Rancor

— Мы порвём их, — уверенный голос Рона Уизли заставляеь Гарри вынырнуть из собственных мыслей. — Конечно, порвём, — Поттер кивает, — а всё потому, что у нас самый лучший вратарь. — Ну, конечно. Хотя ловец, если подумать, тоже ничего, — Рон хмыкает, взваливая метлу на плечо, — да и вообще, Когтевран — даже не Слизерин. Мы их одной левой уделаем. Гарри улыбается, поправляя очки. — Кого ты пытаешься в этом убедить? — Никого. Я просто это… — Немного самоуверен. Самую малость, — Гарри остановливается и попытается скопировать выражение лица Гермионы, которое у неё обычно появляется, когда она читает мораль, — знаешь, что бы ни происходило, относиться к тренировкам спустя рукава нам явно не стоит. И поэтому… — Эй, ты чего? Я же шучу. Никто и не говорил, что нам надо меньше тренироваться, или… — Рон снова растягивает губы в улыбке, — даже несмотря на то, что мы — лучшие, пара-тройка тренировок в неделю явно лишними не будут, — он перехватывает поудобней метлу, делая несколько уверенных шагов в сторону квиддичного поля, — и сегодня — именно тот день. Чуть-чуть поднапряжёмся… — Ага, а потом и поужинать можно хорошенько… — и Гарри прибавляет шагу, избегая крепкого тычка под рёбра. Рон было порывается за ним, но потом останавливается, увидев что-то за его спиной. — Гарри! Смотри-ка! — тыкая пальцем куда-то вдаль. — Эй, грязные приёмчики? — Поттер прищуривает глаза и сдвигает брови на переносице. — Да нет же, глянь! Там твоя Диана идёт, — Рон игнорирует недоумённый взгляд и с торжественным видом кладёт руки на плечи Поттера, одним уверенным движением разворачивая Гарри в противоположную сторону, — видишь? — Ага. Вижу. Только она не моя Диана. — Плевать! Позови её! — голос друга орёт прямо над ухом. — С ума сошёл? Зачем? — и Гарри наклоняется за метлой, которая как-то незаметно оказалась на полу. — Как зачем? Она же твоя подруга, вроде как. Разве друзья друг с другом не здороваются при встрече? — Рон замолкает на секунду, но видя, что Гарри не собирается ничего предпринимать, сам машет девушке рукой. — Рон, мы опаздываем на тренировку. У нас нет времени на… — Гарри! — на лице Дианы расцветает улыбка, — как ты себя чувствуешь? — она шагает в их сторону, а потом остановливается прямо напротив Поттера, полностью игнорируя Рона. — Хорошо, спасибо, — он опускает взгляд, встречаясь с её тёплыми карими глазами. Улыбается по инерции. Поправляет очки, запускает руку в волосы, — я так и не поблагодарил тебя. За то, что помогла тогда. Ну, знаешь, в библиотеке. Повисает неловкое молчание. Она смотрит на него. Он смотрит на неё. Рон — на них обоих. По очереди. Гарри подавляет в себе желание дать другу подзатыльник. — У вас тренировка? — она произносит спустя пару секунд, скользя глазами по их одежде и мётлам. А потом переводит взгляд на лётное поле, над которым быстро перемещаются зелёные точки. Слизеринцы. — После них, — Рон недовольно кривится, — хотя надо бы поторопить. Времени уже… — А у нас после вас, — Диана уже привычным жестом заправляет за ухо чёрную прядь. — Ты играешь в квиддич? — Рон поднимает рыжую бровь, — никогда бы не подумал. Она неопределённо пожимает плечами и снова смотрит на Гарри, как будто пытаясь понять его мнение по этому поводу. Ему думается, что надо бы что-то сказать, но вместо этого он проходится взглядом по её тонкой фигурке в лёгком сером пальто, отмечая, что Диане, должно быть, холодно. Целых несколько секунд ему хочется прижать её к груди. Обнять, отогреть. Такие странные мысли. Казалось, совершенно не свойственные Гарри Поттеру, совершенно не характерные. Хотя, если подумать, намного более правильные, чем… И он закрывает глаза. В следующую же секунду понимая, какую ошибку совершил. Потому что воздух, оказавшийся в лёгких показался