Ночь 11. Начало пути
На этом история об алхимике прерывалась. Марк внимательно осмотрел всё на столе, перебирая десятки бумаг и буклетов, пока не нашёл небольшую красную книжицу. Открыв её, он увидел, что это продолжение истории и спешно сунул книжицу в карман толстовки. Почему-то ему показалась, что эта история очень и очень важна. Возможно потому, что там упоминался Крумлов и человек с именем его отца, скорее всего, их далёкий предок. Марк поёжился, ощущая, что в башне стало холоднее. Царящий кругом беспорядок только добавлял причин для неприязни и нервозности, и Уоррен уже не был уверен, что справится с этим испытанием. Он оказался непонятно где, возможно и вовсе сошёл с ума, обезумел от горя после трагедии в лесу и придумал себе всё это, весь этот кошмар. Хотя сути это не меняло: реален кошмар или нет, он есть, и Марк хотел избавиться от него. Внезапно по его спине пробежал холодок. Уоррен обернулся, кожей ощущая, что за ним следят. Он замер, прислушиваясь, и спешно выключил подсветку телефона. Темнота вновь жадно обхватила его, и тишина, повисшая вокруг, превратилась в нескончаемый затяжной гул. Марк даже задержал дыхание и дрожащей рукой зажал себе рот, чтобы не выдохнуть громче положенного. – Кто здесь? Вздрогнув всем телом от этого голоса, Марк, быстро пригнулся и спрятался за стойкой, вжимаясь спиной в перегородку. Он слышал только своё дыхание, но даже оно казалось ему слишком громким в такой неправильной глубокой тишине. Раздался шорох, затем второй, и Марк уже не сомневался, что слышит тихие шаги. Он сжался и закрыл глаза, думая, что этот кошмар рано или поздно исчезнет. Если в него не верить – он пройдёт, ведь так обычно писали в книгах и говорили в фильмах. – Эй, отзовись! Но проходить он явно не собирался. Марк, понимая, что беззащитен, принялся шарить по полу в поисках оружия. Нащупав какую-то палку, он дождался, пока шаги стали громче и резко выскочил из укрытия, крепко сжимая найденное орудие перед собой. Напротив него стоял молодой черноволосый мужчина, держащий в руке горящую свечу. Он чуть вскинул брови, затем удивлённо склонил голову набок. Такой же, как и Марк: с живым взглядом, полным удивления, явно живой и реальный, а не как те призраки, которые остались на улицах. Мужчина был постарше Марка, но не намного: лет на десять или пятнадцать. Он внимательно рассматривал Уоррена и редко моргал, словно его удивление становилось с каждой секундой всё сильнее. Одет он был странно: одежды были новыми, но старомодными, словно этот человек только что вышел из театра, где играл графа из прошлых веков. Мужчина не выглядел ни опасным, ни агрессивным, его губы даже тронула лёгкая светлая улыбка. – Ну, привет, – усмехнулся он. – А ты-то как сюда угодил? – В смысле? – спросил Марк и откашлялся, понимая, что голос его дрожит. – А есть много способов? – В том-то и дело, что очень мало, – пожал плечами незнакомец. – И всё же? С помощью ключа от Праги? Или отправил кто насильно? Марк вздрогнул, когда услышал это название и приготовился защищать свою реликвию. Если он отдаст или потеряет ключ, то точно никогда не вернётся домой, – это Уоррен понимал отлично. А потому он сильнее сжал палку, прикидывая, как лучше бить, если незнакомец рискнёт приблизиться к нему. – Да не нужен он мне, – усмехнулся мужчина. – Этот ключ не ведёт обратно в живой мир. Он открывает только эту темницу, но не выпускает из неё. Ты же и сам уже наверное пробовал. – Как не ведёт?