***
— То есть, как я понимаю, вам нужно разрешение на видеонаблюдение? — Скривив бровь, уточнил ирбис. — Я так понял? — Да, чтобы проверить, не соврал ли Брутловски, — сказал я. — Уверен, — начал Берт, — что слова Кайла оказались правдивыми, и картель продолжает сбывать свой товар там же. — Задержим его, — продолжил я, — и в городе будет спокойно. — Когда мы ликвидировали первую группу, мы думали точно так же, — сверкнул глазами на меня шеф. — Однако второй главарь раскололся в том, что он работал не один. — Допрошенный нами Кайл Брутловски подтвердил наши догадки, что осталась последняя группа, — проговорил Берт. — Нам осталось только взять приборы видеонаблюдения и подготовить штурмовую группу. — Раз так, то я разрешаю вам проводить видеонаблюдение, — согласился, наконец, шеф. — А теперь идите в оружейную: там вам выдадут систему скрытого наблюдения. — Так точно, Кин, — сказал я. Мы отправились в оружейную, как только вышли из кабинета Кина. Оружейная комната все также находилась в подвале. Спускаясь по лифту вниз, вдруг я почувствовал, как в животе что-то кольнуло и свело, словно спазм был. Не знай, как Берту, но мне жутко захотелось есть. Буфета здесь нет. Есть только комната отдыха, но еду там никто не продает: надо приносить с собой. До обеда нам нужно взять систему видеонаблюдения и установить на удобное место, чтобы можно было наблюдать за сценой торговли наркотиками. В оружейной сидел черный волк. Его звали Чарли, тоже хорошо разбирающийся в оружии и в его устройстве. Он вместе с лисом Холденом работал. Сейчас же он уперся руками об стол и скучал в компании телефона. — Привет, Чарли! — поприветствовал его я, положив руки на стойку. — Как поживаешь? — Привет, Айзек и Берт, — ответил он, убрав телефон в карман. — Да так, потихоньку. За чем пришли? — Нам нужен прибор видеонаблюдения, — произнес Берт. — Желательно с тепловизором и с ночным виденьем. — Хорошо, — ответил Чарли. — Только надо поискать, а то давно меня никто не спрашивал насчёт такого устройства. Пойду поищу. Волк зашёл в чулан и начал с шумом переставлять металлические ящики. Вскоре он вышел с картонной упаковкой и положил ее на стол. — Вот, как раз то, что вам нужно, — Чарли открыл канцелярским ножом коробку. — За кем наблюдать собираетесь? — За одним главарем ОПГ, — сказал я. — Уж очень он нам надоел. — Ладно, желаю удачи, — сказав, он снова сел за телефон. — Спасибо, — поблагодарил его Берт, закрывая дверь. Забрав все, что нужно, мы пошли к парковке и, выехав из этого злосчастного места, поехали в юго-восточный район города, в тот район, где находился торговый дом «Иллинойс». Остановившись на парковке возле этого здания и положив устройство в свой рюкзак, мы с Бертом зашли в холл. Там было многолюдно: фурийцы и люди, ходившие взад и вперёд, забегавшие в разные лавки, чтобы затариться на неделю вперед продуктами. Продавалось множество различных товаров в отдельных лавках и киосках. Было также и кафе, куда мы, долго не думая, зашли. — Берт, глянь-ка, — сказал я, — какие тут разнообразные блюда. Вегетарианская кухня, южная, восточная и прочие. — Да, вижу, — ответил Берт и, положив меню на стол, произнес: — Берём только быстро готовящиеся блюда: нам надо установить устройство. — Я знаю, но есть хочется — выберу полноценный обед, — проговорил я. — Всё равно, что долго готовится. — Я возьму лапшу с курицей и холодный чай: не так хочу есть. — Конечно, в том бистро ты наелся по полной. Через несколько минут нам принесли наши заказы. Мой полноценный обед состоял из рисового супа, ножки курицы с каким-то пряным соусом, куска пирога и холодного чая с маленькими кусочками фруктов. Мне мой заказ обошёлся в тридцать рулл, а у Берта, естественно, поменьше. Закончив есть, мы отправились к директору этого торгового дома. Как и во многих других подобных местах, его кабинет находился далеко от переливающегося и изобилующего каскада магазинов. Постучавшись в черную металлическую дверь, мы с разрешения вошли внутрь, где оказались в типичном офисном кабинете. — Здравствуйте, что вам надобно? — поинтересовался он, развернувшись на кресле к нам. — Мы из полиции, — сказал я, показав свой жетон. — Мы ловим одну банду, которая, по словам свидетелей, сбывает в здешнем дворе наркотики. — Кстати, а у вас есть камеры видеонаблюдения? — спросил Берт, не дав директору ответить на мои слова. — Увы, нет. — Он вздохнул и, поправив черный пиджак, прижал свою человеческую руку ко лбу. — В последнее время какие-то хулиганы мне сбивают камеру, как только я установлю ее, поэтому после последнего раза я и не пытался установить новую. Наверняка ее сбивали как раз эти наркоторговцы, чтобы никто не мог видеть их деяния в ночной тьме. Если это так, — в чем я уверен, — то показания Кайла сходятся, что после потери в штурме больше половины своей группы Э.