горьким, едва уловимо, заставляя прокручивать в голове те самые кадры. И Гарри в панике распахивает глаза, сразу же встречаясь с чуть удивлённым взглядом Дианы, который в следующее мгновение снова становится привычно-тёплым. — Ты… охотник? — неожиданно вспомнив тему разговора. И думая, что вообще-то нет ничего удивительного, учитывая её миниатюрную фигуру. Она кивает. Больше глазами, чем головой. И он впервые думает, что Диана Блэквуд — совершенно особенная девушка. — Нам, должно быть, пора… — говорит он, когда понимает, что молчание затянулось. Она только ёжится от холода и заставляет его снова прокручивать в голове собственные странные мысли. — До встречи, Гарри Поттер, — Диана натягивает повыше ворот серого пальто, а он думает, что она, пожалуй, единственная, кто называет его полным именем. — До встречи, — но это Рон, а не Гарри. Диана переводит взгляд на друга, как будто вспомнив о его существовании, а потом снова проворачивается к Поттеру. Он кивает и улыбнается. Снова как будто по инерции. — Да, друг общение с женщинами — явно не твоё, — Рон качает головой, глядя на её быстро удаляющуюся фигурку. — Кто бы говорил, — смешок. И Гарри сам удивился своему резко изменившемуся настроению. — Эй, — на него замахиваются метлой. — Мы опаздываем, Рон. Видишь, наши уже собрались, — Поттер показывает пальцем на небольшую группу людей в красном. Уизли угрюмо кивает и друзья молча двигаются в сторону лётного поля.

***

Собственно, то, что происходит, совершенно не удивляет Гарри. В отличии от Рона, наверное. Потому что друг пришёл в бешенство, когда выяснилось, что слизеринцы и не думают уступать им поле. И поэтому теперь, когда вся команда уже готовится начинать тренировку и совершенно не обращает внимание на игроков Слизерина, что собрались ближе к трибунам и размахивают руками, утверждая, что их время заканчивается только через сорок минут, Рон яростно кричит и что-то доказывает слизеринскому капитану. Впрочем, понятно, что. И возможно, Гарри попытался бы утихомирить друга, если бы не знал, насколько это бессмысленно. Вместо этого он просто кладёт руку на плечо Уизли и сообщает, что тренировка начинается через пять минут. Никакой реакции ожидаемо не следует. Рон только стряхивает его ладонь, продолжая орать на Монтегю, который пока молчит, что удивительно, учитывая взрывной характер слизеринца. Гарри тяжело вздыхает и подаёт команде знак начинать. Ребята по очереди взмывают в воздух, принимаясь выполнять стандартные упражнения. И в этот самый момент Поттер с неудовольствием понимает, что у него кружится голова. И вообще, всё как-то… Но он не даёт себе додумать. Отталкивается ногами от земли и втягивает воздух. Закрывает глаза и… улыбается. Как и всегда, в те несколько мгновений, когда он взлетает. Просто потому, что в эти бесценные секунды он ощущает себя свободным. И весь мир — раз, и исчезает. Ничего больше нет. Ничего. Только он и его полёт. Блаженное чувство радости. Но, почему-то, в этот раз всё по-другому. Гарри сводит брови на переносице и прислушивается к странному ощущению. Это так… как будто он ещё там, внизу. Как будто мир не отпустил его. Тянет вниз, вызывая знакомую боль в висках, которая медленно, но неумолимо заполняет сознание. Которая заставляет растаять улыбку и резко открывает его глаза. Гарри смотрит вниз, на Рона, которого уже давно не слышно, и игроков в зелёном. Сверху он видит их плохо. Люди сливаются в одно пятно, из которого выделяется только рыжая макушка Уизли и светлая… чёрт. Почему-то Поттер удивлён, видя его здесь. Как будто тот факт, что ловец Слизерина тренируется со своей командой, является чем-то сверхъестественным. Гарри заставляет себя поднять голову и сосредоточиться на тренировке. Отчего-то это получается