… – Марк осёкся на полуслове, опасаясь, что сболтнул лишнего. – А ты попробуй. Что, думаешь, просто нужна другая дверь? Вон, позади тебя – другая, попробуй. Это показалось Марку не такой уж плохой идеей. Он сделал несколько шагов назад, пока не вжался спиной в стену. Достав ключ из кармана, Уоррен наощупь нашёл скважину, засунул ключ и провернул. Резко развернувшись на пятках, Марк стремительно рванулся в спасительную красную комнату, но врезался в полки и коробки, которые посыпались на него. Незнакомец зашёлся громким смехом, пока Марк потирал ушибленный нос. Не поверив своим глазам, он рванулся вперёд, ощупывая все полки. Спасительной комнаты не было. Уоррен выдохнул, отошёл и снова приблизился, ощупывая полки. Как-то ведь он сюда попал, а значит, должен был и выйти. – Но как… – произнёс он. – А ты не знал, что ключ работает преимущественно в одну сторону? – спросил незнакомец, вытирая слёзы. – Зачем пришёл? Было интересно? – Интересно?.. – переспросил Марк, поморщившись. – А где мы? – А куда ты хотел попасть? – В Прагу. – Это Прага. Только другая. – Другая? – Призрачная. Нереальная. Зеркальная. – Что?.. – нахмурился Марк. – Давняя история, – махнул рукой незнакомец. – Это теневая сторона Праги, малыш, своего рода темница. И живым тут нет места. Но ты, как я вижу, жив и здоров. Хотя странно, что ты не знаешь, куда пришёл… Подозрительно. Тебя кто-то запер здесь? По спине Уоррена пробежал холодок от этих слов. Марк попятился обратно, пока не упёрся спиной в ту же стену, понимая, что бежать ему некуда. Кем бы ни был стоящий напротив, он мог быть опасен. Хотя куда сильнее Марк боялся себя, опасаясь, что просто сошёл с ума и это всё жестокая галлюцинация воспалённого сознания. – Не бойся, – улыбнулся незнакомец. – Я тоже живой и ты не безумен. – Но вы сказали… – Что живым тут места нет, да. Поправочка: живым людям. Я же не человек. А ты – человек. Хотя живые люди не могут сюда попасть, странно, – он задумчиво потёр подбородок. – Наверное, всякое бывает. Марк промолчал о том, что он кто угодно, но не человек. Он бессмертный.* * *
1732 год, Чехия, Прага. Эдвард задумчиво смотрел на свои записи и молчал уже несколько часов. Ему предлагали не спасти умирающего, а воскресить мёртвого. В последний момент, стоя посреди зала замка в Крумлове, Эдвард вспомнил, что у него имеется ритуал, но пока что не переведённый до конца. Такой опыт, который мог бы подарить людям вечность и победу над смертью, стоил и страхов, и рисков, и даже чужих жизней. Останавливали лишь вопросы морали. Эдвард много думал, но не знал, имеет ли он право согласиться на такое заманчивое предложение, воспользоваться шансом, которого больше не будет. Розетта, его супруга, замерла в стороне, озабоченно смотря на мужа. Рано утром, когда Эдвард вернулся бледный и взволнованный, она сумела допросить его и узнать лишь часть о случившемся в Крумлове. Но с тех пор алхимик замкнулся в себе, борясь с муками совести и демонами соблазна. Розетта видела, как тяжело ему приходится, и хотела помочь, поддержать и дать верный совет. Слишком много они прошли вместе, чтобы сейчас она просто стояла в стороне, когда, возможно, решается не то только их судьба, но и судьба будущего мира. Приблизившись, Розетта взяла супруга за руку и тихо произнесла: – Ты даже ничего не ел… Что случилось ночью? – Князь предложил мне оживить его мёртвого сына, – ответил Эдвард, ощущая, как тонкие пальцы жены сжались на его руке. Алхимик редко что скрывал от супруги и порой даже описывал ей те ритуалы, что удавалось расшифровать. Часто именно она, благодаря своему дару, становилась проводником к миру теней и мёртвых. – Но сделать это можно, только убив другого. Князь сказал, что найдёт для этого больного или преступника. Но разве это что-то меняет, Розетта? Я стану убийцей. Вся ночь прошла в тяжёлых раздумьях и без сна. Алхимик мерил шагами комнату, смотрел на свои записи и на то древнее чудо, что