Протектор. Проклятие Алхимика

Ночь 14. В огне

      Эдвард потрясённо смотрел на Карла, который неспешно вернулся на своё место во главе стола и закинул на него ноги. Гостей это не только не смутило, но даже порадовало. Одна из женщин тут же вскочила и забралась на стол. Под громкий смех остальных она принялась раскидывать блюда ногами. Еда летела во все стороны: от одной из тарелок Эдвард едва успел увернуться, а женщина только громко рассмеялась, указывая на него пальцем, как на шута.       Происходящее напоминало настоящую вакханалию, цирк уродов, в котором актёрами некогда нормальные люди. Яд Карла отравил и изменил их, преобразил, выжигая из душ всё чистое и светлое и оставляя лишь грязь и пороки. Шум и гам, царившие в зале, оглушали и вызывали неприязнь. Люди за спиной Эдварда начали шептаться.       – Чего же вы не проходите? – с улыбкой спросил Карл, указывая на стол. – Не располагаетесь? Ну же, Эдвард!       – Где Летиция? – уверенно повторил свой вопрос Эдвард, а его сопровождающие угрожающе подняли вилы.       – Полегче, полегче! – рассмеялся Карл. – Слышу, что её ведут, так что давайте без паники.       В тот момент двери зала открылись, и девушка, что уходила за княжной, вернулась, а следом за ней шли двое крестьян и вели Летицию. Княжна выглядела ещё хуже, чем они: от уголка её губ струилась кровь, волосы были взлохмачены и оборваны, лицо исполосовано следами от ногтей, а одежда обратилась в одни лохмотья.       Кто-то за спиной Эдварда тихо выдохнул: такой вид княжны внушал ужас. Власть перехватили демоны, и против них пришла лишь горстка крестьян, смертных и слабых. Каждый из отряда алхимика это понимал, и некоторые уже начали пятиться к двери, лишь бы побыстрее покинуть замок и проклятый город.       – Летиция… – дрогнувшим голосом прошептал Эдвард. – Что вы сделали с ней?       Девушка подняла на него пустой безжизненный взгляд и вновь опустила. Казалось, что у неё не было ни сил, ни желания жить и бороться. Бедняжка дрожала с головы до ног, словно держали её в темницах, а из еды не давали ничего, кроме воды. На её коже расцвели не только синяки, но и странного вида язвы. Каким бы издевательствам не подвернулась Летиция, она явно была сломлена.       – Карл, – произнёс Эдвард успокаивающим тоном. – Мы можем тебе помочь!       – А с чего ты взял, старик, – сурово ответил Карл, убрав ноги со стола и подняв на алхимика пугающий взгляд чёрных глаз. – Что мне нужна ваша помощь?       – Карл, всё можно исправить, – успокаивающе говорил Эдвард, примирительно подняв руки. – Послушай…       – Слишком поздно, – внезапно произнесла Летиция. – Карл давно мёртв. А это кто-то другой.       Карл рассмеялся и встал, неспешно подходя к девушке. Он глянул на неё с нескрываемым презрением, похлопал по щеке, а затем грубо дёрнул за прядь волос, заставляя отклонить голову. Летиция поморщилась и подняла на супруга холодный, злой взгляд, но гости князя только рассмеялись, словно это позабавило их и не больше.       Эдвард с ужасом наблюдал за происходящим, изучая созданное чудовище. Внешне это был Карл, но в его взгляде не осталось ничего человеческого. Повадки, движения – излишне пластичны, как у опасного хищника, который вот-вот кинется на свою добычу, внешность – слишком привлекательная для человека, магнетизм голоса - слишком чарующий.       – Куколка, правда? – промурлыкал Карл, продолжая дёргать Летицию. – Не пара проклятому немому, но всё же куколка.       Раздался лязг металл – один из сопровождающих алхимика выронил вилы. Он задрожал и отошёл на пару шагов, а в его взгляде отразился такой страх, словно он увидел призрак.       – Миклош?.. – шёпотом спросил он. – Господи Боже…       – Доброго дня, Давид, – задумчиво ответил Карл. – Как приятно, что кто-то меня узнаёт после таких внешних перемен. Помню, я подковывал тебе лошадь, когда ты прибыл из Праги три месяца назад.       – Миклош? – нахмурившись, переспросил Эдвард. – Кто такой Миклош?       – Тот конюх… который убил местную Сару в пьяном припадке, – прошептал дрожащий крестьянин. – Его звали Миклош! Но он был казнён… казнён… Это Миклош. Миклош…       – Но кого же тогда… – с ужасом в голосе прошептал Эдвард. – Кого же тогда солдаты сожгли в камере?..       На лице Карла расцветала счастливая кровожадная улыбка. Он вскинул руки, словно артист на сцене, работающий на самую благородную публику – своих демонов. Конечно же Карл никогда не был так красив при жизни. Его кожа стала светлой, ровной, а волосы и брови – цвета ночи. В чёрных глазах отражалась опасность, угроза, как если бы в теле человека заперли тигра.       Демоны не сводили с взгляда нового бога: и женщины, и мужчины, смотрели на Миклоша верно и преданно, с немым восхищением и благоговением. В тот день алхимик впервые понял, что люди всегда ждали и будут ждать либо богов, либо монстров, тех, кто силой и красотой готов затмить любого из них. И за таким они готовы пойти и в рай, и в ад, и в самую глубокую тьму. Миклош, демон нового дня, вёл их, как Моисей, пастырь, но к своей особой богомерзкой религии и философии. Он научил их убивать, научил быть жестокими и подлыми, коварными и дикими. Монстр, созданный человеком и наукой.       – Получается, что сожгли Карла, – довольно ответил Миклош. – По моему приказу. Представляешь? Как здорово иметь язык и уметь приказывать горстке тупых солдат. Что смотришь, тупица алхимик? Ты переселил мою душу в более сильное и здоровое тело! За что моё тебе спасибо.       Миклош изобразил поклон под смех своих людей. Только сейчас Эдвард до конца понял, что натворил, когда неверно перевёл обряд. Вместо того, чтобы отдать телу Карла силу и вернуть ему душу, он переселил душу Миклоша в новое тело и вывел болезнь при помощи Ребиса, а душа Карла оказалась вырвана из того мира и вернулась с небес в здоровое тело конюха. Но вместе с этим ритуалом на Миклоша, поселившегося в теле Карла, пало проклятие жажды крови. Эдвард вспомнил, что одежда Карла была перепачкана кровью: переселившийся Миклош пил её из своего старого тела, целый день терзая ни в чём неповинного княжеского сына. А затем солдаты заживо сожгли его, второй раз отправляя на тот свет.       – Ты вампир, – прошептал Эдвард. – Кровопийца…       – Тебе виднее, ведь ты меня создал, – Миклош безразлично пожал плечами.       – Ты душегуб… – прошептал Давид, дрожа от гнева. – Душегуб! Гори в аду!       – Я? – с вызовом спросил Миклош, вскидывая брови. – Вы не представляете, что такое ад. Но я вам его покажу! Дамы и господа!       Миклош вскинул руки, оборачиваясь к своим гостям, словно артист на сцене. Он изобразил поклон, какой-то пас руками, и все веселящиеся твари стали заметно серьёзнее. Медленно они начали вставать со своих мест и двигаться в сторону незваных гостей.       – Отступаем! – закричал Эдвард, оттесняя своих людей к дверям. – Они вампиры! Все в этом городе прокляты и их не спасти!       Как только алхимик сказал это, люди Миклоша пригнулись, шипя и угрожающе открывая рты. Их клыки удлинились, вытянулись, преображая и без того уродливые лица. Ногти на их руках обратились в когти, и демоны кинулись к людям. Кто-то сразу побежал прочь, а кто-то, подняв вилы, ринулся в бой. Воспользовавшись этим, Эдвард бросился к Летиции, схватил её за руку и потащил за собой к двери.       – Ты обратил их... – прошептал Эдвард, смотря на Миклоша, застывшего в стороне. – Как ты мог… Весь город!       – Мне нужны были друзья, – весело улыбнулся Миклош. – Беги, старик, беги. Потому что скоро я спущу на тебя всех своих псов.       Некоторые люди алхимика сумели ранить и убить пару вампиров. Но силы были неравны, и они бросились прочь. Эдвард, сжав руку Летиции сильнее, побежал за ними.       * * *       Настоящее       Спуск был долгим и по-настоящему пугающим. Марк напряжённо дышал, боясь той тьмы, в которую они спускались, и думал, зачем его привёл сюда отец. Если под Столбом был спуск, то почему Эдвард не мог сказать об этом сразу? Зачем было говорить о тайниках и прочих глупостях? Или он просто не мог сказать правду? Холод глубокого подземелья проникал под одежду, вызывая мурашки. Марк замёрз и дрожал, от чего спускаться стало ещё сложнее. Аз шёл рядом: Марк слышал его тихое дыхание, даже когда слабый огонёк гас.       Наконец-то они достигли дна подземелья. Аз в очередной раз щёлкнул зажигалкой, и Марк увидел на стене факел. Вытащив его, он с интересом повертел находку в руках.       – Настоящий… – прошептал он.       – Почти что, – ответил Аз с усмешкой. – В этом мире нет ничего на самом деле настоящего, Марк, вот в чём трагедия и проклятие этого места. Идём. Надо понять, что мы ищем.       Аз подмигнул Марку и перехватил факел, зажигая и неся его перед собой. У них был только один путь, прямая дорога: ни поворотов, ни тупиков. Просто бесконечная дорога в тьму и хаос, пугающую густую неизвестность. Наверху остались два демона Миклоша, которые могли ходить при свете: Летиция и альбинос. Стрела, выпущенная Марком из лука, даже не ранила Летицию, значит, оружие против них было бесполезно. Уоррен ощутил нарастающее волнение, но ничего не сказал, ощущая, как изменилось настроение Аза.       Они шли долго и молча, отчего атмосфера вокруг них заметно менялась. Марк ощущал резкую перемену в Азе и понимал, что их встреча вряд ли была случайной, но отступать и бежать ему было некуда. Уоррен украдкой поглядывал на спутника, прикидывая, сможет ли при необходимости его ранить. Вероятно, сможет, но что если на демона это так же не подействует? Они шли по длинному и холодному каменному коридору, пока не оказались перед высокой сводчатой дверью в конце округлого каменного зала. Дверь была большой, обрамлённой цепями и закрытой на несколько засовов. Всё это напоминало единый механизм, но скважина под ключ, как ни странно, была маленькой.       – Что это?.. – едва слышно спросил Марк.       – Свобода. Жертвенный зал, – ответил ему Аз, ведя Уоррена к двери. – А теперь, – он развернулся на пятках и протянул руку. – Отдай мне ключ.       – Что?.. – едва слышно спросил Уоррен, нахмурившись. – Зачем он тебе?..       Однако Аз явно не собирался отвечать. Он поманил пальцами, словно торопя спутника, но Марк отступил, ощущая растущую тревогу. Он потерял бдительность не подумал о том, что демон может преследовать свои цели в этом пути.       – Отдай, Марк, – терпеливо попросил Аз.       – Не отдавай! – громкий крик заставил Марка вздрогнуть.       Он обернулся, видя появившегося в другой стороне Миклоша. Марк отошёл подальше, но Миклош же смотрел только на Аза и гортанно зарычал.       – Марк, не отдавай! – приказал он. – Не смей! Ты не знаешь, что он выпустит!       – Всё будет хорошо, Марк, – пообещал Аз, держа руку вытянутой. – Отдай мне ключ. И я разберусь с Миклошем раз и навсегда, обещаю.       Уоррен быстро глянул в сторону Миклоша, ощущая, как его сердце наполняется гневом. Вампир смотрел на него, вероятно, ощущая такую же неприязнь. В тот момент Марк не думал ни о чём другом кроме мести, поэтому достал из кармана ключ. Его не смущало, что Аз не стал отбирать его силой, не волновало, что демон уже один раз обманул и использовал его. Всё это меркло на фоне обещания разобраться с Миклошем.       