Протектор. Проклятие Алхимика

Ночь 4. Перемены

      – Да стой ты! – крикнул Марк, бросаясь в погоню за перепуганным Альбертом.       Только сейчас он понял, что натворил, когда поддался эмоциям и продемонстрировал свою недавно приобретённую способность. Страшно было подумать, какой поднимется шум, и чем обернётся подобное, если Альберт заявит, что сквозная дыра может затянуться на Марке за пару секунд. Хотелось верить, что никто не захочет это проверить.       На первом этаже все переполошились криками. Гости вскакивали со своих мест, оборачиваясь в сторону шума, а доктор Уоррен уже мчался наверх к комнате Марка. Он перехватил Альберта прямо на бегу и встряхнул его за плечи, убеждаясь, что с ним всё хорошо, хотя бы визуально, а затем с укором глянул в сторону подоспевшего сына.       – Марк! – сердито произнёс он, непривычно хмуря брови. – Что происходит?       – Это шутка, ничего не произошло, - попытался оправдаться Марк, поднимая руки в жесте «сдаюсь». – Извините за шум, просто…       – Помолчи! – внезапно перебила его мать и поспешила к племяннику вместе с сестрой.       – Альберт? – Сидни посмотрела в перепуганные глаза сына. – Ты чего кричишь как резанный? Что случилось?       Альберт бросил полный ужаса взгляд на Марка, но затем немного успокоился, видимо решив, что это был трюк или обман. Он выдохнул, помотал головой, черты его лица разгладились, и юноша натянуто улыбнулся матери.       – Да я сам… вот, – он потряс коробкой от диска, которую ещё держал в руках. – Сам включил «Звонок», сам же и испугался. Марк просто зашторил окна, ну темно, все дела, а я вышел в туалет, вернулся, а там во весь экран деваха из колодца лезет…       Это было не очень правдоподобно, но в этот момент Марк испытал настоящее облегчение. Выдохнув, он опустил голову и немного успокоился, надеясь, что никто не будет тыкать в него иголками и ножами, чтобы проверить его способности. Хорошо, что Альберт был умнее, чем казалось на первый взгляд.       – Не верь! – внезапно влезла в разговор тётя Мардж. Развернувшись на стуле, она устремила взгляд своих тёмных заплывших глаз на Марка, а затем перевела его на брата – Со всем уважением, Эдвард, дорогой, но твой сын – порченная овца в стаде! Думаете, он тогда с этими наркоманами поехал в лес, чтобы просто смотреть на них? Ещё неизвестно, кто там устроил эту разборку!       – Мардж! – нетерпеливо оборвал сестру доктор Уоррен. – Имей уважение, это всё же мой сын.       – Тот самый, который связался с наркоманами! – вторила Мардж.       – Они не наркоманы, – перебил Уоррен. – Мардж, да не важно, что было там…       – Важно! Ты думаешь, все мы пришли в ваш дом с лёгкой душой? Думаешь, мы все действительно так рады вас видеть? Тебя, дорогой, и твою жену – да, но не его! Думаешь, никто из нас не обсуждал, что твой сын, которому ты пророчил будущее блестящего медика, связался не пойми с кем? Думаешь, наш отец не заметил этого?       Марк поднял взгляд на сурового деда. Тот, всю свою жизнь проработавший врачом, смотрел в пустую тарелку, пребывая в своих тягостных мыслях. Он плотно сжал губы, отчего на щеках заложились морщинки, и едва заметно кивнул, соглашаясь с доводами дочери.       – Это позор! – продолжала Мардж, тряся пухлой рукой. – Позор знать, что твой сын коротал свои вечера с наркоманами и проститутками в лесу!       Марк вскинул голову, не понимая, откуда взялась вся эта злоба. Этот вечер должен был сплотить семью в горе, а не наоборот. Конечно, он, как и его отец, догадывался, что родня шепчется и обсуждает случившееся, но чтобы каждый из них таил такие обидные агрессивные мысли – было для него в новинку.       Теперь Марк прекрасно понимал, что тётя Мардж озвучила мнение большинства. Остальные родственники тупили взгляд и явно мечтали оказаться как можно дальше отсюда.       – Мардж… – произнёс доктор Уоррен. – Хватит.       – Она права, – внезапно сказала Молли, хмуро смотря на супруга. – Наш сын вовсе не такой, как мы думали.       – И эта пьяная бойня, – комментировала Мардж.       – Это не пьяная бойня… – сделал попытку перебить её Марк.       – В настоящем притоне!       – Это не притон, а домик в лесу…       – Там только наркоманы могли коротать ночь!       – Они не… Мы не…       Гости взволнованно перешёптывались, наблюдая за словесной потасовкой, но Марку было уже всё равно: в душе наступило опустошение. Он заметил лишь встревоженный взгляд Альберта, которого обнимала Сидни, даже не догадываясь, что именно увидел её перепуганный сын. Он смотрел на двоюродного брата как на настоящего монстра, возможно даже подозревал, что это Марк совершил все эти убийства. Тишина давила, как и обвинения, слетающие с губ тёти Мардж.       – …ещё неизвестно, потерял он Эми случайно или нарочно… – внезапно донеслось до Марка.       – Хватит! – повысил голос доктор Уоррен, абсолютно меняясь в лице. – Прекрати кидаться на моего сына с такими обвинениями!       – Да посмотри ты правде в глаза! – она с силой хлопнула ладонью по столу. – Потерял он Эми случайно или нет, разницы не имеет. В любом случае именно он загубил девочку! Он! Её жизнь всегда будет на твоей совести, Марк, а ещё и жизнь этого мальчика. Александра. Ваша компания всегда задирала его, вот он и пришёл к вам, доведённый до отчаяния! Скольких таких же вы загубили подобным образом?       – Прекрати! – доктор Уоррен, обычно терпеливый и спокойный, явно был на грани срыва. – Убирайся из моего дома. Сейчас же!       – Она права! – внезапно вклинился дед, хлопнув рукой по столу. – Хочешь совета, Эдвард? Сошли Марка куда подальше, чтобы все забыли о нём. Заведите ещё ребёнка, если позволяет здоровье, и начните сначала. Только тогда наша семья станет единой вновь.       – Отец, – сказал доктор Уоррен, явно поражённый подобным советом. – Ты-то как можешь говорить такое?       – Я всё сказал, – отвернулся дед. – И пока он здесь, моей ноги в твоём доме не будет.       Престон Уоррен встал из-за стола и подхватил с дивана своё пальто. Его супруга, Дженни, тоже принялась одеваться, чтобы молчаливо уйти вслед за мужем. Шесть лет после исчезновения Эми никому не принесли успокоения, а лишь наоборот усугубили всё.       – Ты знаешь, как мы любили Эми, – произнёс дед напоследок. – А он у нас её отнял.       Марк не сразу осознал, что у него по щеке скатилась слеза. Даже не из-за этой ненависти родственников, не из-за скандала и дурных слов, а потому что в дальнем конце зала стояла Эми. Она, всё ещё девятилетняя девочка, чуть склонила голову набок, внимательно изучая Марка. Он всегда её видел. С того самого дня, как она пропала. Марк сразу догадался, что её больше нет, потому что её призрак ходил за ним попятам. А если не призрак, то чувство вины, которое получило лицо и имя.       Призрак вскоре исчез, и Марк вновь погрузился в разговор.       – Прекратите все, – произнесла Сидни, морща нос. – Марку тоже тяжело, как и всем нам. Он сын Эдварда, он мой племянник, ваш внук…       – А какого было Эми? – вторил словам Мардж её супруг, встав из-за стола и собираясь уйти. – Если её насиловали или убивали? Он растоптал всё! Он её убил тогда, в лесу, когда бросил!..       – Заткнись!       На какое-то время в комнате повисла тишина. Марк не сразу осознал, что это был его голос, его отчаянный крик, вырвавшийся болью и отчаянием. Руки тряслись, голова кружилась, а в мозгу пульсировала одна-единственная мысль: «Почему Летиция не убила меня тогда? Почему я не могу умереть?..»       Когда Мардж внезапно зашлась криком негодования, Марк ощутил, как у него подкосились ноги. Так вот, что думали о нём родственники на самом деле. До тех пор, пока он был «приличным» сыном доктора Уоррена, хорошо учился, играл в футбол, они надевали маски и делали вид, что всё так, но стоило всему выйти из-под контроля, как родственнички первые указали на него пальцем. Плохой, неправильный, порочный. Вот почему психолог и полиция внезапно стали расспрашивать его об Эми. Все вокруг думали, что он бросил её нарочно или вовсе убил сам.       – Прекрати! – прервала Сидни Мардж. – Не смей так говорить о мальчике! Хочешь уйти? Уходи.       – А если это правда? – внезапно произнёс Марк и в комнате вновь стало тихо. Даже мать обернулась в его сторону, впервые смерив взглядом. – Вам всем станет легче, если окажется, что я виноват в исчезновении Эми? – слова лились единым потоком. – Я виноват, хорошо, я не уследил, выпустил её руку, я…       Бокал разлетелся на осколки рядом с его ухом, и Марк вздрогнул, когда его окатило вином. Прицельный удар принадлежал его матери, Молли Уоррен. Не в силах больше находиться под пристальными взглядами этих людей, слушать всё это, Марк сорвался с места и, оттолкнув преградившего ему путь отца, и выбежал на улицу в вечернюю темноту, надеясь, что она поглотит его раз и навсегда.       