Маат

Вся команда собралась: на обед была долма и, специально по такому случаю, Кастиэль предложил всей группе пива. Обычно он был очень строг и запрещал алкоголь, который, вкупе с жарким солнцем, не мог принести ничего хорошего. Но было важно поддержать боевой дух, да и празднование первого открытия служило хорошим оправданием. Археолог не мог не думать о камне – ведь он едва успел взглянуть на него, а так хотелось уже начать переводить. Однако он сидел здесь, ел и смеялся, и было бы ложью сказать, что ему не нравилось. У Кастиэля было прекрасное настроение, и, нужно признать, стела тому была не единственной причиной. Он мечтательно провел языком по губам. Он, которому никогда не была свойственна импульсивность, отпустил себя. И чувствовал себя странно. С тех пор, как появился Дин, он сам не свой. Археолог чувствовал, что больше не контролирует себя, он, хозяин своих эмоций, чувствовал, что те больше ему не принадлежат. Кастиэль хотел, чтобы этот человек был в его жизни, он был в этом уверен, но вместе с тем знал, что в любой момент тот может исчезнуть из его мира. Почувствовав на себе чей-то взгляд, он повернулся и встретился с изумрудными глазами. Он не мог не начать улыбаться, как идиот. Да, вот еще, что в нем изменилось: он стал совершенно глупым. И хуже всего то, что ему это нравилось. Дин спокойно обедал. Он был взволнован реакцией Кастиэля, но… ему, наверно, не следовало принимать их поцелуй всерьез, да? Ведь, скорее всего, это все из-за открытия камня, и, если бы рядом находился Габриэль, то археолог обнял бы его. Дин смотрел на профессора, пытаясь понять, что тот чувствует, когда археолог повернул голову и их взгляды пересеклись. Он почувствовал, как краснеет, и смутился, но улыбка Кастиэля его успокоила, и Дин с легкой душой вернулся к еде: кажется, профессор не собирается его избегать после того случая. Закончив обедать, археологи спешно вернулись к стеле. Анна снимала мерки и вводила прочие данные в компьютер, Габриэль достал цветную копию текста и принялся за перевод вместе в Кастиэлем. Дин, не имея особо важных дел, решил помочь Ахмиду убрать со стола. Паренек, кажется, совсем не рад был здесь находиться. - Все в порядке? – спросил у него Дин. - Да, сахиди. - Тебе нравится здесь работать? - Это не работа, сахиди. Я здесь лишь для того, чтобы выполнять обязанности женщины… - Ахмид! Азиз, который все это время оставался под тентом, заговорил с мальчишкой. Дин не понимал всего, что тот говорил, но было понятно, что мальцу досталось. - Садись, сахиди. Мой внук сам все уберет и сейчас сделает нам чай. А потом пойдешь отдыхать. - Спасибо сахиди Азиз, но… - Азиз, просто Азиз. - Спасибо, Азиз, но не думаю, что хочу спать. - Тебе нужно адаптироваться в пустыне, цветок, а здесь нужно спать, когда жарко, и наслаждаться прохладой, чтобы выжить. Зашел Ахмид с напитками и, накрыв на стол, быстро скрылся, явно разозленный. - Он трудный ребенок, его матери с ним очень сложно. Он не любит школу, однако умный, но, кажется, ничем не интересуется. Я хотел, чтобы он приехал сюда, посмотрел на профессию, может быть, она ему понравится. Да и заработал немного денег, чтобы понять, что они с неба не падают. - Почему он выполняет здесь домашние обязанности? - Этому есть объяснение. Их выполняет самый младший – ведь он должен обучиться всем профессиям, как и мы. Каждый должен быть способен выполнить любую задачу. Дин замолчал и сделал несколько глотков чая. Мыслями он вновь вернулся к археологу и глубоко вздохнул. - Почему ты грустен, сахиди? - Все хорошо. Это так, личное… - Он так плохо целуется? Дин удивленно взглянул на него. - Мы все здесь вовсе не гомофобные варвары, - ответил на немое восклицание старик. - Нет, конечно, нет. - Тогда в чем проблема? - Я не уверен… наконец, я не знаю, а если… - Ты должен с ним поговорить, найти общий язык. Я тебе так скажу: за все время, что я его знаю, он никогда ничего подобного не делал. - Правда? - Профессор, на самом деле, не особо… как вы