Возможность отомстить застилала все остальные мысли. Сердце бешено забилось от волнения и понимания, что вот-вот он сможет решить самую большую свою проблему, пусть даже руками Аза. Избавиться от Миклоша, уничтожить его, убить, растоптать. Разрушить все его планы и растворить в тьме этого мира.       – Забирай, – сказал Марк и достал из кармана ключ, кидая его Азу.       – Нет! – Миклош бросился к ним, но Марк выставил перед собой лук и натянул стрелу.       – Стой там! – распорядился он.       – Спасибо за компанию и общение, Марк, – сказал Аз, вертя в руках ключ. – Ты мне очень понравился, жаль, что придётся сделать это. Поверь, мне очень жаль.       – Аз? – встревоженно спросил Марк, не сводя взгляда с Миклоша. – О чём ты, Аз?       – Азазель, – поправил демон. – Он же Фауст. Приятно было познакомиться, Марк, но вернуться домой ты сможешь только с моей помощью, как и получить Ребис, но у меня, – он пожал плечами. – Нет ни единой причины тебя отпускать.       – Что ты задумал? – спросил Марк, резко оборачиваясь к нему.       – Пока не могу сказать, – признался демон.       Азазель выдохнул и внезапно одним резким ударом пробил грудь Уоррена, разрывая его плоть когтями. Марк закричал от боли, в ужасе распахнув глаза, хватаясь за грудь и сгибаясь пополам. Он упал на пыльный пол, заливая его своей кровью, а Азазель добавил:       – Твоё бессмертие тут не работает. А ты, – он поднял голову, обращаясь к Миклошу. – Если сможешь сохранить ему жизнь и привести живого в мой замок, то, так и быть, выслушаю тебя.       – Не играй со мной… – прохрипел Миклош.       – Но только ради этого я и живу.       Азазель довольно подкинул и поймал ключ, затем молниеносно оказался у двери. Он вставил ключ, провернул, и провёл окровавленными пальцами по контуру резного узора. Огромная цепь тут же лязгнула, начиная своё движение.       Наступила тишина, словно перед бурей, и за дверьми заклубилась непроницаемая чёрная мгла, тьма, вертящаяся в вихре и урагане, всё это время ожидающая своего часа. Она поднялась, как волна и замерла в воздухе, тишина при этом неприятно давила на слух. Внезапно раздался шелест, волна тьмы дрогнула и с пронзительным оглушающим шумом, мощным и сильным потоком вырвалась, накрывая и сметая в зале всё.       Марк закричал, когда его обдало обжигающим и царапающим ветром, смесью огня и стекла. Он кричал, прикрываясь руками, под натиском такой силы. Миклоша сбило с ног, но он почти сразу приподнялся, щурясь и прикрываясь, стараясь высмотреть во всей этот мчащейся мгле стоящего неподвижно Азазеля.       – Зачем, если ты убил его? – яростно закричал Миклош, прикрываясь от агрессивной стихии. – Если хочешь, чтобы я его спас, то зачем убивал?       – Это вы узнаете, только если дойдёте до финала, – коварно улыбнулся Азазель.       Демон исчез, а Марк застонал от боли, прижимая руки к кровоточащей ране, и захлёбывался кровью. Тьма, рвущая его одежду и кожу, поддерживала в нём жизнь, но не помогала, а наслаждалась болью и страданиями жертвы. Миклош пошатнулся от мощного порыва чёрного вихря, но шагнул вперёд, затем ещё и ещё. Марк уже терял сознание, но видел приближающегося демона и понимал, что именно тот задумал. Азазель поставил перед ним чёткую задачу: сохранить Марку жизнь. У вампира был только один способ. Уоррен как в бреду мотнул головой и попытался отползти, но сил в его теле не было. Он не хотел становиться таким как Миклош или Алекс, он хотел быть собой, а не убийцей и кровососом, пусть даже ради этого пришлось бы умереть.       