Учеба во имя любви

Юля медленно прошла за директрисой вслед в кабинет. На учительском столе сидел невысокий парень, шатен, который что-то быстро строчил в телефоне. Подняв свои опущенные глаза, Юля увидела перед собой главу класса. Такая ситуация конечно же ее крайне возмутила. Да, не каждый позавидовал бы сейчас Подольской. Попробовав возмутиться в свое оправдание, ее перебила директриса, которая в свою очередь дала девушке знать, что «двойки» грозят к исчислению из школы. Закрыв рот, девушка вновь кинула ненавистный взгляд на Маевского и попыталась высвободить руку, которую крепко за запястье сжимала директриса, чтобы та снова не поддалась новой попытке для побега. Но все попытки были тщетны. Маевский в свою очередь был спокойным и сдержанным. Неужели его никак не удивляет вся эта ситуация? Подольская вновь взглянула на него, но никаких признаков. Его вид был слишком спокоен, не смотря на то, что он вынужден потратить все свое время на такую особу, как Подольская. Быстро убрав все мысли в сторону, Юля успела расслышать последние слова директрисы. - Я думаю, вы меня оба поняли. Маевский, я думаю, тебе удастся устаканить ей мозги. Подольская, я думаю, ты меня поняла, – пригрозив, директриса, наконец, отпустила Подольскую и, взглянув еще раз на каждого, вышла с кабинета. Юля непроизвольно посмотрела вслед директрисе. Как только дверь закрылась, Юля обернулась своему ненавистнику и молча начала его рассматривать. Остановившись на его взгляде, она остановилась и прекратила его обследовать с ног до головы. - Ну, и че, ты встала? – усмехнулся парень, отчего девушку передернуло от столь резкого вопроса, и на секунду она заморгала. На что парень слегка улыбнулся, при виде рассеянности девушки. Спустившись на землю, Юля начала вспоминать слова, которые сейчас произнес Маевский. Успев только задуматься, ее вновь прервали. – Так и будешь стоять? – снова донеслось до нее. Но она не спешила садиться. Ее сейчас больше волновала вежливость Маевского. С каких пор он изменился? Еще с утра он орал на нее из-за пролитого на него сока в столовой, а сейчас ведет себя так, как будто это не он вовсе. Он сошел с ума? Или ей показалось, и он сейчас опять начнет на нее орать из-за какой-нибудь ерунды. У него найдется много на это причин, хоть и без причины. – Подольская, ты че, язык проглотила? – нет, не изменился, все такой же грубый и черствый. Ну да, а он почти ее переубедил. Да, он никогда не изменится. Какой был, таким и останется. Как тут можно надеяться? И о какой надежде может идти речь? Все это обычная сценическая роль. Все к черту. Решив больше его не злить, она села за ближайшую парту. - Неужели мы начнем, Подольская. Долго же до тебя доходило, - завелся парень и, взяв мел, начал писать очередные формулы. Не знаю, что на нее нашло, но она, положив открытый учебник с треском на стол, вновь возмутилась. - Слушай, может, ты прекратишь уже издеваться? – задала корректный вопрос Подольская в данной ситуации. Не успев дописать одну из формул, он положил мел и развернулся в сторону Подольской, которая была очень удивлена и сердита. - Могу и не объяснять, - заверил тот спокойным тоном. - Издеваешься? – вспылила та. - Ладно, не буду. Если хочешь знать, то я тоже не горю желанием находиться с тобой в закрытом кабинете, но я вынужден теб…, - договорить ему все-таки не удалось, потому что Подольская еще больше удивилась. - Что ты несешь? Что значит «в закрытом кабинете»? – удивилась Юля и специально выделила последние слова. - Не веришь? Так иди и проверь, - безразлично кинул тот, что она уже поверила его словам. Или он действительно серьезно? К чему сомнения, если можно проверить? Так она и сделала. На зло, встав со стула, она подошла к двери, и слова Маевского подтвердились. Неужели, правда? - Убедилась? – послышалось сзади ее спины. Но она упорно дергала ручку и толкала дверь, находя в себе столько сил. Осталось только закричать и выбить дверь. Но только не оставаться наедине с Маевским до утра. - Слушай, если это твоих рук дело, можешь молиться о пощаде, - заверила та. Сил сломать дверь не хватило бы, и дорого бы обошлось, тогда она заорала во весь голос о помощи и начала колотить руками дверь. Только заорав, что та еще молода и хочет жить, Маевский спустился к девушке и схватил ее за запястье, тем самым развернув девушку к себе лицом. - Ты охренела? – освирепел парень. - Может, лучше поможешь? – вырвалась та и вновь принялась колотить дверь. - Да, стой ты, - остановил он ее вновь и развернул к себе. Честно, любой бы принял ее за сумасшедшую. Но любой бы не пожелал оставаться наедине вместе со своим врагом, особенно с таким врагом. - Да, пусти ты, - беспомощно умоляла Юля и вырывалась из его цепких рук. Но он прижал ее к двери и не дал ей сказать и слова. - Послушай сюда, я не знаю, что творится в твоей больной голове, но это не я. Надо было внимательно слушать директора. Это она нас здесь закрыла, чтобы ты, Подольская, вновь не смогла свалить, - договорил Маевский и отчаянно высвободил ее из хватки рук. Она замолчала и беспомощно сползла по двери. Он все так это сказал, что все это осталось на ее совести. Наверное, она сильно переборщила своим поведением. Но нельзя было раньше сказать, что это директриса их заперла? Он медленно подошел к доске и, взяв мел, сознательно посмотрел на нее и отпустил руку с мелом, которую только успел поднять, чтобы дописать формулу. - Ладно, не бери в голову, - проговорил Никита и, положив мел обратно, сам опустился на пол и посмотрел на девчонку, которая виновата на него смотрела. Они оба усмехнулись при виде друг друга. Если представить людей, которые сидят на полу в разных углах, приводит явно до усмешки. Немного еще вот так посидев в тишине, Никита дотянулся до стола и взял учебник. Открыв нужную страницу, он начал читать одну из теорем. Подольская вновь улыбнулась, но не спешила вставать. - Ты серьезно? – спросила она. - Ну, раз мы все решили, может, я все-таки успею объяснить правило, - оторвался тот на секунду. - Валяй, - бесцеремонно бросила та и улыбнулась. - Только давай сидя за партой, а не сидя в разных углах и на полу, - усмехнулся тот и встал с пола. Юля, не отставая от него, встала с пола и, отряхнувшись от накопившейся пыли, села за парту и уставилась на доску, когда Никита начал объяснять правило. Никита смог уточнить ей некоторые недопонятые детали. Честно, Подольская, представить не могла, что Маевский возьмется ей помогать. Да, иногда срывался и обзывал. Но Подольская понимала, что ученицы из нее никакой, а из Маевского учитель. Но, тем не менее, он доступно ей все объяснил. По крайней мере пока… НЕ БЕЧЕНО!