говорите… общительный? - Это самое малое, что можно о нем сказать, - ответил Дин, улыбаясь. - Тогда почему ты так переживаешь? - Вы его видели? В работе, хочу сказать. Он страстно ей увлечен, а я, да я даже даты второй мировой вряд ли назову… - О, ты ничего не знаешь о влюбленности. - Что? - Сахиди. Если бы он так хотел обсудить археологию, не считаешь ли ты, что он выбрал бы для этих целей француза, а не тебя? - Но, нет, он вовсе не выбирал меня… - Ты глупец, раз не замечаешь очевидного. В таком случае я ничего не могу сделать для тебя. Дин раздумывал на словами старика. Хотелось бы ему иметь ту же уверенность. - Думаю, я ему нравлюсь, но я не хочу, чтобы это было… - он закусил губу. Дин совсем недолго знаком со стариком, и совсем не уверен, можно ли ему?.. – было только на пару дней. - Это хорошо. Я боялся, что ты ищешь лишь мимолетного развлечения, и тем самым глубоко ранишь его. Но ты серьезный мальчик. Это хорошо. - Скорей это он меня ранит, когда решит уйти. - Ты слишком волнуешься о будущем, маленький цветок, забывая о жизни. Если он уйдет, уходи с ним. - Вас послушать, так все просто… - Потому что так и есть! А сейчас идите отдыхать, хватит с вас на сегодня. - И как они это делают? – спросил Дин, на все еще работающих над стелой археологов. - Скоро они закончат. Я прослежу за этим, не волнуйся. - А вы? Вы пойдете отдыхать? - Конечно. Дин улыбнулся ему, он не был уверен, что все сказанное – правда, но не ему судить, пока он слишком мало здесь пробыл. - Пожалуй, послушаюсь вашего совета. Пойду в палатку. Дин встал, потянувшись. Он совсем не был уверен, что у него получится заснуть: было ужасно душно, и тень от тента мало помогала. Раздевшись, он даже умудрился не разгромить все внутри палатки, как это было утром. Дин чувствовал себя выжатым, спину ломило, и к этому болезненному коктейлю примешивался восторг от сделанного открытия. Положив голову на подушку, он почти сразу погрузился в сон. Кастиэль наконец закончил перевод: недовольный своей работой, он несколько раз начинал заново, но сейчас, когда тот был готов, археолог был растерян, он ничего не понимал. У Габриэля текст был почти такой же, что опять же ничего не делало яснее. Получается, Демед просто-напросто соврал своему другу. Но такое объяснение не устраивало Кастиэля, он чувствовал, что здесь что-то не так. Археолог надеялся позже найти еще какие-нибудь подсказки, которые прольют свет на все это. Кажется, та история имела гораздо большие масштабы, чем думалось вначале. Но сегодняшний день со всеми его проблемами также никуда не делся. Они сделали важное открытие, и любой музей готов сделать его жемчужиной своей коллекции. Кастиэль обязан заявить о своих находках, и он это сделает. Но сейчас он хочет на некоторое время сохранить это в тайне, чтобы спокойно поработать. Ведь как только все узнают, здесь будет не отбиться от любопытных, да и Кроули вновь вернется к своим обвинениям. Да и пора задуматься об охране раскопок – только людей Азиза больше недостаточно, одни они не смогут защитить находки от профессиональных охотников за сокровищами. Габриэль же задумывался лишь о финансовой стороне вопроса, о том, сколько они могут получить с этой стелы, совершенно забывая о других проблемах. - Что делаем, Касси? - Ничего. Продолжаем. - Послушай, я знаю, что ты думаешь, что это все чертовски усложнило нашу работу. Но я уверен – это потрясающая возможность. Мы не знаем, что там внизу, у нас мало людей и времени. Но, Касси, послушай – мы нуждались в подсказке, и стела нам ее дала. - Профессор, вмешалась Анна, - если вы не хотите делиться находкой с общественностью, что я понимаю, то вы можете проинформировать только пару нужных человек. Профессора Бальтазара, например, он может нам помочь… - Крутая идея, Анна! Касси, у него шикарная репутация, да и к тому же, он ценит тебя достаточно для того, чтобы не убить. Он обладает всеми качествами! - Да-да, знаю, нам нужна помощь. Я позвоню ему и попрошу приехать завтра. После