Д.М. продает наркотики здесь. Осталось только узнать, когда началось прекращение наблюдения. — Можете сказать, когда хулиганы стали ломать ваши камеры? — задал я директору вопрос. — Почти месяц назад, — устало ответил он. — Никогда с этим не сталкивался, а тут такое… Значит, мои догадки оказались верны: это делали наркоторговцы. Наверное, они бы не стали искать камни и кирпичи, а стреляли по наблюдательным устройствам, отчего я с уверенностью могу говорить, что их оружия были оснащены глушителями, так как к нам не приходили оповещения о пальбе. — Тогда зачем не позвонили в полицию? — вновь спросил мой друг. Директор уперся локтем об стол и, положив голову на нее, стал тереть лоб. Его светлые волосы отдались блеском, как только в комнату попал яркий луч солнца. На его человеческом лице я прочитал ту же усталость, что и на потерпевших от рэкета лиц, которые еле сдерживали себя от нервного срыва. Видимо, соседство с опасным районом дает знать его бизнесу: наверняка к нему заглядывали пара обритых и здоровых людей или худощавых воришек. Только я не думаю, что они его запугали, так как таких симптомов, как у владельцев того магазина, не видел. Почему он тогда не сообщил в полицию? — Я писал, да только никакого толка не было, — сухо сказал он. — До сих пор ответа не было. — К какой полиции вы писали? — уточнил Берт. — Человеческой — она же занимается мелким хулиганством? Директор скомкал один лист бумаги и выкинул его в урну. — Тогда надо было обращаться к ФСБ, — произнес Берт, подойдя к столу директора. — Мы подозреваем, что камеры вам сбивают совсем не подростки-хулиганы и совсем уж не тупые маргиналы. — А кто тогда? — удивился человек. — Наркокартель с СэдПарка, — отрезал я. На миг глаза у человека расширились не столько от удивления, сколько от страха. Наверное, он теперь понял, кто мог бы обчистить лавки и магазины тех, кто взял его площадь для аренды. Мне показалось, что директор, пораженный об известии и наверняка знавший этих людей, хотел выпроводить нас, но он сделал глубокий вдох и закрыл глаза. — Что вы хотите сделать? — Спросил он, закинув голову на спинку кресла. — Нам надо установить видеонаблюдение за вашим двором, — сказал я, сев на соседний стул. — Наверняка сегодня явится эта банда. — Мне готовится к тому, что при задержании будет стрельба? — вновь спросил он. — Мы не можем об этом сказать, — проговорил Берт. — Эти могут и оказать сопротивление. Директор немного помолчал, словно осмысливал, что могло бы произойти с его двором, вновь выдохнул и сказал: — Ладно. Если уж будете стрелять, то стреляйте: двор и так весь в мусоре стал из-за этих бандюг, так что все равно пришлось бы сделать ему ремонт. Делайте, что надо. Устанавливайте камеру. — Мы постараемся не уничтожить ваш двор, — улыбнулся я, пожав руку человеку. Вскоре мы установили видеокамеру на углу, между внутренним двориком торгового дома и служебным въездом для машин. Можно увидеть улицу и сам дворик. Он был похож на дворик какого-то пилорамного предприятия, чем на торгового дома: заброшенный, с завалами мусора и грязи. Подключив камеру, мы стали ждать. На часах было 16:20. У Марты через час с небольшим закончится смена. Я знал, что не смогу её забрать, так что отправил ей свою машину на автопилоте. Всё же как удобен автопилот. Я подключил свой телефон к машине, так что, когда машина приедет, я сообщу через неё, что не смогу приехать за ней. Аккуратно выехав с парковки, мой автомобиль плавно поехал в нужное место, постепенно растворяясь в каскаде других машин, пока совсем не исчез из вида. Я наблюдал за ним, упершись руками об перила открытого балкона. Когда он пропал из виду, я набрал номер шефа Кина и, когда он снял трубку, сказал ему: — Шеф, камера видеонаблюдения установлена, — я сделал вздох. — Ждем прибытия банды. — Хорошо, — проговорил он в трубку и, помолчав с мгновение, произнес: — Айзек, пришел приказ с местного министерства охраны. — И что же они говорят? — поинтересовался я. — И зачем вмешались? — Во-первых, недавно пострадал один из сынков тамошних