он нашёл когда-то в недрах горы. Ребис. Артефакт, способный подарить миру вечность. Играя Ребисом в пальцах, алхимик ощущал скапливающуюся в груди решимость, но потом глушил её вновь. Одно дело: расшифровывать секреты и находить артефакты, подобный ключу от Праги или Ребису, но совсем другое – опробовать тёмные ритуалы на людях живых или мёртвых. Он не судья и не имеет права так поступать. Вырывать душу мёртвого Карла из сумеречного мира и ради чего? Ради собственного блага! – Я не уверен, что смогу, – признался он. – Хотя соблазн так велик! – Что говорится в записях? – Розетта постучала пальцем по его блокноту. – Однажды мы не поверили старику, который сказал, что дьявол подарил студенту не только серебряные монеты, но и волшебный ключ. Однажды мы усомнились, что из костей древней кровососущей твари сделали гроб и колбу. Однажды… – Этот ритуал требует отнять жизнь у другого! – перебил Эдвард. – Я всем сердцем хочу вернуть человека с того света и доказать, что смерть не имеет более власти над нами! И если верить этим ритуалам, то у нас есть ещё двое суток, чтобы всё устроить. Но как мне на это согласиться? – А как соглашаются все великие, выбирая свой путь? Эдвард поднял на супругу неуверенный взгляд. Она была права в том, что каждый первооткрыватель что-то ставил на карту. Например, первый медик, вскрывший труп. Когда-то это тоже считалось крайне аморальным! Но теперь это было и благом, и спасением. Возможно, следовало посмотреть на всё иначе. Эдвард думал, что для него важнее, и приходил к мысли, что больше такого шанса не будет. Никто добровольно не даст ему труп сына или дочери, прося вернуть его с того света. Никто больше не даст денег и не станет благословлять ересь. Этот шанс определённо был послан Богом, если он, конечно же, существует. – Так что же ты выбираешь? Знание или невежество? – спросила Розетта, тем самым высказывая своё мнение. – Знание, – решительно ответил Эдвард. – Мы должны вернуть молодого Карла в этот мир и воссоединить его с супругой. Бедняжка Летиция вся извелась! Мы воссоединим их, и они ещё родят князю наследника. Розетта одобрительно улыбнулась и кивнула, соглашаясь с каждым словом. Поцеловав мужа в щёку, она ушла к себе, чтобы больше ему не мешать. Эдвард протянул руку, взял листок, сел за стол и быстро написал краткое письмо:«Князь! Операцию провести надо будет уже этой ночью. Сегодня же прошу вас выбрать того, кто станет оплотом наших надежд. Пусть это будет искалеченный жизнью человек, без семьи и имущества, тот, кто и так страдает и будет рад смерти. Или пусть это будет самый гнусный преступник, которого только видел свет, чтобы никто не лил по нему слёз. Тогда наши души будут чисты, и мы совершим благое деяние. Эдвард»
Передав это письмо посыльному, алхимик стал собирать всё необходимое. Розетта проверяла его записи, вещи и просилась отправиться с мужем, но тот был против. Человеку, с таким тонким восприятием мира как у Розетты, лучше было держаться от ритуалов смерти подальше. В тот же вечер, получив письмо, князь отдал необходимые распоряжения своим людям.* * *
1732 год, Чехия, Крумлов. Малышка Клара так и не дождалась Михаила у колодца, как они договаривались. Солнце давно взошло, люди начинали просыпаться, город наполнялся звуками и голосами. А мальчик опаздывал, видимо, опять проспал, как и за день до этого. Тогда Клара набрала воду, перелила в своё ведро и поспешила к берегу, думая, что друг может ждать её там. Сильный крюк по дороге домой она не делала, ведь домик был как раз по этой стороне, и ничто не предвещало беды. Утро было непривычно солнечным и ярким, день обещал быть тёплым и светлым. Клара уже подумала, что можно будет отправиться