мы его предупредим, чтобы он сохранил все в тайне – он поймет, у него самого были проблемы с мародерами на раскопках. А сейчас все идем отдыхать, завтра будет длинный день. Кастиэль поднялся и пошел звонить французу. Ему нужно убедить того приехать, не сказав при этом лишнего – возможно, он был параноиком, но предпочитал перестраховаться. Покончив с этим, археологу предстояло разрешить еще одну проблему, требующую тонкого вмешательства: ему было необходимо убедиться, что Кроули ничего не знает. Но для этого Кастиэлю требовалась помощь Дина. Он не сомневался в его добрых намерениях, но, пойдя на такое, дипломат мог потерять работу. К тому же, он не хотел, чтобы об их симпатиях прознал Кроули. Но как все это сказать, если ты конченный придурок, у которого нормальное общение складывается только с мумиями, умершими тысячи лет назад? Сделав себе кофе, Кастиэль с удобством устроился под общим тентом, кроме него внутри никого не было. Он взял свой походный дневник и принялся его заполнять: это было для него ежедневной практикой. Записал все свои действия и мысли по их поводу, оставил необходимое место для исследования. После описал открытие, перевод, все сомнения и счастье, что он испытывал. В конечном счете, он почувствовал себя лучше и наконец оценил ситуацию. Закончив, Кастиэль решил зайти к Дину, который уже слишком долго отсутствовал. Поднявшись, археолог в первую очередь отправился к своей палатке, где тщательно спрятал дневник и немного освежился. Было почти пять часов вечера, пора было будить Дина. Тот наверняка уже отдохнул, жара уже понемногу спадала. Они могли бы спокойно поговорить недалеко от раскопок. Кастиэль приблизился к палатке, прислушался, но из нее не доносилось ни звука. Тогда он решил позвать дипломата по имени. - Дин?.. Дин? - Хумпф… - Вы… ты спишь? Дин открыл глаза и вытянулся на постели. В течение нескольких секунд он не мог сообразить, где находится, пока память не вернулась к нему. - Что такое, Кас? У нас проблемы? - Нет, все в порядке. Просто хотел с тобой поговорить. Дин подумал о том поцелуе. Кажется, пришло время кое-что прояснить. Сердце в ту же секунду болезненно сжалось, и Дина охватил страх. С трудом он заставил себя успокоиться и ответил. - Подожди секунду, я сейчас. Он поднялся и, разбрасывая вещи, быстро оделся. Выйдя из палатки, он встретил взгляд профессора, который казался… смущенным? Сердце заколотилось сильнее, он не знал, как реагировать. Во всех прошлых отношениях у него не было такой проблемы. Черт, Дин должен был признать – раньше это был чисто флирт. Раньше… он никогда не влюблялся. И дальше скрывать от себя то, что он сейчас чувствовал, было бесполезно. Дин улыбнулся, пытаясь скрыть неловкость. - Ну так что? - Я думал обойти квадраты, подготовить все к завтрашней работе. - Окей, я с тобой. Кастиэль думал, как лучше подступиться к данной теме, ведь, в самом деле, в таких разговорах у него мало опыта. - Дин… И замолчал, не зная, что сказать. - Кас, если тебе есть, что сказать, говори. Давай закончим с этим по-быстрее. - Хорошо, ты прав. Не говори ничего Кроули о нашем открытии. Я знаю, он попросил тебя следить за нами. Я знаю, это может стоить тебе работы… Но очень важно, чтобы он ничего не знал. - Кас, я знаю. - Хочешь сказать, что ты и не собирался никому ничего доносить? - Верно. - Никому, даже твоим друзьям из посольства. - Конечно. - Хорошо. Кастиэль облегченно вздохнул. Ему было тяжело вести этот разговор, но Дин все воспринял хорошо. - Это все? Кас, ты больше ни о чем со мной поговорить не хочешь? - Я закончил переводить стелу. Тебя это интересует? Он был бы рад возможности обсудить это с ним и высказать свое мнение. - Да, естественно. Но, сначала о том, что сегодня… Знаешь, когда ты.. ох… Кастиэль остановился на полдороги к месту раскопок.. Он нахмурился и склонил голову на бок, будучи не вполне уверенным, что понимает. - Поцеловал тебя? - Да. Видя смущение Дина, археолог спрашивал себя, правильно ли он истолковал