Сразимся за сцену?

«Чёрт! Ну я и дура! Дура! Зачем я это предложила! Наверняка она меня засмеёт! Моя репутация! Конец! Всему конец!» — думала я, когда шла к своему кабинету. В своей жизни я никогда так не волновалась, не знаю, что это было… сочувствие? Чувство вины? Но это побудило меня на такой безрассудный поступок. И надо было выпутываться из этого. «Хм… она так прекрасно играет, тяжело будет её обойти.» — подумала бы я, будь я какой-то пустышкой! Наверняка, девочка Виола не знает о моих талантах, а потому так легко приняла вызов. Ораторское искусство, изобразительное искусство, поэзия, хореография и разумеется вокал. Мои преподаватели говорят, что у меня природный дар — петь. Как они ошибаются! Ведь у меня природный дар ко всему! Хотя… на фортепиано я так и не научилась играть. Я обожаю слушать этот инструмент, но сама, как больно это признавать… Я просто не умею играть! Но… я восполню этот недостаток другими талантами! *** Следующий день был для меня сущим адом. Заместитель, чёрт его бери, всё время носился с документами, которые я должна подписать. Когда я просила его сделать кофе, он не мог его донести из-за вечно дрожащих рук. Потом он вытирал пол, о чём мог попросить уборщицу. Его жалкое поведение было таким умилительным. Тушканчики выглядят суровей его, серьёзно, у меня есть тушканчик, я знаю, что говорю. Мой серенький Антонио ещё тот мужчина, а это… лишь жалкая пародия на человека. — Хватит! Можешь идти, я тебя отпускаю, позови уборщицу и иди домой, — Заместитель всё ещё вытирал пол. — Не стоит, не стоит! Я сейчас всё уберу! — он начал быстрее тереть, казалось, что скоро будет дыра в полу. Какой старательный, аж тошно. — Я сказала, хватит. — Но… — пытался он возразить мне. — Никаких «но» собрал вещи и ушёл! — после моих слов глаза заместителя забегали, а на его щеках появился румянец. Он, как девчонка начал водить ногой по полу и закусил губу. — Почему ты остановился? Я сказала… — он резко подошёл ко мне, выпрямился и набрав воздух в грудь воскликнул: — Пойдём на свидание?! — резко поклонившись, он ждал моего ответа. Такой резкий переход на «Ты» меня крайне возмутил. Парни часто приглашали меня в кино, кафе, парки и прочие заведения подходящие для первого свидания, но я никогда, повторюсь, никогда не соглашалась. И этот раз не был исключением. — У меня много работы, — банальная отговорка, к тому же он сам знает, что принёс мне гору бумаг. — Я всё сделаю! — прокричал заместитель, смотря в пол, не меня положения поклона. — Уже поздно… — ещё одна обычная отговорка. — Мы можем сходить завтра! — вновь перебил он меня, уже начинало бесить. — Прости, но я уже занята… — пошли козыри, разумеется, это было враньё. — Кем?! — наконец поднял он голову. Такого жалкого вида я не выдержала, вспылила и ответила прямо: — Работой! У меня дела! СВОИ дела! В которых, ты не имеешь ни малейшей роли! Мой ответ — нет! — на мои слова заместитель сгорбился, состроил такую грустную рожицу и захныкал. — Эй… — Я любил вас! — наконец, он проявил храбрость, но она сразу же скрылась за позорным бегством от меня. — Да почему все плачут?! Неужели я такой изверг?! — Прокричала я вслед убегающему парню, но он наверняка уже не слышал, однако за дверью стоял другой человек. — Конечно, да ты изверг, — спокойным мужским голосом вернул меня в реальность директор. — Довела парня до слёз и ещё виноватых ищешь… — Зачем вы пришли? — Перебила я директора, меня уже достали его осуждения. — Поблагодарить хотел, за речь. А ещё… — Новая работа? Снова речь? — вновь прервала я