудрявые чёрные волосы и сделать причёску нормальной и прямой, пусть у меня и было обыкновенное каре. И этот лёгкий детский макияж должен был действовать, как никогда! — Позже, — я что-то не поняла… Какое позже?! Я к тебе, твоё высочество, со всем почтением, а ты… Терпеть не могу! Высокомерные, нахальные, просто… Терпеть не могу! Они так пренебрежительно относятся к остальным людям, что прям тошнит! Нет… Вы это видели?! Эта блондиночка указала мне пальцем на дверь! Мне! На дверь! Да кем она себя возомнила?! Я не выдержала. Благо, с певческой карьерой у меня ничего бы не склеилось, а потому голоса мне было абсолютно не жалко. Я высказала ей всё, что думала! Правда… Уже не помню что именно сказала, но эти удивлённые глаза… М-м-м, какое блаженство видеть эти расширенные зрачки, которые окружает голубая радужка. Милочка, неужели я задела твоё самолюбие? Прекрасно. — У двери, — спокойно ответила дамочка и продолжила держать свой палец, но мне показалось или он немного дрогнул? Хах! Похоже, что ей было просто нечего мне сказать. Не ожидала, видимо, такого резкого потока слов в свой скромный адрес от меня. Чудесно! Возле кабинета, из которого я всё же вышла (ну, нельзя ведь устраивать бунт), стоял паренёк этой… Девушки… Нет… Это не девушка, а дамочка, потому что иначе я её не могу назвать. Но что она делает с людьми?! Парень так пресмыкается перед ней, противно, очень противно. Так бережно держит чашечку с кофе, дует, чтобы не обожглась. Несите тазик, сейчас меня вырвет… Похоже, что он влюблён в эту высокомерную особу, бедный заместитель, втюхался по уши… Но это не обычная любовь, он видит в ней своего лидера, хочет идти за ней, хоть на край света. Его глаза сверкают только при виде своего президента, такие же глаза, как и у всей школы. Бесят. И почему мы решили переехать? Дверь кабинета, наконец, открылась. Заместитель получил по лбу дверью, больно… Чашка кофе упала на него и его губы скривились. Всё равно горячий… Мне было немного жаль беднягу, но в этой дамочке… М-да… В ней нет даже сотой капельки от сострадания. — Идиот! — крикнула она и моё сердечко забилось быстрее… Это ж надо так кричать?! — Быстро всё убрал. Ты… Идём за мной, — повелительным жестом указала мне хозяйка этой школы и быстро зашагала по коридору. — ПФ… — плюнула я в сторону, когда она уже отошла. — Ты что-то сказала? — холодные голубые глаза обратились ко мне и зловеще сверкнули. Я точно её обидела. Хах, похоже, что моя самооценка растёт с тем, как я унижаю высокомерных дамочек. Может, я отбираю у них уровень чувства собственной важности и добавляю его к своему? Вполне может быть. — Не-а! Ничего! — радостно сообщила я и пошла следом. Ну, школу узнать мне не помешает. Так сказать, разведаю обстановку. *** — Столовая на первом этаже, ты её должна была видеть, рядом гардероб. Вроде бы это всё, — девушка остановилась передо мной и медленно повернула голову назад. — Эй… Хватит прожигать меня взглядом! Что я тебе сделала? — Родилась, — слегка насмешливо ответила я, а руки слегка развелись в стороны. — Какая глупость… — слегка понизила голос блондинка, но после снова вернулась в свою кукольную роль и заулыбалась. Достала… — Ты мне тоже не нравишься, но мне терпимо. Считай, что ты добилась моего снисхождения, раз уж я тут шатаюсь, когда у меня есть дела поважней. Но не обольщайся, ты мне не интересна и я хочу побыстрее закончить этот разговор, — аналогично, только в двойном размере. Хочу больше никогда с тобой не разговаривать! — Кстати, мы одноклассницы, — стоило попросить небеса об одном, так они кинут тебе что-то совершенно противоположное желаемому… А проще говоря… Подстава. — Ты, наверное, шутишь? Да, скажи, что шутишь, — улыбка пропала с моего лица, как и у собеседницы, только причины были, видимо, разные. — Мне больше нравилось, когда ты обращалась ко мне на «вы», — задумчиво протянула она и слегка нахмурилась. — Плевать, что тебе нравилось, — равнодушно кинула я и пошла подальше от кучки высокомерного… — Эй… хватит мне хамить. Я не абы кто! — пришлось изменить курс и подойти к источнику вони из высокомерия… Как же от неё разит эгоизмом вперемешку с дорогими духами, которые я терпеть не могу. — Как ошибаешься. Ты обыкновенная… — мой палец сам по себе (да, да, самостоятельно, я тут не играю никакой роли) стал тыкать в руку дамочки всё грубее и грубее, но с каждым таким движением хотелось ей больше врезать, чем тыкнуть. — Девушки, спокойно, — директор. Мы уже встречались, когда родители подавали документы, да… Меня они взяли с собой… Элитная школа, бла-бла-бла, только те, кто прошёл тест и собеседование… Фу… Ну вот! Снова тошнит! А директор и «ненаглядная» президент уже стали беседовать. — Что ты тут делаешь, Эккерт? Почему не готовишь речь? — хах, так значит, мы перед начальством провинились? Занятно… — Я показывала новенькой школу. Такая… Милая девушка, — поверь, дорогуша, это взаимно. — Так и хочешь мне вмазать? Как мы с тобой похожи. Я тоже хочу раскрасить твоё личико, — пробубнила я, чтобы директор не услышал. Никто не должен плохо обо мне думать, кроме неё, ведь мне всё равно, что обо мне думают высокомерные, эгоистичные персоны, как эта Эккерт. Девушка ушла вместе с директором. На прощанье она одарила меня сияющей, натянутой улыбкой, было видно, что дамочка специально сделала её натянутой, чтобы я поняла, кто тут актриса. Что-же, кто-то играет с помощью своего личика, но так и не добивается ничего, а я буду играть своими пальцами и уж поверьте, я трону даже самое прогнившее сердце. POV Виола *Конец*