знаки, подаваемые ему дипломатом. - Мне жаль, что я смутил тебя… - Должен признаться, есть немного. - Обычно я не очень открыт, особенно на публике. - Я знаю. - Я увлекся тогда. В следующий раз буду осторожнее. - В следующий раз? - Э, конечно, да… Просто, я подумал… Не так понял. Прости, я не… - Нет, нет. Я совсем не то имел в виду. Мне просто хотелось убедиться…Что это было не просто так. - Я не целуюсь просто так, с первым попавшимся. Я не животное, которое кидается на все, что движется. - Значит, я не первый попавшийся? – тихо спросил Дин, приближаясь к археологу, пока между ними не осталось каких-то несколько сантиметров. - Нет, определенно. Голос Кастиэля стал хриплым, он чувствовал, что Дин близко, слишком близко. Стоило лишь чуть-чуть придвинуться, и можно было бы к нему прикоснуться – археологу пришлось собрать всю силу воли, чтобы противостоять искушению. - Значит ли это, что я могу надеяться на другие поцелуи? - Конечно. - И, может быть, тоже тебя целовать? - Совершенно точно. - И, возможно, сделать это прямо сейчас? - Если ты не торопишься, я возьму это на себя. Дин улыбнулся. Торопиться? Этого в его планах не было. Он не торопясь положил руки археологу на талию, медленно переместил их на плечи. Мягко коснувшись кожи, обвил руками шею, тут же запутавшись в прядях волос. Дин несмело прижался к Кастиэлю, пальцы прошлись по бедрам, вырывая у того стон, и продолжили дальше ласково изучать тело. Он придвинулся еще ближе, и Кастиэль потянулся к нему губами, но Дин, как будто специально не замечая, уткнулся в изгиб шеи, жадно вдыхая мускусный запах. Его запах. Мелко выдохнув, Дин легонько прикусил кожу, провел языком мокрую дорожку до покрасневшего уха, прихватывая губами мочку. Дин чувствовал, слышал, каким прерывистым стало его дыхание, и, желая еще больше раззадорить, на мгновенье отпустил алое ухо, чтобы через секунду вновь захватить в плен, нежно укусив. Кастиэль был на грани. Было нечем дышать, и, пытаясь сохранить спокойствие, он почувствовал, как что-то внутри взорвалось, почувствовал, как его руки неожиданно оказались у Дина на пояснице, и что сам он притянул того так близко, что ближе, казалось, уже некуда, пытаясь, как слепой, найти его губы. Неожиданно руки дипломата, так правильно расположившееся у него на затылке, отстранили его. Из губ Кастиэля против воли вылетел стон разочарования. Их взгляды пересеклись, замутненные, потемневшие от желания глаза. Тяжелое дыхание, разгоравшаяся страсть, одна искра – и разразится буря. Одно мгновение – а после прыгнуть с головой в эти бушующие воды. Одновременно набросились они друг на друга, целуя жадно, ожесточенно, чередуя укусы с ласками, переплетаясь языками и не в силах отказаться от таких желанных губ. И, наконец, задыхаясь, с трудом оторвались от поцелуя, продолжая обнимать друг друга, сильно, до напряжения в пальцах, словно боясь отпустить. - Наверно, нам стоит вернуться, пока другие не начали волноваться. - Дин, учитывая, что из лагеря нас не видно только что слепому... Я бы удивился, если бы это произошло. - О. Я об этом не подумал. Предусмотрительно. - Ты хочешь вернуться? - Это вряд ли. - Может, тогда прогуляемся немного? Если ты не против. - С удовольствием, - Дин улыбнулся и медленно отступил от Кастиэля. - Пойдем. - Мы хотели сходить на первые два квадрата. У нас не хватит времени, чтобы обойти все, но мне нужно определить, стоит ли продолжать на них работу, или же лучше идти дальше. Археолог возобновил шаг и почувствовал прикосновение к своей правой руке, чужие пальцы мягко ее сжали, окутывая теплом. Кастиэль улыбнулся и сжал пальцы Дина в ответ. - Ты знаешь, из меня никудышный романтик. Дин, удивленный, смутился и опустил глаза. - Насколько ты знаешь, не хуже, чем из меня. Я необщительный, ноль по части комплиментов и до ужаса боюсь всяких выходов. Это мои худшие недостатки, то, о чем мне все говорят. И, если ты тоже что-то не можешь, говори сейчас. - Я совершенно не разбираюсь в истории, - возразил