его. — Нет. Я зашёл спросить. Скажи, ты серьёзно будешь участвовать в конкурсе талантов? Насколько помню, добровольно ты на такое никогда не соглашалась, — у меня было плохое отношения к конкурсам, терпеть их не могу. Нельзя сравнивать вокал с жонглированием! Это глупо, но директор считал по-другому. — Да. Я участвую. Вы ведь уже видели в списке? — Разумеется! Но… почему? — В его глазах засияло некоторое коварство. Он никогда не упускал возможности найти у меня «подводные камни». — Я не обязана говорить… — Обязана, это приказ директора, — Директор подпёр лицо рукой и пугающе улыбнулся. — Что за глупость? Я ничего не обязана! — Ты хочешь чтобы вся школа узнала о твоих выходках? Я не про паренька, знаю, тебя этим не запугать. Но тебе не кажется, что если узнают о пропаже некоторых интересных бумаг на круглую сумму и виновата в этом известная наследница рода Эккерт, то будет плохо, как для тебя, так и для твоего отца. У вас чистейшая репутация, но это пока. — Вы сумасшедший! Зачем вам это всё из-за такого пустяка! Это глупо! Неразумно! — начала я останавливать директора, а ведь он мог провернуть такое «дельце». — Это стоило твоего личика. Обожаю, когда ты нервничаешь, — он заулыбался ещё шире, хотелось ударить его, но я не могла. — Хотя… мне до сих пор интересно. Так почему? Тебе лучше ответить… — Я заключила пари с новенькой, что она проиграет. Вы всё узнали? — Ого! Пари! А это интересно, хм… значит, на проигрыш ставим. Советую закрепить всё документально, а то… — Если позволите, я сама разберусь. — Хм… как хочешь. Ну пока! Спасибо за информацию, Этелечка! — не помню, когда он начал меня так называть, но мне это явно не нравилось. Наконец, он ушёл. На часах было позднее время. Я уже собиралась домой. Сама навела небольшой порядок в кабинете, сама закрыла дверь, сама сдала ключ на вахту, обычно это всё делал заместитель, а он убежал в слезах. Я уже была готова выйти из школы, но меня остановил звонкий голос. — Ээээй! Дамочка! Иди сюда! — Виола Боголюбова позвала меня. Так грубо, как всегда. Я не ответила, это ведь было бы прямым признанием того, что меня можно звать «дамочкой». Как достала! — Ну… Не сердись! Эккерт подойти! Тут кое-что есть, — на второй его зов я всё же пошла. Меня манило это «кое-что». Любопытство меня погубит. Я подошла к Виоле. Она стояла рядом со списком участников конкурса талантов. — Посмотри сюда, — девушка ткнула пальцем на чью-то фамилию и имя. — Что?! Генадий Трунников? Генка участвует? — Гена, так звали заместителя. Он не любил конкурсы, он их обожал, но моя ненависть к ним останавливала Трунникова. — Ты подожди. Вот ещё кто, — ещё одно имя, но в графе фамилий записано отчество. — Ты шутишь? Степан Александрович, да никогда! — директор школы. Вот его я ожидала в последнюю очередь, ведь он сидел в жюри каждый год! — Разве учителям можно участвовать в конкурсе? — заинтересовалась я, ведь… Он взрослый! — Учителям — нельзя, но про директора, увы, никто не говорил, Этелечка, — мужской голос, из-за угла вышел Степан Александрович, а рядом с ним Гена. — Вы сговорились? — не иначе, со стороны это был настоящий заговор. — Честное слово, я сама в шоке, так что не подумай на меня… — оправдывалась Боголюбова, хотя ей можно было верить. У неё был такой же ошарашенный вид, как у меня. — Гена, а ты чего?! — обратилась я к парню, а он лишь скрестил руки на груди и отвернулся, шмыгнув носом. — Ну что за жизнь? — Вскрикнула я и выбежала из школы. Меня уже ждал водитель. Я села и начала работать мозгами, ведь всё сложнее, чем кажется.