тяжелее, чем обычно. Боль в висках тянет вниз. В буквальном смысле. И на секунду ему кажется, что его затягивает… куда-то. Он прибавляет ходу, сжимая в ладонях рукоять метлы. Ветер с силой врезается в лицо, но легче не становится. Поттер думает, что чёртова боль разъедает его изнутри. И это — намного сильнее, чем тогда, в библиотеке. Это пульсирует в мозгах, мешает думать, отрывает от реальности и… Заставляет всё вокруг меркнуть. Мгновение, и перед глазами темно. Рядом кто-то кричит. Ветер свистит в ушах. И он понимает, что падает. А дальше — только собственное тяжёлое дыхание и рукоять метлы в пальцах, которую он отчего-то отчаянно не хочет выпускать. Его зовут по имени. Сначала только партнёры по команде, а потом и Рон, голос которого становится громче по мере того, как сам Гарри приближается к земле. Поттер думает, что должен что-то предпринять. Думает. Но продолжает падать, отстранённо отмечая, что отчего-то ему совсем не страшно. На секунду он открывает глаза. И сразу же закрывает, как только дикая боль врывается в сознание. Закрывает, просто потому, что вот она, пустота. Ничего кроме бесконечного мрака, или… почти ничего. На мгновение ему кажется, что в темноте мелькает знакомый кадр. Что-то неумолимо важное, что-то близкое. Оно золотыми нитями сплетается в клубок из запахов, ощущений и эмоций. Так туго, что в следующую секунду он видит океан. Океан, океан, океан… Что это значит? Он копается в водовороте из далёких воспоминаний. Перед глазами мелькают разные лица людей, с которыми он явно знаком, но это… всё не то. Глаза не те. Эмоции не те. Гарри разочарованно разбрасывает собственные почему-то совсем чужие воспоминания и снова погружается в темноту. И прежде, чем его тело касается земли, проходит ещё секунда. Его вырывает из пустоты резко, почти выбрасывает на поверхность. И теперь есть только боль. Дикая. Отчаянная. Она разливается по всему телу подобно глотку крепкого алкоголя. И ещё минуту он ничего не слышит. А потом в сознание врывается голос Рона. Его прикосновения, которых Гарри почти не чувствует. Осторожные похлопывания по плечу. Вопросы взволнованным голосом. А буквально в следующее мгновение — смешки. Но это уже не Уизли. Гарри поднимает голову и на чистых инстинктах хлопает руками по земле в поисках очков, которые оказываются разбиты. И тогда слизеринцы начинают смеяться. Поттер чувствует, как гудит в барабанных перепонках мерзкий смех Монтегю. И представляет, как за спиной, буквально в нескольких метрах, тот сгибается пополам от смеха и тыкает пальцем. Поттер комкает жухлую листву, затем резко встаёт. И падает прямо на Рона, когда в глазах снова темнеет, и сознание начинает уплывать. Чёрт, нет. Дыши. Просто дыши. И он дышит. Вдох-выдох. Вдох-выдох. И продолжает стоять на ногах, которых почти не чувствует. — Гарри! Гарри, что случилось? — слова друга режут уши, но он не отвечает. Только делает два тяжёлых шага в сторону и упирается ладонями в колени, закрывая глаза. — Эй, Поттер, летать разучился? — чёртов насмешливый голос Грэхэма, который неудачно копирует давно въевшиеся под кожу интонации. Монтегю звучит ниже, грубее. У него не выходит… так. В голове каламбур. Тысячи оборванных мыслей, которые не складываются в предложения. И пустота перед глазами, которая время от времени расплывается цветными пятнами, которые не хотят обретать чёткость. Грёбаная немощь. Как же он это ненавидит. И ещё чёртову вселенную, что вращается вокруг него с бешеной скоростью. Просто потому, что в этом водовороте Гарри Поттер никак не может найти точку опоры. Что-то постоянное настолько, что за него можно ухватиться, за него можно держаться и, наконец… остановиться. Перестать падать в чёрную пропасть, которая пугает своей пустотой и мраком, в которую