Три недели назад, ночь вечеринки в хижине в лесу, предрассветный час       Казалось, что по дому закружился настоящий вихрь. Фотографии со стен попадали на пол, треснули стекла окон, и несколько осколков предательски лязгнули о кафель. Входную дверь сорвало с петель, и огромная толпа мертвецов поспешила к ней. Страшный шум от их стонов смешался со звуками разрушения дома, непонятный скрежет оглушал, и казалось, что стены вот-вот рухнут.       Бэт, благодаря которой они ещё были живы, завопила, и Марк с трудом удержал её на месте, понимая, что если она опустит руку с крестом, их защита падёт. Он воспринимал всё обрывочно и туманно, но точно видел, как из леса вышли толпы шатающихся и спотыкающихся силуэтов, теперь старающихся протиснуться в дверь. Их кожа была серой, местами оборванной, глаза запали в глазницах, большей части зубов во рту не было. Смрадный запах напоминал запах разлагающейся плоти, словно все эти существа давно не были живыми. Летиция поскользнулась и упала, когда увидела, что их погибшие друзья поднялись на ноги. С переломанными ногами и руками они ковыляли к ним под отчаянные вопли Бэт. Яростнее всех извивалась Маркелла, лишённая своей обычной красоты. Где-то за спиной кричал Джерри, и сквозь гул этих голосов Марк внезапно расслышал крик Летиции:       – Виктор! Боже, Виктор!       Вскинув голову, Марк увидел, как тело Виктора, лежащее на дорожке по пути к автомобилям, встало. Ковыляя и спотыкаясь, оживший труп приблизился к загадочному мужчине, который всё ещё стоял за стеклом и не входил в дом, хотя, казалось, он был тут главным.       Виктор поднял на него взгляд безжизненных глаз и приоткрыл губы. Незнакомец улыбнулся, указывая пальцем в сторону дома вглубь зала, прямо на ещё живых людей. Когда взгляд Виктора пересёкся со взглядом Марка, Уоррену показалось, что его друг ещё жив. На мгновение во взгляде Виктора промелькнуло осознание, но в тот же момент незнакомый мужчина впился в его шею зубами.       Вопль Летиции перемешался с отчаянным криком Марка. Они кричали громче и громче, пока чудовище терзало зубами беззащитную шею их друга.       Вскоре Виктор осел на траву и упал. На лице незнакомца остались разводы крови, стекающей по его подбородку, и он усмехнулся, а затем и вовсе рассмеялся, словно издеваясь над людьми.       Вдруг наступила полнейшая тишина. Слышен был только плач выживших, перепуганных и едва не доведённых до безумия подростков. Где-то вдалеке раздался волчий вой, затем послышались шаги. Марк с трудом заставил себя поднять голову, чтобы увидеть, что именно происходит в доме. Его трясло, отчего рука Бэт, которую он удерживал, ходила ходуном. Девушка была на грани обморока, её ноги подкашивались, и она прижималась к Уоррену, беззвучно плача.       А по дому тем временем гулял тот самый мужчина, который всё это начал и который впился в шею Виктора зубами. Он улыбнулся, смотря на выживших подростков почти что ласково, с заботой. Затем достал из кармана коробок и чиркнул спичкой.       – Нет… – дрогнувшим голосом произнесла Летиция, поднимаясь на ноги и тут же спотыкаясь обо что-то. – Боже, нет!       Марк с ужасом смотрел, как горящая спичка выпала у того из рук. Он видел, как она упала, ударилась об пол, подпрыгнула и вновь упала. Край ковра начал тлеть и внезапно загорелся.       Марк ощущал, что от ужаса просто не может пошевелиться, лишь слёзы лились по его щекам. Бэт и вовсе находилась на грани обморока, а Джерри начал с воплями метаться по кухне, понимая, что у них выбор простой: либо сгореть, либо выбежать прямо навстречу тварям.       Внезапно что-то переменилось: мертвецы, что до этого ломились в двери, поспешили обратно в лес, Маркелла и другие замертво попадали на пол, а Алекс зашипел. Мужчина, приведший его, подозрительно осмотрелся и мотнул головой, призывая подопечного уходить. Они покинули дом быстро, не оборачиваясь.       За окном наступал рассвет. ***       Марк брёл один примерно полтора часа, пока не вышел к отдалённой городской свалке. В себя Уоррен пришёл, только когда ощутил смрадный запах. Поспешно сменив маршрут, он развернулся и пошёл по дороге обратно к городу.       