дипломат. – Это меня никогда по-настоящему не интересовало, как и вся культура в общем. Я импульсивен, из-за чего часто попадаю в невозможные ситуации. Я мало к кому привязываюсь и, когда такое происходит, стараюсь этого не показывать. Кастиэль молчал. В своем роде, Дин дал ему понять, что принимает его, что и сам он имеет недостатки. Это было глупо, но подобное казалось более искренним и честным, чем пылкие признания в любви. Подходя к квадратам, он неохотно отпустил руку Дина. Быстро просмотрев всю территорию, прежде чем приступить к детальному изучению двух первых квадратов, он направился к тому, где была найдена стела. - Итак, что делаем завтра? – Спросил дипломат, когда тот вернулся. - Думаю, можно переходить к следующему. Этот уже раскопан достаточно глубоко, будет сложно, если откроем слишком много уровней. Лучше поработать на каждом понемногу. - Я мог бы продолжить на своем? - Конечно, мы с ним еще не закончили. Могу тебе помочь. - И в этот раз, я, может быть, найду осколок от твоего храма! - Ты уже сделал удивительное открытие. Такое, какое делают лишь раз в жизни. Если продолжишь в таком духе, то все археологи с ума сойдут от зависти. - Я бы такое устроил! Но для начала ты должен объяснить мне, что поведала стела. - О, ну с этим есть определенные проблемы… - Расскажи мне, что там о Демеде. Это должно было подтвердить твою теорию, разве нет? - Это, безусловно, важная находка. Тревожно то, что она противоречит письму, которое я нашел. - Храма не существует? Кастиэль вздохнул. Он не мог объяснить, почему его так беспокоило именно то, что было на уровне каких-то предчувствий. - На стеле описан способ успокоения богини Маат, и это сделал сам фараон. - Вау, это, должно быть, чертовски значимо. - Невероятно. Казалось, что храм произвел суд за преступления, совершенные в нем. - Это поведало письмо? И что Демед был оправдан благодаря свидетельству жреца. - Только вот стела говорит, что он был призван виновным и умер. - Тогда… Он солгал… - Нет. - Кас? - Видимо, его судили за убийство. Не могу поверить, что он был осужден и что после этого его заставили написать письмо своему брату, в котором он говорит, что невиновен. Честно говоря, там он совершенно не похож на человека, приговоренного к смерти… Но все это не важно, потому что у меня есть стела фараона, которая утверждает обратное. Кастиэль был подавлен, ведь он действительно верил в невинность египтянина и сейчас чувствовал, как эта отвратительная вещь пытается убедить его в обратном. Он должен бы чувствовать облегчение, даже счастье, ведь наконец-то появилось осязаемое доказательство, нужное, чтобы двигаться дальше. - Не понимаю, почему он сделал это, - сказал Дин. - Демед? Нет ничего… - Нет, фараон. - Что? - Почему он поставил эту стелу? Ты говорил, что это для того, чтобы успокоить богиню, но из-за чего? Археолог потерял на несколько секунд дар речи, он не задавался подобным вопросом. - Про это не сказано, просто написано, что он хотел успокоить ее после суда над Демедом, и все. - Страх правосудия, значит. - Что ты хочешь этим сказать? - Хорошо, я не вижу другой причины, по которой она могла бы быть в ярости во время процесса. - Ты… Это может быть правдой. - Подводя итог, Демеда несправедливо осуждают и убивают, Маат разгневана, и тут вмешивается Фараон, чтобы ее успокоить. Мне кажется это логичным. - Не так-то просто привлечь внимание фараона, для этого должно произойти что-то действительно серьезное. - Конечно, должны быть и другие подсказки, - ответил Дин. - Надеюсь, что найдутся архивы с того процесса, чтобы точно узнать, что произошло. - У меня создается впечатление, что ты больше заинтересован в деле Демеда, чем в храме. - Скажу честно, да, для меня предпочтительнее узнать, что произошло, чем откопать памятник… Ладно, пора возвращаться, иначе опоздаем к ужину. - Супер, теперь я буду ревновать не к стеле, но к этому чуваку, умершему кучу веков назад… - Прости, Дин, ты что-то сказал? Я не расслышал… - Ничего-ничего…