он продолжает проваливается, даже несмотря на то, что его ноги упираются в землю. Гарри Поттер почти физически чувствует, как его затягивает внутрь, как неизвестное что-то поглощает его с каждой секундой, в которую он молча зовёт, ищет, но не находит. Того самого человека, в котором заключается океан. И тогда он начинает задыхаться. Хватается за горло, отстранённо замечая, что смешки за спиной обрывается слишком резко, слишком неестественно. И в воздухе повисает тишина. В том самом чёртовом воздухе, который он втягивает через нос и рот, пытаясь дышать. Но понимает, что не может даже это. И тогда — сдаётся. Поттер принимает это с какой-то странной горечью. С отчаянной мыслью, которая кричит в сознании, которая всё его ослабевшее тело наполняет осознанием того, что всё было зря. В следующую секунду Гарри понимает, что вокруг него стоят люди в зелёном, которые отчего-то больше не смеются, которые собираются отнести его… куда-то. В больничное крыло к мадам Помфри, кажется. Он хочет возразить, сказать, что хватит с него этих белых стен, которые совершенно не в силах помешать пропасти затягивать его глубже и глубже с каждой секундой. Но только бессмысленно открывает рот, чувствуя их руки на своём теле. А в следующее же мгновение он зачем-то поднимает голову и встречается с удивлённым взглядом серых глаз. И делает вдох. Полной грудью. Просто потому, что в один миг он чувствует землю под ногами и понимает, что он может встать. Даже несмотря на то, что всё тело ломит после падения, а в виски как будто ввинчивается что-то очень острое. В сущности, теперь это неважно. Всё это. Ему достаточно одного осознания того, что его больше не затягивает. В эту самую безымянную бездну, которая появилась, откуда не возьмись, врезалась в его жизнь на большой скорости и наполнила всё существо Гарри Поттера осознанием того, что теперь он постоянно ходит по краю. И ему нужно… просто нужно за что-то держаться. За что-то держаться. И вместе с этой мыслью, он понимает, что всё ещё смотрит на него. Мерлин, что же это происходит? Гарри Поттер не знает ответа. Но, зато он знает, что прямо сейчас в его сторону направлены почти три десятка внимательных глаз. И он должен… должен что-то сказать им. Просто до того, как те из них, что являются учениками Слизерина, придут в себя и снова начнут потерял аиося над неуклюжим гриффиндорцем. Просто до того, как один придурок и по совместительству Капитан Слизеринской квиддичной команды Грэхэм Монтегю, снова сощурит свои непроходимо глупые маленькие глазки и выплюнет что-то мерзкое. А потом внимательно посмотрит на Малфоя, ища одобрения. Которое, конечно, не заставит себя ждать. — Всё, представление окончено, можно расходиться, — Поттер не узнаёт собственный голос. Звучит жалко и совершенно неубедительно. И оттого он растягивает бескровные непослушные губы в улыбке, наблюдая, как потерянные взгляды однокурсников обретают ясность. — Гарри! Ты в порядке? — это говорит сначала Рон, а потом по очереди повторяет каждый игрок из команды Гриффиндора, заставляя Гарри вымученно улыбаться и уверенно кивать снова и снова. А ещё через секунду Поттер замечает, как Малфой, сидящий рядом с ним всё это время, медленно поднимается на ноги и отряхивает форму. — Думаю, тренировку пора заканчивать, Грэхэм, — это произносится так, что у Монтегю, уже открывшего было рот, резко пропадают все слова. Он поджимает губы, пряча досаду внутри глупых маленьких глаз, а потом ровно произносит: — Я тоже так думаю. Малфой делает несколько шагов в сторону, даря гриффиндорцам больше свободного пространства рядом со своим героем. — Вот и отлично. Уходим отсюда. Он разворачивается. И Гарри физически ощущает, как что-то острое начинает ввинчиваться в его голову с новой силой.