После случившегося дома скандала он долго бежал, даже не думая, куда и зачем. Ветер свистел в ушах, лицо раскраснелось, а дыхания переставало хватать, но он бежал и бежал, думая только про Эми. В памяти всплывали образы из прошлого: вся семья в выходной день собирается в парк. Маленький Марк играет в догонялки с сестрой, явно не собираясь ей подыгрывать, и та уже плачет, из-за того, что не может его поймать. Папа ругается, но, как всегда, несерьёзно. Потом они едут в машине и в парке несколько раз катаются на любимых аттракционах Эми. Она ест сладкую вату и смеётся, когда перед её лицом зависает воробей. Девочка бегает вокруг мамы, а Марк терроризирует отца просьбами рассказать ему о том самом легендарном самолёте.       А на другой день мама просит Марка погулять с Эми. Прогуляться до реки, побегать, и дать взрослым время заняться своими делами. С тех пор всё изменилось, с того дня, когда вместо двух детей вернулся один.       Эти воспоминания терзали Марка до сих пор. Он вспоминал, как метался по лесопарку, звал Эмми и плакал от ужаса и отчаяния. Как бежал домой, спотыкаясь и падая, как ворвался на кухню, хватая отца за руку и в истерике утягивая его за собой. Как побледнела тогда мама, кажется, она даже потеряла сознание.       После того, как стало ясно, что поиски ничего не дадут, мама начала пить таблетки. Каждый день она сильнее отдалялась не только от сына, но и от друзей, старых подруг. Она замкнулась в себе, стала холодной. В Марка на улицах все тыкали пальцами, шептались за спиной. Только отец оставался на его стороне, беря всю вину целиком и полностью на себя, и не сваливая её на ребёнка. Потом появился Виктор. Виктор, который никогда не задавал лишних вопросов и не осуждал. Он сам не столь давно потерял сестру и понимал нового друга.       Теперь не было Виктора. Остался только один отец, который тянул на своих плечах слишком много всего.       Резко остановившись, Марк задержал дыхание, пытаясь понять, где он вообще находится. Вокруг ни души, темнота и пустота. Одна лишь дорога, за спиной огромная свалка и огни его небольшого городка впереди. Страх перед ночью резко вернулся, ведь только ночью всегда происходило всё самое страшное.       Марк знал об этом не понаслышке.       Но в темноте никого не было. Прибавив шагу, Марк едва ли не бегом бросился к городу, как внезапно завидел вдалеке свет фар. Сердце от страха сжало в груди, и юноша отступил с дороги. Машина затормозила неподалёку от него, и из неё вышел довольно улыбающийся Альберт.       – Ты водишь? – вскинул брови Марк, указывая пальцем на машину.       – Прикинь, – подмигнул Ал, поигрывая ключами в руках. – Не такой уж я и ботан, да? Но машина мамина. Она хочет, чтобы ты переночевал у нас. А возможно и пожил. Она говорит, что тётя Молли не в себе, забросила свои таблетки, вот и кидается на тебя, а доктору Уоррену надо время, чтобы её успокоить. Поехали.       Это было слишком просто. Марк передёрнул плечами и обхватил себя руками, ощущая холод. Он словно возвращался в реальный мир после комы, снова начинал видеть, слышать и чувствовать.       – Как ты меня нашёл? – поморщился Марк. – Именно ты…       Альберт удивлённо вскинул брови, словно очевидный ответ был на поверхности. Он всегда был не особо разговорчивым, предпочитающим, чтобы остальные додумывали, особенно если ответ невероятно очевиден.       – Ты уже приходил сюда, когда был очень расстроен, – сказал он. – Когда не нашли Эми. Тебе было тринадцать, тебя обвиняли, кричали, а ты вскочил и убежал. Доктор Уоррен нашёл тебя тут, сказал, что ты просто брёл по дороге…       Марк промолчал, понимая, что ничего подобного не помнит. Те события вообще вылетели у него из головы, а затем был провал на два долгих месяца, словно всё стёрли. Но Ал помнил. Ал, с которым последние годы их не объединяло абсолютно ничего.       – Ты запомнил это? – спросил он тихо.       – Когда-то мы были лучшими друзьями, конечно, запомнил, – хмыкнул Ал. – И хоть ты и придурок, который напугал меня сегодня каким-то тупым фокусом, я не могу бросить тебя. Отказать матери, если быть честнее. Так что садись.       От этих слов стало не по себе, но Марк кивнул и направился к машине.