рабочих: по молодой браваде пошел в запретный район ради адреналина — и кое-как потом выкачали, — сказал шеф явно с презрением к тому юнцу. — Во-вторых, стрелять по группе на поражение. — Чтобы было как месяц назад? — с нотками недовольства спросил я. — Бойня по всему городу? — Мы тогда им предъявили ультиматум и не знали, что у них есть потайные ходы! — Рявкнул в трубку Кин. — А сейчас вы сделаете так, чтобы они со двора вообще не вышли! Сразу же после этих слов он сбросил трубку. Ирбис явно был недоволен возможным звонком от инстанций свыше. Наверняка этот отец того золотого сынка, что полез в СэдПарк ради острых ощущений, много чего плохого с горяча наговорил шефу, а шеф, судя по его характеру, четко и ясно ответил этому отцу и без обиняков рассказал ему, кто на самом деле его сын и чего он стоит. А сейчас Кин, видимо, до сих пор в горячем состоянии находится. Конечно, я был бы рад хорошо проучить этих бандитов, но, согласно уставу моей работы, перед задержанием мы должны предъявить им ультиматум, думая, что они могут сдаться, не прибегая к кровопролитию. Мне их не жалко: они сами себе выбрали такую судьбу. Мне не хочется грызться с журналистами и репортерами, которые в какой раз уже будут говорить нам о наших радикальных методах борьбы с преступностью, в то время как человеческая полиция перешла на транквилизаторы и лижет зад нарушителям закона. Наверное, потому и человеческая полиция и работает только по административным статьям и мелким уголовным, а ФСБ — по всему остальному. Несмотря на это, сделать предупреждение наркоторговцам лучше стоит сделать. Я думаю, по своей природе они пошлют нас и откроют огонь, так что Кин даже не узнает, делали мы ультиматум или нет. — Берт, позвони шефу, чтобы он подготовил группу захвата, — позвонил я другу, не желая уходить с балкона. — Сам не можешь? — послышался его голос с хрипотцой из трубки телефона. — Я уже звонил ему — и попал под горячую руку, — сказал я. — Какой-то мистер твистер-министр позвонил ему. — Ладно, — пробурчал он. — Заодно скажу Чарли или Холдену, чтобы загрузили в мою машину наше снаряжение.***
Время полшестого. По улице разъезжают множество машин, сигналя на поворотах, и неспешно прогуливаются жители города, а работники быстро возвращаются домой после первого — после расслабляющих выходных — рабочего дня, подошедшего к концу. Тёплый день, по сравнению со вчерашним ветреным и прохладным, сменяется тёплым вечером. Рядом с госпиталем тоже много народа, словно вокруг муравейника рассыпали сахар. Врачи, которым не надо оставаться на ночном дежурстве, выходят из госпиталя. Среди них Марта, одетая в белую олимпийку и в синие обтягивающие джинсы, от которых так и хочется спросить, удобно ли в таких. На улице было прохладно, но разве может такая погода волновать фурийца, всего покрытого мехом? Нет. И Марту это не так сильно волновало, хотя, по сравнению с мехом фурийца, у фуриек мех не такой тёплый, но всё-таки согревает от холодов. Всё это было хорошо видно через камеру, установленную в машине моего авто. Она стояла на парковке и ждала, когда я подъеду за ней. Повернув голову, она увидела, как к парковке приближается мой Volkswagen. На ее лице появилась улыбка. Но какого её было выражение, когда рядом с ней остановилась машина, и через открывшуюся дверь не было никого видно. Вдруг из колонок появился мой металлический — из-за аппаратуры — голос. Я говорил через свой телефон, попутно наблюдая изображение через камеры машины. Она села за переднее пассажирское сиденье, пристегнув ремень безопасности. Машина поехала, следуя по указанному маршруту. Машина проезжала по улицам города, минуя другие авто. Автопилот стал обычным составляющим обихода в автомобилях. Он — очень хорошая функция, которая может выручить в трудную ситуацию. Например, как вчера нам, когда надо было привести домой четыре пакета продуктов, которые накупили в продуктовом супермаркете после весело проведённого времени в крытом парке аттракционов. — Марта, привет! Как дела? — вылился из динамиков мой металлический голос. — Привет, Айзек! Нормально, у тебя как? — ответила она, уставившись на колонки. — Ничего, — устало произнес я. — Прости, что сам не смог забрать тебя: я на задании. — Айзек, что за задание? — поинтересовалась Марта, усевшись на кресле. — Одного наркодилера ловим, про которого вчера говорил. — Будь аккуратней там, иначе мне снова придётся тебе раны зашивать, — улыбнулась