Губы Миклоша дрогнули в улыбке, когда он склонился над Марком. Он обхватил пальцами подбородок Уоррена, сдавливая его кожу ногтями и холодными пальцами. Хватка была сильная, грубая, и Марк тихо застонал от боли. Задрав его голову, Миклош открыл рот, демонстрируя острые длинные зубы и наклонился, приближаясь к шее. Марк вздрогнул и попытался отстраниться, как только ощутил на коже тёплое дыхание. Он пытался что-то прошептать, то прося вампира не делать этого, то посылая его к дьяволу. Когда острые зубы с обжигающей болью разорвали кожу, Марк закричал, хватаясь за плечи убийцы.       Миклош впился в его шею, сделал несколько глотков, и кожа на шее Уоррена заболела так, словно на ней оставили клеймо. Жизнь утекала из Марка по капле, и когда вампир отстранился, Уоррену уже было всё равно: жить или умирать. Миклош поднял свою руку и прокусил запястье, грубо разрывая кожу. Капли крови залили одежду Уоррена, и окровавленное запястье оказалось перед его лицом. Другой рукой Миклош надавил на его затылок, наклоняя к руке и заставляя прижаться губами.       – Пей, – распорядился он.       Марк послушно прикрыл глаза и сделал глоток, потом ещё и ещё, пока не отключился. Он видел странные картинки и образы, но все они растворились во тьме. * * *       1732 год, Прага, Крумлов.       Эдвард догнал своих людей на лестнице. Они вырвались из замка, отбиваясь от подступающих обезумевших крестьян, и, сбивая всех на своём пути, кинулись к мосту. Эдвард чуть отставал, таща за руку ослабевшую Летицию, а остальные разгоняли вилами выступивших на улицы вампиров и мертвецов.       Когда они все ступили на мост и побежали к чаще леса, с той стороны вышли люди с горящими факелами. Беглецы остановились, опааясь, что это другие вампиры, но те замахали руками и закричали, призывая их поторопиться. Эдвард обернулся, видя, что вампиры замерли перед мостом, боясь тех, кто на другой стороне, и закричал: «Бегите!».       Впереди их ждали люди. Они расступились, пропуская беглецов, а затем сомкнули ряды прямо перед мостом. Выронив вилы и осев на землю от усталости, люди Эдварда пытались отдышаться. Сам алхимик, смахнув со лба пот, поднял взгляд на встретивших их и прищурился.       – Я знаю вас, – сказал он. – Вы из стражи Крумлова.       – Верно, Эдвард, – ответил молодой солдат. – Когда по городу распространилась чума, мы, здоровые, успели убежать. Сначала ушла лишь часть горожан, остальные не верили в эпидемию, но потом, самые удачливые, примкнули к нам.       – Чума? – взвился криком Семён. – Это никакая к чёрту не чума! Что это было? – он вскочил на ноги и схватил Эдварда за грудки. – Что ты натворил, алхимик?!       – Я ничего не делал! – закричал Эдвард, перехватывая руки друга. – Я просто хотел спасти сыну князя жизнь, его кто-то отравил! Мы можем всё исправить! Надо лишь собрать больше людей! Мы уничтожим их всех и вычистим город!       – Можем, – кивнул Степан. – Но для начала сожжём ведьму. Это она обратила Карла в вампира. Она, точно она, – он указал на Летицию. – Он слёг с болезнью, как только обручился с ней. С проклятой!       Кто-то повторил эти слова вслед за Семёном, и толпа зашлась неприятным хором, скандируя призыв сжечь ведьму. Летиция, подняла голову, испуганно смотря на окруживших её людей. Она отошла на пару шагов, споткнулась о камень и упала, выставляя перед собой руки.       – Что?.. – тихо спросила она. – Что вы сказали? Но я не ведьма! Я ничего такого не делала! Это всё Эдвард! Это он!       – Она ещё и врёт! – усмехнулся Семён, смотря на девушку.       Эдвард замер, побледнев. Меньше всего он хотел, чтобы Летиция внезапно нарушила клятву и рассказала о ритуале, подписав приговор им двоим. Сейчас у него ещё был шанс образумить толпу, но заговори девчонка об оживлении, и на их спасении можно было бы поставить крест.       – Прекратите! – обратился к толпе Эдвард. – Мы не можем так судить её!       – Но это всё ты! – со слезами сказала Летиция. – Объясни им, что я никакая не ведьма! Карл умер! Умер ещё месяц назад! И Эдвард вернул его к жизни, убив этого вашего конюха!       Крестьяне дружно обернулись к Эдварду, смотря на него испуганно и недоверчиво. Летиция сидела на земле и дрожала, со слезами на глазах смотря на алхимика. Она словно умоляла его признаться, ведь его, единственного, кто знает, как бороться с нечистью, они бы не тронули. Но страх в тот момент плотно поселился в душе алхимика. Понимая, сколько злобных взглядов перепуганных крестьян обращено к нему, он прошептал:       – Лживая ведьма. Невозможно поднять мёртвого.       Семён довольно улыбнулся, а Летиция вздрогнула, неверяще смотря на алхимика. Она замотала головой, но люди уже обступили её со всех сторон.       – Ведьма! Ведьма! Ведьма! – скандировала толпа.       – Нет! Помогите! – отчаянный крик был заглушён мужскими голосами.       Девушка закричала отчаяннее, когда несколько грубых рук схватили её, оттаскивая к сухому дереву. Хворост собрали довольно быстро, у кого-то нашлась зажигательная смесь, которой обильно полили хворост, дерево и саму жертву.       Летиция кричала и плакала всё то время, пока мужчины сносили хворост и готовились к её казни. Эдвард стоял в стороне. Один раз он поймал на себе полный обиды и ненависти взгляд Летиции. И всё же она была красива. Даже заплаканная и в таком положении.       Она начала умолять о жалости и милости, когда с неприятным треском вспыхнул хворост. Летиция уже даже не кричала, а только плакала и выла, но так, что кровь стыла в жилах. Степан, видимо решив сжалиться, снял с пояса мешочек с порохом и бросил в пламя. Раздался взрыв и огонь взметнулся, поглощая девушку.       Только тогда люди стали расходиться. Эдвард выдохнул облегчённо и смахнул со лба пот от жара, исходящего от огня. Достав свой блокнот, он стал думать, как проще избавиться от Миклоша и его армии, пока те не распространили заразу по всему миру.       – Что это? Боже! – раздался крик, и Эдвард вскинул голову, видя, как молодой парнишка указывает пальцем на трещащий огонь.       Из пламени внезапно выступил женский силуэт, объятый огнём. Крестьяне закричали, а женщина прошла на пару шагов, и трава под её ступнями начала тлеть. Чем дальше отходила она от огня, тем быстрее тухло пламя на ней, и все наконец-то увидели, что их казнённая княжна не пострадала. Одежда Летиции сгорела полностью, но тело, волосы и кожа были невредимы. Она даже не взглянула на крестьян, обрекших её на смерть, и развернулась, направляясь к замку.       Медленно миновав мост, она вошла в город и дошла до замка. Толпа вампиров расступилась, пропуская её, а Миклош выступил вперёд, смотря на обнажённую деву с нескрываемым изумлением.       – Так ты конюх в обличие моего жениха? – спросила Летиция. – Миклош?       – Да, – кивнул тот. – Что с тобой произошло?       – Они меня сожгли, – равнодушно ответила девушка. – За то, что я ведьма, которая убила и обратила Карла!       – Вот идиоты, - усмехнулся Миклош. - А алхимик?       – Подыграл им.       – Трусливая крыса… – Миклош тихо зарычал. – Но мы его ещё достанем. Как ты? Было больно?       – Я не ощутила боли, – честно ответила Летиция. – Даже когда кричала, это было скорее от страха, что больно всё же станет. Я не ощутила ничего. Это всё твоя кровь, ты же кусал меня и поил меня. А теперь я хочу сжечь их всех. Думаю, они вернутся на рассвете, чтобы вы были уязвимы перед солнцем.       – Мы будем ждать, – ответил Миклош, снимая свой плащ и протягивая девушке.       – Кем ты сделал меня? – с интересом спросила Летиция, прикрывшись его одеждой.       – Я не знаю, – признался Миклош. – Я не понимаю, что происходит со мной, что уж говорить о всех вас.