в лес и поохотиться там на кроликов, когда Михаил всё же найдётся. Но и на берегу его не оказалось, зато кто-то уже купался. Клара увидела чей-то силуэт на поверхности воды. Только он подозрительно не шевелился. Девочка приблизилась, удивляясь, что кто-то плавает в такую рань, подбежала к краю берега и зашлась криком. Ведро выпало из её рук. Утром близ Крумлова крестьянин, прибежавший на крик Клары, вытащил из воды на берег тело. Десятки крестьян сбежались посмотреть, опасаясь, что это кто-то из их родных, и сквозь царящий на берегу гам и шум, начальник стражи, Икинг, даже не сразу смог протиснуться к месту находки. – Расступитесь! Разойдитесь! – попросил он. – Или я вас… о Боже… Утопленницу он узнал сразу. Стройное хрупкое тело, аккуратное лицо в обрамлении мокрых светлых волос, знакомое мамино платье с кружевом на груди, а на бледной посиневшей губе запёкшаяся и не смытая кровь. – Сара… – выдохнул Икинг, тяжело дыша. – Господи, нет… Сара! Сара! Взвыв от горя, он упал на колени над телом дочери и зашёлся воплем, от которого часть крестьян отступила. Мужчина бился в истерике, видя следы побоев и насилия на теле, след чужой руки на шее и порванный подол платья. Кто-то в толпе заплакал: все любили слепую, но добрую и отзывчивую Сару. – Мы поймали его, – произнёс молодой солдат, пробившись сквозь толпу. – Поймали. У него одежда и руки в крови! Он был пьян, пьян так, что до сих пор ничего не соображает. – Где Янош? – спросил Икинг, поднимая на подчинённого обезумивший взгляд. – Где мой внук?! В тот день был задержан немой конюх, супруг погибшей Сары. Тело их маленького сына Яноша, убитого ударом лопаты по голове, обнаружили в подвале. Суд был быстрым. Начальник княжеской стражи требовал немедленной расправы над душегубом, сошедшим с ума, но князь, услышав об этом деле, принял другое решение. Официально конюх был казнён. – Убийца подойдёт? – спросил князь у Эдварда, когда тот вечером прибыл в замок. – Немой конюх, убивший в алкогольном бреду жену и сына. – Вполне, – согласно кивнул Эдвард. – Такого и не жалко.* * *
Настоящее. Когда Марк с незнакомцем вышли на пыльную улицу, стало темнеть. Уоррен прищурился, хотя до этого ему казалось, что сильнее стемнеть не может. Ветер громко завывал, разметая пепел, а тот человек в пальто, который указал Уоррену путь, теперь жался от холода, но никуда не уходил. Туман стал гуще и грязнее, словно пар подхватывал пепел и пыль, кружа в медленном танце по улочкам. Дышать всем этим было неприятно и мерзко, но выбирать не приходилось. Марк грустно смотрел на старика с кейсом в руках, думая, как давно этот человек остановился там и ждёт неизвестно чего. Не уготовила ли ему судьба подобный исход: застыть в веках, вечность ожидая шанса вернуться домой, просто стоять и смотреть в никуда. А возможно, это и было безумие. Раствориться в своём сознании и умереть, даже не зная, что там, в реальном мире, тебя давно кормят с ложечки и думают, не отключить ли от аппарата искусственного жизнеобеспечения. – Давайте уйдём отсюда, – попросил Марк, с мольбой смотря на спутника. – Почему? – удивлённо спросил тот. – Если тебе куда-то нужно, то путь всяко следует начинать отсюда. – Но я… – Марк замялся и неоднозначно повёл головой. – Видел тут такое. – Какое? – Всадника без головы, псов с красными глазами, женщину в огне и… – Марк осёкся, видя, как из тумана к ним вышло тонкое и корявое нечто. – Вот опять! Тощий силуэт, выгибающийся и жуткий, коряво передвигаясь, шёл к ним, издавая странные и мерзкие стучащие звуки. Спутник Марка только усмехнулся, глядя на него, а затем и на Уоррена. Схватив парнишку за локоть, чтобы тот не убежал, когда стало видно, что к ним приближается