лиса. — Ладно. Как день прошёл? — Ничего особенного, — вздохнула она. — После того как тебя выписали, никого не привозили, кроме тех, которые приходят на процедуры и завсегдатаев-наркоманов. — То есть тяжелораненых не было? — После тебя — нет. — Это хорошо, но могут сегодня привезти пару людей. — Ну, моя смена закончилась, — сказала Марта, — мне без разницы. — И вот уже приехали! — Воскликнул я. — Прошу на выход. — Айзек, а когда ты придёшь? — она отстегнула ремень безопасности, который, шурша, заполз обратно в свою нору. — Не знаю, — ответил я. — Наверное, поздно: ночью или утром. — Ты хотя бы не голоден? — Не беспокойся: здесь есть кафе. — Ладно, будь осторожен. — Хорошо, пока, — сказала она, выйдя из автомобиля. Дверца машины захлопнулась, и автопилот повёл авто к моему местонахождению. Положив трубку, я спустился к холлу, к маленькому продуктовому магазину, и купил немного еды и воды, чтобы не отлучаться от слежки. Мы наблюдали из отдельного помещения, где была комната для отдыха персонала. Сейчас она пустовала, так как уборщики справились быстро со своими обязанностями, а охранник прочёсывает торговый дом, слушая музыку. За ноутбуком сидел Берт, подложив руки под подбородок. Вскоре стемнело. Двор не освещался по причине отсутствия лампочек в разбитых фонарях, но благодаря оборудованию ночного видения вести запись не была большой проблемой. Рядом со входом остановилась машина Берта. — Айзек, спустись и возьми наше снаряжение, — сказал Берт, заметив прибытие своего автомобиля. — Хорошо, — ответил я, встав со стула. — Заодно периметр прочешу. Когда я спустился к машине, Берт дистанционно открыл дверь. Взяв всё нужное, я хотел было зайти обратно, но тут во двор заехали три-четыре джипа, залив его лучами своих мощных фар. Через рацию Берт передал, что эти объекты похожи на тех самых, которых мы ждем целый вечер. Долго не думая, я надел бронежилет и воткнул в ухо рацию, затем перезарядил пистолет. Я тихо подошёл к углу, — между двором и выездом из него, — как Берт снова передал, что лица подтвердились. Некоторые схожи с фотороботами. Выглянув из угла, я увидел, как один человек передает другому целлофановые пакеты с наркотиками и ящик, а взамен — деньги. Потом резко пришло, громким шёпотом отдавшись в моем ухе, извещение по рации, что группа захвата прибыла и готова к штурму по моему приказу. Состояла она из снайпера и четырёх штурмовиков — только четверть от основной. Спустя минуту по рации передали, что периметр оцеплен и подозреваемые окружены. Осталось только дать сигнал. Я вновь выглянул из угла, чтобы расценить обстановку. Там было людей порядка десяти-двенадцати. Все прекрасно вооружены, но снаряжение на второсортного гангстера. У них даже нет касок, которые были у группы, ликвидированной нами месяц назад. И у всех по одному оружию. Кажется, у них точно стало туго с деньгами после той операции. Тогда картель потерял много товара, который мог бы принести ему хорошие деньги. Захват должен быть начаться по моей команде, но я выжидал момента. К тому же я хотел ослушаться приказа шефа: предъявить ультиматум, а не стрелять без предупреждения на поражение. Это напрягало всех, а меня — особенно, но я ждал удобного случая, чтобы с меньшим риском ликвидировать группу. Вдруг трое из банды сели в джипы, не закрыв двери. Поняв, что это тот самый момент и приложив палец к ушной рации, я передал снайперу приказ стрелять по бензобакам автомобилей. Так мы посеем панику, и будет намного проще их задержать. Один из кучки насторожился и стал приближаться в мою сторону, светя карманным фонариком. Я прижался к углу, спрятавшись в ночной тени. Он медленно продолжал подходить, делая с каждым разом неуверенные шаги. Кажется, ему показалась моя тень, но бандит в этом не уверен: был бы уверен, то сразу поднял бы тревогу, после чего в мою сторону полился бы ливень из пуль. Человек продолжал медленно подходить, облизывая лучом угол здания. Медленно и медленно, словно старался не спугнуть тени, пляшущие вокруг него, отчего любому бы показались всякие несусветные вещи. Когда он подошёл к краю угла, то я схватил его шею и впустил в сонную артерию когти. Кровь, словно прорва воды из треснувшей дамбы, брызнула на асфальт. Попытавшись что-то сказать, бандит кряхтел и, захлебываясь своей кровью, спустя несколько секунд умер. Удерживая его труп вертикально, я выглянул из угла, но никто меня не заметил. Рядом с противоположным углом находились ящики. Оттуда самый удобный способ атаковать: можно спрятаться за ними и отстреливаться. Поставив труп вертикально и прикрываясь им, я перешёл на ту сторону. Меня снова не заметили, несмотря на мой высокий рост. Думаю, они перед тем как продать товар, решили, наверное, его опробовать на себе: реакции на мою возню никакой. Положив труп рядом, на землю, я взял его автомат и прицелился. Наркоторговцы о чём-то продолжали говорить, делая резкие жесты руками. Как я понял, они решили раздробиться, передав второй половине часть товара. Но, как видно, что-то не поделили, раз так долго обсуждают, кто что делать будет. Обычно, по словам свидетелей, на их встречи собирались своры наркоманов, желающих приобрести их зелье. К тому же, судя по изъятым психотропным препаратам, иглы, которые они продавали больше, чем остальные «продукты», подходят к концу. По словам Драго, они обычно продают только иглы. Сейчас, видимо, по старинке. Смотря в оптический прицел, я выжидал удобного момента. Это была моя вторая штурм-операция: вроде бы я должен привыкать к таким аспектам работы, но слегка сосёт под ложечкой, так как в первый раз я был хоть защищён хорошим боевым костюмом, который если уж не убережёт от ранений, то уменьшит получаемый урон. И то тогда я схватил пулю в живот, отчего пролежал три недели, пока Берт заполнял за себя и за меня отчёты. А тут я почти голый — лишь бронежилет на мне. Надеюсь, с опытом я перестану так страшиться. Глубоко вздохнув и глубоко выдохнув, я смог избавиться от нарастающей тревоги. Из караульных был, видимо, только этот труп, так как, кроме переговорщиков, остальные, кучно собравшись друг возле друга, беседовали как ни в чём не бывало. Будто не на серьезную сделку пришли, а на базар семечки продавать. Видно, что салаги и не знают, как правильно действовать. Но нам-то это только на руку… Я хотел было крикнуть знакомые слова, которым нас учили в академии, но язык словно застыл и окаменел, не дав возможности что-либо сказать. Зато палец на руке не дрогнул и был холоден — и смог сделать свое дело. Прицелившись в одного из них, я выстрелил короткой очередью. Пули со скоростью истребителя выскочили из дула, попав прямо в затылок бандита. Он упал замертво, не успев сделать даже выдоха; его череп выплюнул сгусток крови на асфальт. Тогда послышались выстрелы засевшего в засаде снайпера из снайперской винтовки. Три джипа взорвались вмиг, осветив жёлтыми языками пламени весь двор. Спохватившиеся преступники в панике открыли длинные очереди куда попало. Зашедшая с холла группа открыла огонь из окон здания — ещё несколько бездыханно упали. Выйдя из окаменения, я продолжал искать их главаря — хоть его взять бы живым! Он спрятался за ящиками, которых здесь была тьма. Вдруг пули просвистели мимо моих ушей, ужалив воздух. Я присел пониже и прижал их. Из запасной лестницы торгового дома, выходившей во двор, выполз Берт, стреляя из пистолета. Я спросил по рации снайпера, где Э.Д.М. — в двух-трех метрах от меня. — Его брать живым! — крикнул я во весь голос. — А остальных по возможности брать тоже живыми. Перестрелка продолжалась недолго, но яростно и ожесточенно. Выглядывая из угла, я стрелял из взятого у бандита автомата и нейтрализовал пару скучившихся друг за другом преступников. Все из банды оказывали сопротивление, несмотря на то, что могли сдаться, сохранив себе жизни. И все были безжалостно убиты, кроме главаря. Он отказывался сдаваться и отстреливался, укрепившись за ящиками. Я попытался выглянуть из своего укрытия, но, по всему видимому, он заметил меня, так как рядом со мной прошла длинная очередь. — Э.Д.М! — Послышался выкрик из первого этажа, где сидела основная группа захвата. -Сдавайся, ты окружён! — Да ни за что! — Крикнул он, пустив новую очередь в их сторону. — Я лучше умру, чем сдамся вам! «Айзек, Айзек!» — послышалось из рации. — «Это Берт!». Приложив к уху два пальца, я сказал: «Это Айзек! Слушаю тебя!». «Надо его брать поживее, иначе здесь мы будем торчать здесь до утра!» — поторапливал меня напарник. «Согласен, но только он постоянно осыпает меня короткими очередями — что предлагаешь сделать?». «У группы есть ослепляющие гранаты!» — вдруг его и меня озарило. «Всё, понял!» — сказал я, убрав пальцы с уха. Я передал команду группе; один из них швырнул ослепляющую гранату в сторону главаря. Ловя момент, я рывком перескочил через ящики и побежал к нему. Пришлось прикрыть глаза рукой, чтобы не