скелет, самый настоящий скелет, мужчина притянул Марка к себе. – Не стоит их бояться. Это лишь призраки прошлого, – улыбнулся он. – Псов и Всадника бояться не стоит точно. Они охраняют Вышеград и их сокровища. Если не хочешь навредить Праге или обокрасть Вышеград, то ты им неинтересен. Женщина в огне – это ведьма, неприятная дама, но неопасная. Скелет – глупый студент, ищущий денег, чтобы обрести свободу. Старик, что просит кровь – несчастный вампир. Есть тут ещё безрукий вор, чью конечность оторвала статуя Девы Марии, Голем, сам Фауст и Железный человек. Судя по ошалелому взгляду, ты не особо-то знаком с верованиями Чехии? Как и зачем тогда ты вообще тут оказался? Марк замотал головой, и его собеседник засмеялся, словно для него происходящее – дело вполне обычное. Когда скелет прошёл мимо них, мужчина отпустил локоть Уоррена и кивнул в сторону, прося следовать за собой. Марк решил не отставать, ведь в компании живого человека было намного лучше и спокойнее, к тому же от его спутника исходила необычайная уверенность и сила. Он определённо знал тут всё и мог помочь, дать совет, а возможно даже вывести отсюда. Отказываться от защиты и покровительства Уоррен не собирался. – Меня зовут Аз, – представился он, смотря на замерзающего бедолагу, того самого, что указал Марку на спасительную башню. – А тебя? – Марк, – ответил юноша. – Меня зовут Марк. – Приятно познакомиться, Марк, – ответил Аз. – Слушай… так чего ты пришёл сюда? – Мне нужно в Крумлов, – пояснил Марк, думая, что если его шанс на возвращение и есть, то он где-то рядом с чумным столбом. – Это… возможно? – В реальный невозможно, – ответил Аз. – А вот в такой же, теневой, можно запросто. – Подскажите, как? – попросил Марк. – Пожалуйста. – Подсказать? Провожу даже, – тот пожал плечами. – Мне всё равно очень и очень скучно. А тут хоть живая компания. Но не отставай! Когда темнеет, всякое вылезает из Тьмы. А для этого… так, иди сюда. Аз метнулся к одному из домов, назвав его «полезным складом всякого всего». На пороге он спросил, умеет ли Марк обращаться с оружием, на что Уоррен, пожав плечами, ответил, что когда-то занимался стрельбой из лука. Со словами: «это просто замечательно» Аз скрылся в темноте магазина. После странного шума, раздававшегося там несколько минут, он вернулся, протягивая Уоррену лук и колчан стрел. – Не самый современный, но спортивный и тоже ничего так. Вообще, тут оружие тоже не особо правильное, так что не переживай, стрелять он будет, если ты умеешь. – Ты что-то знаешь о современности? – удивился Марк. – Какой год в этом месте? – Года тут нет, но этот мир – отражение реальности, – устало повторил Аз. – Главное, уметь пользоваться. Например, в книжном можешь найти вполне свежие книги. Так что бери лук! – И он мне пригодится? – с улыбкой спросил Уоррен, принимая оружие. – Надеюсь, что нет. Но в этом мире быть уверенным в собственной безопасности нельзя. Аз поманил рукой, и Марк, за неимением выбора, двинулся за ним. Они прошли Староместскую площадь, как назвал её Аз, и остановились на битой стеклянной остановке у трамвайных путей. Уоррен приблизился к спутнику, доверчиво не отступая ни на шаг. В компании Аза было спокойнее, настолько, что Марк даже пренебрегал банальной безопасностью и мыслями, что от незнакомца в таком-то мире стоит держаться подальше. Аз, словно уловив эти мысли, приободряюще улыбнулся. Он хлопнул Уоррена по плечу, словно говоря, что всё будет хорошо. – Чего мы ждём? Здесь ведь не ходят трамваи, – заметил Марк. – Кто сказал? – удивился Аз. – Это же призрачный город, малыш. Он во многом отражает реальность. Раздался тихий стук. Марк вскинул голову, не веря своим глазам: к ним ехал трамвай.