ослепило волной света от гранаты. Потом после яркой вспышки услышал громкий хлопок, словно взорвалась мощная бомба. Я споткнулся и упал рядом с ним. Сказать, что страшно — ничего не говорить вообще. Никогда ещё такого не было со мной, что передо мной был матёрый преступник, который может с лёгкостью разобраться с мной. В Академии обучили, как нейтрализовать бандита, но там была учёба и муляжи. Здесь же — всё по-настоящему. И он может очухаться быстрее, чем я, и, схватившись за оружие, одной очередью убить меня. Мне бы не так страшно было, если на мне одет был бы костюм: он может выдержать попадание. Хотя в первый раз меня ранили, но пуля была экспансивной. Однако я быстрее него опомнился и, пока он был оглушен, скрутил его, прижав к стенке. Из окон выпрыгнули спецназовцы, целясь в него лазерными лучами. С балкона выскочил Берт. Главарь брыкался, словно баран, но выйти из захвата ему не удалось. Подойдя ко мне, Берт достал наручники и закрепил их на кистях задержанного, щёлкнув замком. — Вы ничего не сможете доказать! — Крикнул он, попытавшись высвободиться. — Всех подозреваемых вы убили — вы сами за решёткой окажитесь! — Все доказательства здесь! — Сказал Берт, указывая на нашу видеокамеру, торчащую из угла. — Все записано, как ты торговал наркотиками. Тут его лицо сменилось яростной эмоции на ошарашенную. Можно было с лёгкостью прочитать, что все его планы рухнули вмиг. Его непоколебимость и неуязвимость отстранились от него, оставив его одного наедине с судьбой, которая была предписана ему с самого начала его противозаконной деятельности. Тут отчаяние и крах вылились в его крике, распространившись по всему району. — Уроды! Твари! — Вновь закричал он. — Лучше бы вас не создавали, жалкие животные! Не выдержав оскорблений в свою сторону от отброса общества, я с размаху врезал ему с ноги, размазав его нос по лицу. Он упал без сознания, истекая кровью. — Поаккуратней с ним, командир, — сказал один из четырёх фурийцев-спецназовцев, — нам надо его доставить невредимым. — Мелкая встряска мозга никому не помешает, — ответил я и, повернувшись к ним, добавил: — Группа, отвезти его в участок. — Так точно, сержант! — Крикнул второй, и все четверо, взяв главаря за руки и за ноги, отнесли его в грузовик. Машина спецназа уехала. Стоя около входа во двор, Берт проводил их взглядом. Я подошёл к нему и, достав из кармана сигарету, закурил. Сделал глубокую затяжку, ощутив приятный мятный аромат безопасного «дыма». Вернувшись из легких, он освежил меня после такого напряжённого дня своим бодрящим концентрированной мятой и ментолом, от которых по телу шли мурашки. — Наконец-то мы его поймали, — произнес я и, выдохнув клуб дыма, улыбнулся. — Юго-восточный Апрометаль теперь в спокойствии. — Ага, — подметил он, — теперь надо будет заполнять гору бумаг. — Но всё равно. Теперь здесь спокойно: люди и фурийцы могут не бояться быть ограбленными, а наркозависимость пойдёт на спад. — Да, это главное, — произнёс он своим голосом с хрипотцой. Докурив свою сигарету, я пошёл положить обратно в машину Берта снаряжение, которое оставил при входе в «Иллинойс». Что удивительно, автоматами я не пользовался, отобрав оружие у первой жертвы задержания. И тут во мне что-то кольнуло: я ведь хотел попробовать без кровопролития все сделать и дать возможность им сдаться по-хорошему. А в итоге, словно завороженный, выстрелил первым очередь по бандитам, дав сигнал уничтожить всех, кроме главаря. Да, они виновны. Да, место в тюрьме им было заготовлено давно. Да, они точно бы отказались сдаваться. Однако если бы я приказал бы им сдаться, то сейчас у меня на душе могло быть поспокойнее. И дело не в том, что мне их жалко. А в том, что я использовал свои полномочия и полномочия, данные шефом Кином, и убил всех их. Я просто-навсего злоупотребил правом. И дело в никакой жалости к наркоторговцам, которым место или гнить в тюрьме, или гнить в земле, и в никакое сожаления за сынка какого-то министра, который звонил шефу. Возможно, родители этих убитых бандитов попытаются что-то оспорить, но уже заранее известно, что у них ничего не получится. А мне можно спать спокойно, так как я ни в чем не виновен — и делал свою законную работу. Но это чувство стало потихоньку утихать, тускнеть и исчезать в глубине моей души, словно на все мое сердце накладывался еще один слой мускулов и крови, делая его крепче и сильнее. Положив неиспользованные автоматы и потрёпанную броню в машину и вернувшись обратно, я увидел, как во дворе текли багряные реки крови. Двенадцать-тринадцать трупов, три джипа, которым теперь одно место — металлоперерабатывающий завод. Подойдя к одному трупу, я снял с него чёрную повязку и, положив его с бока на спину, увидел его лицо. Может, я не умею определять возраст людей по внешности, или мне показалось, но трупу даже не было и двадцати лет. Мне стало не по себе, словно я убил ни в чём не повинного ребёнка, отчего мне придётся держать ответ перед его родителями, которые теперь в жутком смятении от смерти своего чада. Наверное, я просто устал, и мне кажется всякая чушь. Плюнув на возраст погибших, я стал складывать их в кучу. Реки крови текли — любого другого от такого зрелища вывернуло бы наизнанку, или он упал бы в обморок. Пока я складывал трупы, опять пришли эти мысли. Я ни в чём не виноват. Виноваты они, что решились взяться за оружие и вести такой образ жизни. Они подписали сами себе приговор. Они обязаны были знать, что при такой жизни они когда-нибудь умрут или окажутся за решёткой. Никто их не тянул, никто не заставлял так жить. Они сами виноваты. Ошибкой было думать, что ты неуязвим. Когда-нибудь самые твёрдые скалы превращаются в песок. Когда-нибудь самый отпетый преступник или будет убит, или будет арестован и держать ответ за все свои деяния. Они должны были знать, что такая жизнь ничего сулить не будет. Всё, что они получат в конце — суровый срок или суровую смерть. И не только от рук закона, но и от рук бывших напарников. Я ни в чём не виноват. Виноваты они! Пока я складывал похолодевшие трупы в кучу, подошёл Берт. Он глянул, тяжело вздохнул и тоже начал складывать погибших. Там были люди разных возрастов: от молодого и юного до зрелого и почти старого — и все работали на него, готовы были убить любого за деньги из-за другой идеологии. Конечно, никому не хочется умирать: все любят жизнь. Но кто готов забрать её? У кого-то работа, где надо сидеть и заполнять отчёты, зарабатывая геморрой, а у меня — надо охранять город. Такую участь я выбрал сам, там, в крепости, когда Джек Кин спрашивал нас о будущей работе. Мы с Бертом единогласно выбрали эту профессию. Закончив складывать трупы, я услышал сирены скорой помощи и полиции. Доехав, они остановились около входа во двор. Из полицейской машины вылезли двое людей. Достав пистолеты, они наготове зашли во двор. Мы вытащили жетоны и сказали, что мы проводили задержание. Если честно, то полицейские из числа людей сейчас уже не такие крутые. Всю грязную работу выполняет ФСБ, а они только разнимают пьяные драки, регулируют движение и патрулируют улицы города. Также они в ГИБДД. Толка от них никакого. Правительство им не доверяет: ненадёжные они, вечно подводят. — Вы кто такие? — поправив фуражку, спросил один коп. — Мы из ФСБ, — ответил Берт, показав свой жетон. — Что вы здесь делали? — Задал вопрос второй. — Мы проводили задержание одного криминального авторитета, — произнёс я, сделав шаг к ним. — Это что за криминальный авторитет-то? — Вновь спросил первый, раскинув руки. — Везде трупы валяются. — Я не должен вам говорить детали задержания, — ответил я, в прямом смысле слова посмотрев на него сверху вниз. — Я сейчас тебя на двое суток посажу в обезьянник, животное! — крикнул он, сжав кулак. Тут я не выдержал такого хамства: схватил его за шкирку, как маленького мальчика, и швырнул в сторону кучи трупов. Второй попытался повалить меня, но не на того напал: не смог дотянуться до двухметрового фурийца. Его схватил Берт и повалил на землю, скрутив ему руки за спину. Первый хотел снова накинуться на меня, но я его прижал к стене и надел на него наручники. — В обезьяннике сидеть тебе, — крикнул я, — сынок гиббона. — Он не любит, когда его называют животным, — указал на меня Берт. — Да ты знаешь, что мы при исполнении?! — Крикнул второй, прижатый к асфальту. — Мы сами при исполнении! — Крикнул Берт, тыкая жетоном ему в лицо. — Сами окажетесь в тюрьме за нападение на полицейского. Приглядевшись повнимательнее, второй коп сказал своему напарнику, что мы и правда из ФСБ. Мы их отпустили, простив их невежество. Они резко встали и побежали к своей машине, словно пытались таким образом сбежать от нашего гнева. Следом вышли и мы, держа в руках жетоны ФСБ. Пока мы разбирались с людьми, нагрянули репортёры и журналисты. Они светили своими камерами и тыкали микрофонами, словно мухи, облепившие корову, и спрашивали, что случилось, почему была перестрелка. Кто-то уже вёл репортаж, кто-то только готовился. Во двор забежали врачи. Я хотел им сказать, что никого там нет в живых, но не успел. Репортёры продолжали тыкать в нас микрофонами, спрашивая о случившемся. — Проходило задержание главаря банды, — проталкиваясь к входу, сказал Берт. — А что за главарь? — Задала вопрос репортёр. — Местный, человек, торговавший наркотиками, — ответил я, так же проталкиваясь к двери. — А этот инцидент как-то связан со случаем, когда Фурийская Служба Безопасности преследовала по городу группу головорезов? На этот вопрос мы не дали ответа, а поскорее зашли в холл и закрыли дверь на замок. Эти журналисты с репортёрами любого достать могут, даже мёртвого. Вездесущие, они сунутся в каждый угол, лишь бы только сделать эпичный репортаж, смонтировав так, что половина окажется ложью. Зайдя в комнату персонала и сложа аппаратуру, мы доели остатки еды и выпили оставшуюся воду. Я взглянул в телефон: время было без двадцати одиннадцать. — Берт, — обратился я ему, — ты Тину забрал? — Да, — сказал он, — через интернет такси заказал и оплатил проезд картой. Ты, видимо, тоже? — Да, только свою машину использовал, — сказал я, положив телефон в карман. — Ладно. Эти репортёры нам покоя не дадут. Черный вход тоже окружен ими. Как действовать будем? — Давай протолкнёмся и скажем им, что они могут прийти в наш участок завтра. — Давай так, всё равно. Кин обязательно им позвонит и скажет, где наш участок. Не отвертимся даже от одного из них. Я взглянул в окно: моя машина стояла с краю от толпы журналистов. Только бы эти тупоголовые не поцарапали её… Как только мы вышли из холла, к нам навстречу направилась толпа репортёров и снова начала осыпать нас вопросами. Как только мы уселись по машинам, они отстали от нас. Мы попрощались по рации. Если бы не хорошее освещение, то даже свет Луны не смог бы осветить улицы ночного города. По пути я встречал мало проезжающих мимо машин. Можно сказать, что ехал в полном одиночестве. Это хорошо: я мог собраться с мыслями и свыкнуться, что того, кого мы искали, смогли наконец-то поймать. Крупное дело, данное нам по большому везению, раскрыто. Мы не ударили грязь лицом, и лживым журналистам ничего компрометирующего написать не получится. К тому же ликвидирована была последняя группа наркоторговцев. Надеюсь, уровень наркозависимости упадёт до нуля. Надо будет, когда буду заполнять отчёты, указать Кайла, что он поспособствовал поимке преступника. Мне приятно знать, что дома, наконец, меня кто-то ждёт. Хоть с Мартой и не пара, но это не мешало мне радоваться. Я никак не мог собраться с духом признаться ей: привязанности к женщине не было. За полгода прожитой жизни у меня были только отношения на одну ночь с четырьмя девушками. Я знаю, что мне как мужчине стоит пойти первым навстречу, но я не уверен, что чувства взаимны. Меня беспокоит, что, признавшись в своих чувствах, я не получу ответную реакцию. Она, наверное, больше не сможет жить со мной. Думаю, мне лучше подождать. Может, всё получится. Доехав до дома, я припарковал авто и посмотрел в окно: свет был включенным на кухне. Марта не спала, явно ожидая меня, хотя ей завтра на работу, как и мне тоже. Поднявшись на лифте и подойдя к двери, я позвонил в звонок. Дверь открылась через полминуты. Я зашёл и снял обувь. В коридоре стояла Марта в своём привлекательном и милом фиолетовом халате. Он не закрывал её стройных и красивых ног и не доходил даже до колен. Но меня это не волновало — наоборот мне это нравилось. В таком одеянии лиса выглядела намного красивее, намного привлекательнее, намного желаннее. — Айзек, — тихо сказала она, с присущей ей нежностью голоса, — с тобою всё в порядке? — Да, — ответил я, — со мною всё в порядке. — Задержали подозреваемого? — положив что-то на холодильник, сказала она. — Да, но с перестрелкой. — Не ранен? — Ее уши навострились. — Нет, всё хорошо, но его банде не жить: всех с отрядом перестреляли. — А из отряда никто не пострадал? — Нет, Марта, никто. Я очень устал. Давай всё завтра расскажу? — Хорошо, Айзек. Пошли, я постелила тебе, — улыбнулась она. — Спасибо, ты так заботишься обо мне. — Да ладно тебе, пустяки. Зайдя в свою комнату, я увидел, что там уже была постелена постель на диване. Я сел и, раздевшись до трусов, посидел немного, уставившись в одну точку. Затем поставил на телефоне будильник на семь часов. Лёг и сразу же заснул. Заснул крепким сном.